— Расскажи мне о нем, — попросил я, прежде чем успел подумать, что могу огорчить моих близнецов этой просьбой, но Ален, пожав плечами, спокойно произнес:
— Франц, ты не запудришь ему мозги. Филипп слишком умен. Его лучше иметь своим честным союзником, чем пытаться им манипулировать. Он узнает, в чем дело, и тогда будет только хуже.
— Думаешь, мне стоит открыто попросить его о помощи?
— Он уже согласился тебе помогать, разве нет? — с усмешкой отозвался Ален, кивнув на брачный контракт. — Ты молодец. — И неожиданно резко перевел тему: — Так ты все еще хочешь найти Анри? Даже несмотря на то обстоятельство, что у тебя теперь есть муж?
— Филипп мне еще не муж, — вздохнул я, в смятении отводя глаза. — И да, я хочу его найти.
— Ты затеваешь опасную игру, Франц, — сразу же предупредил меня Ален. — Как ты сможешь управлять двумя львами?
Я улыбнулся такой метафоричности.
— Я буду очень стараться, свет мой. А теперь, пожалуйста, давайте оставим этот разговор. Я устал… и соскучился по вам.
Братья поняли меня без слов, как обычно. Я почувствовал губы Леса на своей шее, а вскоре обнимал и Алена. В их нежных объятиях я снова забыл обо всех тревогах и волненьях, чувствуя себя спокойно и умиротворенно.
Уже засыпая, я услышал вопрос Леса:
— Не нравится мне все это. И что будет дальше? Что ты планируешь?
— Мне тоже, но что я могу поделать? Лишь подстраиваться под обстоятельства, — пожал я плечами.
— В любом случае мы будем рядом, — шепнул мне на ухо Лес, обнимая крепко.
— Обещаете? — Я поочередно заглянул в глаза своих близнецов.
— Обещаю… — кивнул Лес.
— Пока мы тебе нужны, — добавил Ален.
Я вздохнул, снова испытывая жгучий стыд за поцелуй с Филиппом и за то, что так стремлюсь найти Анри. Я сам запутался в своих желаниях. Разве так можно? Но я хотел их всех.
— Вы всегда будете нужны мне, Ален. — Я прижался к ним теснее, спрятав лицо у Леса на груди. — Не оставляйте меня…
— Не оставим, — ответил Лес, прижимая меня к себе и целуя в макушку.
— Что бы ни случилось, — добавил Ален. — А теперь спи, солнце наше.
— Спасибо… — пробормотал я, закрывая глаза и проваливаясь в глубокий, тревожный сон.
Утром меня и Леса разбудил взбудораженный Ален. Он тормошил меня за плечо в нетерпении, и глаза его сияли так, как сияют у человека, который знает какую-то интересную тайну и страстно желает ею поделиться. Он навис надо мной, стоя на четвереньках, его шляпа с пером упала ему на глаза, и он нетерпеливо откинул ее прочь.
— Я его нашел! — выпалил он сразу же, едва я открыл сонные глаза. — Ты не поверишь, что я узнал!
Всегда такой уравновешенный и спокойный, сейчас мой свет был похож на озорного щенка. Глаза горят, лицо светится улыбкой предвкушения и нетерпения…
— Нашел? Кого нашел? — садясь на постели, пробормотал я и потянулся к нему за поцелуем.
Ален торопливо прильнул к моим губам своими на несколько секунд, но сразу же отстранился; по-видимому, ему не терпелось поделиться какой-то информацией.
— Анри!
— Анри?! — выдохнул я, мигом просыпаясь. — Где? Как он? — Я схватил Алена за плечи.
Силестин, моргая спросонья, тоже сел на постели и выжидающе посмотрел на брата.
— Ты не поверишь, он и есть Черный Кот, лучший тайный агент его величества! — выпалил на одном дыхании Ален.
Я всегда знал, как он восхищается Черным Котом, как мечтает стать таким же. Его карьера мушкетера шла в гору, и за эти четыре года он многого добился. Дядя посылал его на важные секретные задания… пока не умер. И теперь Алена отстранили от дел, потому что к власти пришел проклятый Ришелье, который не желал, чтобы у меня была какая-то важная государственная информация.
— Анри — Черный Кот? — Почему-то я не был удивлен. Смутные подозрения не покидали меня еще в ту пору, когда Анри был рядом. И я легко сумел поверить в этот факт, потому что кто, как не Анри, мог справиться со всеми теми важными заданиями, которые ему поручал король? К тому же он часто пропадал, я помню. А еще он был приближенным мушкетером короля и его ближайшим советником, что несказанно бесило Ришелье.
Итак, Анри — легендарный Черный Кот… Я вдруг вспомнил все мелочи, связанные с этим. И та сказка… в тот предпоследний вечер… Сказка про Черного Кота и Маленького Принца… Боже… О Анри!
И внезапно меня снова осенило… тот разговор! Который я подслушал, когда шел к дяде! В тот летний день! Людовик хотел послать Анри в Англию убить Бэкингема, который выжил после того, как Анри швырнул в него кинжал. Видимо, его не так уж сильно задело. Что же случилось потом? У Анри не получилось, и его посадили в Тауэр. Кто-то его подставил… Предал. Сообщил Бэкингему. А кто мог знать, что Анри собирается убить герцога? Правильно, только Ришелье! Неужели… кардинал и герцог Бэкингем — сообщники?!
Я открыл рот, осознав этот ужасный факт. И моего Анри просто подставили… Ришелье предупредил герцога. И в тот день его, вероятно, уже просто поджидали, чтобы отправить в тюрьму… А потом Ришелье просто сказал дяде, что у Анри не получилось, он попался. Ведь мой дядя все же верил кардиналу. Верил безоговорочно, хоть и часто спорил с ним. Проклятье! Как мерзко!
Слезы снова навернулись мне на глаза от осознания того, как ужасно поступили с Анри. Каково ему было сидеть там, в тюрьме, когда от него все отвернулись, а король, которому он верно служил много лет, не предпринял ни одной попытки вытащить своего самого преданного и лучшего человека на волю?
Я закусил губу, чтобы не заплакать. Ришелье мне за все ответит. Мерзкий урод… Беспринципный, бесчестный, аморальный негодяй! Мерзавец и ублюдок! Теперь мне стало даже понятно, почему он был так мрачен в те дни после моего похищения, когда Анри вернул меня ко двору, к дяде. И вот почему герцогу удалось так легко выкрасть меня из дворца и подкупить стражников. Это были люди кардинала!
Все правильно, все сходится. Анри мешал Ришелье, и Ришелье избавился от него. А уж потом смог без помех избавиться и от самого короля. Король был беззащитен…
О Анри… Прости, прости! Господи, какой же ужасной оказалась правда! Я знал, что кардинал негодяй, каких поищи, но не думал, что все настолько мерзко. Он за все мне заплатит! За каждую минуту, проведенную моим возлюбленным в той мрачной, сырой и богом забытой дыре!
Я сжал кулаки, с ненавистью глядя перед собой, и только когда Ален положил на них свои ладони и мягко заглянул мне в глаза, сумел расслабиться.
— Я видел его, Франц, — сказал он мне. — Только… боюсь, что тебя ждет разочарование. Анри уже… не тот человек, которого ты любил.
— Что это значит? — Я поднял на него растерянный, непонимающий взгляд.
— Сам увидишь, — мрачно усмехнулся Ален. — Если он захочет явиться сюда. Анри заделался в каперы и теперь работает на… нашего испанского инфанта. На твоего супруга, Франц.
— Что?!! — Я подпрыгнул на месте, ошеломленно глядя на Алена. — Анри подался в пираты?! И работает на Филиппа?!
Я затряс головой. Поверить в то, что Анри — Черный Кот, мне было гораздо легче, чем в то, что он пират. Это невозможно! Этот изящный, утонченный, интеллигентный аристократ с темно-синими глазами, всегда со вкусом одетый и острый на язык… и пират?! Такого просто не может быть! Образ пирата и образ Анри никак не хотели складываться вместе у меня в голове.
— Да, он работает на Филиппа, — повторил Ален. — Патрулирует морские границы Испании. И грабит все корабли, кроме тех, что носят испанский флаг.
Я покачал головой, пытаясь усвоить этот факт, и вздохнул, медленно поднимаясь с кровати.
— Как ты это узнал? Где ты его видел?
— Я ушел от вас ночью и столкнулся в коридоре с Филиппом. Мне показалось подозрительным, что он ходит так поздно в чужом дворце, и я решил проследить за ним. Филипп взял на конюшне лошадь и уехал в порт. На причале стоял пиратский корабль со спущенными флагами. И я видел, как он и Анри направились к таверне. Анри сейчас выглядит не так, как раньше, но я все равно узнал его.
— Не так, как раньше? — переспросил я.
Ален пожал плечами.
— Сам увидишь.
Я вздохнул.
— Я должен поговорить с Филиппом, — сказал я решительно, направляясь к двери.
— И что ты ему скажешь? — впервые подал голос Лес. — Испания имеет полное право на каперство на своих морских границах…
— Я поговорю насчет Анри, — взволнованно произнес я и вышел из комнаты прежде, чем близнецы успели сказать что-то еще.
Лишь у дверей Филиппа я понял, что вышел из комнаты в одной ночной сорочке, но возвращаться обратно уже не было смысла…
Двери в покои испанского инфанта сторожили его люди, он отказался от услуг Ришелье. Подумать только, эти наглецы имели дерзость не пускать меня в покои своего принца. Меня! Француа де Круа, наследного принца французского престола! Я разругался с ними вдрызг; в конце концов, когда я пригрозил им, что Филипп накажет их за то, что они имели наглость не пропустить меня, его будущего супруга, они сдались и открыли двери…
Лучше бы я не входил.
========== Глава IV ==========
Ален.
…несколькими часами ранее.
Когда Франц и Лес заснули, я заснуть не смог. Тревога за Франца пожирала меня изнутри. Я же видел, что, несмотря на его улыбки и показную веселость, он страшно боится неизвестности. Он пытался храбриться, хотел казаться сильным для нас с Лесом… Чувство горечи и бессилия оседало на кончике языка противным привкусом, от которого сводило весь рот. Я понимал, что мы не могли его защитить от кардинала. Чтобы дать покровительство, нужно быть очень значительной и весомой фигурой в политической игре и иметь при себе что-то, что было бы твоим гарантом, способным удержать на плаву. Я много лет наблюдал за играми при дворе, жил здесь с младенческого возраста, начиная свою карьеру с обыкновенного королевского пажа, ведь я был младшим сыном герцога, а значит, не смогу унаследовать титул. Я понял это еще тогда, когда мне стукнуло всего шесть лет, и знал, что никто мне в этой жизни не поможет. Нас с Лесом воспитывали абсолютно по-разному. Его — как будущего герцога и наследника титула, а меня — просто как высокого лорда. И я сам настоял на том, чтобы в семь лет меня отвезли ко двору и назначили на должность королевского пажа. Все эти годы я кропотливо трудился над своей карьерой, приблизился к покойному королю, а потом и в мушкетеры подался… В шестнадцать лет ко двору приехал и Силестин. С тех пор мы были почти неразлучны. У нас с ним во многом схожи вкусы и предпочтения, поэтому немудрено, что мы влюбились в одного человека… Франц — наше солнце. Наше все. Вокруг него мы вертимся. Мы живем для него. Наверное, это звучит пафосно, но я просто не могу себе представить, что было бы, если бы Франца не существовало.
И вот сейчас мне не спалось, я мучительно искал способы защитить наше сокровище от лап кардинала, дать ему единственный шанс ухватиться за жизнь, зная, что Франц обязательно им воспользуется…
Я попытался вспомнить принца Филиппа и все, что знал о нем. Несколько лет я провел при испанском дворе и знал младшего принца еще двадцатидвухлетним юношей. Он был совсем не таким, как Франц. Его тоже воспитывали как наследника, ибо на его брата Фердинанда надежды особой не возлагали — он был слишком разгильдяем. Целеустремленный, самоуверенный, амбициозный младший принц являлся сильной личностью, с которой волей-неволей приходилось считаться. И я не мог не уважать его. Интересно, он сильно изменился за эти годы? Каким он стал? Еще сильнее? Или же наоборот — поддался порокам и страстям? Я сгорал от любопытства и надеялся, что Филипп стал таким человеком, за спиной которого Франц мог бы спрятаться от всех своих невзгод и проблем. Чтобы он стал настоящей поддержкой и опорой. Потому что, что ни говори и как ни крути, а Анри никогда не стать мужем короля. А Франц был королем по крови. И ему жизненно необходим кто-то сильный рядом. Я и Лес не могли стать тем, кто его защитит, и я с горечью и неохотой признавал это.
Ревновал ли я Франца к Анри? К его будущему мужу? Нет. Я просто не мог. Я всегда знал, что Франц не будет принадлежать нам с Лесом всецело. Он был король. Наверное, именно осознание этого факта позволяло мне так просто смириться с его любовью к другому мужчине. Я просто всегда был готов помочь ему, был рядом, чтобы он мог выплакаться на плече у друга.
Будучи больше не в силах лежать и ничего не делать, я вышел хотя бы развеяться ночной прогулкой. И в коридоре едва не столкнулся с принцем Филиппом. Высокий, мужественный испанец с открытым и красивым лицом, располагавшим к доверию. Он всегда нравился мне, но я не мог доверить ему нашего Франца так просто. Его ночные прогулки навели меня на подозрения. Что он делает так поздно в чужом дворце? Без своей охраны? И решил проследить за ним.
Я бесшумно следовал за ним до самой королевской конюшни, где Филипп долго и придирчиво выбирал себе лошадь. Я улыбнулся. Наверняка распекает наших конюхов за то, что распустили коней. В Испании лошадей воспитывают очень трепетно и вместе с тем строго. Наконец он остановился выбор на кауром жеребце и сам заседлал его, не желая будить спящего в углу на куче соломы конюха. Быстро и сноровисто он затянул подпругу, похлопал жеребца по крупу и вскочил в седло. Через две минуты его уже не было в конюшне. Не теряя времени, я взобрался на своего заседланного Орешка и помчался вдогонку за испанским инфантом. Я старался держаться в тени домов, на расстоянии от Филиппа, чтобы он не обнаружил слежки. Это было трудно, Филипп иногда, что-то заподозрив, оглядывался. К счастью, цокот копыт его коня о мостовую заглушал цокот моего Орешка. Через два часа мы были на пристани. Теряясь в догадках, я оставил своего жеребца у одной таверны и последовал за Филиппом. Он направился к кораблю со спущенными флагами. Судя по хищно заостренной корме и легкой оснастке, я понял, что это испанский корабль. Присмотревшись к флагам, различил и расцветку, хотя в темноте ночи это было практически невозможно. Это было каперское судно… Испанское каперское судно! Но зачем оно здесь?
Филипп не стал подниматься на корабль, остался ждать на грязной мостовой, выстроенной вдоль набережной. И вот по трапу спустился высокий мужчина, одетый в простые кожаные черные штаны и свободную белую рубаху. На ногах — высокие сапоги до колен. Копна густых смоляных волос укрывала его плечи. Через один глаз перетянулась черная повязка. Гордая прямая спина, поистине королевская осанка, широкий разворот плеч… На боку в ножнах висит шпага с длинным тяжелым клинком и полным эфесом. Я узнавал эту шпагу. Очень рискованный баланс, подогнанный под сильную и ловкую руку… Тяжеловесная пышная гарда, полностью защищавшая кисть… Такая шпага была только у одного человека. У графа Анри де Монморанси.
Ошибки быть не могло. Навершие массивной и вместе с тем изящной рукояти украшала небольшая, отличной тонкой работы, львиная голова из золота. Я знал, что она отделялась, а внутри рукояти был небольшой тайничок для важных бумаг. Легендарная шпага Черного Кота. У меня по спине побежали мурашки от предвкушения и возбуждения. Черт побери, неужели это правда он?! Черный Кот?! Я затих, вдруг осененный догадкой… Так значит… Анри де Монморанси и Черный Кот — одно лицо? Я же сотни раз видел эту шпагу! Анри никогда с ней не расставался.
И я видел Черного Кота однажды, будучи совсем маленьким. Мне было тогда примерно десять лет. Жаждая приключений, я выбрался из своей комнаты на широкий карниз глубокой ночью, едва матушка заснула. Это было во дворце. Сумел залезть на крышу. И вот тогда-то и встретился с Черным Котом. Он легко бежал по скату крыши, держась за рукоять своей шпаги, сохраняя идеальное равновесие. Весь в черном, и широкая черная шляпа с черным же пером закрывала его лицо, но я успел разглядеть бархатную маску. Понятно, что с его опасной профессией открывать лицо ему нельзя. Увидев на своем пути маленького ребенка, он насмешливо цокнул языком. Похоже, он не слишком торопился, возвращаясь с очередного ночного задания.