А вот темнота позади…
Такая густая и неосязаемая. Она подступала и обнимала своими дымчатыми лапами, сдавливала грудь, и Ксавьер уже готов был молиться хоть о лучике лунного света. Его бы хватило, хоть немного. Хотя бы свеча. Хоть капля света, пока эта темнота не подмяла его под себя и не уничтожила в своих чернильных оковах.
— Тогда молчи.
— Свет, — выдохнул Ксавьер, когда чудовище уже поднялось во весь свой могучий рост. — Прошу Вас, оставьте мне хоть немного света.
— Ты что же, — голос существа стал более вкрадчивым, и в нем послышалась ухмылка, от которой стало не по себе, — словно дитя, боишься тьмы?
— Такой густой, как эта… — шепотом ответил Чарльз, до боли сжимая пальцами металл решетки, словно боясь, что без этой опоры он непременно рухнет сквозь пол, погрязнет во мраке, как в хлипкой трясине. — Да.
— Но отправился в лес за мальчишкой? — чудовище явно не спешило выполнять просьбу Чарльза, но его взгляд стал более заинтересованным и изучающим. Юноша чувствовал, как он скользит по его телу и задерживается на лице, словно в поисках подвоха. — Он твой сын?
— Нет, — на одном выдохе, и тот дался с трудом. Мрак густел, он, словно живой туман, как невидимая толща воды, затапливала его со всех сторон. — Он мой ученик.
— Так ты местный ученый муж? — неспешно проговорил Зверь и задумчиво умолк ненадолго, вслушиваясь в неровное дыхание своего пленника. — И ты уверен, что хочешь видеть место, в котором оказался? Другие бы сочли темноту спасением.
— Прошу!
Чудовище смерило пленника долгим взглядом и издало хриплый задумчивый рык, а затем тихой поступью скрылось в глубине пещеры. А без его взгляда и голоса оставалась лишь решетка, не дававшая страху полностью поглотить Чарльза.
Ох, почему пещера? Почему такая чернильная мгла? Почему не лес, где всегда есть хоть какой-то свет? Луна и звезды, где зрение так быстро ловило их отблески, что можно было дышать. Можно было сосредоточиться. Но здесь… Так темно. Словно сама пустота рухнула на него с небес, впитывая в свое пористое тело…
Вспышка.
Она ярким пламенем ударила по глазам, заставляя сердце в безумстве забиться, и Чарльз тут же приковал к ней взор, несмотря на резь во влажных глазах.
Огонь задрожал в темноте, вспарывая ее и рассеивая, а вместе с темнотой отступал и липкий неконтролируемый страх.
Зверь поставил большой чугунный фонарь на каменный пол у самой решетки и ушел от света, вот только Чарльз и не старался разглядеть своего пленителя лучше, сейчас нужно было выровнять дыхание и успокоить сердцебиение, отойти от припадка страха, который почти полностью накрыл его своей ледяной волной, и только после, сознание сможет думать обо всем остальном.
— Пугливый мышонок, — похожим на шелест листьев голосом проговорил Зверь, прежде чем оставить Чарльза в его темнице.
Он еще какое-то время сидел неподвижно, всматриваясь в дрожащий свет фонаря, и, только когда сердце замедлило свой истерический ритм, юноша медленно выдохнул и перестал смотреть в одну точку, чтобы наконец осмотреться.
Он ожидал увидеть каменный грот с грубыми камерами темницы, обглоданные кости погибших охотников и лесников, а может и просто зверей. Он со страхом, леденящим душу, был готов увидеть следы крови на полу и стенах и оплакивать собственную судьбу.
Но дрожащий свет выхватывал из мрака совершенно другую картину.
Да, он был в глубокой пещере, но она вовсе не была дикой, а наоборот, казалась рукотворной, до того точными и гладкими были ее стены, и, если присмотреться, то можно было разглядеть резьбу и тонкие колонны. Да и решетка, которая отделяла Чарльза от свободы, вовсе не была старой и ржавой, наоборот, казалась слишком новой и прочной, умело вставленная в дверной проем на манер створок. И на тюремную она не походила. Слишком изысканные заостренные грани на окончаниях прутьев и витой стальной плющ, украшающий дверь по краям. Подобным образом оформляли ворота богатых домов, а никак не решетки камер пыток или тюремных бараков.
Ксавьер медленно обернулся, все еще держась за изысканные прутья, ожидая теперь увидеть что угодно в своей камере, но снова был удивлен.
Позади него ничего не было.
Совершенно ничего. Пустая аккуратная небольшая комната без окон, высеченная в цельном камне, с арочными неглубокими нишами в стенах, которые никто никогда, видимо, и не думал заполнять.
Ксавьер непонимающе нахмурился. Он и понятия не имел о том, что в чаще леса есть подобное место, и никогда не слышал, чтобы здесь что-то строили, или хотя бы о том, что могло быть здесь прежде. Это место словно возникло само по себе, минуя известную людям историю.
И теперь Чарльз попал в него. И заперт в нем. Один на грани плотного мрака, от которого его отделял лишь неровный круг теплого света.
Юноша с трудом разжал пальцы, отпуская нагретый его теплом металл, и медленно отполз к углу своей камеры, поджал ноги к груди и обхватил их руками, пытаясь согреться от внезапно накатившего озноба. Он сосредоточился на танце теней, пляшущих вокруг теплого света, и старался ни о чем не думать.
Вот только мысли сами роились в его голове, жужжали, словно разгневанный улей шершней, и больно жалили сознание, особенно мрачными мыслями.
«И что? Пусть здесь нет крови и останков, не значит, что их нет и в остальной пещере. Что он будет с тобой делать? Держать как питомца в клетке и потешаться? Или он питается человеческой плотью?»
«Монстр… Один из тех самых монстров, которыми пугают детей перед сном, один из тех, о которых ты читал в книгах из королевской библиотеки. А может, и новый, более хищный и опасный вид».
«Или он все же человек? Ты же слышал о проклятиях. Все может быть… И тогда ему нужна твоя кровь…»
Нет-нет-нет! Гнать. Как можно дальше гнать подобное из своей головы! Не позволять отраве парализовать сознание.
Чарльз уткнулся лицом в колени и обхватил голову руками, зажмурился так сильно, что перед глазами поплыли цветные пятна, похожие на отблески солнца в чистой речной воде.
И этого образа хватило, чтобы он разросся: и вот уже есть не только река, но и изумрудный луг рядом, пасущиеся овечки (и старенькая Мойра) и Рейвен, которая развалилась в тени дерева и лениво приглядывала за животиной, в сотый раз перечитывая один и тот же любовный роман.
Рейвен.
Плечи Чарльза вздрогнули, и по тихой камере эхом разнесся едва уловимый всхлип, но Чарльз смог сдержаться и быстро затих, вцепившись в собственные волосы, только теперь понимая, что с ним произошло, и на что он обрек не только себя, но и близких ему людей, когда добровольно остался в плену чудовища… Он даже не успел подумать об этом. О том, что следует передать весточку Рейвен. Милой, доброй, озорной Рейвен, которая с ума сойдет, когда решит, что ее непутевый братец сгинул в лесу…
— Ох, Боже, — сдавленно выдохнул Чарльз и с трудом смог вздохнуть, чувствуя, как от боли сдавило легкие. Но вместе с ней пришла решимость и некое подобие цели.
Этот Зверь говорил, что он понимает людей. Если удастся его упросить…
Письмо, всего одно письмо, чтобы успокоить сестру.
Всего лишь шанс попрощаться со всем, что ему дорого и осталось по ту сторону солнечного луга.
***
Он отнес мальчишку на самую окраину леса, к границам его владений, и положил на влажную от росы траву хрупкого ребенка, который так и не пришел в себя.
Эрик смерил его внимательным взглядом, но так и не понял, что в этом создании было такого особенного, что вокруг него развелось столько шума. Еще по пути сюда он слышал охотников. Они были далеко от его логова, но снова встречаться с ними в лесу не хотелось. Он слишком устал, чтобы видеть еще хоть кого-то.
Разве что своего пленника.
Да. Он сможет поразвлечься. Милый храбрый мышонок, отдавший ему свою жизнь за чужого ребенка. Странное голубоглазое создание. Но это будет что-то новое после стольких лет одиночества, которое развеивали лишь короткие визиты Азазеля, хотя тот и приезжал только чтобы передать припасов и новых книг. А теперь у него будет с кем поговорить. Вслух.
Как оказалось, Эрик уже начал забывать, как это делать, и собственный голос казался ему незнакомым и диким. И до чего же он пугал парнишку.
Он неслышно пробрался через знакомый лес, обошел охотников, которые даже не заподозрили о его присутствии, и смог спокойно добраться до своего логова, предвкушая хоть какое-то разнообразие, а, возможно, и веселье в своей покрытой шерстью и паутиной жизни. Увидеть что-то новое не на страницах книг, а в своем собственном замкнутом мире… Возможно, давно стоило подумать о том, чтобы похитить кого-то из деревни.
Вот только прежде он видел лишь охотников наперевес с оружием и даже не подозревал, что в этом городке найдется что-то интересное.
Он все той же хищной тихой поступью вошел в пещеру, стараясь ступать осторожно, чтобы копыта не стучали о каменный пол, и направился к своему пленнику, но замер, так и не дойдя до нужного поворота, ведущего в нижние залы.
Эрик задумчиво вздохнул, вспоминая расширенные от ужаса глаза мышонка, и то, как его била крупная дрожь. И отчего-то Эрику было это приятно. Следовало именно так встретить этого человечка и сразу показать ему его место.
Стук копыт эхом отдавался от стен, оповещая о возвращении хозяина этого странного места, и, едва заслышав его, Чарльз встрепенулся и резко поднял голову, больше не пряча лицо, и с замиранием сердца посмотрел в хищную враждебную темноту, уже в состоянии разглядеть черный силуэт Монстра в ней. Он приближался так неспешно, что Чарльзу начало казаться, что во всем мире остался лишь стук копыт, биение его сердца, шумное дыхание и свист воздуха, скользящего в его теле с каждым вздохом.
— Как Скотт? — едва слышно спросил Чарльз, решив быть первым, кто нарушит это марево звуков. Боясь, что тишину вначале разрежет рык Монстра.
— Жив, — все так же хрипло и коротко ответило чудовище и без страха вошло в круг света, подставляя его дрожащим лучам свое тело, позволяя Чарльзу лучше рассмотреть себя.
Но он и в первый раз все прекрасно увидел. И никогда теперь не забудет это сильное мужское тело, словно сплетенное со зверем воедино, понимая, что человеческого в нем совсем не много. И, когда Зверь подошел ближе и посмотрел на Чарльза, тот лишь замер, в ожидании своей судьбы, пытаясь выудить из застывшего от страха сознания нужные слова.
Он ведь готовился!
Прощание с Рейвен. Просто попроси… моли об этом…
Замок со скрежетом открылся, и решетка распахнулась, а Чарльз смотрел на нее, и в первую секунду его словно молнией пронзила мысль о бегстве!
Так сильно и резко, что он даже подскочил на ноги, почувствовал, как напряглись до дрожи все его мускулы, но затем здравый смысл смог удержать его на месте, напоминая, что нет шансов проскользнуть мимо Зверя. А злить того, кто разрывает на части вооруженных охотников…
— Встань, — тихий голос будто вибрировал в воздухе, наполнял сознание подобно липкому, тягучему, черному маслу. И, точно к суставам Чарльза были привязаны прочные нити, которые потянули его вверх, юноша, не понимая самого себя, словно наблюдая со стороны за всем, что происходит в холодной камере, поднялся и нервно встал на негнущихся ногах, уставился невидящим взглядом в освещенный фонарем пол, но видел только мощные копыта Зверя, который придвинулся ближе.
Его прикосновение было грубым и собственническим, он сжал подбородок Чарльза и заставил его посмотреть на себя, рассматривая лицо юноши, пока Ксавьер сфокусировался на рыжей бородке Зверя, которую в прошлый раз и не заметил из-за огромных тяжелых черных рогов, притягивающих к себе взгляд.
И почему-то сейчас страха не было. Словно за эту ночь Чарльз испытал так много чувств, что их запас просто закончился, и он остался опустошенной оболочкой перед хищным Монстром, который осторожно его обнюхивал и осматривал.
«А в нем нет трех метров» — отстранено подумал Чарльз. Да, Зверь определено был высок, он возвышался над Ксавьером и был бы выше любого в деревне, но все же не столь огромен, как о нем говорили. Чуть больше двух метров.
Юноша стоял неподвижно, позволяя Зверю прикасаться к своим плечам и спине, изучать себя, словно выставочного ягненка, и старался не думать о том, зачем он это делает.
— Слишком нежный, — хрипло констатировал Зверь и усмехнулся, глядя на замершего человека. — Не привык работать?
— Нет. Я могу делать все, что нужно, — тут же ответил Чарльз, и в это мгновение вернулся страх. Казалось, что если он промолчит или ответит недостаточно быстро, то Зверь сочтет его бесполезным и просто убьет.
— Все? — с сомнением и насмешкой спросил Зверь и провел когтистым пальцем по щеке Чарльза, заставляя того вздрогнуть, и на этот раз он почти рассмеялся. — Это мы узнаем, — Зверь отошел на пару шагов, давая пленнику немного расслабиться, и осмотрел пустую камеру. — Это будет твое место. Но я разрешу тебе ходить по остальному дому. Не везде, а только там, где я позволю. Ясно?
— Да, — торопливо кивнул Чарльз, заламывая холодные руки.
— Если ослушаешься, запру здесь.
— Понятно.
— Не разочаруй меня. Мне бы не хотелось так скоро заливать эти полы кровью.
— Я не разочарую Вас, — торопливо заверил его Чарльз, снова ощущая холодную руку страха, сжимающую его сердце, трепещущее за клеткой ребер.
— Еще бы, — все так же ответил Зверь, плавно обходя Чарльза по кругу, при каждом шаге издавая тихое цоканье копыт, и внимательно осматривал юношу. — Как тебя зовут?
— Чарльз… Чарльз, — язык как будто стал костяным на мгновение, но Ксавьер смог взять себя в руки практически в буквальном смысле — до боли сжал пальцами собственное запястье.
— Чарльз, — словно проверяя это имя, повторил его Монстр и замер на месте, задумчиво прищурился и едва заметно дернул ушами, а Ксавьер так сфокусировался на этой мелочи жуткого Монстра, что на мгновение забыл о своем положении. Потому что эти уши были тонкие и определенно животные настолько, что Ксавьер почти мог ощутить мягкость их короткой шерсти.
— Будешь спать здесь, Чарльз. И не выходи, пока я не позову.
— Хорошо, — кивнул юноша и проследил за Зверем, который направился к двери. — Постойте! Я… не могу спать на камне.
— Ты себя недооцениваешь, — усмехнулся Монстр, встав в дверном проеме.
— Если я простужусь, то не смогу быть Вам полезен, — нашелся Ксавьер и состроил самый невинный вид, на который только был способен, но, судя по холодному взгляду зеленых глаз Монстра, это его ничуть не обмануло.
— Ты прав. Мне стоит позаботиться о моем новом питомце, — кивнул он своей рогатой головой, и длинные волосы, похожие на гриву, слегка покачнулись. — Жди, — коротко приказал он и вышел из камеры, даже не закрыв решетку. Вот только Чарльз не собирался бежать. У него медленно, но все же созревал план.
Пусть не о том, как вернуть свободу, но о том, как успокоить сестру.
Этого будет достаточно. По крайней мере, Чарльз хотел себя в этом убедить.
И, когда Монстр вернулся, то одобрительно хмыкнул, найдя пленника все на том же месте.
— Умница, — с насмешкой похвалил он и нагнулся к самому лицу Чарльза, обдавая кожу жарким дыханием. На удивление свежим для такого чудища, что поразило Ксавьера. Но подумать об этом он не успел, ему прямо в руки толкнули смятый сверток с мягким плащом и подушкой. — Устраивайся. Завтра долгий день, — Монстр хищно улыбнулся и, хлопнув Чарльза по плечу, направился к выходу, вот только юноша снова его окликнул.
— Как мне называть Вас?
— Имя? — почему-то Монстр очень удивился вопросу Чарльза и вновь замер, явно решая, стоит ли его называть. Но все же ответил. — Эрик. Ты можешь звать меня Эрик.
***
Проснувшись утром, Азазель сразу понял, что в городе что-то произошло. Иначе почему таверна была практически пуста? Даже мужичка на розливе не оказалось на своем месте, когда Азазель спустился из своей небольшой комнатки на первый этаж таверны и по практически пустому залу (если не считать паренька, протирающего столы) понял, что завтрак ему не светит.