Вскоре Котенок позволил Принцу есть за обеденным столом и даже гулять по окрестностям, и теперь уже у Феи был практически неограниченный доступ к Принцу - к её, надо сказать, великому счастью. А Принц все больше и больше понимал, что его привязанность к Фее растет. Раньше он её боялся - мало ли, ещё превратит в животное какое! - а теперь стал замечать, что дерзковатый властный тон Феи - не более чем поверхность. В душе она совершенно не такая...
- ...Эй, Принц, а ну пойдем со мной гулять на реку! Котенок разрешил!
Хоть было уже одиннадцать часов вечера, пришлось Принцу идти гулять...
Домик Феи располагался на круглой как блюдце зеленой лужайке, заросшей ромашками, одуванчиками, васильками и прочими лесными цветами, отчего со стороны она напоминала скорее цветочную клумбу. Чуть дальше, на подъеме, располагалась уютный сосновый перелесок с беседкой для отдыха. Там был дивный запах сосновой хвои, 'полезный для легких', - замечал как всегда практичный Котенок. За перелеском - покатый берег реки, заросший ивами, которые так удивительно шелестели листьями на ветру, что возникало ощущение, будто они переговаривались друг с другом о чем-то таинственном, на понятном только для них языке. А дальше, на другой стороне реки, стояла заброшенная водяная мельница, вхолостую взбивавшая воду лопастями: на ней любили с довольным визгом кататься по ночам русалки...
По этим-то местам и проходила прогулка, которая, конечно же, нужна была именно для того, чтобы Принц поскорее поправил свое здоровье.
- Скажи, Фея, а что ты здесь делаешь, в этой глуши? Почему ты не можешь покинуть это место? - не выдержав, спросил во время прогулки Принц.
- 'Много будешь знать - скоро состаришься', так, кажется, у вас говорят? Принц некоторое время помолчал, а потом опять с какой-то детской простодушной непосредственностью спросил её:
- Скажи, Фея, а вы вообще за кого-нибудь замуж выходите? Или вы размножаетесь не так, как люди? Фея тут же остановилась и внимательно, серьезно на него посмотрела, прямо в глаза, причем так, что Принц при всем желании не мог избавиться от её гипнотического взгляда. Ему показалось, что взгляд её небесно-голубых глаз пронзил его душу насквозь, как пронзают солнечные лучи прозрачное стекло, да так, что от её взгляда не осталась сокрытой ни одна его тайная мысль или желание. Это ощущение было весьма неприятным, так что Принц испытал огромное облегчение, когда, так же внезапно как захватила, Фея отпустила его глаза, а её лицо при этом опять приняло тот же игриво-насмешливый тон, что и раньше:
- А что тебя это так интересует? Разве ты не знаешь, что феям опасно задавать такие вопросы?
- Почему это... - испугался Принц, остановившись как вкопанный - у него опять стали оживать давнишние подозрения по поводу превращения в кроликов. Фея же покатилась со смеху и хлопнула его по плечу.
- Не бойся, не превращу я тебя в кролика! Просто... - тут её лицо вдруг посерьезнело, стало каким-то печальным, отрешенным - это самая большая проблема у фей: мы - самые одинокие существа на свете! - и глаза её стали чуть-чуть влажными. Она быстро отошла от Принца в сторону и оперлась рукой о высокий ствол сосны, глядя куда-то вдаль, за реку.
- Не понимаю... - искренне недоуменно пробормотал Принц, разводя руками, - ты такая красивая, такая умная, такая могущественная...
- ... и такая несчастная и одинокая! - добавила Фея. - Ты думаешь, легко нам, феям, найти себе подходящую пару? - горько улыбнулась она, оборачиваясь к Принцу.
- Я понимаю... - сказал Принц, - наши-то мужики почти никто ни читать, ни писать не умеют, ни сказки сочинять, ни есть за обедом с вилкой и ножом... Они вам уж точно не годятся! - простодушно проговорил Принц. - А у вас что, своих нету?
- Это тайна. Людям в дела фей совать свой нос опасно, а то без носа останетесь! - резко переменив тон, опять игриво-насмешливо сказала Фея и щелкнула его пальцами по кончику носа, а потом быстро пошла дальше, не оборачиваясь...
Однако после этого эпизода отношения их резко переменились. Фея стала более открытой и, как бы это сказать, доступной, нежной, а Принц... Принц стал замечать, что больше не может обойтись без Феи...
И за обеденным столом, и за игрой в шашки (в которой, между прочим, Фея легко обыгрывала Принца, передвигая при этом игральные фигуры одним только взглядом) Принца преследовало неодолимое желание смотреть на Фею, восхищаться ею. Он подолгу не мог оторвать взгляда от её шелковистых золотистых волос, светящихся даже в темноте, прозрачных как горное озеро глаз, стройных линий едва прикрытого платьем тела. А когда Фея начинала петь на лютне, то уже не только глаза, но и сами мысли Принца с восторгом бежали навстречу добровольному рабству: от приторно-сладких звуков её волшебной лютни и голоса Принц вообще не видел ничего, кроме тех образов, которые навевала песня: томных прогулок по освещенной лишь звездами тенистой аллее, серебристой лунной дорожки и плеска сонных рыбок в омуте, восторженных трелей ночного соловья, тихого шепота речного камыша... А через некоторое время Принц с удивлением замечал, что он уже находится не в маленькой розовой комнатке, а там - в ночном лесу или у реки - и гуляет рука об руку с Феей или сидит вместе с нею в тишине лунной ночи и слушает плеск волн, отдаленное пение ночных птиц, вдыхая аромат пышных шелковистых волос Феи и ощущая тепло её рук на своих ладонях... - именно так, как мгновение назад об этом пела Прекрасная Фея. А уж что сказать о том, как быстро и как неожиданно Фея меняла свои чудесные наряды! За один и тот же вечер - или день? (Принц толком не знал, поскольку песни начинались ещё днем, а заканчивались глубокой ночью) - она перевоплощалась по нескольку раз. Каждый раз это были поистине волшебные платья - все сплетенные из золотых солнечных или серебристых лунных лучей, наматываемых на волшебную палочку, как на веретено, которые затем принимали самые разные цвета и оттенки не только всех цветов радуги, но и тех цветов, которые Принц отродясь не видывал. Каждый новый наряд навевал на Принца совершенно разные настроения и состояния души - от смеха и эйфорической радости до светлой задумчивости и мечтательности. А уж когда Фея начинала танцевать... Принц сам не понимал, что с ним происходит, где реальность, а где иллюзия, навеянная добрым волшебством хозяйки этого леса, но всё это, тем не менее, ему определённо нравилось. Он всю жизнь мечтал оказаться в сказке и когда он, наконец-то, туда попал, ему совсем не хотел возвращаться в 'реальный мир'. Оставалось только одно 'но'. В самом деле, Принц уже окончательно выздоровел, так что гипс и повязки с него были сняты, а потому формально у него уже не осталось причин оставаться в гостях у Феи. Положение Принца в её доме стало двусмысленным...
- Я так Вам за все благодарен, Прекрасная Фея! Вы мне так помогли, спасли мне жизнь, вылечили меня, так что я Ваш должник навеки - и хотел бы навсегда остаться Вашим другом! - как-то сказал Принц Фее за обедом.
- Эй, Принц, а это что ещё за новость? Почему это на 'Вы'? Что за благодарности такие? Ты что, уезжать собрался что ли? - подозрительно сощурив глазки, спросила Фея и обиженно надула губки. Принц замялся.
- Понимаешь, Фея, мне, конечно, хорошо с тобой, но я уж итак загостился у тебя, неудобно как-то...
- Глупости какие! - всплеснула руками Фея. - И слышать ничего не хочу! Куда ты пойдешь, чудо в перьях? Памяти у тебя все равно никакой нету...
- Покажу медальон в деревне, может, подскажут...
Фея досадно было закусила губку, но через мгновение уже мелодично рассмеялась:
- Ой! А медальон я твой уронила случайно в реку, вместе с колечком! Ты уж извини, Принц, я, правда, не хотела... - и тут же покраснела от стыда за такую нелепую ложь.
- Как?! Это же... память! Как ты могла! Да что ты себе позволяешь! - и, взмахнув руками в воздухе, он убежал из дома прямо на речку и угрюмо просидел там весь день, даже на ужин не пришел. Последняя его связь с прошлым была так беспринципно, так грубо оборвана! Принц не мог найти себе места от досады, хотя где-то в глубине души он был даже рад, что так произошло. А когда взошла луна и осветила своим серебристым сиянием холмистое побережье, Принц почувствовал, что сидит он у обрыва не один...
- Прости меня, Добрый Принц, я их специально уничтожила... - виновато вздохнув, проговорила Фея. - Даже не в реке... Я их расплавила и из них сделала... в общем, другие предметы сделала. Ты уж прости! Такие уж мы, феи, - если чего-то хотим, добьемся своего любым путем...
- А у нас девушки себя так не ведут! - проговорил Принц все ещё обиженно, смотря куда-то вдаль, туда, где луна, отражаясь от поверхности воды, пускала множество серебристых искр.
- ...Красиво, правда? - не удержался Принц, неожиданно резко меняя тему разговора, и указал пальцем на лунную дорожку.
- Да, красиво... А почему ты не хочешь остаться у меня ещё? Тебе здесь плохо?
- Нет... - удивленно ответил Принц, взглянув на неё. - Просто... неудобно как-то...
- Да брось ты! Тоже мне, 'неудобно'! Мне с тобой интересно - ты не такой, как все остальные люди. Им бы все поесть, выпить - слова доброго не услышишь... А ты - сказки мне рассказываешь, лес любишь... Прям как мы, феи! Ты нашего склада, понимаешь, и ты не случайно оказался в моем лесу... ты это понимаешь? - И Фея опять, как тогда, в сосновой роще, пронзительно и резко посмотрела ему в глаза, и снова Принц просто физически не смог отвести своих глаз от этого странного гипнотического взгляда, который проник в самую глубину его души. Зрачки Феи вдруг стали стремительно расширяться, пока почти полностью не поглотили радужную оболочку, прям как у кошки ночью. Казалось, что Принц сейчас провалится в эти бездонные черные колодцы, провалится - и никогда уже не выберется оттуда. Он вдруг почувствовал, что он больше не может противиться этому чувству. Черная бездна сомкнула свои объятья, и Принц полетел в неё, но никак, никак не мог добраться до её дна...
А наутро, когда Принц проснулся, он увидел перед собой стоящих у кровати Котенка и Щенка. Один из них держал прекрасный венок из вечно-живых белоснежных роз, а другой - серебристо-белую тунику, расписанную золотыми розами, и золотой пояс. Осленок же - маленькую розовую коробочку с обручальными кольцами. Все три Зверенка были одеты в белые, расписанные золотыми нитями белые туники с поясками по таллии. Осленок важно, с осознанием высокой миссии, возложенной на него, сделал шаг вперед, деловито поправил очки на носу и немножко гнусавым голосом проговорил:
- Ваше Высочество, Добрый Принц, по законам Сообщества Фей, из которого все мы родом, тот, кому фея позволила себя поцеловать, отныне должен стать её законным супругом навеки. Вот мы, её верные слуги, готовы сопроводить тебя на собрание Сообщества фей, где уже готовится церемония. Фея ждет тебя, о, Счастливый Принц!
Не успел Принц сообразить, что с ним происходит, как Котенок и Щенок облачили его в прекрасный наряд, надели на его голову венок из вечно-живых цветов и повели его на лужайку у дома. Там их уже ждали. Роскошный воздушный шар, состоящий из большой четырехугольной плетеной корзины с большим розовым шелковым баллоном, уже был запряжен парой больших и прекрасных белоголовых орлов. Стоило Принцу и Зверятам войти в корзину и перерезать веревку, привязанную к дереву, как шар тут же взмыл вверх, а гигантские орлы потащили его за собой в нужную сторону, направляемые при помощи поводьев прям как лошади Котенком, игравшим роль форейтора.
Сколько длился полет, Принц не знал. Он был слишком заворожен созерцанием красоты неба, ведь он летал на воздушном шаре впервые в жизни! Небо было прозрачно-голубое, под ногами - белые как вата пушистые облака, а далеко на востоке - ярко-красное восходящее солнце. На одном из розовых островов, показавшимся впереди, он заметил колоссальное по размерам круглое строение такого же цвета, что-то вроде стадиона с трибунами. Он был весь заполнен феями - красивыми, стройными, с золотистыми, длиной до плеч, а то и до пояса, волосами, одетыми в туники разных цветов и с короткими плащами за плечами, которые прям как рой пчел - улей - облепили стадион. Они сидели и с любопытством ждали Принца, ведь не так часто феи выходят замуж, а уж тем более за кого - за человека! Пути фей и людей нечасто ныне сходятся...
Наконец, Котенок отцепил поводья и орлы полетели дальше, по своим делам, а воздушный шар застыл прямо над стадионом. Нехитрое заклинание - и воздух в баллоне стал остывать, так что шар, постепенно теряя высоту, приземлился прямо на арену стадиона, которая была усыпана сверкающим в восходящем солнце розовым песком. В самом её центре стояли три кресла, также розового цвета, из пористого, живого, дышащего материала. На них сидели три самые важные феи. Они были такnbsp;же юны с виду, как и остальные, но глаза выдавали такую мудрость, которая могла накопиться только за многие десятки тысяч лет. Они были одеты в пурпурные туники, обручи на их головах были из чистого золота, а не из серебра, как у остальных, а камни на обручах - рубиново-красные. - Приклони колено, о, Счастливый Принц! - еле слышно шепнул на ухо Принцу Котенок. - Пред тобой - Триада Совершенных, Вечных Хранительниц Порядка и Процветания Целестии, которых все феи называют 'Триединая Премудрость', ибо хотя их Три, но они вечно едины - даже в помыслах - в своем стремлении творить добро всему миру!
Принц смиренно опустился на одно колено и, сняв венок, преклонил голову перед Триединой Премудростью, а все три Премудрости одновременно кивнули в ответ. Раздался голос Второй из Них - и голос этот был дивен в ушах Принца - такой величественный, такой бесстрастный, такой властный и - нежный и мелодичный одновременно:
- Встань, сын человеческий, с колен и слушай внимательно. Ты приглашен сюда, будучи уличен в дерзком проступке, совершенном тобою против одной из совсем юных служительниц отряда Хранительниц Предела. Проступок этот - посягательство на честь бессмертной феи - карается смертью, и смертью мгновенной... Имеешь ли ты что сказать в свое оправдание?
- Имею! - твердо и бесстрашно ответил Принц, взглянув прямо в глаза Второй из Трех. - Прекрасная Фея спасла мне жизнь, и я полюбил её. А теперь - делайте со мной что захотите! Гул прокатился по трибунам огромного стадиона, как шум прибоя. Гул одобрения и восхищения. Но все три Премудрости одновременно подняли свои правые руки и воцарилась тишина, полное безмолвие.
- По законам Сообщества, законам, установленным от начала мира и освященных самим Создателем, - бесстрастно, как будто ничего не замечая вокруг, произнесла Вторая из Трех, - ты можешь сохранить свою жизнь только если фея, которой ты дерзновенно коснулся, возьмет твою жизнь на свою поруку, и жизнь и смерть твоя будет принадлежать отныне только ей. Чуть только Она договорила, как прозрачный сухой воздух пронзил мелодичный высокий голос - хорошо знакомый Принцу голос Прекрасной Феи:
- Позвольте, Ваша Премудрость, мне взять его на поруки: я полюбила Доброго Принца и я сама позволила себя поцеловать!
Принц повернул голову и увидел, как из середины правого ряда трибун встала одна из фей и торжественно спустилась по лестнице к арене, усыпанной розовым песком, на которой стоял трон Их Премудрости. От других фей она отличалась тем, что на ней была одета такая же серебристо-белая туника, как и на Принце, а на голове был такой же венок из вечно-живых белоснежных роз. Фея, не спеша, с достоинством, подошла к Престолу, с благоговением поклонилась в сторону Триединой Премудрости и уверенным движением взяла руку Принца в свою, а Осленок, опять надувшись от важности, ловким движением своей мохнатой лапки подал Фее маленькую розовую коробочку с кольцами. Прекрасная Фея взяла одно из колец и произнесла:
- Отныне твоя жизнь и смерть, о, человек, в моих руках, как это кольцо - на моем пальце. - И кольцо, такое большое и широкое, вдруг, на глазах превратившись в маленькую змейку, в то же мгновение обвило тонкий безымянный пальчик Феи, приняв тут же его размеры.
- Отныне моя жизнь и смерть станет твоей, о, человек, как это кольцо - на твоем пальце. - И второе кольцо змейкой переползло на руку, а потом и обвило палец Принца.
И только после этого Прекрасная Фея обняла Принца и прикоснулась своими розовыми, как кораллы, губами к его губам, под радостные крики и рукоплескание тысяч и тысяч фей на трибунах, и тысячи вечно-живых роз дождем посыпались на арену, знаменуя совершение великого священнодействия, такого ныне редкого в Поднебесье, - таинства Любви и Верности. А все три Премудрости воздели одновременно свои руки к небу и Принц почувствовал, как неведомая пьянящая сила наполняет его душу и тело, от которой у него тут же закружилась голова, как от молодого вина.