Пока мы ездили от одного магазина к другому, я решился на вопрос, который нет-нет да и всплывал в моих мыслях:
- А как получилось, что вы унаследовали усадьбу? – начал я и тут же заторопился, поясняя, что это не просто праздное любопытство, под укоризненным взглядом Ярослава: - Я имею в виду, как получилось, что большевики не экспроприировали усадьбу после революции, как случилось со всеми дворянскими имениями?
- Во-первых, давай на «ты», я устал от твоего выканья, честно, не могу уже слышать.
Я недоуменно смотрел на него: вроде ж прояснили все, да мне и неудобно так к нему обращаться.
- Я заработаюсь и забудусь, я же говорил.
- Значит, забудешься, плевать я хотел на остальных!
Моему удивлению не было предела: чего это он так разнервничался? Яр рулил, глядя на дорогу, а я смотрел на его сердито поджатые губы и яростно раздувающиеся ноздри. Не ожидал от него такой экспрессии, мне он казался более спокойным, уравновешенным человеком. Видимо, чувствуя мой взгляд, он пронзительно взглянул на меня, и я кивнул:
- Ладно, как скажете.
Он тут же снова поджал губы, и я поправился:
- Как скажешь.
Ярослав повеселел:
- Вернемся к усадьбе. Думаю, скрыться от большевиков ей помогло то, что скрывает ее и от космических спутников, и от незваных гостей.
- Рурсус, - покивал я.
- Возможно, - нехотя признал он, - но меня все равно напрягает эта мистическая составляющая.
- Значит, вы… - он грозно посмотрел на меня, вызвав смех, - я имел в виду «ты», значит, ты из рода Шернборнов?
Он пожал плечами, сворачивая к магазину:
- Возможно, я никаких подтверждений этому не находил, но в завещании был указан мой дед по маминой линии.
А я еще задумывался, почему не отец Ярослава занимается усадьбой, теперь понятно.
- А так как он погиб вместе с мамой полтора года назад…
Я охнул – какое несчастье! Мне было искренне его жаль.
- Был гололед, дед не справился с управлением, в общем…
Он замолчал, а мне было неловко его еще о чем-то спрашивать. Он вышел из машины, я вылез следом, и мы направились в магазин на поиски столика, но по дороге Ярослав снова заговорил:
- После смерти деда оказалось, что все свое движимое и недвижимое имущество он оставил мне, так что когда выплыло завещание с усадьбой, меня разыскали, и вот…
В четвертом по счету магазине мы наконец нашли то, что было нужно. Пока я глазел по сторонам, Ярослав рассчитался за столик и понес его в джип. Мне казалось, что времени прошло больше часа, и, наверное, Флорентий с Глебкой нас уже заждались. Ярослав остановился напротив клиники, возле ворот которой мялся Рен:
- Двойная полоса, я тут не могу повернуть, а объезжать далеко.
- Я его позову, без проблем, - я уже более-менее управлялся с пристяжным ремнем, поэтому достаточно быстро отстегнулся и вышел.
Я подошел к светофору и посмотрел на Флорентия: его ярко-розовую футболку видно было издалека. Пока я размышлял, окликнуть его отсюда или перейти дорогу, к нему подошла какая-то бабулька и, ткнув пальцем в хорька, которого он держал на поводке, что-то спросила. Рен отрывисто ответил, не отрываясь при этом от своего айфона, и бабулька, удовлетворенная ответом, неспешно удалилась. Хорек же покрутился на месте и, поняв, что хозяину не до него, решил развлекать себя сам. Он с любопытством обнюхал ближайшую клумбу и, встав на задние лапки, принялся копаться в земле.
Пока я переходил дорогу, к Флорентию успели подойти еще два парня, женщина с ребенком и пожилой мужчина. И все у него что-то спрашивали. Меня разобрало любопытство. Чем же они таким интересовались? Судя по реакции Рена, расспросы эти были ему неприятны: он сперва коротко отвечал, затем, кажется, огрызался, а старичку вообще что-то процедил сквозь зубы. Я, стараясь не привлекать к себе внимание, подошел поближе, но Рен меня не видел. И как раз вовремя: мужчина с мальчиком лет семи шли мимо, и ребенок, увидев хорька, остановился и дернул отца за руку.
- Папа, смотри, хомячок! - заорал малыш.
- Это хорек! - буркнул в ответ Рен, а мне показалось, что еще секунда - и от него повалит пар, как от закипевшего чайника.
Спустя минуту с командой хорепоп поравнялась бабулька с авоськой. Она поправила очки и с улыбкой поинтересовалась:
- Сынок, это у тебя ласка?
- Это хорек! - едва не рявкнул в ответ Рен.
Я же удивился: неужели все эти расспросы касаются его пушистого питомца? Тогда понятно, чего так злится Флорентий. Вспомнились его разборки с Русланом, который постоянно дразнил племянника, обзывая Глебку крысой.
Пока я размышлял, к Рену подошли парень с девушкой.
- Это кто у вас такой симпатичный? - засюсюкала барышня.
- Хорек, - устало ответил ей тот, и я понял, что если б он не был так зол, то его оскал мог вполне бы сойти за улыбку, ведь его питомца не обозвали ни лаской, ни крысой. Молчу уже про хомячка. Думаю, что еще вопрос-другой, и Рен кинется на особо любопытного прохожего с кулаками.
- Это сурок? - прервал мои размышления мужской голос
- Нет, это хорек! - прошипел Рен, дергая своего питомца к себе за поводок.
Мужчина покачал головой и ушел, а я решил подойти к парню и сказать, что машина на той стороне улицы.
Но стоило мне сделать пару шагов, как рядом с Флорентием затормозила очередная семейная пара с ребенком.
- Мам, это хомяк? - раздался веселый детский голос.
Я покосился на Рена и понял, что ребенка нужно спасать.
Но не успел Флорентий ответить, как его опередил румяный круглолицый отец семейства:
- Нет, сынок, это не хомяк, это - песец.
- Да, - уже не сдерживаясь, заорал на всю улицу Рен, - это полный писец!
Глеб ждал нас у дороги, даже не понадобилось подъезжать к университету. Он скользнул в машину и, захлопнув дверь, бодро поинтересовался:
- Ну что, на перекусон?
- Как там у тебя? – спросил Ярослав.
- Все путем, - ответил Глеб, - а чего вы такие хмурые?
Вообще-то хмурым был только Флорентий, и я его прекрасно понимал, поэтому и не лез с расспросами, а Ярославу, наверное, было просто неинтересно.
- Неужели на нас с тобой, Глебка, тоже обратили внимание? – раздраженно бросил Рен. – Я уж думал, никому и дела нет, как у нас прошел маникюр-педикюр.
Он так точно скопировал интонации своего дяди, что мы невольно рассмеялись.
- Ладно, куда едем?
- А куда планировалось изначально? – небрежно поинтересовался Глеб.
- В Делюкс, - спокойно ответил Ярослав.
- Не хило, - отозвался Флорентий, а Глеб только хмыкнул в очередной раз.
Джип катил по заполненной дороге, и тут я заметил его:
- А можно в МакДональдс?
Сзади раздался язвительный смешок Рена, а Ярослав уставился на меня в полнейшем недоумении, словно я неожиданно заговорил на хинди по меньшей мере.
Я с усмешкой посмотрел в ответ:
- Я знаю, что от фастфуда больше вреда, чем пользы, но я никогда там не был, так что можно это расценивать, как поход в музей.
В Маке Глеб предложил занять столик на улице, пока он все купит, но я сказал, что пойду с ним – мне было интересно, что там могут предложить, кроме общеизвестных гамбургеров-чизбургеров и картошки-фри. В итоге мы стояли в небольшой очереди к одной из касс, а наши спины через стекло сверлили недовольные взгляды Ярослава и Флорентия. Когда мы вернулись с подносами и принялись за еду, надо отметить, что я остался не в восторге от нее, хотя картошка была ничего, но маменька, мне кажется, приготовила бы вкуснее, Яр с Глебом принялись обсуждать какие-то свои заморочки с камерами слежения, я же решил завязать светскую беседу с Флорентием.
- А почему ты решил идти учиться на учителя?
Он захлопал глазами, усмиряя хорька:
- Чего? Я вообще-то учусь на факультете Информационных систем и технологий.
Глеб и Яр уставились на него во все глаза.
- То есть ты будешь учителем информатики? – уточнил я.
- Чего? Никита, ты с какого перепугу решил, что я учусь на учителя?
- А что, в пединституте теперь выпускают не только учителей?
Если честно, то я и сам не был в курсе.
- А с чего ты взял, что я учусь в пединституте?
- Так Лера все время говорила «педик» на тебя.
- Вообще-то я учусь в университете Гетьмана, - высокомерно ответил Рен, - а ты просто идиот, редкостный причем.
Лица Ярослава и Глеба вытянулись, они переглянулись и зашлись в хохоте.
Глава 10
С Днем знаний всех студентов! Атер Катта, считай это подарком на 1-е сентября!))
Потянулись мои серые архивные будни, это я, конечно, преуменьшил, но принято же так говорить, когда изо дня в день занимаешься однообразной работой. К счастью, моя работа хоть и была однообразна, но мне все так же нравилась. Мне вообще в усадьбе, да и самом поместье, было безумно интересно, к тому же и компания подобралась неплохая: я сдружился с охранниками, и даже с Реном у нас выработался определенный уровень общения – примитивный. Мне кажется, он меня еще сильнее невзлюбил после поездки в Киев, но я так и не понял почему. Когда он закончил копировать мои старые записи, необходимости приходить ему каждый день в архив не осталось. Обычно, если я заканчивал новую полку, что случалось иногда за день, а иногда и за три в зависимости от содержимого документов, то просто за завтраком сообщал ему об этом, и он приходил и копировал мои новые записи, управляясь довольно быстро.
Вокруг усадьбы тоже кипела работа: Ярослав приезжал чуть ли не каждый день, привозил каких-то специалистов по ландшафтному дизайну, которые бродили по окрестностям, что-то снимая и записывая. Потом приезжали рабочие, восстанавливали былую красоту: чистили и подновляли дорожки, засаживали клумбы, стригли кусты и, по-моему, даже прошлись частыми граблями по всему огромному парку, убирая неизвестно каких годов опавшие листья и прочий древесный мусор.
Приезжала также бригада из клининговой фирмы наводить чистоту в самой усадьбе. Лично я никакой грязи тут не замечал, мне кажется, что дом каким-то образом сам поддерживал порядок: даже пыль собиралась очень медленно, да и не видел я ее практически, хотя дома приходилось убираться два раза в неделю. Убирали, естественно, мама с теткой, но и меня периодически подключали, особенно к мытью окон, но это бывало не так уж часто.
Ярослав успевал везде: и за рабочими следить, и с охранниками что-то обсуждать, и ко мне забегать, но у меня новостей не было, что-то шибко интересное совсем не попадалось. Но впереди еще было много стеллажей, и я рассчитывал на интересные находки. Мне почему-то представлялось, что я вот-вот наткнусь на истертую карту сокровищ, зарытых где-нибудь в парке под старым деревом.
На заднем дворе Ярослав решил устроить бассейн, и теперь строительная бригада вовсю работала в котловане, вырытом экскаватором: делали опалубку, монтировали водопровод и водоотводную систему, бетонировали и все такое прочее, во что я не вникал и в чем разбирался очень поверхностно, как человек совершенно далекий от столь прозаических вещей. Да я бы, наверное, и не заметил ничего, если бы не шум, который они создавали, находясь практически у меня под окнами.
В парке под слоем лесного сора обнаружились каменные дорожки, о которых никто не подозревал, и Глеб стал бегать по ним с утра пораньше. Я никогда пробежками не занимался, но глядя на него, решил тоже попробовать – такое телосложение соблазнит любого заняться собой. Конечно, я понимал, что выносливости у меня особой нет, и не претендовал бегать вместе с ним, но Глеб заметил меня и сам стал замедляться, чтобы бежать в одном ритме. Разговор об этом как-то всплыл во время обеда, на котором присутствовал Ярослав. Он тоже очень заинтересовался утренними пробежками на свежем воздухе и на следующий день присоединился к нам, чем я крайне был поражен – это ж во сколько он встал, чтобы доехать сюда из Киева к семи утра?
Ярослав по делам усадьбы теперь частенько оставался ночевать и с утра бегал с нами, он бежал в одном темпе со мной, рядом, но разговаривать у нас не получалось: у меня элементарно не хватало дыхалки, а Яр, мне кажется, еще досыпал на бегу.