«Сладких снов, мой Кира»
Сердце пускает удар, и слезы начинают заполнять уставшие глаза. Кажется, сегодня я буду спать спокойно.
Потому что даже сквозь километры и города я чувствую, как он волнуется, потому что даже самая страшная ссора в мире не сможет остудить это чувство тяги между нами. Потому что я здесь, а он там. Потому что он скучает, а я хочу понять насколько нужен. Потому что на свете есть более бессмысленные расстояния, чем между мной и тобой.
И пусть мы засыпаем в разных кроватях – главное, что мы засыпаем с мыслью друг о друге .
Часть 3. Максим.
Слава свалилась на мою голову неожиданно и мгновенно, ударила сильно тяжким грузом и нанесла множество травм и увечий. О нормальной жизни пришлось забыть. Те люди, которых я называл друзьями – исчезли и, наверное, уже давно умерли от зависти. Конечно, это не касается моих родных и друзей по группе. Изначально мне было жутко сложно принять новое в своей жизни, так как до этого я жил обычно и размеренно, как полагается подростку, но потом смирился и даже начал получать удовольствие от работы.
Мою музыку обожает весь мир, мои тексты покупают знаменитые звезды, меня одевают лучшие дизайнеры планеты. Невозможно не пользоваться всеми этими благами, которые достались мне так быстро. Голова кружилась от первых успехов и побед, новые люди ворвались в мою жизнь, а старые медленно начали отходить на второй план. Я всё реже получал письма от школьных друзей, реже стал слышать слова правды. Искренности не место в шоу-бизнесе, это понятно всем.
Толпы фанаток бьются насмерть за билеты на наши концерты, они дарят море мягких игрушек и сладостей. Это нелепо смотрится, так как мы исполняем рок, а не какую-нибудь слащавую попсу, но, видимо, их это не особо трогает. Так как постоянных девушек у меня и у Киры никогда не было, любая из них видит себя потенциальной невестой и вообще – «именно той единственной».
Заносчивость брата и моя недоступность делают нас еще больше привлекательными для женской половины. Так как Виктория и Саша официально вместе и у них серьезные отношения, то понятное дело, всё внимание зациклено на двух братьях, со странными непонятными взглядами на друг друга.
Не хочу описывать свою блестящую жизнь в ярких красках и огнях, она такой может показаться на первый взгляд, но не все то золото, что блестит. Последнее время меня не покидает ощущение, что меня кто-то преследует. Всеобщее внимание – это одно, вспышки фотокамер и пристальный взгляд обожания, я всё это могу отличить от чувства опасности. Я переживаю, и мне откровенно страшно.
И всё бы ничего, какие вообще проблемы, скажете вы. Но я боюсь не за себя. Мне уже давно плевать на свою жизнь, с тех пор, как я признал в ней Киру. Опасения мои не были напрасными. Я это понял, когда однажды к нам в номер после очередного выступления, курьер принес букет красных роз с маленькой запиской между бутонами. Кирилл в то время был в душе и вовсю горланил припев знаменитой песни. Очередной жест поклонниц или поклонников дарить цветы их любимым исполнителям, но угрозу я учуял сразу, мне даже не пришлось сперва прочесть содержимое записки, чтобы это понять. Во-первых, роз было ровно 50 штук. Я специально пересчитал несколько раз, чтобы убедиться, что их действительно четное количество. Ну, а текст открытки говорил сам за себя: «Кирюша, отличное выступление. Мама бы тобой гордилась. До скорой встречи». У меня будто забрали воздух и сдвинули землю из-под ног. Всепоглощающий ужас овладел моим телом, и я просто застыл на месте. Если бы этот «сюрприз» был адресован мне лично, я бы не отреагировал никак, и такое бывало. Но в этих «До скорой встречи» явно чувствовалась опасность. Шутить с Кириной безопасностью я никогда в жизни не стану. Поэтому, мой долг защитить и уберечь самое дорогое, ради чего я дышу.
Больнее всего было заставить его отдалиться от меня. Оторвать от сердца и упрятать в надежном месте, чтобы никто не смел его беспокоить. Ведь именно так, я смогу выиграть время и разобраться в ситуации, что же это всё значит, и обеспечить Кире полноценную охрану. Конечно же, он никогда бы не согласился, чтобы за ним надоедливо бродили двухметровые амбалы-телохранители и ограничивали его внутреннюю свободу, поэтому лучшая охрана для него же – его семья. Я не стал рассказывать брату о своих переживаниях, он бы покрутил у виска и послал бы меня куда подальше со своими навязчивыми идеями, мне ничего не оставалось, как заставить его уехать.
Кира переживает за мое здоровье не меньше, чем я за его, поэтому инсценировать проблему с наркотиками было проще простого. Стоило просто подбросить мне в сумку порошок и «нечаянно» спровоцировать брата взглянуть внутрь. Такая беда мне не чужда, я неоднократно искал уединение и покой в марихуане и коксе, правда, всегда скрывал это от него. Мне было стыдно и мерзко от самого себя и, когда Кира все же узнал о моих «игрушках», я клялся бросить, только бы не потерять моего мальчика.
Признаюсь, я ожидал не такой реакции. Я думал, что увидев у меня наркоту, он скажет, что разочаровался и перестал мне верить и еще что-то в таком роде, но никак не то, что он возьмет меня за руку и скажет «Мы пройдем через это вместе». Мне пришлось собрать всю свою волю в кулак и откинуть все свои чувства в сторону, мне пришлось сделать то, что я бы не смог никогда, если бы этого не требовала ситуация, если бы от этого не зависела безопасность Киры. «Оставь меня в покое, ты как заноза вцепился в меня, и не отпускаешь», я выпалил это на одном дыхании, а на следующее утро Кира уже был далеко. Я разбил сердце ради любви, я верю, что когда-нибудь он меня поймет. Он бы так же поступил, будь на его месте я.
Наконец свет софитов упал на мою скромную персону, что означало начало очередной программы с моим участием. Я в рваных джинсах, черной футболке со страшным черепом на всю грудь и кожанке, сижу на диванчике и нервно играюсь с лезвием на груди, мой талисман, Саня подарил еще в школьные годы. Переполненный зал зрителей в преддверии сенсации, последние штрихи кисточкой по моей морде и стильная молодежная ведущая напротив. Мне уже здесь скучно. Раньше мы это делали вдвоем, и он всё брал на себя. Кира отдувался за нас двоих, зная, что проблема общения, занимает первое место в моем личном рейтинге. Меня раздражают восторженные взгляды публики, будто я некое неведомое божество. Я ненавижу такие светские мероприятия, где обсуждают последние сплетни и события из высшего мира. Да, я фанатею от музыки и собственной гитары, я обожаю свою публику и своих поклонников, но я никак не публичная личность. Этот груз ответственности брал на себя Кирилл, но его нет. Мне его безумно не хватает.
Последние два часа, проходят как в тумане в полусонном состоянии. Я сотый раз отвечаю на одни и те же вопросы от разных людей, слышу множество мнений и улыбаюсь самыми искусными улыбками, которые только смог натренировать, но в душе мне хочется застрелиться. И безумно хочется домой. В Россию.
***
– Это было великолепно, – слышу звонкий голос Фрэнка где-то позади себя, – ты как всегда, немногословен и чертовски загадочен.
Я выглядел глупо и нелепо. Я чувствовал себя не в своей тарелке, и мне хотелось бежать с этого треклятого интервью, куда глаза глядят. И пусть не рассказывает мне, какой я красавчик, мы оба знаем, что это не совсем то, что мы ожидали.
– Я очень устал. Мне нужен отдых.
– Я пришлю машину, жди у черного выхода.
Продюсер похлопал меня по плечу, еще раз похвалил за образ «aля псих-одиночка», не забыл напомнить, что в этом месяце у меня еще два таких выхода и, наконец, распрощавшись, удалился вон.
Поджидая машину, я успел дико замерзнуть. Прохладный воздух ночного Нью-Йорка терзал кожу под одеждой, от чего мои челюсти никак не могли сомкнуться вместе. Лукас, мой личный водитель, уже опаздывал на целых 20 минут, и меня это дико раздражало. Оказывается, перспектива поглядеть на знаменитого русского мальчика облетела весь город, и теперь на главных улицах Нью-Йорка образовался настоящий табун фанатов с криками и визгами, которые хотели урвать себе кусок меня. Короче, ни пройти, ни проехать, бедный Лукас, я ведь убью его, нужно же было как-то предвидеть подобную ситуацию, не первый же раз такое попадалово.
А вот на заднем дворе Коламбус-серкл – тихо и бесшумно. Здесь практически нет людей, если не считать посетителей, которые выходят на перекур из ночного бара «Шайн», как раз неподалеку вдоль улицы. Место слишком темное и мрачное, как для такого заведения, но видно годами насиженное, раз уж прибило своих клиентов. На меня эти люди никакого внимания не обращают, просто не узнают, шляпа как у Пита Доэрти таки спасает. Кидаю нервные взгляды на курящих людей, стоя неподалеку и переминаюсь с ноги на ногу.
– Сигаретку?
Меня передернуло, и я резко оборачиваюсь. Нельзя же так пугать людей. Передо мной стоит юноша лет 18 с «гадостью во рту», в растянутой годами футболке с Куртом, приспущенными черными джинсами и кожаными браслетами на запястьях. Если бы не Курт, убил бы давно за такую бестактность.
– Не курю. Бросил, – резко ответил пацану и мрачно опустил голову, чтобы не видеть этого зловещего окурка.
– Ого. А я вот не могу справиться с зависимостью, – кажется, этот ходячий позитив меня сейчас уничтожит, – я Джей, а тебя как зовут?
– Эмм… очень приятно. – Мне совсем не хочется знакомиться сейчас с сомнительными особами, которые действуют мне на нервы и курят прямо перед носом. О, этот аромат никотина. Блять, где же Лукас?
– А ты что тут потерял-то? Я раньше тебя не видел в этих местах. – Кажется, Джей не понимает, что максимум, что меня может в нём заинтересовать – это Курт. Больше ничего.
– А ты сторож этой улицы, что ли?
– Я бармен этого заведения, – с гордостью и величием признается мне парень, будто он не просто рабочий, а сам собственник «Шайна». – Кстати, вот, – протягивает мне маленький черный квадратик, на котором золотыми буквами выгравировано название бара и его инициалы с адресом, – будешь мимо проходить, обязательно заходи, угощу самым вкусным коктейлем.
– Буду знать, – по инерции всунул визитку в карман и, о благо, подъехал долгожданный Лукас. – Прости, мне пора.
– Стой! – Да что ему неймется?! – Я понимаю, что порезы и дырки на твоих штанах имеются не по причине окончания строка эксплуатации вещицы, как у меня, например, а дизайнерская работа. И я вижу, что ты весь из себя стиляга, который обижен на весь мир, но ты чертовски интересный чувак. Заходи к нам, не стесняйся.
И прежде чем я смог что-либо осознать, Джей затянулся последней тягой и выкинул окурок в урну. Его глаза странно заблестели, а губы исказились в сладкой улыбке. Ну, а я со своим покерфейсом уселся на заднее сиденье машины и отправился в отель засыпать в одиночестве.
«Я слишком много думаю о тебе. Ты не знаешь, какая здесь жизнь. Сверкающая, прекрасная тюрьма. Стараюсь отвлечься, как могу, вот и всё. Вспоминая твою комнату, я просто не знаю, что делать. Тогда я иду на вокзал и смотрю на поезда, прибывающие снизу, вхожу в вагоны или делаю вид, будто встречаю кого-то. Так мне кажется, что я ближе к тебе.» (с)
Часть 4. Кира
Полусонный я открываю дверь в свой новый кабинет. Не понимаю, как люди умудряются каждый день рано вставать и с самого утра обложиться работой со всех сторон. С офисом я немного погорячился. Это был некий блок, где собрались все бухгалтера за компьютерами и каждый занимался своим делом. Человек десять насчитал, пару парней примерно моего возраста, ну, возможно, немного старше, а в основном – дамочки средних лет. Ну, и отдельно отмечу Анастасию Петровну – железная леди, всевидящий глаз и надменный контроль.
Не успел я поздороваться с коллективом, представиться нужным образом и перекинуться парочкой фраз, как мне вручили толстенную папку, в которой уместилась еще пара папок, а в тех папках – файлы с документами, и поручили перенести все эти данные в комп. Ебать мои крапалики, вы что шутите?
С вызовом гляжу на документы в моих руках и мысленно проклинаю Вована. Наверняка где-то там наверху сидит и ржет с меня. Эта мысль мне показалась очень мотивирующей, так как уже через два часа я практически закончил с работой. Всё оказалось проще, чем я предполагал. Печатаю я быстро, как и полагается современному подростку в наше электронное время, программа мне знакома, считать и выводить от меня не требовалось, всего лишь перевести документы в комп. По всем остальным вопросам я обращался к приятной женщине, которая отвечала за текущие отчеты и документацию. Оказывается, она не со всеми такая любезная, просто её дочка очень любит нашу группу.
В обеденное время пытаюсь как-то завязать приятельские отношения с молодой частью коллектива. Получается сложно, каждый из них очень стеснительно ко мне относится. Все видят перед собой экранный образ: наглый и хамоватый тип, который тяжело находит общий язык с людьми. На самом деле это не так. Я общительный человек и только немного надменный. Просто менеджерам было на руку построить нам всем роли: я такой взбалмошный и вечно недовольный тип, Макс – тихий спокойный черный ангел рока, а Сашка с Викой – неразлучные влюбленные. С горем пополам налаживаю общение, видимо, пока верят.
С Вовой я за целый день встретился только раз, в столовке. Мы обменялись легким кивком головы. Хотелось бы, конечно, попускать в мальчика стрелы колкости и подъебов, но вокруг люди, а он очень знатная шишка, да и я дружу с манерами. Ну, это логично, у директора фирмы и рядового рабочего не может быть общих дел. Это мне подходит. Видеть его напыщенную рожу не вызывает восторга, так и хочется заехать по ней разок-второй. Хотя, это только при мне он сменил многострадальное выражение лица на невозмутимое. Сперва, как только я его заметил, он выглядел очень напряженно и собрано, будто под током весь. Меня такой Владимир насторожил, он напоминал голодного хищника с волчьим оскалом и хладнокровным сердцем.
***
Вижу его каждый день. Он часто заказывает себе кофе и немного сока. Салат с одними листьями и первое, как на диете прям. Я с ума схожу, когда вижу его обедающим. Так чопорно и аккуратно поедать пищу просто невозможно. С одной стороны он ест быстро, но это не выглядит суетливо. Сидит в гордом одиночестве, ну точно волчьи замашки. Иногда ловлю на себе его пристальный взгляд, от чего у меня сразу пропадает аппетит, а к щекам приливает кровь. Хотя, его взгляд настолько поглощающий всё вокруг, что, кажется, он смотрит на всех сразу. Истинный хозяйский контроль над всеми. Молодые бабы с компании, кажется, не мыслят себя от счастья. В фирме, наконец-то появились красивые успешные мужики. Это я про себя, ну, и Вову, ладно.
Если вообще, откровенно говоря, то вся половина женского населения компании от Вовы просто в восторге, а мужики испытывают глубокое уважение, которое граничит со страхом, мне так кажется. Притом, что он молодой парень, его возраст смешной для руководства, но он держится шикарно. Наверняка есть и такие, которые его недолюбливают, но никто не осмеливается ему это сказать в лицо. Кроме меня, естественно, мне нечего скрывать. Иногда я вижу его в коридорах компании, он часто говорит по телефону, либо обсуждает что-то с руководящими верхушками, его вид всегда безупречный и безукоризненный. Лицо никогда не переступит дозволенную черту эмоционального порога, его максимум – это полуулыбка, полуоскал.
Пятница. Вот честно, никогда так не ценил этот день, пока не стал работать. Сокращенный рабочий день, никакого ущемляющего дресс-кода, расслабление в преддверии выходных, которых я уже не мог дождаться. За всё время, которое нахожусь в Москве, я никак не могу уделить стоящее время своей семье и сестре. Софья каждый день ждет меня с работы. Она жутко плачет и кричит, когда мама пытается уложить её спать раньше моего прихода. Когда я возвращаюсь, она уже располагается в комнате со всеми игрушками в доме и ждет играться. Жутко уставший и злой на весь мир, я играю с малой, но я понимаю, что не так всё должно происходить. Я должен сам этого хотеть, а не заставлять себя, тем самым делая одолжение сестре. Я пообещал родителям уделить им время и даже погулять с Софьей, пока последние теплые деньки осени окончательно не испортит грубый дождливый ветер.