Сбежать из дома одного неуравновешенного к другому. Отлично, мам.
***
Мне правда требуется проветриться, чтобы вернуться в кафе. Иногда моего терпения не хватает, и это очень выводит из равновесия, поэтому да, я прохожусь по улице, физически противостою проникновению холодного воздуха под ткань белой майки, что выглядывает из-под расстегнутой клетчатой рубашки. Давно уже распустила хвостик, чтобы волосы грели открытую кожу шеи. Шаг замедляю, останавливаясь в конце незнакомой улицы, после чего складываю руки на груди, развернувшись, чтобы последовать обратно. Морозный вечерний воздух расслабляет, помогает голове остыть, а мыслям немного успокоиться. Совсем не хочется возвращаться к ним. Не люблю «взрываться» на людях, но в данном случае мне просто не удалось противостоять желанию закричать на отца. И, чтобы избежать крупной ссоры, я ушла. Я всегда ухожу, проглатывая в себе злость.
Так или иначе придется вернуться.
Небо черное, но яркие звезды делают его по-настоящему красивым. Я стараюсь не обращать внимания на громкую музыку, льющуюся со всех сторон, на незнакомых людей, создающих шум своими разговорами. Этот «городок» для ночной жизни. Здесь нет жилых домов, только бары, кафе и другие увеселительные заведения.
Шагаю обратно по тротуару, игнорируя свист со стороны стрип-клуба. Невольно застегиваю пуговицы на рубашке, чтобы скрыть облегающую грудь одежду под ней. Наконец вижу неоновую вывеску кафе, и делаю глубокий вдох, нервно сжав ремни рюкзака, стягивающие плечи. Я не стану извиняться, но приму все его слова молча. Всё равно всё будет так, как хочется отцу.
Толкаю двери, оказываясь в заведении, и поворачиваюсь к столику, который был занят нами. Замираю. Медленно соображаю, активно заморгав, на нашем месте сидят другие люди. Хмурю брови, ощутив неприятную боль в ребрах. Это кольнул легкий испуг, но отбрасываю его, попятившись назад к выходу. Толкаю двери, быстро спускаясь по ступенькам, и резкими поворотами головы озираюсь в поисках нашей машины. Только незнакомые лица прохожих и чужие автомобили.
Кольнуло еще раз. Больнее. Страх. Дышу глубоко, чтобы не поддаваться панике. Бред. Они должны быть где-то здесь. Топчусь на месте, сложив руки. Выгляжу потерянно, не верю в тот маразм, что приходит в голову.
Это же полный бред. Они не могли уехать без меня, верно?
Верно же?
***
— Вот так, — Лиллиан гладит мужчину по плечу, пока тот сворачивает на улицу, где находится нужное кафе. — Помнишь? — она с тревогой сглатывает. — Контроль.
Дилан без интереса листает сообщения в социальной сети, пока мужчина ведет автомобиль, возвращаясь за дочерью. Он так и не научился держать под контролем свои выходки и срывы, но Лиллиан хорошо на него влияет, пока успокаивающе сжимает плечо, еле улыбаясь:
— Будь собраннее.
Он не говорит. Смотрит перед собой с особой сердитостью. Стискивает зубы. Всё еще не отошел от разгоревшихся внутри эмоций и чувств. Совсем не умеет контролировать свое поведение. Женщина вытягивает шею, изучая местность, и с успокоением выдыхает, когда видит Райли, нервно топчущуюся на месте со сложенными руками. И девушка не улыбается, когда замечает приближающийся автомобиль. Её веки шире распахиваются, а во взгляде читается новый прилив эмоций. И не самых светлых.
Тормозит. Митчелл не смотрит на дочь, хорошо ощущая её ледяной взгляд на себе. Лиллиан поддается вперед к открытому окну:
— Садись, Райли, — пытается сохранить спокойствие, но видит. Девушка. Вне. Себя.
— Т-ты, — Райли сглатывает, сжимая пальцы. — Уехал.
— Нет, — женщина дергает мужчину, уверяя во лжи. — Мы искали тебя и…
Райли приоткрывает рот, а губы дергаются в нервной улыбке:
— Ты оставил меня здесь, — прикусывает язык, перестав контролировать дыхание.
— Садись, — Митчелл не собирается разбираться. Он приказывает, сжав руль пальцами. Дилан пыхтит, начав растирать веки. Очередной спектакль.
— Охренеть, — девушка шепчет, подняв голову, чтобы сосчитать несколько звезд. Не помогает.
— Следи за языком, — отец всё еще не смотрит в её сторону. — Сядь в машину.
Райли качает головой:
— Нет, я пожалуй подожду автобуса, — начинает отступать назад, заставив мужчину сжать руль, а Лиллиан вновь проявить тревогу:
— Райли, пожалу… — девушка презрительно качает головой, отворачиваясь, и идет вниз по тротуару, продолжая излучать сердитость:
— Охренеть.
— Райли, — Лиллиан теряет её из виду, отчего вновь принимается терзать руками Митчелла. — Иди за ней.
Тот дышит, смотрит перед собой. Не двигается.
— Митчелл! — вот баран. — Просто… — теряется. — Ведь… — хочет сама вылезти, но понимает, что Райли не вернется в машину. Всё-таки стоит помнить: она — дочь Митчелла.
И в её генах такое же упрямство, но и сдаваться не желает. Здесь небезопасно. Кто знает, что может произойти, пока она ждет автобус?
Лиллиан оглядывается на сына, ладонью дернув того за колено, и Дилан буквально готов покрыть её матом, так как понимает, что значит этот её взгляд.
— Нет, — парень прикрывает глаза с раздражением. — Не заставляй.
— Нельзя, чтобы она шлялась здесь одна, — женщина мнется, тряся его колено. — Пожалуйста, — посматривает на Митчелла. Нет смысла уговаривать, поэтому продолжает давить на сына:
— Приедешь с ней на автобусе, ну… — просит. — Пожалуйста.
— Блять, — парень зло пихает её руку от себя, открыв дверцу. — Было бы ахуенно правильно, если бы ты так же обо мне пеклась, — выходит быстро, не бросая взгляд на мать, которая открывает рот, но не успевает ничего сказать в ответ. Дилан сильно хлопает дверью, всеми клетками организма желая разорвать эту чертову Райли, у которой, по всей видимости, что-то вставлено в задницу, раз уж она не может вести себя адекватно. Столько проблем из ничего. Пускай эта ненормальная семейка хоть передушит друг друга, но Дилана это не должно касаться. И его мать.
К черту. Он вернется домой. Он не станет терпеть еще хоть день с этими утырками, до которых ему нет дела.
Идет. Не уверено. Куда? Где она? Может ориентироваться только по дорожным знакам. Знает, где находится трасса, что приведет её к дому у озера, но всё равно ходит кругами, постоянно сталкиваясь с людьми, сомнительные предложения которых вызывают холод в груди. И Райли видит, что он идет за ней, но не тормозит. Сворачивает то на одну улицу, то на другую. В темные переулки не заглядывает. Сколько времени он будет преследовать её вот так молча?
Не то чтобы О’Брайену в кайф, но пока он следует за ней, есть шанс обменяться сообщениями с матерью. Лиллиан пишет, что пытается заставить Митчелла остановиться, но пока безуспешно. Этот мужик несет ересь о «взрослом поведении», а сам не может проконтролировать свое.
Подходят к мосту, внизу которого несутся одинокие машины. Райли замедляет шаг, ведь впереди глухой темный лес без фонарных столбов. Тормозит. Выдыхает. Отлично. Поворачивается к перилам моста, уставившись вниз. Надо разворачиваться и… И что дальше? Не всё у Янг-Финчер схвачено, как оказывается. А эмоции уже успевают остыть, как назло. Остается только усталость, душевная вымотанность. А сейчас её наверняка ждет еще и психологическое насилие О’Брайена. Этот день может стать ещё лучше?
— Всё? — Дилан держит в руке телефон, ожидая его вибрации. Подходит ближе, так же остановившись, а его вопрос звучит саркастически:
— Выдохлась?
— Отвали, — вздыхает, ладонями грея щеки и нос.
— И что дальше? — он не отстанет. — Ждешь, что твой отец ринется тебя искать?
Райли даже пускает смешок наподобие того, каким её раздражает обычно парень, ведь отец не приедет. Было дело. Знакомая ситуация. Выкручиваться придется самостоятельно.
Дилан поглядывает на экран телефона, с безысходностью выдыхая, и понимает, что придется добираться своим ходом:
— Где остановка? — видит, как Райли мнется, забегав взглядом по асфальту внизу, поэтому хмурится, сощурив веки. — Кусок мяса, где остановка?
— Нет здесь… — прерывается, чтобы понизить тон. — Нет здесь автобуса, — локтями опирается на перила, сердито куснув нижнюю губу. Парень молчит. Смотрит на неё, и, кажется, девушка ощущает, как постепенно его взгляд обжигает сильнее, так что морально готовится к следующему:
— Я врежу тебе.
Райли жалко усмехается, сдавив губы:
— Спасибо, что предупредил… — вот только всё равно морщится, когда получает сильный подзатыльник, после которого наклоняет лицо, лбом коснувшись железных перил, и руками обхватывает голову.
— Черт, — оглядывается по сторонам, сунув ладони в карманы. — И куда идти? — своим ходом, черт возьми? Все его смерти хотят. Ворчит под нос, повернувшись к Райли лицом:
— Ну? — девушка не поднимает голову, продолжая сжимать её руками. — Хватит, я не так сильно треснул, — фыркает, пуская холодный смешок, после которого опять озирается, чувствуя, как становится холоднее, отчего приходится застегнуть молнию кофты. Тишина за спиной. Опять смотрит на неё, притоптывая ногой, сжимая ладони в карманах:
— Эй, — нервно прикусывает губу, щуря веки, и тянется ногой, чтобы пнуть по её голени. — Отомри, бл…
Райли вскидывает голову, резко ударив своей ногой по его, и со злостью делает большой шаг к парню, что вовсе не поражен её агрессии, поэтому стоит смирно, не отступая назад. Девушка не сохраняет расстояния, плюет на его превосходство в росте, даже не пытается привстать на носки, а просто смотрит в глаза, хмуря темные брови:
— Еще раз тронешь меня, — шепчет, а пар изо рта бьется о шею О’Брайена, который внешне совершенно равнодушен к её угрозам. — И я начну бить в ответ, — не шутит. С неё хватит. Смотрят в упор. Дышат. Дилан поднимает брови, всем видом демонстрирует свое плевательское отношение к её убежденному заявлению:
— Куда идти, кусок? — хрипло и грубо шепчет ей в тон. Райли не меняется в лице, когда обходит его, задев плечом, и двигается обратно в сторону города, чтобы разобраться с дорогой. У неё хорошая память, поэтому с раннего детства ей позволяли одной ездить с друзьями на реку, нужно было лишь раз показать путь — и этого вполне достаточно. О’Брайен какие-то секунды пялится в темноту перед собой, после чего разворачивается, твердо зашагав за девушкой. Не испытывает никакого раздражения от её заявления, он вообще о нем не думает, пропускает каждое слово сквозь уши, не засоряя мозг.
А Райли больше не видит причин терпеть хотя бы это. Одного отца достаточно.
Минут двадцать, если верить часам, они бродят по ночному городу, молча, пока не выходят к дороге, ведущей в темный лес, которая должна привести их к разминке. Прелесть здешних трасс в том, что они не разветвляются. Прямая, с поворотами, но ты не наткнешься на перепутье, точно зная, что дойдешь, куда нужно, вот только проблема именно в расстоянии. И Райли морально не готова к такому длинному пути, но не показывает своей несобранности человеку, идущему несколькими шагами позади. Девушка гордо держит голову, не сбавляет шаг, даже уже находясь на обочине дороги. Вокруг темно. Огромные высокие деревья, осыпающие тебя хвоей. Райли хотелось бы остановиться и насладиться видом горящих звезд, которые в такой обстановке, лишеной механического света, видны куда лучше. Иногда проносятся машины, и свет фар терзает глаза, вынуждая щурить их. Влажный воздух вызывает кашель. Чем дальше они идут, тем холоднее становится вокруг. Непроглядные пространства между стволами, крики сов и стрекотание сверчков. Можно было бы насладиться, если бы не напряжение от присутствия рядом не самого приятного типа.
— Ты серьезно? — Дилан ускоряет шаг, приближаясь. На телефоне заканчивается зарядка. Парень сохраняет небольшое расстояние, оставаясь за спиной девушки, которая закатывает глаза, пуская белый пар:
— Что опять? — правда, опять.
— Таким темпом мы вернемся к утру, если повезет, — О’Брайен пытается поймать сеть, но они в полной глуши. Фонарик на телефоне сжирает остаток его энергии. Надолго не хватит.
— И чего ты хочешь от меня? — Райли не оглядывается, грея ладони в карманах. — Никто не заставлял идти со мной.
Пропускает последние слова. Его именно заставили.
— Попробуй поймать машину, — дает указание, получая на него смешок:
— Почему я? — девушка выходит немного на асфальт, чтобы обойти упавшую когда-то верхушку ели, что надломилась и сломалась пополам, видимо, во время сильного шторма.
— Потому что невинным девочкам проще поймать попутку, — О’Брайен следует за ней. Райли хмурится, оглянувшись, и тормозит, выпустив ладони из карманов джинсов. Даже в такой кромешной темноте ясно, что смотрит она на парня, как на идиота:
— Невинным девочкам, — передразнивает, подстраивая свой голос под его. — Проще поймать педофила.
— Господи, — Дилан еле терпит, чтобы не сдавить свое лицо ладонью. — Поймай кого-нибудь, — взглядом цепляется в её глаза, проходя мимо. — По твоей вине мы торчим здесь.
— У тебя память, как у рыбы? — девушка поворачивается, теперь шагая за ним, крепко сжав ремни рюкзака. — Никто не просил тебя ходить за мной.
— Если бы ты не солгала, что здесь есть автобус, я бы не пошел, но моя мать тебе поверила, — злость накапливается, смешиваясь с усталостью.
— Если бы мой отец не был кретином, мы не были бы здесь, — Райли сверлит его затылок взглядом, надеясь принести какую-то моральную боль. Дилан всё-таки подносит холодные ладони к лицу, грубо надавливая на него:
— Просто поймай чертову машину, — сдерживает тон, не вынося её нытья. Больше не может терпеть этой компании, еще немного и рехнется, свалив в лес, чтобы повеситься на шнурках. Конечно утрированное желание, но ему бы очень хотелось осуществить нечто подобное.
Девушка громко вздыхает, устало оборачиваясь на дорогу. Ей самой не охота тащиться пешком, это настоящее самоубийство, поэтому молча вытягивает одну руку, подняв большой палец, остальные сжав. Идут. Молчат. Зарядка на телефоне парня заканчивается, поэтому фонарик гаснет. Ворчит шепотом что-то вроде: «Прекрасно», — после чего неосознанно ускоряет шаг, а Райли замедляет его, чувствуя, как болят икры ног и тазовые кости.
Машины проносятся мимо. Кто в здравом уме будет подбирать незнакомцев на дороге. Девушка уже ниже держит руку, что устает от постоянного напряжения. Слышит за спиной гудок, свет фар бьет по ногам, заставив её оглянуться и немного сбавить шаг. Автомобиль еле катится рядом, водитель опускает стекло окошка. Райли видит довольно приятного мужчину, вот только смущается, когда он осматривает её с ног до головы, подмигнув со странной улыбкой:
— Сколько?
— Чего? — она с возмущением и легким страхом прижимает уже больную руку к груди, делая шаг от дороги.
— Да ладно, не смущайся, — мужчина жует жвачку. — Сколько тебе лет?
— Че-го… — чуть тише повторяет, полностью отдав свое внимание незнакомцу, поэтому не успевает остановиться, когда телом врезается в плечо О’Брайена, который притормозил, уставившись на водителя. И тот, при виде парня, тут же давит на педаль газа, уносясь вперед по дороге с визгом в колесах. Оба провожают его взглядом. Райли еще держит губы приоткрытыми, не в силах справиться с шоком:
— Я тебе говорила.
— Заткнись, — Дилан щурится, качнув головой, и продолжает идти, теперь сам держит руку вытянутой. Ощутив недолгий укол страха, оставивший в теле напряжение, девушка теперь старается не отставать, поэтому заставляет себя шагать так же быстро, как это делает парень.
Еще минут десять — и садится телефон Райли. Она прячет его в рюкзак, наконец ощутив вину. Действительно, из-за её потери контроля над терпением они здесь. Если бы Лиллиан знала, что нет никакого автобуса… Нет, если бы отец это знал, он бы точно заставил её сесть в машину, даже применив грубую силу. Иногда Райли ведет себя, как ребенок, отчего страдают непричастные лица, именно поэтому так важно уметь терпеть и молчать. Ей нужно собраться, чтобы подобного больше не повторилось.
Вынимает из рюкзака баночку витаминов и запивает их водой, чтобы поддержать свое хорошее самочувствие. Может, не будет настолько сильно хотеться спать.