Я погладил его по щеке с ответной улыбкой.
— Мы вместе позавтракаем, — пообещал я. — До завтра, Филипп.
И я, мурлыкая себе под нос ту самую мелодию, что выстукивал пальцами Филипп, направился к себе в покои, намереваясь привести себя в порядок. Я чувствовал себя прекрасно, если не считать того, что грыз себя каждую минуту за безнравственное поведение, но ничего не мог с собой поделать. Совсем. Правильно кардинал сказал, что я легкодоступный…
Я вздохнул. Ну почему все так нечестно? Мой покойный дядя Людовик, Король-Солнце, трахался налево и направо, меняя фаворитов как перчатки, порою по десять раз в неделю, к тому же не пропуская ни одной юбки! У меня любимых людей всего четыре, а не десять и даже не двадцать, но только потому, что я предпочитаю быть снизу, я сразу становлюсь аморальной шлюхой. Я закусил губу, мрачнея. Бесит! Меня, в общем-то, не особо волновало мнение дворян, но ведь я не мог прийти к соглашению с самим собой!
Через час, после того как я уже принял ванну и забрался в постель, собираясь немного вздремнуть, заглянул Силестин. Я не видел его весь день. Он неловко поцеловал в щеку и поинтересовался моим настроением. Когда я предложил вздремнуть со мной, он сказал, что у него дела, и снова куда-то исчез… Меня немного смутило такое странное поведение, но я не придал этому в тот момент особого значения. Не могли же близнецы в самом деле всюду следовать за мной, как верные псы? Я нахмурился, вспомнив, что Филипп почему-то постоянно называет их щеночками.
Я вздохнул и сполз вниз по подушке. Задрав ночную рубашку, долго рассматривал свой плоский белый живот. Каково это — выносить ребенка? Я много слышал и читал о беременности, но до этого мне было страшно. Я даже подумать не мог, что когда-нибудь мне придется выносить детей от супруга. В нашем мире не каждый мужчина может это сделать, но после той непонятной эпидемии, что разразилась много лет назад, некоторые из них, у которых были ярко выражены особенности пассива, обнаружили, что могут приносить потомство. Произошли какие-то сбои в организме. Я ничего об этом совершенно не знал, но чем ближе становилось мое тринадцатилетие, тем больше тревожился король. Людовик видел, что я слишком стройный и хрупкий… Именно поэтому он так упрашивал меня повременить с любовниками. Я вздохнул. А потом мне принесли какой-то отвар, каждую ночь я должен был пить эту дрянь. И вот вчера, когда я поехал к Анри, я ее не выпил! И уже, похоже, больше не буду…
Я словил себя на мысли о том, как было бы приятно сидеть в окружении моих мужчин с животом, чтобы они обо мне заботились, и мечтательно вздохнул. Скорей бы… Кажется, я просто-напросто обнаглел. Если Филипп и Анри терпят друг друга, то это вовсе не значит, что они будут ради меня дружить… И странно, что оба они совершенно не воспринимали всерьез моих близнецов.
Мои мечты прервал Ален. Он был в своих мыслях, как и обычно, и что-то обдумывал. Выглядел он очень уж довольным чему-то. Быстро клюнув меня в щеку, он раскрыл окна, заявив, что в комнате душно, и спросил, как прошел мой день. А потом, подмигнув, ушел.
И что бы все это значило? За окном уже стемнело, а вечер — понятие растяжимое. Анри мог явиться и в час ночи. Я вздохнул и закрыл глаза, задремав слегка. Не знаю, сколько спал, проснулся я от какого-то глухого звука. Резко сев на постели, я увидел Анри. Он забрался в окно, спрыгнув на пол с подоконника.
— Я едва пробрался через эти благоухающие заросли, — пожаловался он шутливо. — Почему ты не подравняешь кусты или хотя бы не срубишь парочку? Там же уже целый парк.
Я радостно улыбнулся, садясь на край кровати и свешивая ноги. Пришел!
— Но ведь эти розы подарил мне ты… Ты сам их сажал. Как я мог так безжалостно избавиться от них? — возразил я ласково, протягивая к нему руки.
Анри обнял меня и закружил по комнате с тихим смехом, а я прижимался к моему любимому пирату, к его широкой груди, тихо млея от того, что просто могу это делать. Он рядом, обнимает меня, улыбается… Большего и не нужно.
Анри опустил меня на пол, взяв мое лицо в ладони и накрывая мои губы своими. Я плотно прильнул к нему всем телом, обхватывая за шею и жадно целуя в ответ. О боже… Я погорячился с обещанием не делить ложе ни с кем, кроме Филиппа. Но решил, что просто обязан подарить Филиппу наследника. И твердо намеревался не дать этим вечером Анри наполнить меня своим горячим семенем, даже если это уже не имело значения.
— Любовь моя… я соскучился, — горячо прошептал я ему в губы.
— И я соскучился. — Он погладил меня по щеке, и я зажмурился от удовольствия, готовый тереться о его большую мозолистую ладонь, как котенок. Я помнил другие его руки — нежные, ухоженные. Но эти руки… ладони пирата нравились мне даже больше. — Очень. Но сначала дела.
Он немного отстранился и вытащил из-под рубашки свернутые в трубочку бумаги.
— У нас с Аленом для тебя сюрприз.
— Что это? — Я удивленно посмотрел на него. И когда только он успел наладить контакт с Аленом? Хотя, наверное, их знакомству мне удивляться никак не приходилось. Ален ведь с ума сходил по Черному Коту. Я протянул руку за бумагами. — Ален заходил ко мне вечером… Был чересчур довольным… а мне ничего не рассказал.
Я теперь только догадался, для чего он раскрыл окна. Чтобы Анри мог зайти ко мне в комнату, ведь вряд ли охрана пропустила бы пирата в покои наследного принца. И когда, черт побери, они успели спеться? Ален уже и с Филиппом, и с Анри подружился… Я обескураженно покачал головой.
Анри же лишь загадочно улыбнулся.
— Я попросил его не портить сюрприз. Мы разоблачили твою головную боль. Точнее, это Ален сделал. Мне нравится твой щеночек. Смышленый парнишка, — скупо похвалил его Анри.
— Более чем, — пробормотал я, разворачивая бумаги и просматривая их. И Филипп, и Анри называют близнецов щенками. У них что, схожие ассоциации? Мне абсолютно это не нравилось.
— Я сначала хотел просто свернуть Ришелье шею… Но Ален пришел вовремя, — хмыкнул Анри. — Это переписка с Бэкингемом, а также те бумаги, с которыми я якобы сбежал четыре года назад. И еще кое-что по мелочи, что кардинал утаивал от тебя.
— Не может быть! — воскликнул я, бегая глазами по строчкам.
Анри усмехнулся, развалившись на моей постели.
— Наконец-то его прижмут к стене! — с восторгом пробормотал я, переворачивая листы, читая его письма Бэкингему и ответные письма герцога. — Но… мне придется отослать близнецов… Их надо спрятать. Как можно дальше. И оставить эти бумаги будет надежнее у тебя, Анри.
— Почему ты хочешь отослать их?
— Ришелье не упустит возможности расправиться с ними, — вздохнул я. — Он уже угрожал мне этим… Я не хочу, чтобы с ними что-то случилось, Анри. — Наклонившись над ним, я поцеловал его в губы. — Силестин и Ален помогли мне пережить самые тяжелые периоды жизни…
— Знаю, — ответил Анри. — Я могу их спрятать. А ты пока делай вид, что ничего не произошло, и о бумагах ни слова. Держись Филиппа, потому что Ришелье, скорее всего, захочет расправиться с тобой немедленно, едва обнаружит пропажу. Его план — убрать наследника с дороги к трону. Желательно, чтобы Филипп всегда был рядом и смог защитить в случае чего. Прости, я не смогу приходить сейчас часто, мне нужно закончить кое-какие дела… Кардинала возьмем на себя я и Фил. Документы отдай ему. Ты никуда не вляпываешься. Мы договорились?
— Договорились. — Я серьезно кивнул, пряча бумаги в ящик своего письменного стола, и возвратился на постель. Отдам Филиппу завтра утром за завтраком. — Я буду очень осторожен. И буду всегда рядом с Филиппом и проверенными людьми. Не беспокойся, душа моя.
— Как я могу не беспокоиться? — саркастически фыркнул Анри и покачал головой. — Конечно, прошло четыре года, и ты повзрослел… — Он произнес это с легкой иронией. — Но я знаю тебя как облупленного. Ты всегда был непоседой и искал приключений на свою очаровательную попку. Вот на хрена, скажи мне, воровать яблоки в собственном саду? — Он навис надо мной. — Когда я задал тебе этот вопрос десять лет назад, ты ответил, что так вкуснее.
Я счастливо засмеялся.
— Но так правда было вкуснее, любимый… А сейчас я обещаю тебе действительно быть осторожным. К тому же… у Филиппа будет очень веский повод оберегать меня как зеницу ока, следить за мной каждую секунду. — Я обвил руками шею моего пирата и потянулся к нему за поцелуем.
Он охотно прильнул к моим губам и, только через минуту отстранившись, прижал ладонь к моему животу.
— То есть… хочешь сказать… Ты уверен? — удивленно спросил он, сразу же догадавшись, на что я намекаю.
Я смущенно покачал головой.
— Еще нет, но я думаю, что возможно… — пробормотал я, опуская глаза на его загорелую грудь, и добавил совсем шепотом: — А через пару лет этот повод будет и у вас, граф де Монморанси…
Анри отстранился.
— Повод, без сомнения, более чем приятный, — улыбнулся он, погладив меня по голове. — Но я уже не граф.
Я сел на постели и положил руки ему на плечи.
— Обещаю, что ты снова станешь им! — горячо заверил я. — И получишь назад свое имя и земли… — поджал губы и робко закончил: — и своего маленького капризного принца с животом, в котором будет наш сын.
Он ничего не ответил, только притянул меня в свои объятия и поцеловал в лоб.
— Анри… — прошептал я. — Ты… ты не хочешь от меня детей?
Некоторое время Анри молчал, прежде чем ответить.
— Не в этом дело. Я не хочу, чтобы ты возвращал мне мои земли и титул.
— Но почему?! — Я отстранился и возмущенно посмотрел в его лицо. — Их отобрал Ришелье, а я хочу вернуть их тебе!
— А я не хочу, — пожал плечами Анри. — Я давно уже отказался от своего прошлого.
— Но… а как же… наше прошлое? — Я опустил голову, чувствуя, что от этих слов на глаза наворачиваются слезы.
Он снова обнял меня.
— Наше прошлое я трепетно хранил в своем сердце все эти годы, мой маленький принц. Я говорил лишь о своем прошлом.
— Я просто хотел… чтобы наши дети унаследовали твой титул, — пояснил я, шмыгнув носом и прижимаясь к его груди.
Анри закатил глаза и фыркнул.
— Я могу дать своим детям состояние гораздо большее.
— Зато титул дать не можешь.
— Дался он тебе?
Я промолчал, прильнув щекой к его груди и обнимая за талию. Анри вздохнул.
— Ладно… Хорошо. Я приму титул графа обратно.
— Правда? — Я поднял на него щенячий взгляд, и он рассмеялся.
— Да. А теперь поспи, Франц. — Анри уложил меня на подушки и накрыл одеялом.
— А ты не уйдешь? — Я испуганно схватил его за руку.
— Нет. Я останусь с тобой. Уйду на рассвете. — Он ласково поцеловал меня в лоб. — Сладких снов, мой маленький принц.
Я блаженно вздохнул, прижавшись к нему и обнимая за талию. Теперь я был спокоен и удовлетворен. Такое чувство спокойствия и безопасности подарить мне мог только один человек. Мой Анри. И неважно, кто он, пират или благородный граф. Или загадочный Черный Кот. Главное, что он рядом… и что он мой.
========== Глава II ==========
Франц.
Рано утром Анри неслышно исчез из моей спальни. Я слышал сквозь дрему, как он уходил. Слышал какой-то непонятный шорох и шепот, а потом все стихло, и меня снова обняли. По ощущениям понял, что это близнецы. Долго спать я не мог, поэтому через полчаса открыл глаза.
— Я уезжаю на причал ближе к полудню, — поприветствовав меня утренним поцелуем, сразу же сообщил Ален. — Побуду некоторое время на корабле Анри.
— А я поеду в свое родовое поместье — в Фуа де Карне, — произнес Силестин мрачно.
— Разве ты не поедешь с Аленом? — удивленно спросил я. — Ведь так будет безопаснее…
— На пиратском корабле? — скептически фыркнул Лес. — Это вряд ли. Если уж я вынужден прятаться, то предпочту делать это у себя дома в комфорте, а не на грязном пиратском корабле среди портового сброда.
Его слова меня слегка задели, но я понимал, что он прав. Ален нахмурился, но ничего не сказал.
— Мы сейчас уходим, я уже послал слугу за Филиппом, — произнес он, поднимаясь с постели и начиная собирать свои вещи.
Я растерянно наблюдал за тем, как мои близнецы собирают вещи из моей комнаты, словно больше не вернутся сюда. Стараясь подавить тревогу, я умолял их быть осторожными и ни во что не ввязываться. Они, как обычно, отвечали мне ласковыми улыбками и заверяли, что с ними ничего не случится. И все же я не мог не беспокоиться. Мне было бы спокойнее, если бы Лес поехал вместе с братом на корабль Анри. Я знал, что мой возлюбленный сможет защитить их. И хотя графство Фуа де Карне было достаточно удалено от Парижа, я все же опасался, что длинные руки Ришелье дотянутся и дотуда.
Лес был странно молчалив сегодня и за все утро не проронил почти ни слова. Я пытался выведать причину его мрачного настроения, но он отвечал, что все хорошо, а он просто не выспался, и мне пришлось оставить его в покое. Ален же, напротив, был взволнован тем, что попадет на корабль Анри, и желал приблизить этот момент поскорее. Море тянуло его с непреодолимой силой. Не раз делился он со мной своими мечтами, желал уплыть далеко в море на своем корабле и бороздить его синие просторы. И сейчас мне было немного грустно оттого, что он с таким восторгом рвется от меня прочь.
Закончив собирать свои вещи, Лес вызвал слугу и попросил его отнести их к экипажу. Я с грустью смотрел на все эти сборы. Мне казалось, что комната стала разом абсолютно пуста, словно из нее исчезло их тепло.
— Будь осторожен в дороге, родной, — попросил я, обнимая Силестина на прощанье.
Он обнял меня в ответ, зарывшись лицом в мои волосы, и с каким-то отчаянием прильнул к моим губам.
— До свидания, Франц, — только и сказал он мне в ответ, улыбнувшись мягко.
Я смотрел на его ласковую улыбку и не мог побороть чувство неизбежной потери. Было горько и тоскливо на душе. И этот поцелуй… Так целуют, когда прощаются. Навсегда.
— Ты сам будь поосторожнее, — напомнил о себе Ален, обнимая меня вслед за братом и целуя в лоб. — Я буду переживать за тебя.
— Меня есть кому защитить, свет мой, — мягко возразил я. — Главное, чтобы с тобой все было в порядке. Береги себя, умоляю.
Он легко, непринужденно рассмеялся, сверкнув золотисто-карими глазами, и отвесил мне шутовской поклон.
— Со мной ничего не случится, солнышко. Осторожность — мое второе имя, помнишь? — ласково сказал он.
Я почувствовал, что на глаза против воли наворачиваются слезы. Я тоже рассмеялся напряженно, обнимая моего ангела и целуя его мягкие губы.
— Я буду скучать по тебе, Ален, — взяв его лицо в свои ладони, прошептал я. — Как только все уляжется, а Ришелье посадят за решетку, возвращайся ко мне, мой свет.
Он улыбнулся мне, и в этот момент дверь без стука отворилась, вошел Филипп. Он был одет в одни лишь черные брюки и свободную белую рубашку, застегнутую не на все пуговицы, с закатанными рукавами. В руках он держал черный сюртук, небрежно перекинутый через правое плечо. Вторая рука была спрятана в кармане. Волосы, едва достававшие до плеч, взъерошены после долгого сна. И выглядел он до невозможности сексуально даже сейчас, в таком слегка растрепанном виде.
Ален поцеловал мне руку и вместе с братом направился к двери. Он вышел первый, а вслед за ним и Лес, и когда старший брат поравнялся с Филиппом, я услышал его тихий шепот:
— Если с головы Франца упадет хоть волос…
Филипп чуть наклонил к нему голову, вскидывая бровь, но ответил вежливо и серьезно:
— Конечно, милорд де Мириель. Я буду защищать вашего принца ценой собственной жизни.
Прищурившись, Силестин целую минуту смотрел в глаза испанца, а затем, резко кивнув, вышел из комнаты.
Я тихо вздохнул, глядя на закрывшуюся за моими близнецами дверь.
— Так лучше… Правда, Филипп?
Он неопределенно пожал плечами, направляясь ко мне, и поцеловал мою руку.
— Я слишком боюсь за них… Эти двое мне безмерно дороги, — поджав губы, прошептал я.
— Я понимаю, — ответил Филипп, садясь на кровать, вытягивая ноги и зевая. Похоже, он был совушкой, мой испанец. По утрам еще спал, даже если его глаза были открытыми. — Анри кое-что предложил, так что нам предстоит сыграть небольшой спектакль. То есть мне, — произнес он.