– А кому именно вы помогали? В чем?
Шеф позволил себе удивленно приподнять брови:
– Вы всерьез рассчитываете, что я вам отвечу?
– Ох, разумеется, нет! Извините, это я, не подумав, спросил – нервы, понимаете? И дело, конечно не в шпионаже. Да и какой шпионаж – так, детские игры! В нашей губернии и промышленности серьезной давно нет, за кем шпионить? Это раньше у нас и самолеты делали, и станки, и точное приборостроение развивалось… А теперь все производство развалено, заводы свои площади под торговые центры сдают, да под элитные клубы обустраивают. Если кто и пытается шевелиться, то занимаются мелочевкой – в плане экономического развития региона говорить не о чем.
Александр Сергеевич деликатно кашлянул, и Панов смутился.
– Извините, я отвлекся. Я просто хотел сказать, что проблема совершенно в другом. А собственно, может, и нет никакой проблемы, просто несогласованность и глупые страхи. Но я все-таки, немного волнуюсь, понимаете…
Конечно, понимаем. Все люди, которые приходят к нам, волнуются, у всех проблемы – сложные, неразрешимые и непременно требующие особо деликатного подхода. Некоторые клиенты являются просто в истерике и их, прежде чем начинать деловой разговор, приходится отпаивать моим фирменным успокаивающим коктейлем – сорок капель валерьянки на стакан холодной минеральной воды. Но мало кто из них раздражал меня так, как господин Панов. Сидит в «клиентском» кресле, мусолит сигарету, а к делу приступать, словно и не собирается!
А Валерий Геннадьевич внезапно смял наполовину выкуренную сигарету, бросил ее в пепельницу и спросил:
– Вам ведь пропавших людей тоже приходилось искать?
– И довольно часто, – подтвердил шеф. – Это одно из основных направлений нашей работы. – Он подождал немного и, поскольку Панов снова замолчал, уточнил: – Так чем нам придется заниматься: вопросами промышленного шпионажа или поисками пропавших?
– Э-э… – Валерий Геннадьевич завозился, доставая из мятой пачки новую сигарету и прикуривая ее. – Э-э…
Мы терпеливо ждали.
– Понимаете, – наконец промямлил Панов, – это все немного взаимосвязано. Но прежде всего, наверное, нужно найти человека… одну женщину. Даже не обязательно найти, просто удостовериться, что у нее все в порядке. Эта женщина не то, чтобы пропала, но я не уверен… И если бы вы смогли аккуратно, чтобы никто не обратил на это внимания, выяснить…
– Валерий Геннадьевич, – мягко прервал его шеф. – Пока вы не сообщите нам, о какой женщине идет речь, не расскажете, когда и при каких обстоятельствах она пропала, и не поделитесь прочей необходимой информацией, нам нет смысла начинать работу.
– Да, конечно, я понимаю! Просто, все это так неприятно, и я до конца не уверен… ей это может не понравится, но у меня ведь тоже нервы не железные… в конце концов, я волнуюсь! У меня просто нет выхода, вы согласны?
Я незаметно покосилась на Гошку. Он развалился на стуле, лицо спокойное и даже равнодушное – роль туповатого опера в ожидании команды, напарник исполняет мастерски. Или, действительно, расслабился и ждет, когда клиент закончит увертюру и перейдет к деловому разговору? Нет, Гошка слушает Панова и очень внимательно. И не менее внимательно наблюдает за руками Валерия Геннадьевича: как они терзают сигаретную пачку, как сминают в пепельнице очередную сигарету, как подрагивают и нервно барабанят по столу короткие пальцы с круглыми, коротко остриженными ногтями. И при последних словах Панова, выражение лица у Гошки не меняется, только губы, на мгновение, изгибаются в еле заметной усмешке.
В отличие от него, Александр Сергеевич позволил себе полноценную улыбку, дружелюбную и сочувственную:
– Совершенно с вами согласен, – мягко прогудел он. – Итак, начнем с самого простого: как ее зовут?
Панов сделал глубокую затяжку, потом осторожно положил сигарету на край пепельницы и, с таким видом, словно открывает нам главную государственную тайну, выдохнул:
– Альбина. Ее зовут Альбина Сторожева.
– Уже хорошо, – поощрительно заметил Баринов. – Продолжайте.
– Э-э… – Панов снова схватился за сигарету, вцепился в нее зубами. – Это моя э-э… знакомая. Довольно близкая… в общем, знакомая, понимаете?
– Что ж тут не понять, – подал голос Гошка. Панов слегка подпрыгнул от неожиданности и уставился на него как кролик на удава. А Гошка продолжил: – Госпожа Сторожева ваша хорошая знакомая. В данный момент ее местоположение вам неизвестно, и вы хотите его установить, так?
– Так, – загипнотизировано кивнул Панов. – То есть, не совсем так. Мне бы только знать, что с ней все в порядке… разные ведь бывают случаи…
– У вас есть основания полагать, что с ней что-то произошло? – спросил Баринов и Панов, с заметным облегчением, повернулся к нему.
– Ну, как сказать, основания… просто я волнуюсь. Я не видел ее три дня и телефон тоже не отвечает. Понимаете, мы с Альбиной знакомы довольно близко, уже более трех лет… и до сих пор, такого не случалось.
– Немного подробнее об Альбине, пожалуйста. Сколько ей лет, где живет, где работает?
Панов взял сигарету, сделал две коротких затяжки и снова положил на край пепельницы.
– Да какие тут подробности. Альбина – обычная женщина. Молодая, двадцать четыре года. Замужем, кажется, не была, по крайней мере, я ничего такого не знаю. Живет одна, в приватизированной однокомнатной квартире, в Ленинском районе. От центра далековато, зато место тихое, зелень там… ей нравится.
– Теперь про работу, пожалуйста.
– Про работу? В том-то и дело, понимаете… Месяц назад она устроилась в некую фирму… вы не подумайте, ничего такого, она это по собственной инициативе сделала! Но когда Альбина рассказала, я, конечно, подумал, что грех было бы не воспользоваться… такая возможность…
– Ага, вот у нас и промышленный шпионаж нарисовался, – удовлетворенно пробасил Гошка.
– Да почему же сразу шпионаж, – нервно дернулся Панов и схватился за сигарету. – Я ничего особенного не имел в виду – так, кое-какая информация, по мелочам… что она такого могла узнать? Ее же не финансовым директором туда взяли, а мелким клерком, при оргтехнике…
– Оргтехника, – негромким эхом повторил Гоша. – Принтер, ксерокс, архивы… Через руки мелких клерков все коммерческие тайны проходят.
– Господи, ну какие там тайны! И даже если Альбина что и подсмотрела краем глаза, за это же не убивают, правда?
– А вы считаете, что ее убили?
– Что? – Панов снова нервно дернулся и уронил сигарету на колени. – Кого убили? С чего вы взяли? – Он старательно стряхнул пепел с брюк и только тогда поднял голову: – Я ничего такого не говорил!
– Тем не менее, поскольку вы здесь и утверждаете…
– Нет, нет! – Панов замахал руками, как маленькая, хорошо отлаженная ветряная мельница. – Она жива, разумеется, она жива! Я даже подумать не могу, что это может быть не так! В конце концов, сейчас не те времена, не лихие девяностые! И фирма эта, не бандитское гнездо какое-нибудь, а очень солидное предприятие…
– Что за фирма? – перебил его шеф.
– Фирма? Э-э… – он бросил короткий взгляд на Баринова, на Гошу, потом посмотрел на меня и опустил глаза. – В общем, это не секрет. Фирма называется «Хит сезона», специализируется на выпуске дисков. Фильмы, аудиозаписи, игры компьютерные – коммерчески очень выгодное направление.
– А раньше она, где работала?
– До «Хита»? Как вам сказать… понимаете, ничего особенного. Она, конечно, хотела устроиться, но получалось все больше так, на подхвате… иногда переводы с французского, иногда репетиторство…
– Скажите, Валерий Геннадьевич, ваш бизнес тоже с записью дисков связан? – спросила я, и напарник посмотрел на меня одобрительно.
– В некотором роде, – немного смутился Панов. – Собственно диски мы не выпускаем, но предприятия родственные. Нет, я уверен, что все это ерунда и работа Альбины никак не связана… я просто не понимаю, почему она исчезла?
– А как она исчезла? Просто не пришла ночевать?
– Н-нет, – слегка запнулся Валерий Геннадьевич. – В смысле, я не знаю, может и не пришла. Понимаете, мы конечно, в некотором роде вместе… но не совсем. То есть, мы не живем вместе, а только так… когда есть время и настроение… ну, вы понимаете. Но мы видимся каждый день на… то есть, я имею в виду, после работы, по вечерам. Или созваниваемся. А тут, уже пятый день… конечно, с этой новой работой у Альбины стало меньше времени, она очень уставала, и мы стали реже встречаться. Но в прошлую среду мы поговорили по телефону, и в четверг она мне позвонила… веселая такая была, оживленная, строила планы… мы собирались на выходные съездить в дом отдыха, «Речные просторы» называется, не приходилось бывать? Очень комфортное место и недалеко, практически в пригороде, добираться удобно. Контингент солидный: не гламурная тусовка собирается, а серьезные люди приезжают отдохнуть в спокойной обстановке. Мы договорились, что я закажу номер, но в пятницу Альбина не позвонила. И выходные прошли, и понедельник, и сегодня уже вторник… Я, конечно, попробовал сам с ней связаться, но телефон был выключен… это так странно!
– Ничего странного, – с видом знатока возразил Гоша. – Женщины, что вы хотите? Загадочные существа. Морщинку новую нашла, критические дни, пятна на солнце или звезды не так встали – вот у нее уже плохое настроение, никого не хочет видеть и выключает телефон!
– Нет, молодой человек, вы не понимаете, – обиделся Панов. – Вы совершенно не понимаете наших взаимоотношений с Альбиной. Пятна на солнце или, как вы выражаетесь, критические дни, здесь совершенно ни при чем! Альбина очень ответственная женщина и если уж мы договорились созваниваться ежедневно, она эту договоренность будет выполнять!
– Может, просто телефон подзарядить забыла? – еще не договорив, я поняла, что сморозила глупость.
Панов гневно сверкнул глазами:
– Пятый день забывает? Нет, вы не понимаете! Альбина никогда не допускала никаких перебоев со связью! Ее телефон всегда заряжен и всегда включен!
– Она любит поболтать?
– Я бы не сказал. Альбина – женщина экономная и на пустые разговоры деньги тратить не будет. Но она очень организованная и любит порядок. Телефон – это средство связи, значит, связь должна быть всегда. И то, что я не могу дозвониться, это… это неправильно. И меня это беспокоит.
– Может, она дома? Заболела, например? Вы не пробовали домой к ней заглянуть?
– А как вы думаете? Конечно, пробовал! И в субботу заходил, и в воскресенье, и вчера… никаких следов! Я вчера и на работе у нее был, хотел узнать, хоть что-нибудь, но меня не пустили. Там такой мордоворот в охране, не человек, а корабельная сосна! Ростом до потолка и мозгов не больше, чем у деревяшки. Уперся, как шлагбаум, пропускная система у них, хоть умри! Но он сам позвонил Альбине в отдел и там сказали, что она на работе не появлялась. А в пятницу была, но только до обеда. Что это может означать, по-вашему?
По-моему, это могло означать все, что угодно и Александр Сергеевич с Гошкой, явно разделяли мое мнение. Панов, судя по тому, как он нервно смял в кулаке очередную сигарету, тоже это почувствовал.
– Но ведь вы найдете Альбину, правда? Вы сумеете ее найти?
– Постараемся. Хотя, пока я никакого криминала в ситуации не вижу. Мало ли, по какой причине женщина не пошла на работу? Да и с телефоном тоже… Сторожева – взрослый человек и, как я понял, никаких обязательств перед вами у нее нет. Она имеет полное право не отчитываться, где она находится и чем занимается.
– Вот-вот, мне и в полиции так сказали, горько откликнулся Панов. – Про то, что Альбина совершеннолетняя и может находиться, где хочет, не ставя меня в известность. И что они по поиску пропавших принимают заявления только от близких родственников. А если у Альбины в городе и родственников нет, что теперь, и не искать ее совсем?
– А их нет? Родственников?
– Откуда мне знать? Я ничего такого от нее не слышал. Сама она откуда-то из района и родители у нее там… приехала после школы, поступила в университет. Потом хотела отправиться Москву покорять, но родители отсоветовали, да и самой страшновато стало. Родители ей квартиру купили, у нас, хоть и не столица, но устроиться можно неплохо и карьеру сделать…
Очень интересные рассуждения. Это что же получается: с университетским дипломом, место мелкого клерка при оргтехнике в фирме по выпуску дисков – это неплохая карьера? Хотя, люди по-разному смотрят на возможности, которые дает высшее образование. Одна моя знакомая после политехнического института пошла работать в салон продажи сотовых телефонов и была очень довольна.
– А кто Сторожева по специальности? – очевидно, мысли шефа были схожи с моими. – Какой факультет она закончила?
– Я точно не помню, – снова замялся Панов. – Может, филологический? Во всяком случае, что-то гуманитарное. С математикой, да и вообще, со всякой техникой, у нее отношения сложные. Но разве это сейчас важно? Вы только найдите Альбину, я на все готов! Деньги значения не имеют! – он запнулся и уточнил: – То есть, в разумных пределах, конечно.
– И каковы эти разумные пределы? – бестактно заинтересовался Гошка.
– Ну-у, – клиент немного смутился. – Я, конечно, человек обеспеченный, но до Абрамовича мне далеко. К затратам я готов, но они не должны выходить за пределы здравого смысла.
– Дело не в деньгах, – шеф бросил на Гошку короткий, но оч-чень строгий взгляд. Я не сомневаюсь, что вы найдете наши расценки вполне разумными. Но нам потребуется информация, много информации: все, что вы знаете об Альбине Сторожевой. Даже то, что вам не очень хочется рассказывать.
– Но почему… я и так… – растерянно забормотал Панов. – Я ведь уже все рассказал, разве нет? То есть, я конечно, готов, я же понимаю…
– Вот и хорошо. Теперь скажите, вероятность несчастного случая вы уже исключили?
– Что?
– Морги, больницы, обзвонили, проверили? Все ведь под Богом ходим, мало ли? Может, Сторожева в ДТП попала?
– Нет, я ничего такого… – Панов побледнел и громко сглотнул. – Я не успел… в смысле, я подумал… понимаете, мне кажется, будет лучше, если это сделаете вы.
Мы с Гошкой переглянулись. Странный, все-таки, человек этот Панов. Казалось бы, если исчезла любимая женщина, и ты волнуешься, то самое первое, что нужно сделать, это обзвонить больницы! Пусть не морги, ладно, звонок в морг – это для людей с более крепкой нервной системой, чем у Валерия Геннадьевича, но больницы-то!
– Хорошо, – шефу тоже не удалось скрыть нотку удивления в голосе, но комментировать причуды клиента вслух, он не стал. – Фотографию Сторожевой вы, я надеюсь, принесли? Номер ее телефона, адрес, личные данные?
– Да-да, конечно, я все приготовил, сейчас, – Панов суетливо зашарил по карманам. – Вот, пожалуйста, это фотография, маленькая правда, на паспорт, но другой я не нашел. А здесь вот, номер ее телефона, адрес, адрес и телефон этой фирмы, «Хит сезона»… и вот тут я на всякий случай адрес ее электронной почты написал… вроде бы, все, как вы думаете?
– Нужен список ее друзей и знакомых, с адресами и телефонами. Нам придется со всеми ними поговорить.
– Но это не совсем… то есть, я никого не знаю. Мы не афишировали наши отношения, встречались, в основном дома – у меня или у нее. Альбина упоминала изредка, каких-то подруг, но ни с одной из них я не знаком.
– Жаль, – шеф забрал исписанный неровными строчками лист бумаги и маленькую фотографию пропавшей женщины. – Ладно, пока хватит этого. Еще нам надо осмотреть квартиру Сторожевой. Вы говорили, что заходили туда, значит, ключи у вас есть?
– Разумеется. И у Альбины от моей квартиры ключи есть. Мы, конечно, не так часто ими пользуемся, мы ведь вместе не живем, но когда мы обменялись ключами, это был своего рода символический жест, понимаете? А зачем вам осматривать ее квартиру?
– Возможно, там найдется что-нибудь, что укажет нам направление поиска. Ушла она из дома, как обычно или собиралась в спешке, нет ли следов чужого присутствия, каких вещей не хватает, на месте ли чемодан…
– У Альбины нет чемодана, – перебил Панов. – Она весной к тетке в Ставрополь ездила, так брала у меня. А насчет всего остального… видите ли, Альбина не из тех женщин, у которых страсть к поддержанию порядка. Я говорил, она очень собранная и организованная женщина, но только, так сказать, в деловом отношении. А в квартире у нее, всегда, как после бомбежки. Я ведь там был и тоже догадался посмотреть насчет чужого присутствия – нет там ничего такого. Обычный бардак.
– Щетка зубная в ванной есть? – спросил Гоша.
– Щетка? – Панов растерянно посмотрел на него. – Хм, щетка… действительно. Нет, конечно, я понимаю, вы профессионалы, я не спорю. Глупо было бы, обращаться к вам за помощью, а потом возражать. И если вы говорите, что хотите осмотреть квартиру… но нежелательно, чтобы кто-нибудь видел… Понимаете, я не хочу никакой публичности, не хочу, чтобы меня хоть как-то могли связать с этим делом… с Альбиной. Лучше всего, если никто вообще не узнает, что вы ищете Альбину и, тем более, что вы ищете ее по моей просьбе.
– Простите, а зачем такая таинственность? Вы женаты?