– Послезавтра. – Егор присаживается рядом и берет ее за руку.
– Слава Богу! – Девушка осторожно, даже робко прислоняется к плечу Егора. – Значит, собираться можно завтра. Сегодня укладывать вещи не буду.
Егор, едва переводя дыхание, обнимает девушку за плечи.
– Таня… – Он замолкает, не зная, как спросить ее о том, о чем спросить должен, обязательно должен.
– Что? – Ее голос тоже дрогнул – она почувствовала волнение Егора.
– Мы ведь поженились сегодня, – Егор старается говорить ласково и спокойно, хотя голос его дрожит, – я хочу тебя спросить…
– Спроси. – Таня смотрит на него доверчиво, но Егор замечает в ее глазах искорку не то страха, не то волнения.
– Танюша, ты хочешь настоящую свадьбу? С цветами, фатой…
– И венчальными свечами, – тихо-тихо, почти неслышно произносит девушка. Потом она поднимает на него виноватые глаза. – Это ничего, Егор, у каждого своя судьба.
– Я крещеный, – Егор чуть прищуривает глаза, – православный. А ты?
– Тоже православная, – еще не понимая, к чему он клонит, говорит Таня.
– Тогда будет свадьба! – Егор улыбается, хоть и вздыхает, как ему кажется, совсем незаметно. – Все как ты мечтала. Мечтала ведь?
– Но сегодня…
– А сегодня будем целоваться. – Егор наклоняется к Тане и шепчет: – Учить тебя буду.
Таня вспыхивает, в глазах читается смущение и благодарность, и Егор произносит уже серьезно:
– Я не хочу, чтобы ты хоть о чем-нибудь жалела, – и ласково дотрагивается до ее щеки.
Сказать, что Анечка, услышав о том, что Егор женится на девушке из музея, удивилась, – это ничего не сказать. Она онемела, потом рассмеялась и заявила ему: «Ты самый удивительный парень на свете. Поздравляю! Честное слово, я очень рада за тебя. Поздравь и Таню от меня. А Антон знает?» А услышав, что сейчас они как раз стоят около работы Антона и откроют ему все через несколько минут, снова рассмеялась: «Это чтобы я не успела ему разболтать? Ладно, я звонить не буду. – Потом не удержалась и добавила: – Только про меня-то не забывай». Она хотела произнести это легко и шутливо, а получилось тревожно. Но слова Егора прогнали тревогу. «Даже не надейся, – как всегда с легкой иронией проговорил он. – Помнишь слова Георгия Дмитриевича? Ты меня подпитываешь, так что… – А потом добавил серьезно: – Ты и Антон – самые близкие мои друзья. Так что не говори глупостей».
Аня, поговорив с Егором, повернулась к маме:
– Мама, Егор женится, представляешь?
Они сидели в комнате и пили чай. С самого утра они уже побывали в больнице у отца, поговорили с врачом и теперь, удобно устроившись на диване, пили чай. Аня рассказывала маме обо всем, что произошло с ней за эти дни. В первый день в больнице она только коротко сказала, что у нее появился новый друг – Антон, что это серьезно, и об этом больше тогда не говорили. Совсем другое дело – вопрос о способностях Ани. Она тогда молча подошла к отцу и, проведя рукой по месту перелома, внимательно посмотрела ему в глаза.
– Слава Богу! – довольно неожиданно сказал отец. – Слава Богу!
Только потом она поняла, что он очень волновался, что у дочери не проявятся целительские способности. Потом родители объяснят Ане, что ничего не рассказывали ей о возможном даре, поскольку это семейная традиция и неписаное правило: пока дар не проявится – о нем не говорят. Почему – на этот вопрос Аня ответа не получила. Родители лишь пожали плечами: они не знали. Традиция, и все.
И вот сегодня, сидя на диване, Аня рассказывала маме об Антоне. Мама слушала внимательно, лишь изредка покачивая головой: она не слишком одобряла некоторые моменты поведения дочери.
– А как же Андрей? – наконец задала она трудный вопрос. – Ему ты сказала?
– Нет еще… – Аня замялась. – Мам, ну как я ему по телефону такое скажу? Вот приедет – поговорим…
– А когда он приезжает?
– Даже не знаю, – отмахнулась Аня, – через неделю, наверное.
Она ошиблась. Андрей приехал в тот же вечер. Он приехал, хоть Аня его и не ждала. Зато его ждал другой человек.
Он уже давно ждал. Он ждал и нервничал. Время шло, а он ни на шаг не приблизился к цели. Каждый день – как на работу, усмехался он про себя – приходил он к элитному дому, где жила Аня. Двор был огорожен кованым забором с домофоном на воротах, всюду охрана, так что проникнуть внутрь возможности не было. Конечно, он же не домушник. И даже посмотрев познавательную передачу про организацию квартирных краж, он не научится лазать по чужим квартирам. Это смешно. Надо искать другой путь. Бдительные бабушки, гулявшие с внуками в скверике рядом с домом, заприметили молодого человека, приходившего каждый день. Ему это было даже на руку. Смущаясь и краснея, он рассказал одной из них романтическую историю про безответную любовь к красивой девушке, которая, поиграв с ним на морском побережье, обманула и ушла к другому. Но он не сердится на нее, он ее любит по-прежнему и очень хочет просто посмотреть на нее, а может быть, она заметит его и тогда… Рассказывая весь этот бред, он усмехался про себя. Женщины, женщины! Как только речь заходит о любви, вы тут же теряете голову, забываете про здравый смысл и верите всему, что вам говорят. И не важно, сколько вам лет, и не важно, любят ли вас или другую, вы сочувствуете и верите. Он знал, как разговаривать с женщинами. Когда отец Ани попал в больницу, он обрадовался – это означало, что скоро она приедет и, может быть, тогда ему удастся проникнуть в дом. Он видел, как приехала Аня – бледная и уставшая, а на следующий день с удивлением заметил, как она пошла в дом, расположенный неподалеку. И разузнал, что там она живет с мужчиной. Это было для него новостью. Бабушки из скверика, только теперь узнавшие, что «интерес» у него к Анечке, сочувственно и осуждающе все ему рассказали. «Что же такое творится на свете! – причитали они, с жадным любопытством глядя на него. – Она ж уже года два как живет со своим. И с тобой, значит, любовь крутила, да и еще с кем-то? А мы-то считали ее порядочной». Он тогда, продолжая играть свою роль, делал грустные глаза, вздыхал и говорил, что все равно любит ее. А сам в это время думал, что, кажется, ему есть о чем поговорить с этим самым мужем. Только ссорить их совсем не входило пока в его планы. И вообще надо еще посмотреть, что собой представляет мужчина, которого Аня явно собирается «бортануть». Он усмехнулся. Да скажи он такое слово бабушкам, они не просто не поймут, а скорее всего даже лишат его своего доверия и покровительства. Им нужно сказать по-человечески – «она собирается его бросить» или, еще лучше, «оставить». Но пока он ничего говорить не будет. Скорее бы уже он приехал, муж этот, думал он. И вот он приехал. «Добрый знак – мне не пришлось долго ждать, – решил человек, – и, похоже, это то, что мне нужно».
Андрей, прилетев в Москву, сразу поехал домой к Ане. Конечно, ему позвонили и сказали про аварию. Он летел самолетом и всю дорогу думал. Он думал о том, как ему себя вести. Последний разговор с Аней, помнится, насторожил его. Он тогда подумал еще, что что-то там у нее случилось, какой-нибудь романчик. Возможно. Но теперь главное – не допустить ошибки. Он станет ласковым и внимательным, все понимающим и терпеливым. И он будет рядом, а тот, другой, если, конечно, он существует, – далеко.
Андрей вошел в квартиру с встревоженным и ласковым лицом.
– Аня, милая, я как только узнал – сразу на самолет! – Он ласково целует Аню в щеку и, обняв ее за плечи, ведет в комнату, где сидит Анина мама. – Здравствуйте, Наталья Сергеевна, ну как он?
Андрей внимательно и озабоченно расспрашивает о здоровье отца, предлагает съездить за любыми лекарствами или, может, надо куда-нибудь еще съездить, так он готов. Он ласково обнимает Анечку и сочувственно поглаживает ее по волосам: «Ты такая уставшая, дорогая, весь отдых насмарку, но не расстраивайся, ведь страшного ничего нет». Он не пристает к ней с поцелуями, не требует повышенного к себе внимания, он ласков и заботлив. И Аня теряется. И когда он, заботливо поправив ей волосы, произносит: «Аня, может быть, ты хочешь пожить с мамой, пока папа в больнице? Не стесняйся, я все пойму», и при этом смотрит на нее такими грустными глазами, что становится понятно, что слова эти даются ему ой как нелегко, Аня чувствует себя последней негодяйкой. Ей ведь надо ему сказать, а как это сделать? Оказывается, это очень нелегко. Тем не менее Аня, выждав момент, когда мама в очередной раз вышла из комнаты, сухими от волнения губами, которые плохо ее слушались, произнесла:
– Андрюша, я должна тебе сказать…
– Не надо, Аня, – Андрей перебивает ее, – не надо сейчас ничего говорить.
В этот момент вернулась мама, и разговор закончился, так и не начавшись. Потом Андрей поднялся, сказав, что ему нужно съездить по делам и он вернется через пару часов. Когда за ним закрылась дверь, мама спросила Аню:
– Ты сказала ему?
– Не успела, – Аня вздыхает, – как-то трудно. Я не думала, что будет так трудно… он такой внимательный и заботливый…
– Даже чересчур, – довольно резко перебивает мама, – так суетится, глазам смотреть больно – не разрыдаться бы.
Аня недоуменно смотрит на мать и вдруг начинает хохотать. Она хохочет от души, и мама, которая сначала довольно настороженно вглядывалась в дочь – не истерика ли у той, успокоившись, тоже начинает смеяться.
– Мам, но он же все равно любит меня, – немного отсмеявшись, произносит Аня, – пусть по-своему, но любит.
– Да, по-своему, – мама соглашается почти без иронии, – поэтому не обижай его, не унижай. Постарайся смягчить ситуацию, но не затягивай. Это унизительно и нечестно. – Мама помолчала. – Нечестно по отношению и к нему, и к твоему новому другу.
Андрей, выйдя из дома и сев за руль своего автомобиля, некоторое время просто сидел, уставившись в одну точку. Он устал. И он был зол. Не мужское это дело – так суетиться около женщины. Он, между прочим, с дороги, с самолета, а должен делать вид, что совсем не устал, и предлагать им куда-то съездить. Хорошо еще, что им ничего не нужно. И хорошо хоть покормили. Черт! Андрей с силой стукнул кулаком по рулю. Сколько ему еще предстоит так кривляться? Конечно, он потерпит, Аня того стоит, но как раньше было хорошо – спокойно и без проблем. «Жениться надо! – вдруг неожиданно пришла ему в голову спасительная идея. – Надо на ней жениться, и тогда она никуда от меня не денется. Чего это я раньше не подумал?»
Человек в скверике с удовольствием наблюдал за Андреем. Когда он увидел, как тот закрывает машину, покручивая на пальце ключи и поглядывая по сторонам, он сразу понял, что судьба снова преподнесла ему подарок. С этим можно договориться.
Антон вечерами сидит дома. Конечно, в глубине души он, совершенно непонятно почему и на каком основании, надеялся, что его уволят с работы по собственному желанию в тот же день, как он подаст заявление. Но его заставили отрабатывать положенные по закону две недели. Он и отрабатывал. А вечерами сидел дома. Днем он по нескольку раз звонил Ане, но разговор не клеился, поскольку новостей не было, а молча дышать в трубку Антон не умел. Он не спрашивал, разговаривала ли Аня со своим… Антон даже мысленно не мог придумать ему подходящее название… в общем, он не спрашивал, а она не говорила. Про отца он спрашивал каждый раз, а Аня каждый раз повторяла, что все неплохо. Не получался разговор, одним словом. Но спустя некоторое время он снова звонил ей. И снова вымученные слова оставляли только недовольство собой. В общем, все как-то было плохо. А тут еще Егор уехал. Женился и уехал. Антон за него рад. Но без Ани и без Егора совсем пусто стало в городе. Юлька со своим Мишей пропадает. Говорит, что компания их тоже как-то распалась – все поразъехались. «Эпидемия какая-то, – пожимая плечами, говорила Юлька без особого сожаления, забегая иногда к нему. – Сначала Катя с отцом уехала, потом Витек к каким-то родственникам подался, потом и Серега уехал, а теперь вот и Егор. – Юлька помолчала. – Скоро и ты уедешь, как я без тебя буду?» – теперь в ее голосе звучала неподдельная грусть. «Ничего, у тебя Миша есть, – улыбался Антон, – а мне письма будешь писать». – «Можно подумать, ты будешь отвечать», – тут же заводилась Юлька. «Не буду, – соглашался Антон, – но ты все равно пиши, а я тебе звонить буду». – «Как там Аня?» – обязательно спрашивала Юлька. «Нормально» – неизменно отвечал Антон. Хотя ничего нормального не было. Он был здесь, а она там. Вот Егор молодец – сразу решил свои проблемы одним махом. Тихий, тихий, а тут… Как-то его родители все это восприняли?
Елена Николаевна и Владимир Александрович сидели за круглым кухонным столом и с любопытством смотрели на хрупкую девушку рядом с их сыном. Очень светлая кожа, красивые пшеничные волосы и серые глаза. Маленькая, нежная и, похоже, немного испуганная. Егор держит ее за руку, видимо, боясь, что она сбежит. Первые приветствия уже сказаны, первые необязательные вопросы «Как доехали?» и «Как тут у вас дела?» уже прозвучали, первая суета – «проходите, здесь можно умыться, сумки пока туда поставь» – уже прошла, завтрак накрыт, и чай разлит по чашкам. Итак…
– Ну, рассказывайте теперь, где же вы познакомились? – Елена Николаевна улыбается. – А то ведь по телефону Егор вообще ничего не сказал.
– А чего по телефону расскажешь, – оправдывается Егор, – тем более что слышно было ужасно, помнишь?
– Помню, – соглашается Елена Николаевна и, заметив испуганный взгляд девушки, метнувшийся на Егора, добавила как-то совсем по-домашнему: – Танюша, вы не бойтесь так. Мы хорошие.
Это неожиданное «хорошие» рассмешило почему-то всех, и обстановка как-то разрядилась.
– И вообще меня это совсем не удивило, – продолжила Елена Николаевна, – как говорится, яблоко от яблоньки недалеко падает. Так что Егор – весь в отца…
– Я дольше думал, – возражает Владимир Александрович, – мы две недели разговоры разговаривали.
– Ну так дети – они быстрее родителей развиваются. Прогресс же должен идти…
Родители Егора шутливо поддразнивают друг друга, и Тане приятно на них смотреть. Конечно, она уже знала историю их знакомства – Егор рассказал ей. Но то, что они так просто и легко воспримут ее появление, было для Тани неожиданностью. Приятной неожиданностью.
Егор стал рассказывать, как они познакомились. Увлекшись, он рассказывает не только про Таню, но и про Анечку, про их неожиданную встречу и про ее невероятные способности. Незаметно включается в разговор и Таня. Егор рассказывает про графа Стомбальо, про его архив, про неожиданно увиденный вензель в кольце Ани. В процессе разговора все перешли в комнату и расположились кто на диване, кто в креслах. Большой диван, на который Егор забрался с ногами и потащил за собой Танюшу, был точно такой же, какой стоял в доме у Таниных родителей. И от этого сразу стало уютно, хоть и немного грустно.
– Танюша, – Елена Николаевна обращается к девушке, – вы не хотите позвонить своим родителям? Нужно бы сообщить, что вы доехали и что у вас все нормально, – и она придвигает к ней телефон.
Девушка с благодарностью смотрит на улыбающуюся женщину.
– Спасибо, Елена Николаевна.
– Пойдем, Володя, – поднимается мама Егора, – надо на стол накрывать. За разговорами время быстро летит.
День за разговорами и правда пролетел незаметно. Таня и не заметила, как наступил вечер. Она, честно говоря, даже не поверила, что уже десять часов вечера, когда взглянула на часы.
– Егор, а что, часы неправильно идут? – наивно спросила она. – Солнце еще светит, а на часах одиннадцатый…
Все рассмеялись.
– У нас здесь летом солнце до одиннадцати, а то и до двенадцати. – Егор ласково смотрит на смутившуюся Таню, – мы же рядом с Питером, а это – белые ночи. Слышала?
– Ну конечно, – Таня обрадовано всплеснула руками, – как я могла забыть! – От ее смущения не осталось и следа, и она прильнула к окну. – Просто это так неожиданно и непривычно.
Улучив момент, Елена Николаевна отвела сына в сторону.
– Егор, я постелила вам в твоей комнате. Если Танечке что-нибудь нужно, то пусть она не стесняется и скажет. Хорошо?
Егор пробормотал в ответ что-то невразумительное. Он не знал, как сказать маме, что они с Таней еще не… и говорить ли об этом вообще.
Оставшись с Егором вдвоем, Таня доверчиво прильнула к его плечу.
– Егор, у тебя и правда хорошие родители, с ними так легко.
– Это потому, что и ты хорошая. – Егор улыбается, обнимая ее. – Просто повезло, что на один квадратный метр площади попало так много хороших людей.