Но я обернулась.
В тот день я рассталась с Дэвидом, моим парнем. Не знаю, зачем. Словно кто-то науськивал меня, просил об этом. Будто какая-то неведомая мистическая сила заставляла меня поступать так, а не иначе. Я забыла о двух годах, проведенных вместе, забыла о том, как он любит меня, как я люблю его. Забыла обо всем.
Еще через два дня я снова встретила таинственного мужчину. Он словно поджидал меня. Я вошла в бар, находившийся неподалеку, и увидела его, сидящим за стойкой. Он пил чистый виски и смотрел на меня, пока я стояла, как одеревенелая, у дверей. На миг мне показалось, что я схожу с ума. Нельзя так хотеть видеть человека, с которым повстречалась всего два дня назад. Ужасающая, пугающая тяга.
Прошло несколько минут перед тем, как губы незнакомца изогнулись в манящей улыбке, а я, зачарованная этим действием, двинулась в его сторону. Подойдя, я долго не решалась присесть рядом. Почему так тянет? Почему я не могу сопротивляться этому влечению?
- Я тебя ждал, - произнес он так, будто в баре, кроме нас, никого не было. Оглянувшись, я поняла, что так и есть. Помещение было пустым. Не понимая, что только что произошло, я стала оглядываться по сторонам, встряхивать головой. Такое невозможно. Секунду назад здесь была уйма народу. Где же они?
Мужчина поднялся со стула и протянул мне руку.
- Идем, - сказал он, - Нам нужно успеть в одно место.
- Нет, - неуверенно буркнула я, отходя на шаг, - Я не могу. Куда успеть? Кто вы, черт возьми, такой?
Незнакомец улыбнулся.
- Черт возьми? – посмеялся он, изогнув брови, а я вся задрожала в нелепом ужасе. Почему боюсь? Почему он кажется немыслимо пугающим и одновременно таким притягательным?
Он двинулся в мою сторону, а я – назад. Страх обуял мое тело, сковал его, будто меня вдруг парализовало. Я не могла дышать и думать: все будто в тумане. Он подошел близко, очень близко. Посмотрел в мои глаза.
И я пропала.
- Идем со мной, Кетрин, - сказал он снова нежным голосом, словно пытался убаюкать меня или соблазнить, - Ты не пожалеешь.
- Откуда вы знаете мое имя? – дрожа, задала я вопрос. Мужчина обыденно пожал плечами.
- Я просто знаю, - так же таинственно ответил он, а затем его рука легко коснулась моего лица. Я прикрыла глаза, понимая, что произойдет дальше. Сети, так ловко расставленные этим человеком, захлопнулись, унося меня в темнейшую из реальностей. Туда, откуда нет пути обратно.
- Ответьте, - прошептала я, когда его губы коснулись моей шеи, - Прошу…кто вы?
Мужчина молчал. Я все еще не открывала глаза – не хотелось рушить эту иллюзию блаженства. Его сильные руки сжали мое хрупкое тело, я замерла в надежде, что он продолжит то, что начал. Я буквально молилась, чтобы он сделал это. Еще секунда, и его губы коснулись бы моих, но тут я услышала дикий перезвон, возникший неоткуда.
Мои глаза распахнулись, и я оказалась в своей постели. Что за ерунда? Как я тут очутилась?
Голос мамы возвестил о том, что я опаздываю в колледж. В голове все было сумбурно и спутано. Неужели все было просто сном? Этот человек – он был нереальным? Мое сердце вдруг печально сжалось. Отчего? Не ясно.
Когда наступил вечер, я отправилась на вечеринку, устроенную друзьями в честь моего дня рождения. Их было много – уйма народу. Многих из них я даже не знала. Но я узнала место, где проводилось торжество.
Тот самый бар.
Место, где я встретила незнакомца из сна. Было ли это совпадением?
- Эй, детка, с днем рождения! – услышала я голос Дэвида. Он подошел и смело поцеловал меня в губы. Я отстранилась.
- Спасибо, - холодно ответила я. Мне не нужен был Дэвид. Только не теперь. Будто сон каким-то образом изменил мое сознание, отношение к окружающим. Мой бой-френд стоял рядом, шутил, смеялся, пока я искала глазами того незнакомца. Каждый миг без него казался мне адской мукой. Ну неужели это был только сон?
Праздник закончился, подруги и друзья уехали домой, а я сидела за стойкой бара до самого его закрытия, но так и не дождалась появления незнакомца. Разочарованная, я вышла из помещения и стала ждать такси. Пошел дождь. Подняв голову к небу, я закрыла глаза.
- Где же ты… - прошептала я в тишину ночной улицы.
«Совсем рядом» - раздалось в моей голове. Я резко распахнула глаза и посмотрела вперед. Он шел вниз по улице, в руках его была трость, хотя он вовсе не хромал. Я не видела его лица, но знала, чувствовала, что это он. Сорвавшись с места, я кинулась за ним.
- Постой! Постой! – кричала я, несясь вперед по лужам, - Подожди же! Скажи мне, кто ты? Прошу тебя!
Мужчина не ответил. Он скрылся за углом, так и не обернувшись.
Когда я добежала до перекрестка из четырех дорог, его уже не было. Внутри вдруг стало невероятно пусто.
Так, будто моя душа испарилась.
Две недели спустя
- Идем, мы опаздываем, - бросила моя подруга Валери. Я уныло плелась за ней в медицинский пункт, для получения результатов. Перед поступлением в университет, требовалось пройти некоторые процедуры, поэтому три дня назад мы сдали анализы крови, а сегодня шли их забирать.
Последние несколько дней я чувствовала себя неважно. Мне не хотелось есть, спать и гулять с друзьями. Я мечтала только о том, чтобы забыть произошедшее – будь то реальностью или сном.
Я вошла в процедурную после Валери. Доктор, мужчина лет сорока пяти в очках, попросил меня присесть. Опустившись на стул, я взглянула на него. Мужчина поправил серый галстук и с неким странным сожалением в глазах сказал:
- Боюсь, у меня для вас плохие новости, мисс Валентайн.
- Что такое? Что-то не так с моей кровью? – испугалась я. Доктор снял очки и потер переносицу.
- Вы ждете ребенка, Кетрин, - произнес он. Мне стало дурно: голова внезапно закружилась, а сердце подскочило, как сумасшедшее, и тут же унеслось в пятки. Я смотрела на доктора пару минут в полном молчании, а затем ошарашено проговорила:
- Я девственница.
Девять месяцев и три дня спустя
Я лежала в больничной палате, все еще изнуренная после родов. Пришлось родить ребенка самой, без кесарева сечения, хотя я жутко этого хотела. Мне не хотелось видеть это дитя. Я боялась.
Боялась увидеть что-то поистине пугающее.
Но это оказалась красивая девочка. Милая и очаровательная на вид. Я даже взяла ее на руки. Она посмотрела на меня – так внимательно и разумно, будто все понимала. Меня пробила дрожь. Не знаю, отчего.
Когда мы приехали домой, я уложила ее в кроватку, и она почти сразу же заснула. Будто ангел.
Однако я точно знала – она была далеко не ангелом.
Оказывается, я заснула в кресле, перед телевизором. Меня разбудили тихие шаги. Распахнув глаза, я чуть не ахнула. Передо мной, на пороге гостиной, стоял тот самый незнакомец из моего сна. Он был одет в черную рубашку и брюки, а на губах его сияла все так же таинственная улыбка.
- Господи… - пролепетала я, вставая и делая шаг назад. Мужчина усмехнулся.
- Нет, не он. Попробуй еще разок.
Он вошел в гостиную и опустился в кресло, затем закинул ногу на ногу. В его руках, как по волшебству, появилась сигара.
- Ты…настоящий?
- А что, не похоже?
- Я видела тебя во сне, - пробормотала я, - Или это не было сном…
- Не было, - ответил незнакомец, закуривая, - Ведь моя дочь вполне реальна. Не так ли?
Я содрогнулась от мысли, что он пришел, чтобы забрать ее у меня.
- Мы с тобой, Кейти, создали великое дитя. Я рад, что ты сослужила мне такую хорошую службу. Взамен я позволю тебе прожить долгую, небедную жизнь там, где ты только пожелаешь. Конечно, я бы предложил тебе остаться со мной, но мы оба знаем, что ты не согласишься, верно?
Я молчала. Сознание кричало – убегай. Забирай дочку и беги, куда глаза глядят. Но я понимала – от него мне не скрыться. Никогда. Нигде.
Я обречена.
- Ты заберешь ее? – спросила я, почему-то спокойно и умиротворенно. Мужчина поднялся с кресла и подошел ко мне. Мы снова стояли так близко, как в том реальном сне. Он провел пальцами по моей щеке, а затем его губы прикоснулись к моим в едва заметном поцелуе.
- Да, - просто ответил он с улыбкой и направился в спальню Дэлии. Когда он вышел оттуда с ней на руках, я лишь смотрела на то, как он уходит. Сердце словно перестало биться. Я знала, что так случится. Чувствовала. Но все еще не могла поверить.
- Ответь на один вопрос, - прошептала я, когда он стоял уже на пороге, - Кто же ты?
Незнакомец чарующе улыбнулся, пожимая плечами, и произнес:
- Называй меня мистером Ди.
_______________________________________________________________________________
МНЕ НЕ ЖАЛЬ
I’m not sorry
С моих пальцев стекает кровь. Я чувствую ее свежесть, наблюдаю красивые переливы бордового и алого цветов под люминесцентной лампой. Я разрезаю мягкую поверхность ее тела – нежно и аккуратно, так, как любовник ласкает свою женщину. Смотрю на ее губы – они синеют с каждой секундой все больше. Не хочу, чтобы они выглядели так. Беру красную помаду и наношу ее на прелестные уста. Она красива. Очень красива. Как белая роза в зимнем саду, как догорающая свеча в церковном зале, как сладкая конфетка, тающая на языке.
Холодное лезвие касается ее живота, спускается все ниже. Она умерла тихой смертью – отравилась мышьяком. Поэтому ее тело такое ровное, без ссадин и ушибов, без ран и увечий. Она идеальна.
Включаю диктофон и начинаю говорить, чтобы увековечить этот знаменательный момент. Она мертва. Увы и наконец-то. Я не делал этого – лишь подтолкнул, а затем наблюдал. Она сама себя уничтожила. Бедная девочка, сошедшая с ума. Ее разум помутился, нервы сдали.
- Грета Циммерман, 26 лет, самоубийство, - констатирую я, - Отравление мышьяком.
Снова смотрю на ее лицо и не могу припомнить, когда именно стал наблюдать за ней. Возможно, это случилось в прошлом году. Или в этом. Время для меня – абстрактное понятие. Она заметила меня лишь однажды перед своей смертью – когда я проходил мимо ее места работы, кафе «Сладкие деньки. Помню, как сейчас, ее глаза – голубые, словно в них само небо, и испуганные, будто лань увидела волка. Наверное, в тот момент она поняла, что я это тот, кто сводит ее с ума. А может, мне так лишь показалось.
Она не была первой – до нее меня увлекали многие красавицы, и все они, так или иначе, оказывались здесь, на этом ледяном столе для аутопсии, а я стоял над ними точно так же, как сейчас, и резал их прекрасные тела. Мягко, аккуратно, чтобы не поранить такую драгоценность.
Женские тела – как бриллиант без огранки. Совершенные.
Грета все же была единственной в своем роде, покорившей не только мои плотские инстинкты, но и душу. Сердце. Разум.
Я наблюдал за ней долго, пристально, изучая каждое ее движение, действие, повадку. Она ходила быстро, будто все время куда-то спешила, а ее бледное лицо всегда казалось мне задумчивым. О чем она размышляла? Я так и не узнал.
Потом она стала замечать, что кто-то неотрывно следует за ней, наблюдает. Это стало сводить ее с ума. Она запирала двери на всевозможные замки, но я всегда знал способ проникнуть внутрь ее дома. Я смотрел, как она спит, а когда она просыпалась, стоял в шкафу, слушая ее голос, напевавший по утрам одну знакомую мелодию. Кажется, это была Нора Джонс.
Так, одним пасмурным днем она окончательно потеряла контроль над своей жизнью, над собственными страхами. Она плакала, канючила «прекратите, я так больше не могу», но я не мог остановиться. С ней все было намного труднее, чем с другими.
Я стал ею одержим.
Она почти не выходила из дома, и мне стало сложнее быть рядом с ней. Я смотрел на нее через окно, а по ночам слушал, как она ворочается во сне, бормоча что-то о том, что ее силы на исходе. Она потухла – как фитилек, как спичка, и я больше не видел в ней той прекрасной нимфы, которая меня пленила.
И я решил, что ей пора умереть.
Как и всем до нее.
Мои мысли склонялись к убийству – нож, кинжал, сердце, рана. Но, как ни странно, она сделала все сама, опередив мои идеи. Утром, когда я снова пришел, чтобы посмотреть на нее, она лежала на кровати – такая несчастная, совсем уже не горящая энергией – и смотрела в потолок. Она все еще была жива.
Я вошел в ее дом, в ее комнату. Грета молчала, я тоже.
Ее глаза потихоньку закрывались, однако она оставалась в сознании. Я подошел к ней, близко, слишком близко. Наклонился и посмотрел в ее голубые, как озера, глаза. Она улыбнулась.
- Ты, - просто сказала она еле слышно, а я кивнул, проведя пальцами по ее лицу. Я уже тогда понял, что она приняла что-то. Что-то смертельное.
Грета еще раз посмотрела на меня, а потом ее глаза закрылись. На этот раз не для сна, но для вечного покоя.
Теперь она лежит на моем патологоанатомическом столе, глаза ее закрыты, грудная клетка разрезана, сердце и внутренности покоятся в стальном блюдце, а губы снова синие, словно фиалки. Я гляжу на ее овальное, идеальное лицо и понимаю – мне не жаль. Я ни капельки не жалею, что она мертва. Неужели такое возможно? Как можно любить женщину и не горевать по ее смерти?
Ответ прост – я ничего не чувствую. Социопат до мозга костей. Безумец, - скажите вы. Злодей – посчитают многие. И я, пожалуй, соглашусь.
Мои губы в последний раз касаются ледяных губ Греты Циммерман, а затем она отправляется туда, куда и все до нее.
В небытие.
______________________________________________________________________________
МОЯ ДЕТКА ЛЮБИТ КОКАИН
My baby loves cocaine
Моя детка любит кокаин. Ее влечет, тянет, манит к нему, словно бабочку к огненному пламени. Она нюхает каждый день, медленно умирая, но ее это не тревожит.
Когда я просыпаюсь, то вижу ее с кокаиновым зеркальцем, в ванной. Она тихо сидит и делит белый порошок на аккуратные дорожки. Ее бледное лицо, обрамленное некогда яркими синими волосами, застывает в неизвестном мне выражении. Это сожаление? Или я не прав?
Мою детку зовут Меган. Но все зовут ее Ми. Она любит компании, шумные вечеринки до утра и дикий трах. Мы делаем это по несколько раз на дню, а она тащится. Ей нравится, когда ее имеют. Но делаю это только я. Нет-нет, она совсем не шлюха.
Моя детка родила мне ребенка. Чудесную девочку Мари, которая спит в соседней комнате, пока ее мама вдыхает белый яд. А я лежу на постели и плачу. По моим небритым щекам стекают слезы горечи. Нет, так больше нельзя. Неужели нельзя остановиться?
Мне хочется позвать ее. Хочется обнять, но она никогда не позволит этого сделать. Моя детка совсем не любит, когда ее жалеют. Она ненавидит жалость во всех ее проявлениях. Вместо сожалений она убивает себя наркотой.
Я не знаю, отчего она стала такой. Когда я встретил ее, она не прикасалась даже к сигаретам. А потом, само собой, все вышло так, как вышло. Мне больно от того, что я смотрю на нее такую. Сердце сжимается в груди. Ведь я дико, бесконтрольно люблю ее. Я ее обожаю. Я от нее завишу. Как она зависит от кокаина.
- Мег, - шепчу я, но она не обращает внимания, продолжая дробить дорожки. Однажды она перейдет на героин. – Слышишь? Меган, черт возьми!
- Тшш, - говорит она, - Разбудишь Мари.
Встаю с постели и тащусь к ней, устало протирая руками лицо. Боже, это просто ужас. Кошмар, и я никак не выберусь из него. Теперь, видя, как она с наслаждением смотрит на очередную дозу, мне хочется ее ударить. Чтобы она прекратила. Неужели нельзя остановиться?
Нельзя. И я сам это знаю.
Подхожу и хватаю ее за руки. Она шипит на меня, как настоящая кобра, отбивается. Уже четыре раза я вытаскивал ее с порога смерти. А она опять за свое.
- Отпусти меня, сейчас же, мать твою! – теперь она кричит, и ее уже не заботит, что Мари может проснуться. Она никчемная мать. Никчемная подружка. Она – кокаин. – Маркус, я сказала, блин, отпусти меня!