Искра с трудом удержалась, чтобы не поднять руку и не спросить: у меня вопрос – женишься на мне?
Вместо этого она наблюдала, как Ян здоровается с каждым членом команды от прораба до двух молодых девушек, которые занимались начислением заработной платы, и уборщиком помещений. Когда он пожимал ее руку, то сказал: «Значит, вы та самая знаменитая Искра Реддинг? Отец называет вас «Леди Сварщик». Приятно, наконец, познакомиться с легендой».
Она была так взволнованна его красивой улыбкой, его яркой и искренней улыбкой, его ростом и шириной плеч, которые идеально сшитый костюм так хорошо подчеркивал, что, когда, наконец, открыла рот, чтобы ответить, ну... это было ужасно.
– Леди Сварщик – мой псевдоним в порно, – ответила она. Ее первое приветствие нового босса, и это глупая грязная шутка? Она уже готовилась к увольнению или, по крайней мере, к серьезному разговору в отделе кадров. Из всех глупостей сказать именно это.
– Странно, – сказал Ян. – Леди Сварщик – тоже мой псевдоним в порно. Одному из нас стоит его изменить, иначе наши фанаты станут нас путать. И будут разочарованы. – Затем он одарил ее улыбкой в стиле «Я твой босс, но шутки понимаю» и пошел здороваться дальше.
Восемнадцать месяцев назад она считала своё чувство влюбленности на работе тем, от чего можно получить удовольствие, что сделает работу интересной. Безобидная влюбленность в мужчину с деньгами, властью и престижем. Это почти как влюбиться в знаменитость – так же игриво, как и бессмысленно. Ничего из этого не выйдет, ведь так? Она сходила с ума от звезды бурлеска Диты фон Тиз четыре года, и та ей ни разу не позвонила. Так же и с Яном Эшером, правильно? Выпускник Гарварда, о котором газеты отзывались исключительно как об «отпрыске строительной империи Эшеров», не был похож на мужчину, который встречается с Леди Сварщиком.
Она даже не была уверена, что означает «отпрыск», потому что таких, как она, никто так не называл. Ян был безопасной влюбленностью. Ничего не могло произойти между ними, неважно, насколько сдержанной она была, неважно, как сильно она пыталась с ним флиртовать да так, чтобы он не заметил, неважно, сколько раз она заставляла его смеяться из-за саркастических замечаний по поводу водопроводных трещин, бедствия строительного бизнеса. Неважно, как сильно она хотела, чтобы это случилось, этого не случилось.
А потом это случилось.
Теперь, спустя восемнадцать месяцев, как Ян стал работать в строительной компании Эшеров, она официально стала его девушкой. Одной ногой она была на седьмом небе от счастья. Другой твердо стояла на земле, готовая броситься на утек в случае необходимости.
Она постаралась забыть о своих переживаниях и въехала на дорожку. Он увидел, что она едет, потому что открыл дверь гаража и позволил ей заехать. Его машина была на улице под брезентом. Плохой знак? Вечером снега будет еще больше?
Когда она вошла в дом через гараж, то увидела Яна, лежащего на полу на спине.
– Помогите, – произнес он.
– Ты упал и не можешь встать? – спросила она, стоя над ним.
– Я упал с горы.
– Что? Ты упал с горы? Ты в порядке?
– Технически это называется кататься на лыжах, но, буду честен, это контролируемое падение. И сегодня я сделал это впервые в это время года. Мне больно.
– Ты катался на лыжах сегодня?
– Папа меня заставил. И теперь я не могу двигаться. Ненавижу быть старым. Почему я старый?
Она покачала головой, выражая отвращение.
– Тебе тридцать шесть, а не девяносто шесть.
– Если ты скидываешь себя с горы в течение восьми часов, то почувствуешь, что тебе девяносто шесть. Я тебе не советую.
– Ну, мне двадцать шесть, и я себя чувствую на девяносто шесть.
– Так ты тоже каталась на лыжах?
– Нет, я работала над твоим чертовым каминным экраном весь день. Он готов, кстати.
– О, – сказал он. – Спасибо?
– Не благодари. Просто дай мне лечь. Подвинься.
– Мне слишком больно, чтобы двигаться.
Искра положила ногу ему на бедро и толкнула, сместив Яна на пару футов влево.
– Я не загнала тебе занозу? – спросила она, падая на пол и растягиваясь рядом с ним.
– Я отшлифовал пол после ремонта. Он гладкий, как голос Эла Грина.
– Не могу не согласиться.
– Будет чертовски тяжело трахать тебя, если я не смогу двигаться, – пожаловался Ян, вздыхая. – А я так ждал этого момента.
– Все в порядке. Мы можем потрахаться позже.
– Я буду думать о том, как трахаю тебя, – заявил он и положил ладонь на глаза. – Это я смогу. Мой мозг – единственное место, которое не болит.
– Ты уже это делаешь? – спросила она
– Да. Целиком и полностью. Черт, а я хорош. У меня шикарная техника, – заметил Ян.
– Просто скажи мне, когда я кончу, просто чтобы знать.
– Ты уже почти. Почти. По...ч…ти. Ты кончила. И сразу же после кончил я. Вау. – Ян убрал руку с лица. – Ух. Я надеюсь, тебе было так же хорошо, как и мне.
– Даже лучше. Ты трахал меня так сильно и так хорошо, что я не могу двигаться.
– Я животное, – согласился Ян с рычанием, и Искра так сильно рассмеялась, что вскрикнула от боли в спине. – Готова ко второму раунду?
– Еще нет. Мне нужно время прийти в себя. Но я сражена твоей выдержкой.
– Знаешь, что поможет нам чувствовать себя лучше? – задал вопрос Ян, прыгая на своей стороне, как рыба, выброшенная на берег.
– Морфий?
– Даже лучше, чем морфий.
– Героин?
– Вообще-то я думал о чем-то менее опасном и незаконном.
– Викодин?
– Горячая ванна. Мы могли бы раздеться и пойти в горячую ванну. Что думаешь?
– Думаю, лучше Викодин.
– Ты, правда, не любишь горячие ванны? Думал, ты шутишь.
– Они меня нервируют.
– Почему они тебя нервируют? Если тебе от этого станет легче, я могу взять свой свисток спасателя, а ты наденешь нарукавники.
– Я нервничаю не из-за того, что могу утонуть. Я просто…
– Что?
– Я стесняюсь.
Ян широко открыл глаза от удивления.
– Расскажи, чего именно. Это приказ.
– У меня появилась сыпь в горячей ванне, когда я была ребенком. Вот и все.
– Сыпь.
– Да. Сыпь на попе.
– У тебя появилась сыпь на попе от джакузи, когда ты была ребенком. Маленькая?
– Не маленькая.
Большая?
– Представь пиццу, Ян. Такой была моя двенадцатилетняя попа.
– О, Боже! Это отвратительно. Я никогда больше не стану есть пиццу. Не пойми меня неправильно. Я буду есть твою попу, но не притронусь к пицце.
– Видишь? Ты бы тоже стеснялся джакузи, если бы она превращала твою попу в пиццу. Я неделю не могла сидеть. Мне пришлось спать на животе. Бедной маме пришлось накладывать мне мазь. Это был кошмар.
– Где у тебя появилась эта сыпь от джакузи?
– Мы поехали отдыхать, когда я была ребенком, и остановились в отеле с джакузи.
– Ясно, джакузи в отеле стала твоей первой ошибкой. И второй. Одна ошибка для двух половинок твоей попы. Там же сточные воды могли быть.
– Расскажи мне об этом.
– У меня новое джакузи, я его сам вымыл, обработал с хлоркой дважды. Вода идеальная. От нее у тебя не будет пиццы, клянусь.
– Ты никогда не позволишь мне забыть об этой пицце, да? – поинтересовалась она.
– Нет. Никогда. Пока мы оба живы.
– Да, я так и подумала. А теперь ты расскажи что-то смущающее. – Она медленно перевернулась на бок и посмотрела Яну в лицо.
– Что-то смущающее? Ладно, это не настолько смущает, как пицца-попа, но я мог бы рассказать о случае, когда у меня был секс с моей девушкой, и я забыл выбросить упаковку от презерватива, а мой папа нашел ее на полу в гостиной на следующее утро.
Искра поморщилась.
– О, это плохо. Когда это случилось? В старших классах?
– Сегодня утром.
Она распахнула глаза.
– Вот, черт! Что сказал твой папа?
– Ну, он посмотрел на меня таким отцовским взглядом... – Ян скривил лицо, выражая серьезность, смешанную с суровостью, одновременно пытаясь не смеяться. – Затем спросил: «Кто-то, кого я знаю?» – довольно странный вопрос, если задуматься.
– Ты сказал ему, что это была я?
– Сказал.
– Он взбесился?
– Сначала немного, да, потому что думал, что ты все еще сотрудник. Я сказал ему, что ты увольняешься.
– И все?
– В основном, – ответил Ян, пожимая плечами, что очень ее впечатлило, учитывая то, что он лежал на боку на деревянном полу.
– Так, значит, это не все?
– Он сказал, что испытывает беспокойство по поводу того, что мы встречаемся. Обычная тема отцов. Ничего особенного.
– Какое беспокойство?
– Искра, правда, ничего особенного.
– Скажи мне, что он сказал.
– Ничего важного. Он переживает, что ты будешь чувствовать себя неуютно с семьей Эшеров, когда мы все... – Ян приложил палец к кончику носу и приподнял его.
– Все такие важные? Все такие богатые и важные? Богатые и важные и занимаетесь важными делами?
– Правильно. Но, все-таки, это Портленд, не Лос-Анджелес или Нью-Йорк. Я хотел напомнить ему, что мы Эшеры, а не Рокфеллеры. Мы даже не Кардашьян. Я воздержался от повторения этого вслух. Еле-еле.
– Твой отец прав.
– Нет.
– Да. Я буду чувствовать себя неуютно. Я уже чувствую себя неуютно.
– Это потому, что ты лежишь на полу. Вставай. Мы идем в горячую ванную. Если мы собираемся говорить о серьезных отношениях, нам лучше сделать это обнаженными и в горячей воде. Вставай.
– Обязательно?
– Да. Я босс. Когда я говорю прыгай, ты …
– Ты кто?
– Очень смешно. – Он перекатился и занял позицию отжимания, затем, показав внушительную грацию и мускулы, вскочил на ноги. Ян наклонился и протянул ей руку. Она застонала и позволила ему взять ее за руку и помочь встать.
– Можешь раздеться или мне тебя раздеть? – спросил он.
– Я сама могу раздеться.
– Очень плохо. Я все равно сделаю это. Руки вверх.
– Я не могу ими пошевелить.
Ян покачал головой.
– Жаль. – Он взял ее за запястья и поднял руки. Как только они оказались вверху, он взял ее свитер и снял через голову. Потом он расстегнул молнию на джинсах и спустил джинсы, и тогда Искра напомнила ему, что обычно нужно сначала снять обувь, а уже потом джинсы. Он предложил, что в будущем ей стоит инвестировать в юбки и ноль белья под ними. Она сказала, что подумает над этим, но, принимая во внимание факт, что он живет на вершине чертовой снежной горы, она все-таки лучше будет продолжать носить джинсы и нижнее белье. Он признал поражение.
Наконец она стояла обнаженная – полностью – посередине гостиной Яна.
– Ты прав, – сказала она, наступая босиком на твердый пол. – Пол гладкий.
– Прости, я не мог слышать, что ты говоришь, потому что засмотрелся на твои соски.
Она смотрела на него, прищурив глаза.
– Ян, прекрати пялиться на мои титьки и сними свою одежду.
– Я могу делать два дела одновременно, – сообщил он, снимая черную кофту с длинным рукавами и бросая джинсы на пол. Он прикрыл промежность руками.
– Что ты делаешь? – спросила она.
– Не смотри. Он еще не готов.
Она откинула голову и рассмеялась. Ян притянул ее к себе, пока она смеялась, и поцеловал. У него был этот замечательный талант заставить ее улыбаться и еще более чудесный дар заставить ее перестать смеяться за секунду. Его поцелуи были ядерными. Они разрывали ее на атомы. Она таяла, когда он вот так ее целовал, таяла и взрывалась. Его язык на вкус был как чистая жара, а его губы шептали слова ей в рот, например, «Да...», и «Ты хочешь этого...» и да, она этого хотела. Она хотела этого, пока это шло с его стороны. Медленно он закончил поцелуй.
– Хорошо, – прошептал он ей в губы, – теперь все готово.
– Могу я посмотреть?
– Если ты сможешь меня поймать.
– Поймать тебя?
Ян рванул к двери, которая вела наверх и в ванную. Она никогда не видела, чтобы голый мужчина так быстро бегал. Как не видела, чтобы взрослый мужчина визжал на высоких частотах, касаясь снега ногами.
Оставалось только пойти за ним. Как только она коснулась пола, она поняла, почему он бежал и визжал.
– Блять! – закричала она, коснувшись снега.
– Беги, Искра, беги! – позвал ее Ян, прыгая в джакузи.
– Слишком холодно, чтобы бежать.
– Все равно беги.
– Ненавижу тебя! – Она не ненавидела его, но этот крик позволил ей чувствовать себя лучше. Она побежала к ванной, а Ян дотянулся и затащил ее в воду.
Она тут же оказалась под водой по самые уши. С закрытыми глазами она просто позволила теплу горячей воды проникать в ее тело. Постепенно все ее мышцы расслабились.
– Ты все еще ненавидишь меня? – спросил Ян, обнимая ее и прижимая ее обнаженное тело к себе. Она обняла его за талию ногами, руками обхватила шею.
– Чертовски сильно.
Она поцеловала его, чтобы он понял, что это неправда. Ей не стоит волноваться. Его член уже затвердел у ее живота. Она потянулась и нежно по нему похлопала, щупая каждый мускул, каждую вену, каждый прекрасный миллиметр.
– Тебе там весело? – поинтересовался он, широко улыбаясь. Пока мужчина говорил, изо рта вылетал пар.
– Да. Ты очень твердый. Это льстит.
– Ты стоишь того, чтобы льстить. Я нечасто становлюсь в джакузи твердым, как дерево в стадии три.
– Дерево в стадии три? Еще и стадии есть?
– Стадии есть.
– Расскажи мне об этих стадиях, пока я играю. Я уже очарована, – заверила она, сжимая его одной рукой, а другой обхватила яйца. Его рот приоткрылся, и он быстро вдохнул. Мог он быть еще сексуальнее? Иногда она становилась слабой от этого. Она терпеть не могла быть слабой, и все равно она обожала быть с Яном, так что ей стоило либо избавиться от Яна, либо привыкнуть к этому чувству.
Ян поцеловал ее за ушком. Ладно, может быть, она сможет привыкнуть к этому.
– Стадия один. Вялый.
– Скучно.
– Правда? Но ведь это позиция по умолчанию. Нам нравится это, когда мы на людях. Если бы мир имел смысл, мужчины носили бы юбки для камуфляжа стояка, а женщины носили бы брюки.
– Женщины действительно носят брюки.
– Кто-то нет. – Он положил руку ей на попу и ущипнул ее.
– А какая вторая стадия?
– Зевать и потягиваться. Ну, знаешь, когда просыпаешься утром, но ты еще не полон сил. Это стадия два.
– Так, значит, стадия два – это когда твой член проснулся, но еще не выпил кофе?
– Правильно.
– Итак, стадия три – это послекофейная?
Ян кивнул.
– Три чашки. Полностью проснулся.
– Твой член сейчас полностью проснулся?
– Он готов завоевывать мир.
– Стадия четыре есть?
– О, да. Стадия четыре – это серьезный бизнес. Это кофеин и адреналин. Он так поднимается, что не может сидеть. Стадия четыре – это последние пару минут перед оргазмом. Как момент во время запуска шаттла, когда все моторы горят, и он парит над платформой. Это стадия четыре.
– Есть стадия пять?
– Оргазм – это стадия пять. Стадии шесть нет. Сразу переход от стадии пять к стадии один.
– Мне нравится стадия три, – призналась Искра, пробегая по нему пальцами. – Как долго ты останешься в этой стадии?
– Довольно долго, если стимуляция будет хорошей. Но если больше четырех часов, то мне придется позвонить доктору. Как говорит реклама, на всякий случай.
– А я даю достаточно стимуляции?
– Все идеально. Не сомневайся. – Он положил руки на обе стороны ванны и откинул голову назад. Искра полусидела, полукачалась на его коленях, пока играла с ним, дразнила его, нежно ласкала.
– Мне нравится, – заметила она.
– Я и так знаю.
– Я имею в виду, ты мне нравишься, – исправилась она, прижимая его ближе, наслаждаясь его близостью. – Я долго тебя хотела. Приятно, наконец, обладать тобой. Я была влюблена в тебя с твоего первого рабочего дня.
– Да?
– Была. Долгое время.
Он покачал головой.
– Я потрясен. С первого дня? – спросил он.
– С самого первого дня. Ты выступил с речью перед всей компанией, и тебе потребовалось много времени, чтобы поговорить с каждым из нас. И ты был так красив. И сейчас красив. Был красив. Ты был красив тогда и сейчас все еще красив. И сексуален.