— Эй, парень, а куда все делись? — спросил мужчина, оглядывая пустое пространство в надежде, что сейчас все же покажется та очаровательная блондинка с подносом в руках.
— Там охотники вернулись. Они нашли пропавшего паренька, — с недовольным видом пояснил парнишка, явно расстроенный тем, что его заставили остаться и убирать, однако, исправно выполнял свою работу.
— Пропавшего?
— Ну да, вчера ночью в лес какой-то ребенок ушел и не вернулся. Вы разве не слышали об этом?
— Нет, как-то мимо меня прошло, — пожал плечами Азазель, поблагодарил паренька и направился к выходу. Заблудился в лесу, значит. Совершенно неподходящее место для ребенка. Даже самому Азазелю было не по себе каждый раз, когда он пробирался в эту чащу и добирался до владений Эрика, а он знал, что старый друг, если это слово еще можно было применять к его бывшему командиру, для него неопасен… Ну, не так опасен, как для всех остальных.
Широкой поступью мужчина направился по главной площади, надеясь найти кого-нибудь, у кого можно было бы поподробней все разузнать.
И все же паренек соврал, далеко не все люди были так озабочены пропавшим ребенком, многие просто жили и работали, а рыночная площадь так и вовсе была полна людей настолько, что пришлось проталкиваться между жителями, чтобы добраться до школы, возле которой собралась небольшая группа людей.
— Как ты мог!
— Успокойся.
— Это все твоя вина! Ты безмозглый идиот, чертов ублюдок!
— Тише.
— Нет! Ты же знал!..
— Он сам вызвался.
— А ты ему позволил!
— Он взрослый мужчина.
— Да он даже на опушке заблудиться может, а ты поволок его в самую чащу! Это все твоя вина! Это все ты!..
Азазель не сразу, но все же узнал надломанный от крика девичий голос, и начал продираться через плотную толпу людей, чтобы понять, что же происходит, и вскоре увидел низкорослого коренастого охотника, удерживающего за плечи ту самую белокурую девушку из таверны, которая словно в припадке билась в его руках и со всей силой ударяла своими маленькими кулачками в широкую грудь мужчины, который смотрел на нее с болью и сочувствием. Терпеливо ждал, пока она хоть немного успокоится или обессилит от крика.
— Бедняжка Рейвен, — тихо произнесла одна из женщин в толпе, и кто-то печально кивнул.
— Что случилось? — спросил Азазель, все еще глядя на то, как девушка пытается не рыдать, и из-за этого стоны больше походили на рык, полный боли.
— Ее брат вчера отправился искать Скотта и сам пропал в лесу. В самой его чаще. Охотники искали его, но так и не нашли. А мы все знаем, что если кто зайдет так далеко, то его уже можно отпевать.
— Ты вернешь его!
— Рейни…
— Он жив! Не спорь со мной, даже не думай! Чарльз просто не мог… — девушка сдавленно всхлипнула, и выдержка ее все же рассыпалась тысячью звонкими осколками, и она рухнула на плечо охотника, сотрясаясь от рыданий.
— Он пропал в лесу? — Азазель подошел к охотнику, пока местные жители понемногу начали расходиться, понимая, что все уже решено и кончено.
— Не лезь, мужик, — хрипло посоветовал диковатый на вид охотник, приобнимая девушку, но она, услышав голос Азазеля, резко отстранилась от него и обернулась.
— Да, он пропал там, но он еще жив, прошу, поверьте мне хотя бы Вы… — взмолилась Рейвен и бросилась к Азазелю, глядя на него своими пронзительными золотыми глазами.
— Я верю тебе, — искренне произнес мужчина и, словно это могло подтвердить его слова, бережно коснулся руки девушки.
— Спасибо, — на выдохе с облегчением произнесла она. Казалось, ей было достаточно того, что в ее слова поверит еще кто-то, кроме нее, чтобы сделать их реальностью.
— Рейвен!
Азазель обернулся и увидел, как со стороны узкой улочки к ним бежит местный юный священник, и неохотно отпустил руку девушки.
— Если тебе понадобится помощь, ты знаешь, где я остановился, — с улыбкой произнес Азазель и отошел, позволяя священнику подбежать к девушке с новыми словами утешения и поддержки, в которых сам Азазель не был мастером.
— Эй, подь сюда, — рыкнул охотник, когда Азазель уже направился обратно к таверне.
— Что? Я просто хочу помочь девушке.
— Ты в гроб ее сгонишь. И себя заодно.
— С чего это?
— Чарльз в лесу пропал. В самой его чаще. Там даже мои ребята не ходят, знаем, что слишком опасно. Тварь там водится. Непростая. Словно сбежавший монстр из королевского зоопарка. А с магической нечистью ни одному человеку не совладать. А этот Зверь всегда жаждет крови.
— И что же, вы бросаете ее брата там?
— А ты предлагаешь рискнуть жизнями еще нескольких человек, чтобы вынести из леса его труп? Или то, что от него осталось? По мне, так это дрянной план. Пусть девка отревется да успокоится. Теперь вся школа на ней, коли ее брат в лесах сгинул.
— Вы не знаете, мертв ли он наверняка.
— Знаю. Мертв. Там никто не выживает.
— Ребенок же выжил. Или вы принесли его труп?
— Скотт, да он был на самой окраине, небось, в чащу и не совался. А мы с перепугу о худшем подумали. Если не ходить в лес далеко, то там безопасно. Главное, не попасть на его территорию, и можно охотиться. А ее брата мы искали. И бросили это дело, только когда его след оборвался в чаще. Там его только одна судьба и ждет. Хочешь помочь Рейвен? Так иди к Хэнку и организуй с ним похороны. И то больше помощи будет.
— Он жив! — по-животному прорычала Рейвен, которая как раз направлялась к охотнику и Азазелю. — И тебе, Логан, не убедить меня в обратном из-за пары следов в чаще леса.
— Мы найдем твоего брата, — пообещал Азазель со стойкой уверенностью. — Даже если придется искать его самим, без помощи, — он многозначительно посмотрел на Логана, но тот только пожал широкими плечами и достал сигару, давая понять, что не намерен тратить время и рисковать жизнью ради ложных надежд убитой горем сестры Ксавьера, и неспешно направился по улочке обратно в город.
***
Несмотря на смертельную усталость, Чарльз так и не смог толком уснуть.
Он лежал, укутавшись в старый, огромный, некогда красный походный плащ, и смотрел на дрожь огня, запертого в своей темнице-фонарике, и хотел бы ни о чем не думать и просто заснуть. Но не мог. Порой он проклинал свое сознание за вечный гул мыслей, которые наполняли его голову. Будь он проще, вроде тех же охотников, то и жизнь бы казалась легче, возможно, даже в такой ситуации. А теперь он, сжавшись в комок, трепал грубую, но теплую ткань, и думал-думал-думал.
Обо всем и сразу. И от этого болела голова.
Эрик.
Так звали его нового господина.
Успокоившись немного, Ксавьер попытался понять, насколько опасен этот Зверь и можно ли с ним договориться. Ведь он определенно разумен. Ох, он разумнее многих людей, которых встречал Чарльз. Это можно было заметить по речи Монстра, которая лишь походила на рычание, но говорил он слишком складно для простого превращенного в монстра дикого зверя. А если он был человеком, то есть шанс наладить контакт.
Он же уже смог выпросить себе свет и плащ. Если подумать, это не составило особого труда, а значит, этот Эрик не хочет, чтобы Чарльз погиб. Ну, или, по крайней мере, не хочет этого так скоро.
Так он и пролежал до самого рассвета. Ну, по крайней мере, Чарльз решил, что уже настал день, когда в коридоре послышался стук копыт.
— Вставай, мышонок, — не входя в камеру, распорядился Эрик и усмехнулся, глядя на сжавшегося человека.
«Вот и началось» — обреченно подумал Чарльз, но вместе с этим на душе стало немного легче. Принять свою участь оказалось не таким мучительным в сравнении с неподвижным бездействием в ее ожидании.
Он поднялся на ноги и поежился от холода, двигался с трудом, только теперь осознав, как сильно затекло его тело после ночи на неровном каменном полу, пусть даже подстилкой ему служил теплый плащ, этого было далеко не достаточно.
Зверь слегка нахмурился, глядя на то, как двигается его пленник, который еще ночью выглядел здоровым, но ничего не сказал, повел его по коридору, который на этот раз оказался освещенным сразу несколькими фонарями, установленными в небольших нишах. И их свет полностью освещал их путь.
Чарльз осторожно осматривался и снова удивлялся.
Это место не походило на катакомбы какого-нибудь подземелья, а стены были куда ровнее пола, такие же, как в его камере. Подобных комнат с искусными решетками оказалось больше дюжины, а, судя по ответвлениям коридоров, где света не было, то их могло быть намного-намного больше. Кроме того, теперь Чарльз увидел, что через каждые десять шагов ему попадаются скульптуры и статуи мужчин и женщин в богатых одеждах, но все как один с ровными лицами или с наметками очертаний глаз или рта, а у некоторых решеток так вовсе колонны украшали оскалившиеся морды хищных мраморных горгулий, в чьих пастях на крючках висели фонари с трепещущим огнем.
Ксавьер прибавил шагу, чтобы не отставать от хозяина этого места, и осторожно покосился на широкую спину Монстра, по которой ползали тени от фонарей, и невольно задался вопросом, когда же Эрик успел зажечь столько света в пещере, которая совсем недавно была поглощена таким густым мраком? Один ли он здесь живет или у него есть… слуги или рабы? До этого Чарльз слышал о пропавших в лесах людях и не удивился, если бы встретил кого-то из них в этом жутком месте, изможденными и лишенными разума от тех ужасов, которые им пришлось пережить.
Эрик повел его по широкой каменной винтообразной лестнице, где света уже было куда меньше — пропали громоздкие фонари и на их месте появились дорогие, потемневшие от времени серебряные канделябры, и, глядя на них, Ксавьер вовсе стал сомневаться в том, что находится в пещере где-то в чаще леса, а не в замке.
— Не отставай, — рыкнул на него Эрик, и Чарльз подскочил на месте, прибавил ходу, перепрыгивая сразу через две ступеньки, чтобы нагнать хозяина этого места, который уже добрался до массивных дверей и приоткрыл одну из них, вышел из подземелий первым. А вот Чарльз помешкал, бросил взгляд на лестницу, изрезанную линиями света, и непонимающе нахмурился: когда он только попал сюда, ему казалось, что Эрик приволок его в камеру всего за пару минут, а теперь путь до выхода казался слишком долгим, даже если измерять его с той скоростью, с какой мог передвигаться лесной Монстр.
С этой мыслью Чарльз проскользнул в приоткрытую дверь и тихо охнул от удивления, оказавшись в просторном зале с огромным высоким потолком, под которым были самые настоящие, пусть и узкие окна, вырезанные в толстом метровом камне и пропускающие холодный утренний свет. Со своего места Чарльз даже не мог понять, есть ли там стекло, или эти прорези-окна идут сквозь толщу скалы подобно туннелям.
Сам же зал уже мало походил на логово или пещеру, хотя стены его все так же были обработаны, но в нескольких местах камень закрывали длинные огромные гобелены с изображением каких-то боевых сцен прошлого. И мебели здесь хватало с избытком, вот только трудно было сказать, расставлена она или просто свалена где попало, хотя из-за размеров зала вовсе не создавалось впечатления захламленности и тесноты. Хотя все же паутина и пыль с грязью, покрывающие это место, придавали всему этому помещению облик некоего заброшенного чердака в невероятно огромном дворце. Да и, несмотря на окна, света здесь было мало, и он рассеивался, растворяясь с тенями, отчего все помещение казалось серо-синего цвета, и только к потолку сияло лимонно-желтым. Видимо, в этом месте Эрик не озаботился о фонарях и канделябрах, решив зажечь свет лишь в подземной части своего странного жилища.
— Что замер? — фыркнул Эрик у Чарльза за спиной, и юноша почувствовал, как вереница мурашек пробежала вдоль его позвоночника.
— Простите, я просто не ожидал увидеть здесь подобное место, — честно признался Ксавьер и обернулся к хозяину.
— Нравится? — чуть понизив голос, спросил Эрик, а Чарльз изо всех сил старался не смотреть на его громоздкие рога.
— Это место очень необычно, — кивнул Ксавьер, боясь и одновременно радуясь, что Эрик все же с ним разговаривает, что, должно быть, значит, что следующей остановкой небольшого пути для Ксавьера не станет разделочная доска на кухне чудовища.
— Прекрасно, — Зверь хищно оскалился, и от этого Чарльзу стало не по себе, он нервно вцепился в край своей рубашки, чтобы унять вновь появившуюся дрожь в руках.
— Здесь несколько залов. Тебе дозволено ходить здесь и в подвалах. Дальше по коридору… — Эрик указал куда-то в затемненную часть зала, и его когтистая рука попала в один из блеклых солнечных лучей. От его резкого взмаха можно было различить, как заметались в воздухе едва заметные пылинки, но Чарльз почему-то остановил взгляд на выпуклых голубых венах, отчетливо видных на сильной бледной руке Эрика. Они, подобно толстым нитям, оплетали его руку от запястья и тянулись к локтям, и почему-то их вид немного успокаивал, словно давая Ксавьеру понять: в жилах этого существа течет такая же кровь, как и у него. Он не несокрушимое чудовище. Он тоже живое существо. — …проход к кухне и еще двум залам и парочке пустых комнат. Туда ты можешь ходить свободно. А вот к восточному проходу, — Эрик уже давно опустил руку, но Чарльз продолжал видеть ее в своем сознании и потому не сразу почувствовал на себе предостерегающий взгляд Эрика, которому явно не понравилось, что его пленник пялился в одну точку.
— Восточный проход, — повторил Чарльз, чтобы показать, что он внимательно слушает.
— Запрещен, — коротко объяснил Эрик, и его глаза, казалось, сверкнули в полумраке, и Чарльз определено точно услышал тихое утробное рычание, какое издает хищник, готовясь напасть на свою жертву.
— Я понял, — кивнул Ксавьер, собираясь всем своим видом показать, что он все понимает и будет вести себя хорошо, хотя в его душе уже заворочалось колкое любопытство, и он невольно бросил взгляд в мрачный угол, в котором должен был скрываться запретный проход.
— Что ж, тогда ты можешь приступать к работе, — вновь хмыкнул Эрик и направился куда-то по залу, и Чарльзу не оставалось ничего иного, кроме как последовать за ним, и по дороге он заметил, что стены, и даже некоторые шкафы, и тумбы были оплетены дикими лозами, тянувшимися к свету, под ногами Чарльз даже почувствовал край ковра, который не был виден под слоем грязи, а пыль вздымалась прозрачными облачками и вилась в воздухе при каждом их шаге.
— Какой работе? — осмелился спросить Ксавьер.
— Я уже давно не жил в этой части этого проклятого места, — Эрик заозирался, что-то ища, и направился к одному из мебельных завалов, который был скрыт под посеревшим от времени гобеленом, а может, и ковром, Чарльзу было трудно понять в этом полумраке, — но я давно думал о нем. А теперь, раз уж ты сам вызвался быть моим слугой вместо того шумного мальчишки, — Эрик рывком сорвал тяжелую ткань, и в воздух взмылась целая туча пыли, режущей глаза и нос, Чарльз тут же закашлялся и закрыл глаза, попытался отогнать пыль от себя подальше и даже услышал недовольное фырканье Эрика, — ты должен здесь все привести в порядок, — усмехнулся Эрик, а Чарльз с трудом смог открыть глаза и увидев старые щетки и ведра, сброшенные в кучу, чуть не застонал от обреченности, осознавая масштаб предстоящей работы. Но вместо этого только прикусил губу и бросил на Зверя несчастный взгляд. — Что? Полы мыть не умеешь? — с какой-то беззлобной, даже игривой насмешкой спросил Монстр.
— Умею, — торопливо сказал Чарльз. Наверное, уж слишком торопливо, потому что Зверь снова прищурился, не доверяя словам юного преподавателя, но только усмехнулся и достал из ведра тряпку, кинул ее Чарльзу.
— На кухне есть бочка с водой. Дверь туда не заперта, так что справишься, — вот и все распоряжения, которые дал хозяин каменного замка, прежде чем направиться к подземельям, откуда он только что вывел Чарльза.
— А ты… Вы куда пойдете? — голос прозвучал чуть выше, чем хотелось бы, но стоило Эрику отойти дальше в густую тень, как Чарльз почувствовал липкий страх, растекающийся в груди. И пусть тут было вовсе не так темно, как в его камере, но мысль о том, что пока он будет приводить зал в порядок, Эрик отправится в лес или вовсе нападет на деревню, ужасала не хуже мрака.