* * *
— Вали отсюда, шарлатан!
Смуглый флегматичный индус скользнул взглядом по Его Бессмертию и уставился на свой пуп.
— Твоя карма испорчена. Вижу ауру в дырках. А оттуда сочится… сочится… сочится…
Факир вытащил из-под циновки дудочку и заиграл. С плетёных корзин, стоящих слева и справа от индуса, сидевшего в позе лотоса, откинулись крышки, и оттуда вынырнули змеиные головы. Они посмотрели на посетителя и закачались в такт музыке.
— Типичный шарлатан! — удовлетворённо хмыкнул Кощей.
Лицо индуса побагровело, но он продолжал играть.
— Дырочки в ауре подсчитал да в дуду поиграл… прорицатель, — презрительно процедил Его Бессмертие. — Так любой дурак сможет. И швец, и жнец, и на дуде игрец, — продолжал издеваться Кощей.
Индус шмякнул дудочкой об пол так, что она разлетелась на мелкие кусочки. Змеи нырнули в свои корзины, захлопнув за собой крышки.
— Достал! Да я потомственный!!! — Индус потряс смуглыми иссохшими кулачками. — Йог в двенадцатом поколении! Мой папа был факир, дедушка тоже факир, пра… мама и та была факир!
Индус осёкся, сообразив, что ляпнул лишнее.
— А ну скажи, сколько мне лет? И сколько, скажем, жить осталось! Слабо?
— Раз плюнуть! — Разобиженный факир шмякнул чалму об пол. Общение с господином Никитиным наложило отпечаток на его личную карму. — Жаль, кальяна нет. Афонька сволочь — такой прибор расколотил. Но ничего, мы по старинке… из подручных средств, так сказать… — Индус протянул руку, извлёк из-за шторки приличных размеров чугунок и начал сыпать туда специи. Их было много.
— Табак турецкий, лаврушечки чуть-чуть, листик вишнёвый один… нет, два… короче, трёх хватит. Опилочки палисандровые — три горсти…
— Ты кого коптить собираешься? — заинтересовался Кощей, рассматривая чугунок. Процедура приготовления неведомого зелья его увлекла. Однако, переведя взгляд с чугунка на индуса, он понял, что вопрос был чисто риторический. Судя по колеру, факир коптится уже не первый год.
— …горошек чёрный перечный — десять штук. — Индус старательно отсчитал нужное количество. Кощей автоматически подкинул в чугунок ещё три. — Ну, календулы полкувшина хватит, пару связок полыни и самое главное… — голос факира вдруг стал подозрительно сладким, — …основной компонент. — Факир подтащил к чугунку тяжёлый мешок, ткнулся туда своим крючковатым носом и расплылся в довольной улыбке: — Конопля! Мак бы, конечно, лучше пошёл, но разве в этой варварской стране приличную травку найдёшь? — Индус оценил взглядом степень наполнения чугунка. — Так. Здесь самое главное точность… думаю, кубика три за глаза хватит. — С этими словами он поднатужился, приподнял мешок и душевно сыпанул из него, одним махом наполнив ёмкость доверху. — Один есть. — Старательно утрамбовав полученную смесь, факир подсыпал ещё — Глаз алмаз! — После третьей досыпки котелок угрожающе затрещал. — Вот теперь норма! — Шлёпнув на чугунок крышку, индус извлёк из-под циновки гаечный ключ и принялся деловито заворачивать болты, делая систему герметичной.
— А это ещё зачем? — полюбопытствовал Кощей, с любопытством оглядывая витую трубку Алхимериуса, торчавшую из крышки.
— Не знаю, — отмахнулся факир, — оптом брал вместе с каморкой. Эта фигня здесь в комплекте была. — Он отдёрнул шторку, дав полюбоваться Его Бессмертию на длинный ряд самогонных аппаратов всевозможных форм и размеров, ожидавших своей очереди. В углу отдельно лежали странные, оплывшие конструкции, формой напоминавшие блин. Угадывалась даже сплющенная трубка Алхимериуса. Чугунных лепёшек было немало. Сунув котелок в очаг, сооружённый в центре комнаты, факир выплюнул изо рта длинную струю пламени, и дровишки под чугунком весело затрещали.
— Ну ты скоро? — Кощей начал волноваться. «Папа» наверняка уже торчит у Яги, и та старательно ездит ему по ушам, оттягивая время. Факир не ответил. Он уже присосался к трубке Алхимериуса, предварительно напялив на неё деревянный мундштук.
— Чего видишь? — поинтересовался Кощей.
— Отвали, мужик, — фыркнул сладковатым дымом факир, — видишь, отлетаю.
И только тут до Его Бессмертия дошло, что индус действительно отлетал. Ножки его, не покидая формы лотоса, были уже гораздо выше головы. А голова цеплялась губами за мундштук, не желая расставаться с трубкой Алхимериуса. Кощей догадался, что это надолго, и ускорил процесс, щёлкнув индуса по носу. Тот, рассердившись, попытался цапнуть его за пальцы, губы разжались, и факир закачался под потолком.
— Вижу! — замогильным голосом сообщил он оттуда Кощею.
— Чего видишь? — Кощей Бессмертный заёрзал от нетерпения.
— Ты Дункан Маклауд. Из рода Маклаудов… — Похоже, факир подключился не к тем сферам. Где-то на Земле крутили сериал «Горец». — Ты живёшь не одну тысячу лет. Ты бессмертен!!! — продолжал вещать прорицатель.
— Надо же, угадал! — искренне удивился Кощей. — Вот, значит, кто папаша-то мой был! Даже мама его расколоть не смогла… ну папаня! Конспиратор! Так это прошлое, — опомнился Кощей, — ты про будущее что-нибудь скажи, про будущее — это интересней!
— Будущее твоё в тумане… — судя по голосу, йог окончательно вогнал себя в транс, — но сквозь него я отчётливо вижу главное…
— Давай, давай, не томи. — Кощей аж подпрыгнул от нетерпения.
— Береги яйца!!! — взвыл дурным голосом факир. От эмоционального перенапряжения он рухнул на раскалённый котелок, сплющив его в малиновый блин. Запахло палёным.
— Откуда яйца? — испуганно воскликнул Кощей, озабоченно хватаясь за набедренную повязку. — Оно ж у меня одно!
— А это мне по барабану, — промычал факир, отключаясь.
Торопливо затолкав йога вместе с пострадавшим оборудованием за шторку, Кощей решил не рисковать и вытащил котелок поменьше.
* * *
— Он что, при мне в транс войти не может? — возмущался Илья, нервно вышагивая по залу.
— Высшие сферы дело серьёзное. — Гена озабоченно покачал головой. — Астрал! Чуть ошибёшься и… — Домовой многозначительно закатил глаза.
— Точно, — загалдели члены синдиката, — осторожность в таком деле не помешает…
И тут зазвонил звонок.
— Раз, — обрадованно принялась считать Яга.
— Два, — подключились остальные, — три… четыре, — удивлённо отсчитали они, — пять… сто тридцать пять…
— Илюша, иди! — тряхнула головой Яга. — Чую сердцем, глубоко факир в транс вошёл.
Яга оказалась права: когда капитан толкнул дверь под номером тринадцать, в нос ему шибанул сладковато-дурманящий запах анаши. Пухленький, розовый «индус» висел под потолком. В правой руке он держал литровый пузырь тройного борзенского, к которому периодически прикладывался, левой дёргал за верёвку. Перед носом висел чугунок с прилипшими снизу дровами. Они горели. Трубка Алхимериуса торчала в правой ноздре.
— Ты кто? — оторопело спросил Илья.
— Гасан Абдуррахман ибн Факир, — радостно сообщил Кощей. — Папа! Ты прикинь, какая штучка прикольная! Подёргать не хочешь?
* * *
— И тогда Луис Альберто…
— У-у-у, козёл!!! — затрясли рогами научные сотрудники адского НИИ.
— Полностью с вами согласна, — вздохнула Марьюшка, — я лучше эту сцену пропущу. Вы очень впечатлительные.
Марьюшка сидела на пороге избушки, дрыгая ногами, и рассказывала мыльную оперу. Черти от неё тащились. Как Люциферовы, так и синдикатовские. Последние замаскировались в ветвях дуба, надёжно пустившего корни в благодатной почве острова Буяна. Бывший вредный бельчонок тоже слушал вместе со всем своим семейством. Трус, Балбес и Бывалый рыдали от сострадания к бедной Марианне, утирая слезы кисточками хвостов. Научный отдел адского НИИ тоже весь был в соплях.
* * *
Илья ворвался в зал, довольно потирая руки. Звоночек под потолком по-прежнему надрывался.
— Молодцы! Классного спеца порекомендовали! Все знает! Что! Где! Когда!
Тридевятый синдикат обалдело смотрел за его спину. Капитан обернулся. Вошедший в нирвану «факир» розовым пухленьким шариком плыл следом со всем своим реквизитом, продолжая дёргать за верёвку.
13
А наутро началось что-то невообразимое. Клич «СПАСАЙ ОТЕЧЕСТВО!» упал на благодатную почву. Мужское население, не успев протрезветь после празднеств по поводу появления отца-основателя нового государства — «папы», дружно взялось за дело. Образ Марьюшки с метлой, расклеенный по всему тридевятому, поставил на уши всех. Горячие юнцы, заткнув за пояс топоры, подхватили вилы и, испросив, как на Руси положено, согласия у родителей, рванули на поиски: кто с благословением, кто без. Седовласые патриоты, умудрённые жизненным опытом, желали твёрдых гарантий. Они клубились у дворца, требуя соответствующих документов, заверенных царской печатью и крестиком, начертанным собственноручно царём-батюшкой, плюс командировочных для проведения столь ответственной операции. При этом они почему-то дружно косились в сторону ближайшего кабака. Однако не все. Кое-кто был настроен очень серьёзно.
— Ерём!
— Чё, Тимох?
— Дались нам эти командировочные! Собираем ватагу и айда по степи…
— Точно! Ни Горыныча тебе, ни Соловья с его ищейками…
— Гумагу все же получить надобно. Сгодится в случай чего. Отмазка будет…
Две курчавые головы склонились одна к другой и о чем-то зашептались. Блюстители порядка, в роли которых выступали ратники городской стражи, энергично раздавали подзатыльники и упорядочивали очередь, ставя углём порядковые номера на лбах патриотов. Писцы не успевали. От скрипа перьев закладывало уши. У царя-батюшки отсохла рука. Столько крестиков за одно утро….. Казна стремительно пустела. Государственный административный аппарат тридевятого трещал по всем швам. Поражённая Василиса, разбуженная гомоном толпы, не веря глазам своим, наблюдала, как её воодушевлённые подданные дружно мутузят представителей иноземных государств, пытавшихся прорваться во дворец без очереди, дабы предложить свои услуги в обмен на легендарную формулу «папы». Чебурашка, увидев состояние казны после раздачи командировочных, грохнулся в обморок. Не успевший протрезвиться народный целитель попытался лечить его методом взглядотерапии и тем чуть окончательно не добил министра финансов (накануне домовой Василисы не выпил ни грамма). Трёхголовая карета скорой помощи доставила пострадавшего в «Дремучий бор» под крылышко Яги, которая с помощью медбрата Гены быстро привела больного в чувство. Гремучая смесь настойки из мухомора и эликсира творила чудеса. Выслушав Чебурашку, хозяйка культурно-развлекательного комплекса только головой покачала:
— Да уж, дал наш папа по мозгам своими листовками. Всему тридевятому.
— Себе в первую очередь. — Гена сокрушённо вздохнул. — Слушай, это что же выходит? Все кормильцы в поход отправились? Стар да млад остался?
— Не всё так плохо, мой зелёненький, — задумчиво пробормотала Яга.
— Всё просто ужасно! — ударился в пьяную панику ушастый домовой. — Казна пуста! Основные потребители нашей продукции рванули в басурманские страны! А самое главное… ну, как они раньше папы Марью-искусницу найдут? Это ж раскол! Придётся отдавать её за сиволапого аль за боярского сыночка. Да ещё и полцарства в придачу.
— Тут, конечно, папа наш не додумал маленько, — согласилась Яга, — поспешил. Конкурентов на свою голову наплодил. Так то ведь по незнанию…
— Что?!! — взревели домовые и Горыныч всеми своими тремя головами. Чтоб «папа» их чего-то не знал!
— Законы у них там другие, — пояснила ведьма, — а насчёт казны и конкурентов… доставай свой куркулятор, министр.
Чебурашка оживился и бережно достал из портфеля подарок «папы».
— Ну-ка, отстучи там, сколько в нашем царстве-государстве народу-то наберётся?
— А я почём знаю? — пожал плечами домовой. — Прописать-то мы народ прописали по твоему совету, а вот подсчитать… команды не было.
— Непорядок, надо будет царя-батюшку озадачить, пусть дьячка какого-нибудь на это дело выделит… Ну а навскидку?
Чебурашка засунул палец в рот, закатил глаза под потолок и тихонько забормотал:
— Иван с Манькой породили Фёдора, Фроську, Пашку, Малашку, Фёдор с Авдотьей… Через полчаса министр выдал результат:
— Два миллиона девятьсот девяносто девять тысяч девятьсот девяносто семь. — Он старательно впечатал полученный результат в карманный калькулятор.
— Ты уверен? — Точность ответа навскидку ошарашила Ягу.
— За базар отвечаю. Здесь только Горыныча нет.
— Ну вот, — обиделась Центральная, — посадили себе на шею…
— Они и ездют, — горько поддакнула Правая.
— А как до дела, так им даже подсчитать нас западло, — распалилась Левая.
— Я бы подсчитал, — испугался Чебурашка, — да засомневался вот… ежели как мирового судью тебя считать, то ты один, а ежели как судейскую коллегию…
— Считать надо по головам, — сказала Яга, спеша разрядить назревающий конфликт.
Чебурашка старательно прибавил к полученной сумме три и радостно запрыгал.
— Ровно три миллиона получилось! Умная машинка. — Он погладил свой «куркулятор».
— Начинаем считать. — Яга постучала кулачком по столу, призывая к вниманию. — Половину отбрасываем.
— Почему? — спросил Гена.
— Бабы и девки нас не интересуют. Они спасать Марьюшку вряд ли пойдут. Значит, остаётся полтора миллиона. Правильно?
— Угу, — согласился Чебурашка, старательно отстукивая на своём «куркуляторе» один миллион четыреста двадцать три тысячи семьдесят семь. Он любил точность.
— Старики за пятьдесят да отроки до пятнадцати нас тоже не интересуют. Народ у нас на здоровье не жалуется, в среднем лет до семидесяти живёт, значит, ещё половину долой.
Данные Яги и тут слегка не сошлись с «куркулятором» Чебурашки, но она этого не заметила.
— Женатые нас тоже не интересуют. Не конкуренты они папе, да и куда они от баб денутся? Себе дороже будет. Откидывай ещё половину.
Тут министр финансов особо не мытарился и честно поделил полученный результат на два.
— Так как праздник вчера был… думаю, ещё половина в кабаках застрянет. Ну а там уж, пока последнюю рубаху не пропьют… по сколько им командировочные-то давали?
— По десять червонцев, — простонал Чебурашка.
— Молодец Василиса. Так и надо. За своих — руками, ногами, деньгами… молодец, одним словом, хотя и глупо. Ничего, все вернём. Наверстаем.
Старушка погладила министра по гладкой короткой шёрстке между ушами и закруглилась:
— Самые стойкие двинутся вперёд. Сколько их там твой «куркулятор» показывает?
— Сто восемьдесят пять тысяч девятьсот тридцать два, — прочитал с дисплея Чебурашка.
— Почти двести тысяч, — покачала головой Яга, — не завидую Европе. Они хоть знают, куда идти?
— Не-а, — мотнул головой министр. — Папа пока никому не сказал. Не успел. Мы за этим особо следили. Как Черепа вчера от него отодрали, так сразу во дворец доставили. Папа все в поход рвался, да мы не пустили. Пришлось зелья сонного в питьё сыпануть. Он и заснул.
— Значит, не только Европе не повезло, — усмехнулась Яга. — Так. Быстренько в Кощеевку… тьфу!… в Нью-Посад… и как только благодетель наш проснётся, сразу сюда. Царя-батюшку не забудьте, да и вообще всех… кроме Кощея. Главное, чтобы папа ничего лишнего сболтнуть не успел. Особенно Василисе. Пора нашего благодетеля в путь-дорожку отправлять.
* * *
Люцифер нервничал. Все вроде идёт по плану: «папа» в Тридевятом, Марьюшка на Буяне под надёжной охраной, но интуиция подсказывала нечистому, что что-то здесь не так. Он потерял веру в свои кадры. Рука сама потянулась к кнопке звонка.
— Шеф?
— Свяжите меня с Вельзевулом, — коротко распорядился дьявол. С другой стороны трубки раздался разочарованный вздох. Люцифер оказался крепким орешком. Секс-атаки прелестницы пока что не достигали цели.
— Чем порадуешь, Лучезарный? — Глава демонического отдела был на проводе.
— Пока ничем, — бодро ответил дьявол, — но это пока. Грядут перемены. Я тут наметил одну симпатичную комбинацию, которая резко изменит ситуацию в нашу пользу. Не хочешь поучаствовать?