Птичка прижался к мужу и тихо сказал, впервые обратившись к Тимасу напрямую:
— Новок прав. Уходи, Тимас, и я думаю, до того, как у тебя не появится муж или жена, в наш дом приходить не стоит.
Одар напрягся, готовясь вмешаться.
— Да что есть в нем, чего нет во мне! Мне не важно, я могу быть вторым, — сорвался Тимас, обхватывая подбородок Птички.
Стол перевернулся раньше, чем я осознал, что Одар меня закрывает. Странно, но тарелка с куском торта так и осталась у меня в руках. Похоже в этом мире у меня нет ничего дороже сладостей… Спас их не задумавшись. Выглянув, я увидел Птичку за спиной мужа, а Арас возвышался над братом, грозно сверкая клыками. Еще миг и прольется кровь.
— Если я правильно помню, то решает тхарм. И если бы Птичка хотел, то Тимас и так был бы вторым. Это несправедливо, Тимас, больно и обидно, но правда такова, что Птичка просто не может тебя любить, — говорил я. — Как бы ни хотелось, но чувства нельзя так просто погасить или разжечь, это одинаково невозможно. Понимаешь?
— Понимаю, — зло и обиженно отозвался Тимас, — но у Птички и не было выбора. Арас решил за него!
Одар фыркнул, обронил короткое:
— Извините!
Кузнец двигался настолько быстро, что я лишь видел: Тимас стоит, а сейчас его руки скручивает Одар и выводит из разгромленной кухни.
— Арас… — тихо позвал Птичка, цепляясь за мужа, — мне никто кроме тебя не нужен.
— Я люблю тебя, — подхватил его на руки Арас, прижимая к себе. — Правда, очень люблю. Ты мой свет, Птичка.
— Ой, да все в порядке. У вас настоящие чувства, расслабьтесь. Тимас сходит с ума от бессилия, но ему только время поможет. Жизнь вообще штука жестокая: вот ты стоишь, ночным городом любуешься, на воду смотришь, а потом тебя на спор в нее кидает. И ты мертв!
Я запихнул в себя остатки торта и пошел к себе в комнату. Надо рвать когти в срочном порядке.
Я старательно перерисовывал карту и не заметил появления Птички:
— Новок, ты решил бежать?
— Мне просто скучно, когда скучно, я рисую. А поскольку рисовать не умею, то перерисовываю, — быстро выдал я. — Как там Арас и Одар?
— Одар тебя ищет. И я тоже пытался сбежать, в степи это не так и просто сделать, — Птичка улыбнулся. — Я тебя не сдам. Давай ты сейчас спустишься со мной, сходишь с Одаром на прогулку, будешь хоть знать деревню, а вечером поговорим.
— Я не хочу ему понравиться, это нечестно. И здоровяки меня пугают, раз уж на то пошло. Я рад за тебя, Птичка, ты хороший зверолюд, но мой путь не твой, — поднялся я. — Лучше проводить Одара, добрые огры страдать не должны.
— Можно и проводить, но это твой гость, тебе им заниматься, — сообщил Птичка. — Я понимаю, что то, как живу я — не для всех.
— Ладно, — подумав, ответил я. Жизнь меня свиданиями не баловала, так что стоит ловить момент. — Кто не спрятался — я не виноват.
Одар нашелся в гостиной, разговаривал с братом, но Арас сразу же вышел, увидев меня. Подхватил на руки появившегося следом за мной Птичку и унес.
— Извини за сцену, что тут Тимас устроил, — чуть растерянно сказал Одар, вставая в моем присутствии.
— Мне жаль его, — вздохнул я. Когда-то и сам вздыхал по однокласснику. Но тот хоть геем не был, поэтому я изначально не надеялся с ним ни на что. Здесь же действительно все могло быть. — Давно он Птичкой грезит?
— Думаю, с первой встречи. Восемь месяцев назад Тимас приехал на свадьбу Араса и Птички. Я тогда Птичку тоже впервые увидел. Он был действительно красив: волосы распущены, свадебный наряд подчеркивает фигурку, — Одар улыбнулся. — Я был рад за Араса, а Тимас, похоже, представлял себя на месте брата. Птичка был немного напуган, вовсю жался к жениху и постоянно цеплялся за него хвостом.
— Похоже, Птичка его типаж, — задумался я. — Искать ему зверолюда пробовали?
Взяв за руку Одара, потянул его в прихожую. Там мы обулись и вышли на улицу.
— Зверолюды редко попадаются, их земли на севере. Из десяти девять оказываются не способными принять участь тхарм, и их приходится отпускать. А Тимас больше в дом тхармов не ходит. А я, к примеру, мог бы оттуда увести только того, кто захочет быть со мной. Я не могу прийти и забрать зверолюда с заявлением: «я для брата беру», — Одар грустно улыбнулся. — Тимас хотел стать хотя бы вторым мужем для Птички. Но Птичке хорошо с Арасом и второй муж ему не нужен. Боюсь дело не только в типаже, но и в самом Птичке. Он добрый, вредный и избалованный мальчик. В нем много чего намешано. Есть и плюс во влюбленности Тимаса: его серия книг, впервые не детских, а для подростков, про приключения зверолюда по имени Ласточка есть у всех юных огров. И новую книгу ждут с нетерпением.
Кузнец целенаправленно вел меня куда-то.
— Хорошо, что из неразделенной любви нечто прекрасное иногда выходит. Пишет ведь кровью из сердца… — кивнул я сам себе. — А тебе какие нравятся, Одар? Часто в дом тхарм ходишь?
— Отсюда до столицы ехать два дня! Нет, был пару раз только, — рассмеялся Одар. — Я предпочитаю умных и смелых. Мне не нравится, когда при виде меня пугаются. А ты каких предпочитаешь?
— Всерьез не думал, но тянет больше на средних по комплекции, не обижайся. Да и чтобы поддержку чувствовать, защиту, но не быть на вторых ролях. А куда мы идем?
Я так заболтался, что деревню толком не рассмотрел. Но в общем-то на деревню она и походила. Дома и оградки вокруг огородов или загоны для животных. Дети бегают, взрослые делами занимаются.
Одар рассмеялся:
— Скажи Арасу, что Птичка на вторых ролях, оба не поверят. Я и не обижаюсь, понимаю вполне, что не факт, что тебе понравлюсь я. Как не факт, что я захочу видеть тебя своим мужем. Мы просто гуляем и все. Ты красив, но ты это и так знаешь, мне нравится твое общество, но пока на этом все. А идем мы ко мне. Я сейчас делаю заказ для дворца князя, хочу своей работой похвастаться!
Мы подошли к дому, возле которого росли клены, а вместо овощей — трава, и по ней бегали рыжие кролики. Одар открыл передо мной калитку.
Я завороженно подкрался к самому толстому кролику, протянул руки, но тот дал деру с неожиданной резвостью. Быстрый зверюга.
— А что за работа?
Кроме дома на участке имелась внушительного размера пристройка, но куда нам, я не знал и сгорал от любопытства.
— Сейчас увидишь, пойдем! И да, кролики дикие, они тут сами поселились, — улыбнулся Одар. — У меня из живности только они!
Кузнец указал на огромного толстого рыжего кота с подранным ухом и маленькую трехногую собачку. Они лежали в обнимку у порога пристройки.
— Похоже, им повезло найти тебя, — говорю серьезно.
Еще бы, обычно всем хочется веселое и здоровое животное. Мы вошли с Одаром в пристройку, оказавшуюся кузней, тут даже горн есть и наковальня — все как полагается. А еще тут царил впечатляющий порядок. Большая часть конструкций накрыта тканью, на столах лежат инструменты, на стеллажах и в ящиках — заготовки.
— У тебя тут здорово, — огляделся я.
— Да, я люблю свою мастерскую! — довольно отозвался огр и стащил огромный кусок ткани, открывая мне карусели, для самых маленьких, с коваными конями в завитушках. Но я увидел за этим великолепным аттракционом целые залежи разных по конструкциям и размерам инвалидных колясок, протезы из дерева с металлическими шарнирами.
— Это действительно великолепно, Одар, — я тронул металлическую гриву. — И каким образом у вас репутация «тупых» степняков?
— Мы сами ее поддерживаем. Так удобнее, — улыбнулся Одар. — Эта карусель для нашего князя. В его дворце сейчас много сирот и человеческих отказников. Даже один кентаврик растет. И двое эльфов.
— Хотел бы я посмотреть на них. Слушай, Одар, я весь день свободен… Можно я тебе помогу? Хоть пол подмету или еще чего?
— Можешь и помочь, если хочешь, — улыбнулся огр. — Я не против. Только подметать не надо. Помоги мне с этим.
Кузнец достал два колеса и несколько странных выгнутых прутов.
— Я такую первый раз делаю, и тут не столько силы нужны, сколько лишние руки. Сможешь подержать?
— Да, только скажи как, я в кузнечном деле не знаток.
— Держи крепление для колес, — Одар показал. — Сейчас соединю.
Кузнец приставил дугу к одному из креплений и придержал его, доставая два странных камня. Те оказались холодной сваркой. Одар стучал ими друг о друга и приглаживал железку, будто утюгом. Но крепилась она надежно, не оторвать. Я держал, он варил, так что под конец у нас вышло нечто похожее на коляску, только для четвероногого. Я видел такую в нашем мире у собак, если лапы тех не работали.
— Это для кентавра? — спросил я.
— Для кентавренка, — улыбнулся Одар. — Он маленький. Ходить сам будет, но через пару лет. Его выкинули в нашу степь, хорошо хоть не убили. Знахарь смог вылечить, но мышцы задних ног временно атрофированы.
— И даже атрофированные вы восстанавливаете? У вас хорошая медицина. А почему его выкинули? Ребенок же… Жалко.
— Он был инвалидом, вот и избавились, — Одар чуть рыкнул. — Думали, что мы добьем. Люди, кентавры и эльфы иногда так делают. А мы же тысячи лет назад референдумом согласились на новый налог на содержание и лечение подобных «гостей».
— То есть, каждая семья огра по сути финансирует учреждение для инвалидов? А как же ваши дети? Женщин у вас немного, но, как я понял из рассказа Архара, они плодовиты, — я попробовал колесики. Те вращались без скрипа. — Крепления бы тканью обшить изнутри, чтоб не ранили кожу.
— Обшивать будут другие. Если муж с женой не справляются, то братья жены берут на воспитание часть и деньгами помогают. Да и налоги все вместе составляют одну двадцатую заработка, — огр улыбнулся. — Это не много совсем.
— Но это же наверняка не единственный налог. Все равно очень благородно и цивилизованно. Когда за мной по степи гонялись и дрались, я думал к дикарям попаду, меня подвесят на вертеле и съедят, — улыбнулся я. — А я жилистый и невкусный совсем, еще и прыщавый.
— Все налоги вместе одна двадцатая. До этого были меньше. Прыщавый? Новок, у тебя неверная самооценка, — огр достал огромное серебряное зеркало и приказал: — Покажи хоть один прыщ!
У отражения вытянулось лицо. Я потрогал лоб, щеки, осмотрел скулы. Не то чтобы у меня дико проблемная кожа, но я даже бриться спокойно не мог — сразу раздражение. И прыщи — мои верные спутники с пубертатного периода. В институте сильно помогла сестра моего одногрупника, работавшая в салоне красоты косметологом. Прыщей стало меньше, но сейчас их совсем нет. И щетины нет. Странно, я не волосат в принципе, у меня чистая грудь и живот, но на ногах пушок едва заметный, он же никуда не делся. Зато теперь моей аристократической бледности любой голливудский вампир позавидует, будто всю кровь откачали. Но не трупно-синий уже хорошо. Волосы и глаза как были — темные, только у виска белая прядка с правой стороны. Белые одежды от Птички с моими ботинками сasual — вообще умора.
— Ошибочка вышла… Может, я еще чем помогу?
— Не стоит, — фыркнул Одар. — Не сезон сейчас. Да и в отпуске я. Сижу, читаю, торты пеку, кроликов считаю. Но это я люблю делать в одиночестве.
Огр как-то грустно улыбнулся, замявшись, предложил:
— Хочешь чаю? У меня шоколадный торт есть! Я не умею разговор поддерживать. Видимо, мне на роду написано сойти с ума и быть убитым.
— Это вряд ли, ты замечательный, так что тхарм для тебя найдется, а с разговорами у меня самого беда. Говорят же, что гораздо сложней найти того, с кем есть о чем не только поговорить, но и помолчать, и это бесценно. На торт согласен. Могу тихо порыться в книгах, пока ты читаешь или пойти к Птичке. И наверно по деревне я бы еще побродил.
— Новок, тебе нельзя одному по деревне ходить, ты — тхарм, а не чей-то жених или муж. Тебя тут же к дому Араса отведут или отнесут, — улыбнулся кузнец. — Пойдем чай пить, а потом я с тобой погуляю.
— Пойдем.
========== Часть 4 ==========
После чая Одар сдержал слово и вывел меня в люди. Деревня и есть деревня, довольно большая, вокруг нее изгородь, но весьма условная, все из тех же колючек сплетена и мне по плечо. Дороги чем-то посыпаны, никаких ям, на улице есть бочки для дождевой воды из того же материала, что и ванна. Дети, животные, огры, в тхармах я видел только людей или похожих на них. И чьих-то мужей. Не порадовало меня, что деревня в форме неровного круга, чуть вытянутая в длину, и дом Птички не у ограды. Но не могло же мне везти во всем, я, по крайней мере, говорю на общем языке и до сих пор жив, а мой плен весьма условный. Кстати, язык… Читать я не могу, но кое-какая мысль у меня есть. Подобрав палку, начертил на земле по-русски: «Одар, спасибо за возню со мной».
— Одар, ты можешь прочесть?
— Нет, я этого языка не знаю, — улыбнулся кузнец. — Твой родной язык?
— Да, а видел его когда-нибудь? В книгах или на одежде, хоть на камне в пустыне, — не терял надежды я. Мне казалось, что если этот мир притянул одного русского, то, может, подобное и раньше случалось. Я начал чертить русский алфавит, за ним английский. — А такие буквы?
— На вампирский похоже! Подожди, эти я точно видел, — заинтересовался Одар и затем написал на песке USA. — Вот эту надпись видел.
— Где?! — от переизбытка эмоций я вцепился в локоть Одара.
— На странной зеленой пятнистой куртке одного человека, — пожал плечами кузнец. — Это так важно?
— Я потерял своих соплеменников… И скучаю по ним.
— Прости, — огр опустил голову. — Если ты годен в тхармы — тебя не выпустят. Если не годен — выпустят, но все, что я тебе скажу, ты забудешь.
— В смысле «забуду»? Не темни, Одар, для меня это важно!
— Мы не держим тут тех, кто не может принять огра как мужа. Этих мужчин и женщин мы отпускаем, но им дают снадобье, и они забывают все, что было тут, — Одар тихо вздохнул. — Политика: огры тупые, агрессивные и неразвитые. Мы не можем себе позволить даже слухов, что это не так.
— И все же, ты можешь рассказать, что знаешь? — настаивал я. — Может, я достанусь мужу, любящему путешествовать.
Кузнец покачал головой.
— Ладно! Я видел эту надпись на странной куртке человека в портовом городе Чайлас. Кто этот человек и где он сейчас — не знаю. Я просто запомнил куртку. Слишком уж она странная была.
Чайлас, значит, мне туда, как сбегу…
— А где находится этот город?
— Пять дней пути отсюда, — огр нахмурился. — Я не думаю, что стоит тебе это объяснять. Муж сам тебя туда свозит.
— Да, ты прав, спрошу у него. К тому же тот человек в куртке мог уехать куда угодно, раз город портовый, не стоит и думать об этом, — пожав плечами, я стер свои каракули с земли и выкинул палку. — Чем заняться хочешь?
— Не знаю. А ты? — спросил Одар. — Могу показать, насколько далеко видно в степи, и как сложно тебе будет сбежать?
Хмыкнув, я кивнул.
Одар показал мне бесконечную степь, в которой, казалось, все было как на ладони. Первый раз я попытался в ту же ночь. Заборчик, маленький и безобидный, обвился вокруг ног и туловища. Чем больше я сопротивлялся, тем крепче он держал. Поскольку смылся я довольно оперативно — почти сразу после отбоя, висеть мне предстояло долго. Стало понятно отсутствие охраны по периметру… А еще порадовался, что мертв. Помню передачу, в которой ведущий рассказывал, как выбраться, если вас подвесили за ноги вниз головой. Причем следует проделать это быстро, ведь кровь прильет в голове. Мне такая мучительная смерть не грозила, но висеть все равно не нравилось. Восходу солнца я обрадовался как никогда.
— Новок, боги, позвал бы меня! — возмутился за спиной Арас, и спустя минуту меня уже выпутали из ветвей. — Ночью они всех хватают. Пойдем, поедим!
— Не хотел будить, — буркнул я. — И есть не хочу, пойду горевать на пороге дома.
— Да ладно тебе, Новок! У тебя еще два месяца и двадцать семь дней! В следующий раз попробуешь через калитку, — Арас улыбнулся. — Пойдем, я блинчики сделаю.
У меня отвисла челюсть.