Кстати, об исключенцах: был всё-таки в компашке один одиннадцатиклашка.
Андрюхе не выдалось близко с ним познакомиться, хотя, в принципе, среди присутствующих никто тоже не мог похвастаться подобным знакомством. Но Дрон знал его имя – Саша.
Никак иначе его никто другой не называл – ни Алексом, ни Шуриком, ни как-то по-другому, чтобы имя звучало круче. Этот Саша учился, хотя, что там, учился – отбывал срок в одиннадцатом-Б, и Дрон никогда не видел его среди малышни – он сам, например, с одноклассниками, мелкими соседями или другами с параллелей всегда собирались покурить или выпить чего-нибудь вредного в халабуде за домом, а этот – никогда среди них не отсвечивал. Андрей даже иногда со священным ужасом подозревал, что тот изначально со старшими тусовался. И ведь нет у паршивца ничего: ни брата старшего, который на случай и выручит, и вытащит, ни хаты, ни криминалки в прошлом.
Хах, насколько Дрон слышал, гадёныша на дело брали – тачку угонять – и не повязали, сухим из воды вышел – такое чувство, что удачи у засранца на десятерых хватит.
А ещё говорили, этому Саше всё по боку: обезбашенный он, царя в голове нет, вот и не боится ничего, будто крыша поехала.
Но этому Андрюха не верил – мало ли, понарасскажут, а в шестнадцать ничего не бояться – нереально, если ты, конечно, не Терминатор или Джеймс Бонд.
А сейчас, вон, Саша разлёгся на натасканных из спальни подушках и беспечно болтает о чём-то с Джеки – можно сказать, лидером. Тот скоро технарь закончит и, говорят, в шахту работать пойдёт – слесарем или кем там ещё. Но их компашку обещает не бросать, да и как же они без вечного заводилы. А работать – круто, Дрон и сам не отказался бы – не берут, падлы. Жаба их, что ли, давит?
Сам Андрюха с Джеки мог разве что парой слов переброситься – кто ж говорит о серьёзных вещах с малолеткой? Кто ж позориться станет?
А с Сашей этим – без проблем, никто и не пискнет, не засмеётся. Тот одиннадцатиклашка тоже не пасует – кивает расслабленно, потягивая из горлышка пиво.
Тут есть, чему завидовать.
Неожиданно от мыслей о насущном всех отвлёк некто, жахнувший дверью так, что казалось, в зале стёкла потрескаются. Сначала подумалось: посланник с мешками алкоголя, но потом Андрюха в полумраке различил мальчишку с параллели. Они когда-то вместе шарились, но Илюха вообще-то правильный, типа я хоть пью-курю, но отличник, особенно по физике.
В гости он тоже пару раз приходил, но сегодня, такое ощущение, что входную дверь едва на ощупь нашёл.
А рожа-то перепуганная, грязная, джинсы и куртка нараспашку тоже не сахар.
В залу вбежал – глазища бегают, сначала хотел за Дрона спрятаться, но к их обоюдному счастью первым полубезумным взглядом выхватил смутно знакомого Сашу, метнувшись и укрывшись за его подушками. Народ между собой переглянулся, не особенно удивившись, тем более, когда мгновение спустя следом, как чёрт из табакерки, влетел тот самый «посланник».
Витиевато выругался, вглядываясь в каждого. Практически зарычал:
- Где этот с-сучёныш?
Прежде, чем ответить, Джеки изъявил желание узнать:
- Что стряслось?
Собравшиеся любопытствовали в той же мере. Даже некто, второй раз за час пытавшийся улизнуть домой, прекратил собираться.
- Я из-за него, бля, поскользнулся. Там возле магазина всё так нахрен вымыли, что скользко даже, бля, на ступеньках. А эта тварь попёрлась прямо под ноги, я там, блять, чуть концы не отдал.
- Я не виноват, – тихий писк со стороны подушек, но приглушенный не особенно громкой музыкой, не был услышан.
Да и вряд ли что-то изменил бы – один Саша равнодушно обернулся поглядеть на идиота.
Как ни кстати, «посланник» это заметил и понял ситуацию по-своему, окончательно выйдя из себя и начав материть не только паршивца, а и Сашу, решив, что они заодно.
По сути, обвинение бессмысленное и глупое, но Александр не запротестовал – промолчал в ответ, дождавшись конца.
А затем спокойно вытянул из кармана крепкий раскладной нож. Кто-то из присутствующих выключил колонку, руки некоторых задержали у губ самокрутки или горлышки бутылок, но остальные, более-менее знавшие Сашу, не удивились.
«Посланник» несколько, практически неощутимо побледнел, но азартно вытянул свой простой, какие продавали на каждом углу, ножик.
Пара человек, кажись, самых ненакуренных, пытались вразумить обоих, но остальные слишком жаждали зрелища, чтобы их поддержать.
Посланник оскалился, уверенный в себе – что может сделать какой-то мальчишка? Пусть этого мальчишку он не знает и, в отличие от него, новичок в компании.
Наверняка поэтому не подействовали рациональные возгласы тех самых ненакуренных:
- Ты ж не соображаешь ни черта: он уже раз даже на спор дрался… Он псих натуральный… – оборвавшиеся на полуслове из-за тычков локтём в бока ближайших соседей.
Саша так же безмятежно кивнул в сторону входной двери, и они вышли первыми.
Третий этаж, ступеньки, улица. Темнотища вокруг – глаз выколоть, но на стене у подъезда висит, трепыхаясь, одинокая лампочка, поэтому нечто разглядеть можно.
Температура – хорошо, если не минус двадцать, а противники запросто посбрасывали куртки.
Асфальт покрыт снегом – совсем лёгким, но ощутимым. Снежные хлопья по воле ветра до сих пор, кружась, спускаются на землю.
Две пары глаз: злых, азартных и спокойно-весёлых. Две руки, сжимающие ножи: накрепко, до побеления костяшек и несильно, забавляясь, играючи.
Последними из хаты вышли Джеки и тот испуганный парнишка.
Второй осмелился, запинаясь, спросить:
- Эт-то они из-за меня?
Джеки небрежно обернулся. Издевательски выгнул брови:
- Ты девка, что ли, чтоб за тебя на ножах цапались?
- Но т-тогда, как же?.. – в полной растерянности.
Засунув руки в карманы пуховика, Джеки неторопливо спускался вниз по ступенькам – самого интересного он не успеет пропустить – почти оказавшись на крыльце подъезда, куда успел вывались остальной народ, удостоил сопляка ответом:
- Ему всего лишь скучно. А может, не одному ему – им обоим.
И оставил Илью потерянно застыть позади.
========== Глава 13: Тени и силуэты ==========
Выпад вперёд: почти нежно, почти ласково, действительно играючи.
Его никто не учил обращаться с ножом, но не зря существуют всяческие самоучители, онлайн уроки и прочие обучалки.
Но и в этом он не особенно старался – лишь повторял понравившиеся упражнения раз за разом перед зеркалом, пока не начинало сносно получаться.
Просто однажды Джеки предложил: «Если ты болтаешься в таких кругах, может, научишься обращаться с каким-то оружием?»
Мозги Джеки не раз доказали своё наличие, поэтому Саша, пожав плечами, согласился. Выбрал самое легкодоступное – ножик, и на некоторое время это его невероятно увлекло, можно сказать, стало смыслом жизни.
Он даже купил настоящий, довольно дорогой нож и редко когда с ним расставался. Но потом… надоело. Успехи приелись, и родители могли вздохнуть спокойно: чадо выкинуло самоучители, а заодно и вредные мысли из головы, снова занявшись бездельничеством. Мать Саши пребывала в искреннем убеждении, что последнее намного лучше, и, направляясь в церковь, истово молилась, чтобы увлечение поскорее совсем себя исчерпало.
Тем не менее, уровень владения ножом всё равно впечатлил Джеки, а Джеки мало кто согласился бы назвать впечатлительным человеком.
Сам Александр не думал, что это выйдет за пределы забавы, хотя драться на спор ему в какой-то мере понравилось – редко когда словишь такой кайф от выброса адреналина.
Замах – снова обманка.
Ответный выпад – резкий, отчасти неумелый, но со звериным азартом. Однако тому, другому, безразлично. Двигаясь, он будто выводит ножом некий сложный иероглиф. Или сатанинскую пентаграмму.
Отвести руку так, чтобы от лезвия вспышкой отразился свет – в глаза противнику – сотворить это машинально, не задумываясь – и плавным, словно лёгким быстрым движением перерезать чужую глотку.
Почти перерезать.
По пути остановиться, усилием воли – не тела – удержав нож у самой сонной артерии.
А когда рука побеждённого защитным жестом взметнётся, чтобы контратаковать, перехватить её, вывернуть и отобрать железку.
И затем, потеряв всякий интерес к действу, развернуться и уйти допивать «Черниговское».
Отшатнувшись от проходящего мимо Саши, Илья тогда подумал, мол, нужно быть гением, чтобы так управляться с ножом, но позже понял – дело в кое-чём другом.
Победитель, пересекаясь взглядом с Джеки, заметил его довольную усмешку, в ответ на которую с безразличием отвернулся.
Казалось – что может их объединять? Какое им вообще дело друг до друга – пусть они и шастают в одной компании? На тот момент ни Андрюха, ни Илья ещё не могли дать ответ, но позже, гораздо позже второй ответит на этот вопрос Мирославу: «Общие игрушки».
Компания разбрелась домой ближе к утру, когда все трижды решили и передумали идти в клуб на местную тусовку.
Илья удрал сразу же, но Сашу из головы выбросить не смог. А стоило ли выбрасывать? Тем более, нужно как-то отблагодарить старшеклассника за неоценимую помощь. Не зная, что делать, мальчишка тем не менее поймал своего благодетеля, когда тот, прогуливая седьмой урок, лениво развалился на покрытой снегом лужайке недалеко от школы.
Издалека он выглядел спящим, однако когда Илья подошёл ближе, тот приоткрыл один глаз.
Не зная, как начать разговор, но понимая, что начать его обязательно нужно, десятиклассник выдавил неуверенное:
- Э-э-э, привет.
- Угу, – короткий ответ.
- Сегодня прохладно, – сообразил Илья.
- Угу, – снова.
Учитывая неприятный холодный ветер и впечатляющий мороз, «соображение» о «прохладе» выглядело неуместно, а развалившийся в лёгкой кожаной куртке Саша, мягко говоря, не слишком гармонировал с пейзажем.
- Можно спросить, что ты делаешь? – Илья недоуменно поглядел на парнишку, сравнивая свою меховую куртку с его кожаной, свои зимние ботинки с его беговыми кроссовками, и проникся нелогичностью увиденного ещё больше.
Ветер тряханул ближайшие деревья – его порыв всполошил ветви и птиц, заставив посыпаться вниз пушистые снежные хлопья.
В эту ночь обещали сильный снегопад.
А Илье непроизвольно вспомнилась сказка о Снежной Королеве. Конечно, старшеклассники не должны читать сказки и совсем не обязаны их перечитывать, но… Саша в тот момент до дрожи в коленях напоминал Кая.
- Пытаюсь заболеть, – после длительного молчания ответил «Кай» и опять закрыл глаза.
Илья мог поспорить, мальчишка его даже не помнит. Его спросили – он ответил, теперь извольте отцепиться.
- А-а-а, – многозначительное междометие. За ним следующий вопрос: – А зачем?
Лишь бы не молчать.
- Завтра контрольная. По геометрии.
Саша удобнее разместил голову на сомкнутых в замке за головой руках.
- Ты не понимаешь геометрию? – вот он, шанс отплатить за помощь, и плевать, что «Кай» старше на год.
Репетитор Ильи запросто поможет понять и объяснить кому-то другому нужную тему.
- Понимаю, – не открывая глаз. – Мне лень. Скукотища и напряг. Не хочу.
Ответ немного выбивал из колеи.
- А… ладно…
Не зная, что делать, Илья сел рядом и десять минут спустя с удивлением понял: «Кай» действительно задремал.
На следующий день парнишка твёрдо решил преследовать Сашу до тех пор, пока не сможет ему отплатить. Чем-нибудь таким… Ну, полезным. Однако подобного случая никак не предоставлялось.
Несколько месяцев спустя – где-то к марту – некоторое преследование вошло у Ильи в привычку. Его замечали рядом с Сашей на переменах, на улице, в той самой неблагополучной компании, даже дома, болтающим с Сашиными домочадцами, поедающим знаменитый «тёть-Валин» борщ. Мать Саши не могла нарадоваться постоянному благополучному другу сына.
В то же время сам сын Илью в упор «не замечал». Без особой надобности он не обращал на мальца никакого внимания, не заговаривал первым, вообще не интересовался им как личностью, хотя и не прогонял, а другой раз одного его взгляда хватало, чтобы некие недовольные субъекты перестали прикапываться к мальчишке. Когда Джеки спросил: «Он тебе не мешает? Ходит хвостом каждый раз. А если мы пойдём сам знаешь, куда – он же за тобой потащится», у Ильи сердце встало в недобром предчувствии, однако «Кай» пожал плечами: «Мне всё равно. Его проблемы».
Так оно и происходило. На самом деле, Илья не понимал, зачем это делает: его никто не заставлял, не удерживал, но что-то… притягивало. Этот невероятный магнетизм или, возможно, нечто другое, название которому мальчишка дать не мог, не отпускало. К тому же, незаметно для себя Илья начал меняться – может, воодушевлённый примером, может, уязвлённый безразличием – стал жёстче, грубее, несколько раздражительнее и вместе с тем научился «стоять на своих двоих» в неустойчивом мире, напрочь состоявшим из пошлостей и лжецов.
Вмазать мог, крепко – запросто. Научился. Научился отвечать руганью на ругань, научился вести себя заносчиво, смотреть свысока, правильно выбирать друзей.
Он всего лишь вырос – выкинул детскую дурь из головы. Правда, вырос не таким, каким его хотели бы видеть отец с матерью.
И ещё… Он перестал «замечать» кого-то, кроме Саши. Отец постепенно сошёл с роли непрекословного авторитета, в доме часто слышались эхо и отзвуки ссоры: причитания матери, что приходит поздно, что не тем занимается, что забросил учёбу, что небось давно на наркотики подсел. Злые слова отца «…ты без нас никто… в кого удался… что из тебя получится… придурок придурком…» – разговоры родителей, их беспокойство, крушащиеся надежды: «Связался с дурной компанией… что делать… может, это пройдёт?..»
Удивительно: почти необидно. Илья всего лишь стал реже бывать дома.
Его жизнь будто две стороны одной монеты, будто выступление для одного зрителя, не желающего ни смотреть пьесу, ни заглядывать за кулисы.
А в марте неожиданно для всех снова пошёл снег.
За мартом апрель и май. Время летит неуловимо быстро – не остановить, не остановиться.
Последний звонок. Выпускной.
На выпускном «Кая» Илья сидел в первом ряду актового зала, а когда причастный народ уехал в кафе, со спокойным сердцем, немного сожалея, пошёл домой.
Июнь, июль, август – беременность какой-то девчонки. И что? Свадьба?..
Никто ушам своим не верил – Сашка собирается жениться? Бред. Да быть не может.
Но когда Илья спросил, тот закатил глаза к потолку:
- Да? Это странно?
Впрочем, Илья не верил до последнего, а после торжественного акта бракосочетания не воспринимал свадьбу всерьёз – тощая, бледная девчонка совершенно не могла претендовать на место в сердце «Кая».
Она не была ни храброй, ни решительной, ни Гердой. Да, она абсолютно точно не Герда и никогда ею не станет – не хватит самой обыкновенной человеческой страсти, львиной смелости. Очевидно: ребёнок появился после случайного траха на выпускном. Белоручка струсила делать аборт, а Саша выбрал легчайший вариант избегания проблем и головомоек. Скоро ему надоест, и девчонка сама попросит развод.
Сентябрь. Обычная непогода.
«Кай» сдал экзамены и отправился в универ. Вот это реально стало неожиданностью для всех: родителей Саши, его приятелей, одноклассников, учителей – всех, кроме самого Саши и почему-то «не-Герды». Тогда Илья, понимая, что светлой звезды, помогающей Александру, у него не имеется, снова налёг на учёбу, твёрдо пообещав поступить туда же. На любую специальность.
Его родители счастливо думали, что мальчик взялся за голову, но он хотел всего лишь по-прежнему следовать. Идти следом, как привык за всё это время.
Октябрь, ноябрь, декабрь, январь…
Снова ноябрь.
Такой же холодный, как и в прошлом году.
«- Поступил? – спрашивали те знакомые отца и матери, которые спросить не успели.
- Конечно, – с гордостью отвечали те. – На бюджет. Он же наш сын!»
Илья за некое хвастовство на них совершенно не злился – он радовался, что, поселившись в другом городе, сможет видеться с Сашей каждый день.