Мимо меня всеобщее волнение не прошло. Платье было отглажено и висело, ожидая своего
часа, для выбора подходящей маски горничные принесли сразу несколько возможных
вариантов. Прическу и макияж пришлось делать самостоятельно. Теперь я, вроде бы, была и не
против помощи Мираны, да только обращаться с подобными просьбами было неудобно, а сама
она не предложила. Поэтому трясущимися руками складывала волосы в высокую прическу
(благо приобрела плойку), проклиная тот день, когда мне пришло в голову их отрезать, и
наносила макияж, практически ничем не отличающийся от того, который делала ежедневно.
Конечно, хотелось бы как-то выделиться, но вместе с тем, я отлично понимала, что прямо перед
важным мероприятием, эксперименты не проводят.
В половину шестого вечера, ожидая охранника, который должен был проводить меня в зал, где
намечалось мероприятие, я встала на каблуки и окинула себя придирчивым взглядом. Красное
платье, струящееся по моей фигуре, с разрезом до середины бедра и вырезом, подчеркивающим
грудь, удивительно шло мне, преображая и так довольно неплохую фигуру в сосредоточие
женственности и сексуальности. Маску я подобрала в тон платью, она наполовину закрывала
лицо, так что узнать меня было непросто, но вполне возможно. Ярко красные губы привлекали
внимание, хотя на это я и рассчитывала, когда наносила макияж.
Без десяти минут шесть все невесты собрались у двери зала. В глазах замелькало от
великолепных платьев различных цветов.
Как я и предполагала, жалобы девушек на то, что нечего надеть, оказались обычным
жеманством. Почти все позаботились о том, чтобы врасплох их никто не застал. Встречала нас
Кларисса, и сразу же внешний вид двух невест был жестоко раскритикован. Вопреки
предупреждению свахи, девушкам вздумалось прийти в симпатичных, но безумно коротких
платьях. После отповеди Клариссы, невесты вознамерились было пойти переодеться —
оказывается, у них были и подходящие случаю наряды, но взбешенная сваха заявила, что
девушки, которые не могут с первого предупреждения осознать масштаб запрета, участвовать в
гонке за титулом императрицы, не могут.
Когда, растерявшихся от новости, что они отправляются домой, девушек увели, Кларисса, нервничая, провела краткий инструктаж. Суть его сводилась к следующему: «Вести себя
прилично». Отчего-то главная сваха была уверена, что как только откроются двери, мы дружной
толпой, как саранча, бросимся на столы, съедим все закуски, выпьем шампанское, а после, икая
от переедания, наскочим на принца и изнасилуем его. Что более, чем глупо, так как для этого
нам, как минимум, придется снять со всех мужчин маски. Шутка. Так и будем насиловать, не
зная, кто перед нами.
В общем, наставления Клариссы мы слушали, закатив глаза. Ни одна из невест не желала
опозориться перед членами императорской семьи, да еще и под прицелом телекамер. Наконец, Кларисса перестала брызгать слюной и дала знак охране открыть дверь. Мы заходили по
очереди, после объявления имени, и неудивительно, что каждую из невест осматривали сотни
людей, мысленно выставляя оценку.
Я в зал входила третьей по счету, и почти сразу у меня закружилась голова. И из-за золотистого
великолепия — зал был прекрасно оформлен, и из-за поистине огромных размеров помещения, и из-за большого количества людей. На бал, наверное, собралась вся императорская семья, с ее
множеством ответвлений родословной, многие чиновники, и послы других государств.
Последним было разрешено открыть лицо, хотя бы потому, что пропорции их слишком уж
отличались от наших, и подходящую маску найти было сложно.
В центре зала ожидал принц в белом костюме старомодного покроя, но на бале-маскараде он
мог позволить себе подобную вольность, и без маски. Каждую девушку Максимилиан с
улыбкой встречал, обводил по кругу, и оставлял у специально заготовленного помоста. На нем
мы в итоге собрались все вместе, сфотографировались, и уже затем было объявлено начало
вечера.
Мужчины сразу же устремились к невестам, желая пригласить нас на танец. Принц отдал
первый танец своей матери — невысокой полноватой женщине с презрительным лицом и
пышном черном платье без украшений. Говорят, вдовствующая императрица до сих пор носила
траур по своему умершему мужу, мне же казалось, что женщина с таким высокомерным
взглядом горевать может только по своей ушедшей молодости.
«Повезет же кому-то со свекровью», внутренне содрогнулась я, и вдруг подумала, а ведь
присутствует шанс того, что «повезет» именно мне.
На первый танец меня пригласил полный, похожий на пончик, мужчина, на голову ниже меня
ростом. Маска его была выбрана не по размеру — предназначенная закрывать все лицо, она не
могла скрыть пышные, трясущиеся как тесто щеки, и тройной подбородок. Мужчина забыл
назвать свое имя, но не преминул сообщить, что является руководителем одного из комитетов
при министерстве образования. Зачем мне, наряду с требованиями к выпускникам вузов, эта
информация, не знаю, но я терпеливо слушала, с интересом смотря по сторонам.
Мимо меня, с удовольствием кружась в танце с высоким подтянутым мужчиной в серебряной
маске, скользнула Велания. Рядом, изнывая от скуки с таким же нудным ворчуном, какой
танцевал со мной, неуклюже двигалась Кризан. А вот веселый голос румяной Кесалии слышен
был отлично, несмотря на громкую музыку и на то, как далеко она находилась от меня.
Так прошло три танца. Я безостановочно улыбалась, принимала приглашение очередного
партнера и кружилась с ним в танце. Пока случайно повернувшись, не заметила высокого
мужчину в черном костюме и в черной с золотом маске, закрывающей все лицо. Я не могла
знать точно, но седые виски, эти темные насмешливые глаза и плавность, с которой он
танцевал, не оставляли сомнений в том, что вижу Виктора. Регент безукоризненно вел
грудастую Брунису в танце, и, может быть, мне показалось, но ее формы он разглядывал с
интересом.
— Все в порядке? — спросил у меня посол Агаферской республики. По-видимому, я слишком
сильно сжала его тонкую перепончатую ладонь.
— Более чем, — как я не стерла себе зубы в крошку, не знаю. Танец не удался. Хоть и запрещала
себе, постоянно оборачивалась и искала регента глазами. Иногда, казалось, что он смотрит на
меня, но я могла и ошибаться, находясь в каком-то воспаленном возбуждении.
Небольшой перерыв я провела у стола с напитками, от волнения так сильно сжимая бокал, что
он, казалось, лопнет. Рядом хихикали и другие невесты, но слова их я с трудом могла понять, слыша только, свой бешено стучащий пульс. Почему-то для меня стало настоящим открытием, что регент посетил бал. Насколько я знала, он игнорировал такого рода развлечения, а так как
это мероприятие устраивал принц, мне думалось, Его Величество бал точно пропустит. Но как
выяснилось, ничто человеческое Виктору не чуждо.
Объявили следующий танец. Сразу же в нашу сторону двинулся Виктор, возвышающийся над
большинством присутствующих. И хоть у стола я была не одна, но отрадно было мечтать, что на
танец регент желает пригласить именно меня. Подняла повыше подбородок, как можно
равнодушнее мазнула взглядом по Виктору, давая понять, что его заметили, но значения не
придали, и тут слева послышалось:
— Можно ли пригласить тебя на танец?
На «ты», помимо Виктора, ко мне на этом балу мог обратиться только Максимилиан. И уже
поворачиваясь к нему, я понимала, что танец с регентом безвозвратно пропал. Может быть, его
можно будет ненадолго отложить, но проблема состоит в том, что у Виктора это не спросишь.
— Конечно, — сладко улыбнулась я принцу, который смотрел на меня несколько виновато.
Теперь он был в маске, но вряд ли кто-то мог обмануться его личностью — белоснежный
старомодный костюм на бале присутствовал в единственном экземпляре. Как только я вложила
руку в протянутую ладонь Его Высочества, затрещали затворы фотоаппаратов. Журналисты и
до этого фотографировали всех невест, но наибольшее их внимание привлекал принц. С кем он
танцует, с кем разговаривает, почему пригласил сначала Вудтир, а затем Брунису… Их
интересовало все. Завтрашний репортаж будет изобиловать различными подробностями
сегодняшнего вечера.
— Ты злишься на меня? — спросил Максимилиан, осторожно прижимая меня в танце.
— За что? — не поняла я, старательно не замечая, как виснет на Викторе восторженная Кароль.
Дурочка дурочкой, но сообразила, кто перед ней, и что партия регента тоже может быть
прекрасно сыграна.
— Ну как же, обещал помочь, а не могу найти времени, — с готовностью пояснил принц. — Но
это не специально, правда. Дядя чего-то разъярился, обвинил меня в том, что я недостаточно
вникаю в дела государства, которым скоро буду управлять, и вот два дня пришлось
присутствовать на безостановочных заседаниях комитетов.
— Не бери в голову, — великодушно разрешила я, но заметив, как Виктор наклонился к Кароль, что-то сказал ей, и девушка громко расхохоталась, я скорчила такую зверскую физиономию, что
Максимилиан заволновался.
— Завтра я обязательно выделю время! Заранее продумай, чем займемся.
— Обязательно, — процедила я, обходя принца по кругу. Кароль этот обязательный элемент
танца проигнорировала, преданно заглядывала в глаза Виктора и обнимала его больше
положенного. Я почувствовала настоятельную потребность в табельном оружии. Когда мы
вновь оказались с Максимилианом лицом к лицу, он с сомнением взглянул на отразившееся на
моем лице желание убивать и опять принялся заверять меня в том, что задержка расследования
произошла не по его вине.
Честно сказать, в тот момент мне меньше всего хотелось разговаривать о расследовании.
Единственной темой, способной меня удовлетворить было обсуждение способов убийства
Кароль и оскопления Виктора. Хоть он и не был мне ничем обязан, но, как и у любой девушки
моя симпатия двигалась бок о бок с собственничеством, и плевать, что объект страсти ничего о
моих чувствах не знает.
Конец танца я встретила с восторгом, хотя принц немного расстроился, полагаю, из-за
надуманного им чувства вины. Только Максимилиан подвел меня к столику, как рядом возник
Виктор.
— Позволишь? — голос его был приветлив, но глаза сурово блестели за маской. Максимилиан
недовольно взглянул на него и несколько ворчливо заметил:
— Тебе не кажется, что это мои невесты. Ты вообще не собирался приходить.
Как будто солдатиков делят.
Виктор равнодушно пожал плечами.
— Решил развеяться. Ты не сможешь танцевать со всеми одновременно. Ведь так? — регент
повернулся ко мне. — Вы подарите этот танец мне, прекрасная незнакомка?
Я криво улыбнулась, хотя душа моя в этот момент пела и плясала, и вложила свою руку в
ладонь Виктора. Слишком я была взбудоражена близостью его, и не сразу поняла, что вторую
руку принц до сих пор не отпустил, и поэтому, я оказалась меж двух мужчин, каждый из
которых пару секунд тянул меня в свою сторону. Максимилиан быстро опомнился и отпустил
меня, но, уверена, журналисты не смогли пропустить столь удачный кадр.
Танцевать нам с Виктором предстояло динамичный танец, предполагающий почти полное
слияние тел. Это была случайность, но приятная по многим причинам. Регент привлек меня к
себе, и, от его прикосновения, я почувствовала, как сердце, которое и так билось, как
сумасшедшее, способно стало раскрошить ребра. Два танца и два таких разных мужчины.
Виктор даже прикасался иначе, более уверенно, напористо, и вместе с тем…нежнее. Хотя не
знаю, как это все могло объединяться.
— Макс ревновал, — внезапно сказал Виктор. Я удивленно взглянула на него. — Я танцевал с
тремя его невестами, но только из-за тебя он был недоволен.
— Вам показалось, — искренне заверила я. Хоть и пришлось мне стать невестой
Максимилиана, воспринимала я его не иначе, как друга. — Мы с Его Высочеством только
друзья.
Я тут же пожалела, что так сказала. Пытаясь дать понять Виктору, что сердце мое свободно, ненароком себя подставила.
— Надо же, — насмешливо протянул регент. — Две невесты до тебя заверяли, что именно они
станут императрицами, и с Максом у них духовная связь. Хотя не уверен, что мой племянник
помнит их имена. А именно ты, та девушка, чью руку он не хотел отпускать, утверждает, что
она с ним просто дружит.
— Вы не так поняли, — начала было я, но регент перебил.
— По твоим словам, в голове у меня сплошная путаница, и я все не так понимаю. Давай
поговорим о другом. Не объяснишь ли мне, как так получилось, что в телефонном разговоре, за
которым я тебя застал, ты постоянно молчишь?
Все мысли сбивала рука Виктора на моей спине, которая словно бы прожигала тонкую ткань. С
трудом сосредоточившись, я возмутилась:
— Вы его слушали, что ли?
— Конечно! — регент остался невозмутимым. Стоит заметить, танцевал он прекрасно. — Твой
голос слышен только в начале. Не подскажешь, что ты сказала, когда твоя подруга подняла
трубку?
— Не помню, — прошипела я.
— Не можешь вспомнить три слова? — расстроился Виктор. — Что ж, я помогу. Ты сказала
«Привет, это Рэйя». Остальное время твоя собеседница рассказывала о скидках, которые, к
слову, закончились восемь месяцев назад.
— Вы и это проверили? — черт бы побрал его дотошность.
— Звонила ты два раза, — продолжал регент. — Но этот момент мы выяснили — ты услышала
шаги в коридоре и, испугавшись, положила трубку. Ведь так? Но странно получается — в
первом звонке ты на полуслове оборвала подругу, следующий разговор начала опять с «Привет, это Рэйя», а твоя собеседница, нисколько не смутившись, закончила свое недосказанное слово.
Не могу понять, как я не споткнулась. Эти деятели с СИБ, по-видимому, записали из моего
телефонного разговора по служебному телефону слова приветствия, и, добавив их к чужой
записи, крутили ее по кругу, надеясь, что ни одному агенту не придет в голову слушать глупые
женские разговоры. Но система споткнулась о добросовестность Его Величества. Дав мне
осознать все сказанное, Виктор достаточно дружелюбно спросил:
— Во что ты ввязалась, Рэйя? Возможно, усталый агент и не обратил внимания на
несостыковки (его, кстати, уже уволили), но я отлично понимаю, что прослушал инсценировку.
Значит, номер, на который ты звонила, защищен переадресацией для всех прослушивающих
устройств. Кто же настолько серьезно защищает свои разговоры? Иностранная разведка? Тот
факт, что ты куда-то уводила принца, наводит меня на дополнительные размышления.
Я хмыкнула. Нужно было выкручиваться, и так как пока открыться я не могла, не зная, участвует ли регент в заговоре, то набрав побольше воздуха, неохотно сказала:
— Я звонила на службу. По-моему, защита СИБ от прослушиваний вполне логична.
— И ты можешь это доказать? — мне показалось, или в голосе Виктора послышалось
облегчение? Я пожала плечами.
— Мы можем позвонить на номер отдела, где я работаю, и вы услышите тот же самый разговор.
Надеюсь.
— Хорошо, — музыка закончилась и мы поклонились, благодаря друг друга за танец. — Тогда
пойдем.
— Прямо сейчас? — растерялась я.
— Конечно. Неужели ты думаешь, что я дам тебе возможность предупредить сообщников.
— Нас заметят!
— Переживу, — отрезал Виктор, но, как видно вспомнив о Максимилиане, исправился. — Я
выйду первым, ты через две минуты. Не позже, поняла? Иначе тебя выведут с помощью охраны.
Я и так на многое закрываю глаза.
Я едва удержалась от того, чтобы показать Его Величеству язык. Он действительно, кое-что мне