Я поджал губы, растерявшись и судорожно соображая, что делать. Я совершенно не был подготовлен к такому…
— Нужно стянуть все полки, что имеются в нашем распоряжении! — выпалил я. — Соберите всех гвардейцев!
Мушкетер с трудом поклонился.
— Мы уже сделали это, ваше высочество.
Я беспомощно посмотрел на Филиппа. Тот не изменился в лице и спокойно поинтересовался:
— Сколько их примерно?
— Около трех сотен, ваше высочество, — хрипло выдохнул раненый.
— А сколько охраны во дворце?
— Примерно столько же, остальная часть в Версале, еще небольшой гарнизон на набережной, ваше высочество. Там уже кипит битва, и они отступают к стенам дворца.
— Я иду к моим мушкетерам, — пробормотал я, направляясь к двери.
— Ты никуда не пойдешь. — Филипп мгновенно преградил мне дорогу, на этот раз его тон был непререкаемым.
Я не успел ничего ответить, даже разозлиться на его бесцеремонный приказ, потому что на подоконник вспрыгнул Ален, изрядно меня напугав.
— Франц! Слава богу, с тобой все в порядке!
— Ален… — Я едва не упал в обморок от ужаса, когда увидел его. Один его рукав был полностью в крови, и рука висела безвольной плетью. В другой его руке была окровавленная шпага. Ему уже пришлось побывать в бою. Я бросился к нему. — Что ты здесь делаешь?! Ты же должен быть на корабле Анри! В безопасности!
Какое облегчение, что Лес был в Фуа де Карне! Там ему ничто не угрожало.
— Мы отплыли в полдень, — поспешил объяснить Ален, приблизившись ко мне и сжав мое плечо целой рукой. — Через три часа после того, как мы удалились от берега, впередсмотрящий заметил впереди три корабля. Мы узнали английские боевые суда и поспешили вернуться. Я сразу же предупредил капитана прибережного гарнизона, а потом помчался к вам, чтобы сообщить об их приближении.
Я вздрогнул и обратился к Филиппу:
— Нужно расправиться с Ришелье сейчас же. Они могут освободить его.
— Я знаю. Франц, сиди в этой спальне, — велел он мне. — Ален, останься с ним.
— Хорошо, — кивнул Ален.
— Где Анри? — спросил Филипп.
— Он на набережной, пытается удержать наступление англичан. Наступление возглавляет герцог Бэкингем. Похоже, Ришелье и в этот раз удалось перехитрить нас. Он отправил ему письмо с приглашением еще раньше…
Я поджал губы.
— Я не могу просто так сидеть здесь, Филипп! Там умирают мои подданные, черт возьми!
— Ты король Франции, это твоя участь! — рявкнул Филипп. — Жизнь короля превыше всего, смирись с этим! Если сейчас выйдешь на поле боя и умрешь, Франция погибнет от разрухи и дележа власти! Так что сиди тут! Ален, не выпускай его. — Он повернулся к раненому мушкетеру: — Ты тоже оставайся здесь, я пришлю еще людей на защиту его высочества. Командование беру на себя. Выполнять!
И Филипп вышел за дверь. Я целую секунду смотрел на закрывшуюся за ним дверь и никак не мог совладать со своими эмоциями. Горечь, ярость и бессильный гнев завладели мной, так что я даже ничего не слышал и не видел. Сейчас я как никогда остро ощущал всю свою бесполезность. Филипп… Вот он был истинный наследник престола и готов был вступить на трон хоть сейчас. За таким королем пойдет вся страна. Он знал, что делать, знал свою роль и был воспитан как наследник. Я же все эти годы валял дурака. Идиот. Так мне и надо! Я сам виноват!
Вздохнув, я повернулся к Алену и встретился с его понимающим сочувствующим взглядом. Ну и к черту! Я буду делать хоть что-то! И не буду совсем бесполезен, дьявол бы всех побрал!
И я, кинувшись к Алену, усадил его в кресло и стал рвать чистые бинты из шелковых простыней. Мне нужно было перевязать раны моих мушкетеров.
Я был занят раной пришедшего мушкетера, когда пришел еще отряд из десяти человек, присланный Филиппом. Я слышал во дворе его властные приказы. Никто не осмелился перечить испанскому инфанту.
Каждые полчаса он присылал кого-то, чтобы доложить о положении дел, и это время тянулось для меня мучительно медленно. Я сильно переживал за Анри и за Филиппа, которые были где-то там, в самой гуще битвы. Я выглядывал в окно и видел трупы, устилавшие каменную плитку внутреннего двора нашего дворца. Стоны раненых, крики, лязг металла, звон шпаг… И кровь, кровь, кровь… Меня мутило от одного ее вида и запаха, но я боролся с тошнотой и молча обрабатывал раны вновь прибывавших, потому что Филипп присылал ко мне только раненых. Моя спальня превратилась в лазарет, а дворцовые служанки помогали мне, принося горячую воду и нарезая бинты из простыней.
Ален, которого я перевязал самым первым, молча помогал мне, сказав, что с ним все в порядке. Один раз я улучил момент и тихо спросил его, как там Анри.
— Когда я уходил, он был в порядке, — ответил мне Ален. — Он отправил меня к тебе, защищать.
— Защитники, — с горечью пробормотал я, шмыгнув носом. Дурацкая привычка, оставшаяся еще с детства.
Наконец мое мучительное ожидание закончилось. Через час прибыл молоденький мушкетер и, поклонившись, сразу принялся отчитываться:
— Мой принц, ситуация улучшилась в нашу пользу. Его высочество принц Филипп откинул англичан за дворцовые ворота вместе с командным наступлением. Плохая новость заключается в том, что англичане успели освободить герцога Ришелье. Ими руководит герцог Бэкингем, и сейчас он во дворе сражается с…
— Анри! — выпалил Ален, который стоял у окна и наблюдал за сражением.
— Анри?!! — Я как ошпаренный подлетел к окну и выглянул наружу. И действительно, справа от себя на небольшой каменной площадке, выводящей в сад, я увидел ожесточенно сражающихся мужчин. Я сорвался с места и вылетел из комнаты.
— Франц! — Ален метнулся за мной, но я ничего не слышал, мчась во весь дух туда, где слышался одинокий звон скрещивающихся шпаг.
Во дворе было пусто, если не считать устилавших каменную площадку трупов и Анри, сражавшегося с Бэкингемом. Основное сражение переместилось за дворцовые ворота, и сюда долетали еще чьи-то крики.
Они увлеченно скрещивали и разъединяли шпаги вновь и вновь, ведя между собой язвительный диалог.
Я застыл на краю площадки, не в силах оторвать глаз от них, не зная, что же делать и как помочь моему Анри. Я не хотел потерять его снова…
— Анри… — прошептал я одними губами, не осмеливаясь позвать его, чтобы не отвлекать от его противника.
— Как тебе видеть мир одним глазом? — цедил сквозь зубы Бэкингем ехидно, стараясь зайти с правой стороны, с которой Анри не мог его увидеть, но пират поворачивался вместе с ним, ловко парируя его внезапные атаки и пресекая все эти попытки на корню.
— Ты отплатишь мне за мой правый глаз двумя своими руками и языком, — спокойно отвечал Анри, и от его ледяного безэмоционального голоса мне становилось жутко.
Значит… это Бэкингем лишил его глаза? Боже…
Он резко развернулся, блокируя атаку герцога, и их шпаги встретились с оглушительным лязгом, на каменный пол посыпались искры. Захват. Сцепление двух гард. Перед моими глазами мелькала только золотая львиная голова, что украшала навершие рукояти у шпаги Анри. Сталь скользила по стали, перемещаясь то к эфесу моего пирата, то Бэкингема.
Я в бессилии прикусил губу. Черт… Что же делать?! У меня начиналась паника. Ведь я ничем не мог помочь Анри. А мог только беспомощно смотреть со стороны, как он сражается.
В какой-то момент Анри выкрутил эфес своей шпаги из этого бессмысленного сцепления и, размахнувшись свободной рукой, дал герцогу кулаком в нос. Послышался хруст, хлынула кровь, Бэкингем, ругаясь, отшатнулся и едва не потерял равновесие, схватившись за нос. Он ошеломленно смотрел на Анри — явно не ожидал такого грязного приема с его стороны.
— Я же бесчестный пират, Бэкингем, ты забыл? — усмехнулся Анри иронично. — С меня станется использовать подлый приемчик… Это не так интересно, как избивать честного и благородного графа де Монморанси, скованного цепями, в подземелье твоего поместья, верно, Джордж?
Я побледнел. Неужели… Бэкингем издевался над ним… и пытал! И там лишил его глаза… Мне стало слишком мерзко, и я почувствовал, как тошнота подкатывает к горлу. Меня скрутило, и я начал судорожно хватать ртом воздух, который показался раскаленным.
Держась за сломанный нос, Бэкингем прохрипел проклятья.
— Зря ты не убил меня тогда сразу, — насмешливо, но от того лишь еще более зловеще, произнес Анри. — Запомни главное правило в этой жизни: никогда нельзя оставлять своих врагов в живых!
И с этими словами Анри отсек своей шпагой кисть Бэкингема, в которой он держал свою шпагу. Герцог заорал благим матом, а меня все же вырвало желчью, ведь я не ел весь сегодняшний день.
Я смотрел огромными глазами на Анри и не узнавал его. В его глазах скользила звериная жестокость и беспощадность хищника, наконец-то заполучившего свою добычу. Он нависал над корчившимся на каменном полу Бэкингемом, холодно глядя на него. Море в них застыло в зловещем, угрожающем спокойствии. И я понял — Анри убьет его.
— Ты лишил меня всего, что у меня было, — почти прошептал Анри, нависая над своим поверженным противником. — Чести… гордости, свободы… Любви. И глаза, конечно. — Он приставил острие своего клинка к его горлу и несколько минут просто пристально смотрел в испуганные серые глаза Бэкингема. — Я хотел забрать у тебя оба глаза. Но передумал. Я лучше просто подправлю тебе красивое личико, ведь ты так тщеславен и самовлюблен, mon chére ¹, — шепнул он, резко проводя кончиком шпаги по лицу Бэкингема и рассекая его глаз. Тот успел зажмуриться — и лишь это спасло его от потери зрения.
— Анри! — Я не выдержал и кинулся к нему.
Конечно, Бэкингем — сволочь и гад, но я просто не мог смотреть, как мой Анри марает свои руки таким грязным делом.
— Прошу тебя, не надо! — всхлипнул я, даже не замечая, как по лицу моему текут слезы.
— Франц? — Он резко обернулся ко мне с удивлением. — Какого черта ты здесь делаешь?!
— Я…
Я не успел ответить, увидев, как Бэкингем достает из голенища своего сапога кинжал, и слова замерли на моих губах. Это был тот самый кинжал, которым четыре года назад Анри ранил его в грудь. И Бэкингем до сих пор хранил его, чтобы отомстить… От такой злопамятности мне стало страшно.
— Анри! — завопил я, но было поздно.
Воспользовавшись моментом, Бэкингем резко всадил кинжал в бок Анри и рассек его до самого бедра. Штаны пирата мгновенно пропитались кровью. Он зашипел, поворачиваясь к герцогу, но тот уже вскочил на ноги. Его лицо было залито кровью, с обрубка правой руки капала кровь. Все было в крови. Анри пошатнулся, а Бэкингем схватил свою шпагу. Он занес ее для удара, пират блокировал его, шатаясь от боли. В ясных глазах его помутнело, он опасно закачался. По лицу герцога расплылся звериный оскал, он перехватил шпагу поудобнее и занес ее для финального удара…
Комментарий к Глава V
**¹** Мa chére — (в перев. с французс.) мой дорогой.
========== Глава VI ==========
Франц
Когда Бэкингем занес свою шпагу, чтобы убить моего Анри, меня вдруг переполнила такая лютая ненависть, что весь мир показался красным. Я метнулся к ним, схватив с пола валявшуюся шпагу кого-то из убитых мушкетеров, и с яростным криком всадил ее в сердце Бэкингема. Он несколько секунд удивленно смотрел на меня; с тем же невероятным изумлением во взгляде он пошатнулся и упал на пол замертво.
Я отбросил прочь чужое оружие и кинулся к Анри. Его лицо совершенно ничего не отражало, он лишь держался рукой за свой окровавленный бок. Я видел в разрезе его штанов обнажившуюся рану — Бэкингем рассек ему ногу до кости. Рана была ужасна. Стараясь побороть тошноту, я взвалил на себя тяжелую руку Анри и потащил его к дому. Он едва переставлял ноги, хрипло и тяжело дыша. Его глаза были мутными, и я понял, что сейчас пират абсолютно ничего не соображает. Я стиснул зубы, принимая на себя весь немалый вес моего возлюбленного, и упорно тащил его в комнату. К счастью, в этот момент во дворе появился Филипп с мушкетерами.
— Ришелье сбежал, мы прогнали англичан, — с ходу сообщил он.
— Позже… — глухо отозвался я.
Филипп метнулся ко мне и, взвалив Анри к себе на плечо, направился в мою комнату. Я торопливо шел за ним, моля про себя небо, чтобы Анри выжил. Только держись, любимый, я умоляю тебя…
Филипп на ходу раздавал приказы, и мушкетеры беспрекословно выполняли их. Двор освобождали от тел погибших, раненых уносили в лазарет. Когда я вернулся в свою комнату, она уже была пуста, лишь служанки суетились, наводя порядок. Белье на кровати уже поменяли на свежее, и Филипп уложил Анри на постель. Простыни мгновенно пропитались кровью.
— Он потерял слишком много крови, — сказал Филипп.
Я не слушал, лихорадочно раздирая штаны пирата, чтобы добраться до раны, и снимая с него рубашку. Когда Анри остался полностью обнажен, я промыл его раны. Позволил медику осмотреть его и обработать раны, но перевязывал их сам. Анри дали какой-то отвар, который заставил бы уснуть его на целые сутки. У него поднялась температура и началась лихорадка. Анри стал бредить.
— Они уплыли? — в какой-то момент он пришел в сознание, перестав бредить наяву.
Филипп сразу понял, о чем он, и кивнул.
— Мы отбросили их к берегу. Их осталось немного, меньше сотни. Два их корабля остались на набережной. Кардинал с ними.
— Как моя команда, не знаешь? — хрипло спросил Анри, и я поразился. Он сам тут чуть ли не при смерти лежит, а еще заботится об этом сброде убийц и разбойников с большой дороги!
— Замолчите оба! — устало произнес я, чувствуя, что сейчас просто-напросто сорвусь. За один день столько всего навалилось… Разоблачение Ришелье, эта ссора с Филиппом и Анри, нападение…
— Я не знаю, — всё-таки ответил Филипп.
— А я знаю. — На пороге появился Ален, а с ним какой-то мальчишка. Загорелый, длинноногий, симпатичный. Ясные серо-голубые глаза, копна светлых кудряшек, на вид лет пятнадцать-семнадцать.
— Капитан! — Он кинулся к Анри, и я почувствовал мгновенно вспыхнувшую ревность.
— Элиас… — с усилием пробормотал Анри, с трудом удерживая глаза открытыми. — Как там команда?
— Большинство убито, капитан, — испуганно отвечал парнишка, со страхом глядя на перевязанного Анри.
Я накинул ему простынь до пояса, и все же меня едва не передернуло, когда я заметил, с какой заботой и волнением этот мальчик смотрит на моего Анри… И мне захотелось закричать во всю глотку: «Это мой пират! Мой мужчина! Убери от него свой глаза подальше, или я выцарапаю их!»
Но я ничего не сказал, лишь сильнее сжал зубы. Анри спал с ним? Кто этот парнишка ему? Ревность грызла меня, и я едва удерживал себя от того, чтобы не накинуться на него с разъяренным ревом.
— Мальбин? — только и произнес Анри, и я замер.
Кто этот Мальбин? Кто, черт возьми?! Сердце сжалось, и на глаза навернулись слезы. Анри…
— Жив, но тяжело ранен.
— Кто взял командование?
— Джек, капитан.
Анри закрыл глаза и больше ничего не сказал. Элиас сел рядом с ним на кровать, вознамерившись, похоже, сидеть тут и сторожить Анри, как верный пес. Филипп и Ален молчали, а Анри снова заснул тревожным сном раненого человека, потеряв способность ясно мыслить.
— Ты доложил все, что хотел? — резко произнес я, кипя от ярости.
Элиас удивленно обернулся ко мне и окинул таким взглядом, словно не понимал, что я тут делаю и кто я такой. Я заскрипел зубами. Да как он смеет?! Отвечать он не собирался.
— Уходи! — рыкнул я.
Мальчишка лишь пожал плечами.
— Я никуда не уйду. Он мой капитан, и я останусь здесь, с ним.
Мои глаза расширились. Я же видел, видел, черт возьми, что этот мелкий оборванец влюблен в моего Анри по уши! И наверняка Анри с ним спал! Ненавижу! Я бы кинулся на него, но тяжелые руки Филиппа легли мне на плечи, и это почему-то вернуло мне способность мыслить трезво. Я успокоился и холодно произнес:
— Ты знаешь, с кем разговариваешь?
— Мне все равно, — к моему величайшему изумлению, ответил этот мальчишка. — Я должен оставаться с моим капитаном.
Я начал задыхаться от бешенства.
— Стража! Вышвырните его отсюда! — рявкнул я, и несколько мушкетеров, мгновенно скрутив наглого мерзавца, вытащили из комнаты.