Внизу начался замес. Звон металла, взрывы, созданные двойники и фантомные копии. Облака разноцветного дыма, дурманящий газ, пара сделанных из бывших соклановцев мертвяков и крылатая тварь, что летает над головами. Все это предвещало боль, кровь и кучу отправленных на респ игроков.
Внимание каждого питерского бойца или просто зеваки снова вернулось к эпицентру драки, что позволило мне почти незаметно снимать лучников со стены. Бью словно на чемпионате по стрельбе – девять из десяти. Парочка лучников стали свидетелями истребления своих коллег по оружию и даже попытались выбить меня из укрытия, не все закончилось не в их пользу. Спустя две минуты на стене осталось всего три бойца. Добраться до них не представлялось возможным из-за ограничения видимости, максимум, что я мог себе позволить – отстрелить торчащие из-за стены руки, но слишком уж дорого сейчас ценились стрелы.
Картина на моем фронте значительно улучшилась, всего-то и оставалось, что выбраться на крышу и убрать последних стрелков, но вот только ситуация на площади складывалась совершенно иначе.
Сахар ворвался в самую гущу сражения и использовал навык берсерка. Безумное погружение в драку увеличило силу и скорость. Стеклянные зрачки, словно у обдубашенного нарика, переключались с цели на цель. Забив на безопасность и путь для отхода, Сахар все глубже продвигался в строй врага. Но не спасли его ни звериный рык, ни чудовищной силы удары, что ломали оружие соперников и рубили врагов в капусту. Плечо проткнул арбалетный дротик. Сахар остановился буквально на секунду, а когда действие паралитического яда закончилось, стал похож на подушечку для хранения иголок. Лука попытался с расстояния реанимировать союзника, но вместо этого лишь продлил мучения командира на пару секунд.
Максимальный импакт вносил Обормот. Во-первых, маг призвал трех огненных элементалей, которые позволили пережить первую волну после исчезновения купола, во-вторых, скинул на врага невосприимчивых к магии големов, а в-третьих, его точечные касты оказались максимально результативными – почти каждый выпущенный снаряд минусовал одного питерского.
Парни Сахара составили здоровую конкуренцию питерским мечникам. Проигрывая по количеству больше чем в два раза, партизаны в какой-то момент даже перешли в наступление. Рудный присоединился к первому ряду бойцов, прекрасно понимая, что теперь на счету каждый меч.
Первые секунды боя неплохо отработали и лучники. Я избавил их от обстрела с крыши, в результате чего парням удалось поработать на коротких расстояниях и, хотя бы частично, сдержать сметающую волну питерских.
Но на этом список достижений закончился, а чаша весов качнулась в сторону врага. Сразу два вышедших из тени питерских ддшника пробрались в тыл и атаковали стрелков Рудного. Вооружившись охотничьими ножами, лучники попытались оказать сопротивление, но их навыки ближнего боя оставляли желать лучшего. Размашистые удары сопровождались кровавыми всплесками, стрелки падали один за одним.
Танк Юра, роль которого никто толком так и не понял, отдался почти бесплатно, решив, что броня делает его едва ли не неуязвимым. Размахивая топором, здоровяк вошел в ядовитое облако, где буквально за пять секунд завял будто хрупкий цветок на морозе.
Отчаянный бросок наших мечников споткнулся о парочку мощнейших заклинаний. Сначала их притормозили чем-то похожим на магнитное поле, из-за чего металлические предметы стали в несколько раз тяжелее, а потом отрезвили направленным ураганным ветром. У одного из партизан вырвало из руки щит, в результате чего окантованная металлом деревяха рассекла лоб союзнику, стоящему позади.
- Дави! – слегка хрипловатый голос Гуся возвысился над шумом сражения.
Питерские воспользовались подаренной передышкой, и снова вступили в бой. В конце концов, превосходство в количестве принесло свои плоды. Как бы хорошо Рудный и его парни не работали на контратаке, они не смогли удержать прущую массу и вынуждены были отступать к стене.
Способных держать оружие осталось шесть человек. Вспышка на небосводе сменилась раскатистым громом, молния превратила Луку в горстку догорающего пепла. Пять...
Сменив местоположение на соседнюю крышу, я попытался прицелиться в главаря, но не нашел в броне ни единой щелочки. Со спины Гусь походит на вылитый из стали монумент. Рассчитывать, что обычная стрела пробьет броню – бессмысленно.
Рудный, Обормот и трое мечников прижались к стене, их окружили примерно двадцать питерских и сбавили темп, смакуя победу.
Гусь и топовые кастеры так и остались стоять на возвышенности у часовни. Выпятив грудь, с наслаждением смотрели на разбитого противника. Боюсь даже представить уровень внутреннего ликования. За спиной возвышаются многочисленные здания, вглубь города уходят улицы и проспекты, над головой, будто нимб или охранный монумент, висит колокол. И вот стоит он – спаситель Питера, надежный щит и опора...
КОЛОКОЛ НАД ГОЛОВОЙ! Как же я сразу...
На конце торчащего из стены деревянного бруса висит бронзовый колокол, диаметр у основания достигает пяти метров. Канат или то, на чем висит железяка, скрывается за металлическим ободом. Так просто его не уронить, но попробовать стоит!
Стрела воткнулась в самое начало деревянного бруса. За время пока наконечник испускал дым, я выстрелил четыре раза себе под ноги, пятую стрелу отправил на полметра левее первой...
Хлопки прозвучали с задержкой в три секунды. Первый взрыв распотрошил брус на половину, накренив колокол, а второй доломал конструкцию. Железяка весом в три тонны накрыла самодовольных питерцев.
Стоящие вокруг Гуся маги и лидеры отдельных боевых групп, буквально, сломались пополам. Из-под прижатых металлом тел поползли темные кровавые круги. От вида изувеченных людей мне даже поплохело.
В везунчиках остались лишь два топа: маг со шлемом в виде человеческого черепа и громила с топором.
- Добей их! – крикнул колдун и указал пальцем на Рудного.
Я взвел стрелу, чтобы помешать спешащему на помощь амбалу, но меня отвлекли застеленные белой пленкой глаза мага. Он смотрел в небо, туда, где кружила крылатая тварь. Нечто среднее между летучей мышью и степным ястребом изменило курс и теперь стремительно приближалось ко мне, вытянув когтистые лапы и расправив перепончатые крылья. Я припал к крыше, спрятавшись за бортик высотой в пол метра, но этого оказалось недостаточно. Чудовище до хруста сдавило плечи, и через долю секунды я перестал чувствовать опору пол ногами...
С каждым следующий кругом над площадью объекты внизу становились все меньше. Я попытался сдавить удерживающую меня лапу, но крылатый никак не отреагировал. Не трудно было догадаться, что он собирается сделать – поднять меня повыше и размозжить об каменную кладку.
Я с трудом уже различал лица прижатых к стене партизан, когда в арке одной из улиц показалась группа из шести человек. Двое строчили из луков в спины питерцам, остальные ворвались в сомкнутый полукруг уверенными ударами мечей. На секунду мне показалось, что происходящее – это результат мое нарушенного воображения из-за перегруза от стремительного набора высоты, но питерцы падали на самом деле. Спустя полминуты их осталось всего десять голов, из которых как минимум половина бросилась в бегство.
Один из спасенных партизан (я не смог различить, кто) указал пальцем в небо, обращаясь к прибывшему подкреплению. Парень с луком буквально за секунду понял в чем дело и продырявил голову колдуну, что вселился в крылатую тварь.
Напряжение в плечах исчезло. Отдавшись свободному падению, я развел руки в сторону и уставился в бесконечное небо над головой...
... ... ...
- Дыши спокойно, Мирон!
Ко мне обращался знакомый голос. Я попытался вспомнить, откуда знаю его, но размышления прервала адская боль. Одновременно заболело все сразу, каждая клетка тела обращалась к мозгу, сигнализируя аварийную ситуацию. Неужели я выжил? Попытался втянуть воздух, но ничего не вышло. Терпеть боль стало совсем невмоготу. Почему я еще не отключился!?
- Добейте! – на последнюю просьбу ушел весь содержащийся в легких воздух.
- Не так быстро, мужик! – кто-то положил руку мне на грудь, в голосе послышались шутливые нотки.
Откуда я знаю этот голос? Нужно открыть глаза...
- Еще чуток потерпи, – потратив последние силы на то, чтобы разжать веки, я едва не захлебнулся клокочущей в горле кровью. Надо мной склонился Макс, тот самый малец, которого я потерял в ознакомительной локации. – Ща мы тебя отключим, чтобы ты не крякнул, через пару часов оклемаешься.
- Ну что там, Макс!? – из-за его плеча вылезло размазанное до неузнаваемости лицо, я потерял фокус.
- Нормально! – сомнения исчезли, этот уверенный в себе голос точно принадлежал ему. – Наш супермен, где-то чешуйку надыбал! Выруби его, чтоб не мучился!
Глава 15. Дивиденды
Я очнулся в комнате с круглым потолком. Стены украшает керамическая мозаика и картина в золотой рамке, на которой изображен варвар, оседлавший дракона. На прикроватном столике стоит металлическая тарелка с фруктами и резная чаша. В воздухе витает запах воска.
Боль притихла, ей на смену пришла усталость. Тело находится в состоянии изнеможения, ощущаю тяжесть в руке лишь от одной мысли о том, что нужно самому тянуться за бокалом.
Откинув хрустящую простыню, я обнаружил себя нагим. Руки, ноги и живот покрылись огромными гематомами. На фоне синевы выделяются жёлтые, зеленые и фиолетовые пятна запекшейся крови. Неужели я пережил падение?
Два глубоких вдоха подготовили тело к движению. Уперев руки в матрас, я приподнялся. Поясница отозвалась острой болью, от которой едва не потекли слезы. Лучше бы сдох...
- Очухался? – сквозь щель в приоткрытой двери за мной кто-то наблюдал.
- Угу-у...
Глаз исчез, а через пять минут в комнату вошел Лука.
- Удивляешь ты меня, Вированый!
Хилер улыбнулся, убрал со столика фрукты и на место тарелки взвалил чемодан. Это был не древний кожаный куб с металлическими бляшками, а современный набор, какие можно встретить у докторов скорой помощи.
- Чего мы тут только не нашли, – хилер ткнул пальцем в желтый пластик коробки и отстегнул защелки. – Через пару часов встанешь на ноги.
- Почему... долго..., – слова обожгли легкие, будто я вдохнул пар над кипящей кастрюлей.
- Это называется – живая кома, первый раз с таким сталкиваюсь, – Лука воткнул иглу в вену и ввел желтоватый раствор. – Ты оказался достаточно сильным, чтобы пережить падение, плюс чешуйчатая броня помогла. Последствия оказались катастрофическими для тела: переломы всех костей, черепно-мозговая и внутреннее кровотечение, но сила духа победила над физическим состоянием. Увечья такого масштаба невозможно устранить кастом или хилкой, требуется выждать время на естественную регенерацию, и это однозначно говорит о том, что внутри тебя плещется колоссальная энергия.
Дверь со скрипом приоткрылась, и на пороге показался Рудный. Торс прикрывает бордового цвета рубаха с расшитым воротником, которую дополняет совершенно не сочетающиеся камуфляжные штаны. Взмокшие волосы сбились в жирные пряди, Олег отпивает из серебряного бокала:
- Ну как он?
- Хилить пока бессмысленно, – Лука закинул мне в рот пару пилюль и дал глотнуть воды. – Часа через два реанимируем, я дал ему снотворное, чтобы не мучался...
... ... ...
Второе пробуждение оказалось куда приятнее. Унялась дрожь в конечностях и прибавилось сил, но настоящим сюрпризом стал ожидающий меня Макс.
- Привет! – он протянул руку.
- Ого! Привет!
- Рад тебя видеть, Мирон!
- А я думал, что это меня перед смертью заглючило!
От колющей боли в пояснице осталось лишь гудящее напряжение будто после хорошей растяжки. Я сел на кровати, мы ударили по рукам.
Мальчишка, что научил меня стрелять из лука, стал старше. Удвоилась источаемая уверенность, телосложение перестало быть округлым, бороду засеяли черные ростки волос. Сколько времени прошло с той самой встречи? Месяца четыре? Кажется, что полжизни пролетело...
- Мы ведь уже решили не высовываться, когда питерские отбросили Вас, – на лице Макса заиграла ехидная улыбка, говорящая «как же чертовски мы ошибались». – Драка была проиграна, наше вмешательство уже ничего бы не изменило. Мы только зря раскрылись бы, вот и всё. Но потом я увидел долбанного психа с разрывными стрелами!
- Аха-ха-ха... кхе-кху! – я не смог сдержать смешок, трансформировавшийся в кашель.
- Мы все поработали на славу, но победе обязаны тебе, Мирон! Ты сделал исторический камбек! Если бы драка не закончилась так, как закончилась, мы бы уже сваливали подальше из локи, преследуемые цепными псами Гуся.
- Ага, – говорить все еще было дискомфортно, и я показал большой палец.
- Слушай! – глаза Макса на секунду загорелись. – А история с Вирами – правда?
- Да.
- Слухи о Вированом обрастают легендами. За стопкой виски питерские рассказывают о задроте, который сумел не только скрыться от Вира, но и отмудохать или даже забрать его оружие.
- Это перебор.
- Игроки любят приукрашивать и наводить таинственности оригинальным историям. Боюсь даже представить, как на твою репутацию повлияет убийство сразу шести питерских топов. Думаю, тебя сделают легендой, Робином Гудом, – Макс улыбнулся и подмигнул. – Хоть и стреляешь ты на четверочку.
Мы проболтали три часа. Макс рассказал, как экстренно вышел из Тизера, когда Скок принялся его пытать, а когда вернулся, то узнал, что я вынужден был уйти в основную. Парень с самодельным луком оказался не из тех, кто бросает начатое. Макс отследил дом и подъезд, где живет Скок и соорудил на лестничной площадке ловушку. Вояка вышел из квартиры, спустился на пару ступенек, и его проткнуло заострённое бревно длиной три метра. Макс хладнокровно расстрелял абузера, пока тот пытался вытащить из себя кол.
Попав в основную локу, Макс дошел до учебки, выполнил там пару квестов и двинул на север. Погранец нашел его почти в том же месте, где и меня. Так Макс присоединился к партизанам Рудного, после чего вместе с такими же новичками внедрился в стан к питерцам.
- Ладно, пойду, посмотрю, не нажрались ли мои парни от радости. А ты собирайся! Через пол часа общий сбор в центральном зале.
... ... ...
Минут через десять я встал на ноги. Слегка пошатывало, но силы возвращались. Через единственное окно в комнату просачивались последние лучи уходящего солнца, судя по расположению, я находился в питерском замке.
С высоты пятого этажа открывался вид на площадь и главные ворота. Место, где состоялась бойня, будто стерилизовали: исчезли трупы и пятна крови, растворились следы упавших на землю метеоритов и призванных монстров. О состоявшейся драке напоминал лишь упавший колокол и редко разбросанные шмотки погибших. Места патрулирования на стене заняли наши стрелки.
На столе, что стоял вдоль подоконника, лежала разобранная куча чешуйчатого доспеха, лук, колчан и рюкзак. На спинке кресла висели обычные шмотки: спортивные штаны, майка и толстовка.
Я натянул гражданку, впрыгнул в бесшумные сапоги и вышел. Меня встретили узкие стены в каменной облицовке и приятная прохлада. Закрепленные под потолком керосиновые лампы освещали коридор через каждые тридцать метров.
Ни Лука, ни Макс не рассказали, как добраться до центрального зала, но интуиция все сделала сама. Через десять минут я вышел в просторный холл. Рудный сидел на странном троне, спинка которого возвышалась метров на семь, представляя из себя острие гигантского меча. Скользнув по нему взглядом, я уставился в потолок. Сквозь витражи в форме кусочков пиццы на начинающем чернеть небе просматривались бледные звездочки.
Партизаны шумели и чокались бокалами. Похоже я пробыл в отключке не один час, если в Питер к этому времени добрались все погибшие при штурме.
Гул возрос вдвое, когда партизаны увидели меня. Так до конца и не оклемавшись от живой комы, я с каким-то затруднением воспринимал происходящее. Бесконечно жал протянутые руки и улыбался в ответ на непрерывные похлопывания по плечам. Кто-то сунул в руку бокал с красным вином.