– У моего отца такой есть. Вот только код к нему, – Алек нервно сглотнул, а я напрягся, – не его ДНК. А моя.
От его слов у меня волосы встали дыбом. Этого не может быть. Ни один отец не сделает этого с собственным сыном. Зачем подвергать ребенка такой опасности? В голове поднялся тут же ворох вопросов.
– За-чем? – вырвалось рваное у меня.
– Разве не понятно? Чтобы за ним не началась охота в попытке этот сейф вскрыть. Мой отец переживает только за одного человека – себя. А я так – “ценный актив”.
Слова отдавались болью в голове. Я вдруг вспомнил как часто в разговоре его отец называл Алека “ценным активом”. Довольно часто. По спине побежали мурашки.
Вот только что я мог сделать? Я был всего лишь телохранителем.
– Джон, – прошептал Алек, – помнишь, как ты сказал, что подчиняешься его приказам, а не моим? Помнишь?
– Да, – пришлось мне ответить.
– А что, если мой отец прикажет, – он немного помедлил, и я снова почувствовал, как он задрожал, – прикажет меня убить?
– Что за глупости? – попытался я успокоить Алека, но внутри все похолодело. Я прижал к себе его еще сильнее, чтоб унять дрожь, – моя работа – сохранять жизнь, а не отнимать ее.
Мы больше не заводили разговор об этом до конца недели. Хотя я не мог выкинуть эту информацию из головы. Что было в сейфе? Я не хотел знать. Я не хотел знать, сколько конкретно может стоить жизнь собственного ребенка. Возможно, и Алек не знал. Я бы точно не захотел обладать этой информацией.
Все последующие дни прошли достаточно хорошо. Днем Алеку становилось лучше, он даже отложил приставку, немного занимался спортом, и снова читал свои книжки про животных. Пытался и мне про них рассказывать, но я больше кивал, чем слушал. По ночам я спал с ним рядом, обнимал только когда ему становилось хуже, в остальное время старался дать ему пространство. Моя железная выдержка вернулась ко мне наконец, и я пресекал какие-либо намеки на что-то интимное.
Меня волновало одно: почему он вдруг подумал, что я такой же как его отец? Я хотел сказать Алеку, что это не так, но не решался поднимать снова эту тему сам. Однако в последнюю ночь мне удалось все-таки это сделать.
Я уже засыпал, лежал привычно – на животе, Алек был под боком, я думал, что он тоже уже в мире грез. Но вдруг я почувствовал, как его ладонь забралась под мою футболку и начала скользить по спине. Мне хватило секунды, чтобы перевернуться на спину, выхватить его руку, скрутить Алека и уложить нас в уже привычную позу на бок. Он хоть и был теперь выше и сильнее обычного омеги, но мне то что? Я держал его крепко, чувствовал, как он тяжело дышит, но я был спокоен как бык.
– Я не сделаю этого, – прошептал я.
– Чего “этого”? – непонимающе спросил он.
– Я не воспользуюсь твоей слабостью, как твой отец.
Когда мы ехали обратно в город, я сказал:
– Алек?
– М?
– Я научу тебя драться.
Я краем глаза заметил его улыбку, ту самую, которой он улыбался всякий раз, когда я называл его колибри.
========== Глава 5. Лучше награды нет ==========
Джон.
Мы ехали по проселочной дороге. Молча. Каждый был в своих мыслях. Моей главной мыслью было: как за следующую неделю не сойти с ума? Многое изменилось за последние три месяца. И многое изменилось во мне. Когда мы в прошлый раз возвращались из лесного дома, куда как раз и ехали сейчас, был конец весны. У Алека наступили каникулы, началось лето. И он предложил перебраться на лето к отцу. Я сначала напрягся от этого решения, но понимал, что провести лето в душном городе – не самая лучшая затея. Напрягало меня другое. В усадьбе отца в моих услугах Алек вроде бы не нуждался. Хотя с тех пор как Алек рассказал мне истинную причину моей работы, я начал в этом сомневаться. Я не хотел оставлять его с отцом. Я не хотел оставаться без него. Алек поступил как настоящий дипломат. Сказал, что все равно будет часто выбираться в город, и мой летний отпуск мне придется отложить. За это лето наши отношения тоже заметно потеплели.
Мы перебрались в усадьбу, много проводили времени на открытом воздухе в тренировках. Я сдержал свое слово, начал обучать его боевым искусствам и самообороне. В этот раз все было иначе. Его режим, питание, занятия не прошли даром. Я чувствовал его. Я чувствовал силу в его руках, сосредоточенность во взгляде, его тело пружинило, реакция была быстрой. Конечно, сильнее меня ему не быть, боюсь, никогда, но во время наших утренних пробежек даже я незаметно пытался поймать дыхание. Но Алек все равно замечал.
На глазах отца он держался нарочито холодно со мной. Я даже сначала не мог понять, что я сделал не так. Но я помню, как во время очередного ужина в компании его отца, на мои вопросы Алек отвечал особенно сухо, я тогда приуныл немного. Но вдруг, я почувствовал, как под столом в мою руку легла его ладонь, и переплела наши пальцы. Тогда я понял, что это все напоказ.
С отцом его я вел себя уважительно, но внимательно следил за ним, за тем, как он отзывается об Алеке. Делал он это крайне редко и очень бесстрастно. Здесь как раз-таки фальши не было.
По ночам именно это не давало мне уснуть. Чувство обиды, несправедливости. Алек был хорошим мальчиком. Он был достоин отцовской любви.
Хотя “мальчик” под его описание уже не подходил. Алек совсем расцвел. Он коротко подстригся на лето, обнажая сильную шею. Узкие майки не скрывали рельефа его рук, все еще грациозных, но налитых силой. Короткие шорты оголяли мраморные ноги. Мне было все тяжелее скрывать свое любование его телом.
И вот сейчас, когда мы ехали в место, где в радиусе пятнадцати, а то и больше, километров будем только мы одни, я спрашивал себя: смогу ли я сдержать данное ему обещание?
Нет, дело было не только в физике. Алек очень изменился. Перестал быть богатым капризулей, заядлым тусовщиком и лоботрясом. И от этого он нравился мне еще больше. Я видел, что у него появилась цель, какая – я не знал, но его упорство в характере, которое мне удавалось наблюдать уже не раз, целеустремленность, не могли не притягивать мой интерес.
Я не знал, нравлюсь ли я ему, ведь он не давал мне никаких намеков или жарких взглядов. Кроме того случая за ужином, мы касались друг друга только на тренировках. Иногда, когда под конец он уже выбивался из сил, он мог склонить свою голову мне на грудь, но это было больше от усталости. А мне было этого мало. И я пытался бороться со своим голодом, но ничего не мог поделать. Неделя с ним. Только с ним. Я даже не хотел начинать думать, что может произойти за эту неделю.
Алек.
Мы вот-вот должны уже были приехать. Как долго я этого ждал. Три месяца. За эти три месяца мне много чего удалось сделать. Я попытался поудобней сесть на сиденье. Ягодица привычно болела от противозачаточного укола. Но на этот раз мне было плевать на боль. За это лето я получил столько тумаков и ссадин, что маленький синячок от укола не вызывал во мне никаких эмоций. Другое дело – Джон. Вот он вызывал у меня бурю эмоций. Я незаметно улыбнулся своим мыслям. Он вел машину и думал, что я не замечаю того, как он нервничает. Много мне пришлось пострадать, чтобы довести его до такого состояния. Пока мы жили у отца, я то и дело ловил на себе его взгляды, делал вид, что не замечаю. Не давал даже повода притронуться к себе без причины. Однажды только взял за руку, но в тот момент неизвестно кому это было нужнее.
За те три месяца я окончательно понял, что желание быть с Джоном, во всех смыслах, не было причудой моих гормонов.
Мы вырулили к дому и остановились. Вечерело. Я тут же выскочил из машины и помог Джону с сумками, он попытался что-то возразить, но я не стал обращать внимание. Как только с вещами было покончено, я зашел в дом и взглянул на Джона. Вот он, мой уссурийский тигр, мой белый медведь, мой хищник – метался по первому этажу, не находя себе место в закрытом помещении. Ты у меня на крючке.
Я подошел к нему вплотную, взглянул в глаза и спросил:
– Скажи мне, Джон, чьим приказам ты подчиняешься: моим или его?
Он накрыл мои губы своими резко, жадно. Начал засасывать мою верхнюю губу, потом нижнюю. Проник своим языком в мой рот. Я обнял его за талию, ответил своим языком на его действия, отчего он обхватил меня своими руками и начал гладить одной из них мою спину. Я взял одной рукой его за челюсть, только чтоб отстранить на секунду, и зарычал:
– Правильный ответ.
Долго ждать, пока до Джона дойдет смысл моих слов, не пришлось. Уже через секунду он подхватил меня на руки, а я обвил своими ногами его талию. Я целовал его шею, пока он нес меня до своей постели, на второй этаж было слишком долго подниматься. Попка горела от его рук на ней. Он попытался положить меня на постель, но я не дал ему отстраниться, и он повалился на меня. Я нашел своими губами его и принялся страстно целовать, изучать его рот своим. Через какое-то время он отстранился, и начал стягивать с меня одежду. Футболка полетела в одну сторону, шорты с трусами в другую. Я в свою очередь в одно движение освободил его от майки, положил руку на промежность, прежде чем начать расстегивать ремень. Джон от этого движения выгнулся всем телом. Я не стал его мучить и расстегнул ремень. От брюк он избавился сам и с рекордной скоростью. Я не смог сдержать довольного смешка. Он услышал его, и в ответ начал пытать меня своими поцелуями в шею. Спустился к ключицам, поцеловал сначала рельеф груди, потом облизнул один сосок, другой, и начал спускаться ниже. Когда он дошел до пупка и не остановился, а продолжил целовать дорожку из моих волос, ведущих к паху, я понял, что он хотел сделать, и от предвкушения с моих губ сорвался довольный стон. Член у меня уже превратился в камень, и когда головка почувствовала язык Джона, я полностью потерял самообладание. По телу начали пробегать судороги, но в этот раз они отдавались не болью, а наслаждением. Жар разливался по всему телу. Джон накрыл своим ртом мой член и начал двигаться, иногда он проходился языком по всему стволу от головки до основания, брал в рот яички, ласкал языком дырочку. Я лишь мог метаться по постели и хватать ртом воздух. Только когда я кончил, Джон принялся подготавливать меня к моему первому разу. Он ласкал меня языком, проникая внутрь и растягивая вход. Потом пустил в дело пальцы, обильно смазав их слюной и моей смазкой, и только когда понял, что я сейчас опять кончу, попытался поставить меня на четвереньки.
– Хочу видеть тебя, – сказал я, он попытался возразить, но я повторил свой приказ, – хочу видеть тебя, Джон.
Ему ничего не оставалось сделать как согласиться. Он закинул мои ноги себе на плечи, и поцеловал обе икры, потом я притянул его к себе и страстно поцеловал, проникая языком как можно глубже в его рот. Именно поэтому я захотел остаться в этой позе, чтоб целовать его. Его губы, плечи, шею. Наконец я почувствовал его головку около моей дырочки, он немного помедлил, но я сильнее прижал его своими руками, которые изучали его спину, подбадривая его. И он вошел.
– О! Да! – сорвалось с моих губ. Он так хорошо растянул меня, что я почти не почувствовал боли. Он начал двигаться во мне, но я чувствовал как он себя контролирует. Ну уж нет. Я начал двигаться бедрами в такт, и вскоре с его губ сорвался протяжный стон. Темп нарастал, я не выдержал и кончил. Я чувствовал, что он оставался во мне, пока мой анус сжимался в оргазменных судорогах. Как только я немного пришел в себя, он тут же выскользнул из меня и все-таки поставил на четвереньки. Сначала я подумал, что он решил просто сменить позу, но не тут-то было. Он проник своим языком в меня, прощупывая, зализывая микроранки. Я позволил ему это сделать, тем более, что когда он случайно задевал простату, я довольно мычал. Через какое-то время я заметил, что задевать он начал только простату, и я понял, что лечебно-профилактические работы кончились, и началось время наслаждения. Я нащупал его руку своей и положил на свой член. Он тут же понял, что с ним делать. Пара минут и я снова забился в оргазме, его язык оставался во мне пока последняя волна судорог не прошла по моему телу.
– Войди в меня сзади, – сказал я как только поймал дыхание. Секундное замешательство, но потом я почувствовал, как он поднимается поцелуями по моему позвоночнику все выше и выше, целует в шею и наконец проникает в меня. До упора. В этот раз единственное, что я почувствовал – это наслаждение, разработанная дырочка вела себя просто великолепно. Джон начал двигаться во мне, но он так долго терпел, что много времени ему не понадобилось, я схватил его за руку, чтобы он даже и не подумал выходить из меня. Тогда он полностью расслабился, я почувствовал, как во мне завязывается его узел.
После оргазма он перевалился на спину, и я оказался на нем. Чувствовать его в себе было просто неземным ощущением, и я подумал, что следующие двадцать минут я проведу в спокойствии. У Джона же явно были свои планы на меня. Как только он перевел дыхание – нашел своей рукой мой, снова вставший член и начал стимулировать его. На этот раз быстро кончать я не собирался, но свободной рукой он начал ласкать мои соски, а языком проник в раковину уха. Я не смог долго выдержать такой сладкой пытки и снова сдался. Я чувствовал, как мой оргазм отдается в его теле, ведь он все еще был во мне. Мне не нужно было видеть его лица, чтобы знать, что он расплылся в довольной улыбке.
– Нравится чувствовать, как я кончаю? – спросил я.
– Лучше награды нет, – прошептал Джон.
Когда мы с ним расцепились, желание во мне возникло незамедлительно. Я притянул его для поцелуя, и с жадностью, с которой он отвечал мне, я понял, что это взаимно. Настала моя очередь сделать ему приятно ртом. Я оторвался от его губ, спустился к шее, мои руки легли на его накачанную грудь. Я покрывал ее поцелуями, пока руки спускались по торсу, ложась на бедра. Наконец я спустился к его члену. Теперь я мог разглядеть его хорошенько, а не только почувствовать. Он был такой большой и красивый, с проступающими венами. Я обхватил его рукой, обнажая головку, и провел по ней языком. Джон выгнулся всем телом от этого движения, и я взглянул на него. Он не мог оторвать от меня своих глаз и с жадностью следил за каждым моим движением. Я начал двигаться ртом на его члене, помогая себе рукой. Он весь измаялся от таких ласк. Но я не собирался отпускать его так легко. Когда он уже начал выть, я отстранился от него. Это привело его в чувство. Чувство непонимания. Но потом я оседлал его. Потерся попкой о его член и наконец насадился на него до упора. С минуту я не двигался. Просто ощущал всю его мощь в себе. Он тоже сумел немного прийти в себя. А потом я начал двигаться. Джону только оставалось закатить глаза от наслаждения. Я двигался вверх-вниз, из стороны в сторону, по кругу, то почти слезая с него, то насаживаясь до звездочек в глазах. И вот когда я был на волоске от нирваны, я почувствовал как во мне распускается его узел, снова сцепляя нас. Мы кончили в унисон.
Я повалился без сил на его сильную грудь, пытаясь отдышаться и чувствуя, как по спине стекают капельки пота.
– Утомился наконец? – спросил меня Джон со смехом в голосе.
Но я был одной ногой в царстве Морфея и не мог придумать ничего остроумного в ответ. Тогда он просто поцеловал меня в висок, и я спокойно уснул.
========== Глава 6. Страшная правда ==========
Джон.
Я стоял у плиты и поджаривал кукурузные тортильи над горелкой. Готовил овощные такос на завтрак – любимое блюдо Алека. Вдруг я услышал звук включенного душа и понял, что он проснулся. Низ живота тут же свело от воспоминаний вчерашней ночи и чувства тревоги. Вдруг вчера я все испортил?
Я повернулся к плите и выключил ее, спиной почувствовал, что Алек на кухне. Я повернулся и уже было открыл рот, чтобы что-то сказать, но он быстро подошел ко мне и залез ко мне под футболку с головой, обвивая мою талию в объятии. Я так и остался стоять с открытым ртом. Его руки хаотично гладили мою спину, щекоча ноготками кожу.