— И из-за этого тоже, — Гошка закусил губу. Я невольно проследил за этим движением и сглотнул. Всё-таки что-то в Гошке было непередаваемо сексуальное. Даже в таких невинных жестах. Сразу хотелось его завалить здесь же. Я стиснул зубы и попытался восстановить дыхание. А Гошка продолжил после короткой паузы: — Некрасиво получилось по отношению к Костику. Вы же встречались, а тут я…
Скрыть удивление у меня не получилось. Потому что я никак не ожидал, что в нашем с Костиком расставании Гошка будет винить себя. Отхлебнув от принесённого официанткой бокала с пивом, я откинулся на спинку стула, на котором сидел, и покачал головой:
— Тебе из-за этого точно не стоит переживать. Думаю, мы бы всё равно рано или поздно разбежались. Не ты, так кто-то другой стал бы последней каплей Костика.
Гошка скользнул по мне немного растерянным взглядом и вздохнул, снова опуская голову и начиная изучать столешницу. Я молча наблюдал за ним. Сейчас я пытался приноровиться к новой роли, непривычной мне: роли человека, который пытается начать строить нормальные отношения, а не просто развлекается. Это был интересный опыт, нужный. Но не только из желания эксперимента я пошёл на это.
Пусть я ещё не до конца разобрался в своих чувствах к Гошке, но он точно мне нравился. И мало того, что с ним хотелось поскорее оказаться в постели, так ещё посидеть вот так в кафе было приятно. И узнать желал не только про любимые позы в постели — хотя, конечно, у Гошки не спросишь этого, девственник, блин, попался на мою голову, карма, наверное, — но и про другие интересы тоже.
И я принимал это с осторожным любопытством, словно ступал на тонкий лёд, покрывший знакомую реку, которую я обычно пересекал по мосту. Это было интересно. И я хотел узнать, что случится потом, когда я доберусь до противоположного берега.
Глава 9
— Как думаешь, мы выиграем? — Гошка шёл рядом со мной по студенческому парку, привычно засунув руки в карманы куртки и спрятав нос в воротник.
Осень наступила окончательно, с неба падала какая-то ерунда, — то ли дождь, то ли снег — а под ногами шуршали жухлые листья, нарушая тишину, восстановившуюся после большого перерыва. Пар сегодня было только две, поэтому мы в свободном полёте направились по домам. Точнее, ко мне домой. Вчера я купил клёвую игру, но одному в неё играть было откровенно скучно. Это я понял сразу, поэтому потащил Гошку к себе. Гошка упрямился, но недолго. Наверное, сначала переживал, что я затащу его в кровать сразу же, как мы придём домой.
И, честно говоря, такой расчёт присутствовал. Уже несколько недель — ладно, всего две — секса у меня не было. И это меня напрягало, потому что до этого вынужденного воздержания я в развлечениях себе не отказывал. А тут пришлось напрягаться изо всех сил, чтобы Гошку не спугнуть. Он и так на лишние и совершенно невинные прикосновения реагировал слишком резко и яро: моментально бледнел, отшатывался и сразу сворачивал разговор, придумывая причину для ухода. Сначала меня это забавляло, но сейчас уже раздражало. В конце концов, мы же не с нуля начинали — я ему минет делал, а он боится простого прикосновения к плечу.
Так что сегодня я раздумывал над тем, брать ли алкоголь, сколько и как напоить Гошку до той кондиции, чтобы смущение отошло на задний план, но и заниматься сексом он был готов. Презервативами, кстати, тоже успел запастись, и сейчас от всей души надеялся, что мне они понадобятся. Зря, что ли, вчера в аптеке полчаса стоял и выбирал?
Гошка, кажется, подозревал о моих намерениях, поэтому в магазине, куда мы зашли по пути, от коньяка отказался, от вискаря тоже, согласился лишь на пиво. И то…
— Только одну, — серьёзно проговорил он, глядя на меня с каким-то скрытым осуждением. Ну точно ведь знал!
Мне пришлось кивнуть, положить в корзину одну — только одну — бутылку пива и надеяться на то, что дома Гошка расслабится. А там у меня и коньяк, оставшийся с прошлой гулянки месячной давности.
— Ты один живёшь? — спросил Гошка, когда мы зашли в квартиру. Я скинул кроссовки, повесил куртку и кивнул:
— Да. С этим мне повезло.
— И не говори. Так ты не сказал мне ничего по поводу выигрыша.
— А что говорить? — пожал я плечами, ведя Гошку на кухню. — Вряд ли выиграем. Я тут на днях одним глазком глянул на то, что представят рекламисты с четвёртого курса, и могу тебе точно сказать — мы в пролёте.
— Вот непруха, — вздохнул Гошка. — Я уже понадеялся на освобождение от сессии. Перед Новым годом было бы очень кстати.
— Оно всегда было бы кстати. Возьми из холодильника пиццу, её разогреем.
— Ты совсем не готовишь? — Гошка удивлённо посмотрел на меня, я в ответ промолчал: ну кого он спрашивает? Ответ очевиден, кажется. Мне проще заказать пиццу или купить замороженную, чем пытаться что-то приготовить. Впрочем, иногда, когда деньги заканчивались, приходилось давиться пельменями.
Сообразить обед нам удалось через минут пятнадцать. Гошка нашёл у меня в холодильнике помидоры, огурцы и сыр, покрошил всё это в салат.
— Не могу вот так, просто пиццу, — развёл он руками в ответ на мой многозначительный взгляд. Впрочем, вскоре мы переместились к телевизору и приставке, где я, поглядывая на Гошку, принялся шаманить с настройками игры. Играть не очень хотелось, но не сейчас, когда наконец удалось заманить Гошку в квартиру. И моё напряжение — исключительно сексуальное — казалось, искрило похлеще загоревшейся проводки.
Скорее всего, Гошка это ощущал, потому что смотрел на меня порой такими глазами, в которых читался один вопрос. Но стоило мне присмотреться и чуть задержать взгляд, как он отворачивался и делал вид, — я был уверен в этом — что занят игрой. Все бои я проиграл, конечно же, потому что больше думал, чем смотрел на экран, автоматически щёлкая по клавишам джойстика. Я всё никак не мог понять, хочет Гошка того же, что и я, и просто не решается сказать об этом из-за смущения, или же он искренне уверен, что мы пришли только играть и жрать пиццу? Если второе, то я могу ещё раз убедиться в его исключительной наивности, в конце концов, он вроде как согласился на отношения со мной, а мы не пятнадцатилетние школьники, чтобы ходить друг к другу в гости, смотреть мультики и кидаться попкорном.
Поэтому, отложив джойстик, пока Гошка выбирал следующий уровень, я не сдержался и подсел к нему поближе. Конечно, от одной, выпитой им, бутылки пива сознание вряд ли помутилось, но напоить его было невозможно, приходилось прощупывать почву без лишних алкогольных возлияний.
Стоило мне положить руку на плечо Гошки, как он моментально вздрогнул и повернулся ко мне. Я с трудом сдержал смешок — такие огромные и удивлённые глаза, словно я его уже завалил на пол, а он, невинная овечка, даже не подозревал о моих наклонностях.
— Ты чего, Димыч?
Я закатил глаза и уже уверенно сел рядом, почти впритык.
— Чего-чего? Ты же не думал, что мы сюда пришли только в игрушки играть?
Судя по выражению лица Гошки, он всё-таки думал. И за что это мне? Почему я решил вдруг остепениться именно с парнем, который о сексе знает только из порно? Взгляд упал на пах Гошки, и я сразу решил для себя — вот почему.
— Димыч, я…
— Не ломайся, как целка, — фыркнул я, в один момент седлая его колени и вытаскивая из рук джойстик. И пока я устраивался, Гошка вцепился в мои плечи и вытаращил глаза, выпалив разом:
— Но я и есть… — «целка» он не выговорил, стремительно покраснел и замолк. Я не смог сдержать смех, осторожно взял его за запястья, заставил откинуться на спинку дивана и прижался крепче бёдрами к его коленям.
— Успокойся, — шепнул я прямо ему в губы и не дал ответить, сразу же целуя: на этот раз глубоко, без невинной прелюдии, с языком и даже лёгким покусыванием. Гошка что-то замычал, попытался сказать, но целовался я — не буду скрывать — слишком хорошо, чтобы от этого можно было отказаться, и Гошка сдался, отвечая неумело, но с похвальным рвением.
Я, оценив этот жест доброй воли, сразу же переместил руки с чужих запястий на шею, а сам бёдрами скользнул ближе к паху, начиная ёрзать. Гошка почти моментально откликнулся порывистым выдохом и отстранился, глядя на меня ещё более смущённо. Улыбнувшись, я погладил его по щеке, спуская вторую руку к поясу джинсов, чтобы его расстегнуть.
— Не волнуйся, — мне стоило его по-настоящему успокоить. Потому что без этого ничего не получится. И я был готов потратить на это время, тем более результат должен меня поразить. — Просто не думай, что ты можешь сделать что-то не так. Подумай лучше о том, что в твои годы с такими причиндалами ходить в девственниках просто стыдно.
Гошка насупился, но мешать мне не стал. Молча следил за моими движениями, пока я расправлялся с его ширинкой, стаскивал джинсы и трусы.
Когда я уже наклонился над его пахом, чтобы немного ускорить процесс, он вдруг ожил и подал голос:
— У меня это… резинок нет, — а голос-то охрип у него. То ли от волнения, то ли от желания, то ли от всего вместе. Впрочем, я чувствовал себя не лучше. Внутри меня всё подрагивало от того, что я наконец добился своего, что Гошка вместе со своим членом теперь в полном моём распоряжении. И что после этого секса я точно смогу сказать, что мой сексуальный опыт — большой. Большой и длинный.
— У меня есть, — хмыкнул я, возвращаясь к тому, с чего начал.
Гошка возбудился, как и ожидалось, моментально. Я не успел даже как следует головку языком пощекотать да в рот поглубже вобрать весь член, а тот уже встал. И нельзя сказать, что я был доволен. Раньше эта Гошкина чувствительность играла со мной злую шутку: не успевал я разогнаться, как он уже кончал. Мне не хотелось, чтобы и сегодня всё закончилось так же.
— Слушай, — я упёрся ладонями в диван по бокам от его бёдер и поднял голову, — попробуй только кончить раньше меня. Не сегодня, ясно?
Гошка сглотнул. Он был всё такой же красный, взволнованный и явно желающий продолжения, хоть и боявшийся его.
— Если кончишь — сам тебя трахну, чтобы неповадно было, — поставил я условия. Гошка задохнулся от возмущения, но сказать ничего не успел — я снова взял его член в рот, но в этот раз я пережал основание, чтобы снова не попасть впросак. Трахать Гошку я не хотел. Точнее, я был бы не против распробовать с ним и верхнюю позицию, но не сегодня.
Мне хватило ещё пары минут, чтобы довести Гошку до нужного состояния, раздеться самому, а потом я достал резинки и зашуршал обёрткой. Себя я подготовил заранее, не зная наверняка, получится ли затащить Гошку к себе, но решил, что в случае удачи, время на подготовку тратить будет некогда. И был прав. Судя по всему, дай Гошке хоть минуту подумать, он тут же сбежит. Упускать такой шанс я совершенно не собирался. И, закусив губу, глядя на член Гошки, пытался представить, какую же позу придумать, чтобы у нас всё получилось так, как надо, и без последствий.
Я задумывался об этом и раньше, но тогда перед глазами не было члена Гошки. И теперь в голове прочно засела мысль — а если не получится? И ведь могло! Размер члена у Гошки действительно был завидный и совершенно нереальный. В порно, которое я видел, конечно, и не таким трахали, но я не порно-актёр, разъёбанный до таких размеров, что и две руки засунуть можно.
Отказываться от своего шанса, впрочем, я не собирался. Поэтому быстро раскатал резинку по чужому члену, сам опустился на диван, стащил со спинки небольшую подушку и подложил её под поясницу, расставив ноги. Гошка смотрел на меня глазами испуганного кролика и как-то совсем по-детски шмыгнул носом.
— Может, не надо?
— А ты готов отказаться прямо сейчас? — я недовольно поджал губы и потянул его к себе за плечи. — Давай. Я растянут, только осторожно. Знаешь же, куда вставлять?
— Выбор не большой, — пробурчал Гошка, сконфуженно глядя куда угодно, только не на меня. Ну что не так с этими девственниками, серьёзно? Им предлагаешь совершенно бесплатный и наверняка улетный секс, а они ещё ломаются.
Гошка, правда, сообразил довольно быстро, что нужно делать, потому, тяжело дыша, начал попытки вставить в меня член. Но как-то всё неловко шло: Гошка пыхтел, член не вставлялся, а я чувствовал себя в абсурдной порно-комедии, потому что в такую ситуацию ещё не попадал. Наконец Гошка как-то приноровился и толкнулся, я закусил губу — это было больно. Больнее, чем я ожидал.
Вцепившись в его плечи, я пытался расслабиться, пока Гошка продолжал попытки втиснуться в моё тело, но тело сводило от разрывающей боли. И мне пришлось резко его отстранить. Так не было даже, когда я впервые давал в зад.
— Ты что-то неправильно делаешь.