А Принц действительно был доволен. 'Наконец-то и мне на долю выпал маленький подвиг! Ведь целебные травы в нежных тонких ручках моей любимой Феи спасут столько жизней, принесут столько облегчений от страданий!' - думал радостно Принц. Он знал это доподлинно и на собственной, так сказать, шкуре. Фея почти ежедневно пользовала какое-нибудь животное и ей всегда нужны были мази и отвары из целебных трав. Да и розовая пища сыграла свою роль. От неё всегда улучшалось настроение, всегда хотелось напевать под нос какую-нибудь песенку, всегда хотелось предпринять какое-нибудь активное доброе дело. Принц называл это 'розовым настроением', даже в глазах от неё появлялась какая-то легкая розовая дымка... Удивительно всё-таки, хотя они в основном ели одну и ту же розовую пищу, она совершенно не приедалась Принцу и каждый раз была удивительно вкусной и сочной. Вкус и сочность её напоминали что-то среднее между спелыми апельсинами, клубникой, арбузом и манго. Фея готовила её в разных видах: то суп из розовых одуванчиков, то каша из розовых хлопьев, то розовый сок или сладкая вата к соку. Вкусовая гамма немножко различалась, но незначительно.
Вот и сейчас: стоило Принцу, успокоившись, приняться за еду, как он уже обо всем позабыл. Розовая пища таяла во рту, наполняя его ароматным запахом и вкусом, а в груди уже росло ощущение радости, восторга, готовности кинуться после еды делать какое-нибудь доброе дело. 'Хотя почему это, - подумалось вдруг Принцу, - Фея кормит меня именно розовой пищей?'. Конечно, за столом периодически появлялось и молоко из молочных деревьев, и овощи и фрукты, растущие самосевом круглый год то там, то здесь, но розовая пища была обязательным компонентом ежедневного рациона. Однажды, вспомнил Принц, он как-то сказал Фее: 'Я сегодня не голоден, съем только пару вон тех сладких груш и все...'. Но Фея как-то странно тогда на него посмотрела, и, как всегда погладив своей ручкой его по волосам, отчего по всему телу разливалось ощущение покоя и тихой радости, что она делала всегда, когда Принц ей возражал, а потом сказала: 'Хотя бы стакан розового сока надо выпить обязательно! Он придаст тебе сил, а то в лесу ослабеешь ещё... Давай, ради меня! Глоточек, ма-а-алюсенький, хорошо?'. И с этими словами она сама взяла стакан сока и протянула Принцу, при этом так на него посмотрела, как это могут делать только женщины, что он просто не в силах был ей отказать... Но как только стакан сока был выпит, Принц уже просто не мог отказаться от всего остального, настолько вкус розовой пищи был притягателен, что вкусив её один раз, хотелось есть ещё и ещё, до самого насыщения. 'Странно, зачем всё-таки есть её в обязательном порядке?' - не раз думал Принц. Да и вообще, его любимая Фея, при всей своей общительности и веселости, что касается разных феиных штучек была всегда неизменно закрыта и немногословна: 'Дорогой, не суй свой любопытный нос куда не следует, а то без носа останешься, так, кажется, у вас говорят?'. И, щелкнув его по этому самому носу пальчиками, переводила разговор на другую тему...
'Наверное, я сегодня что-то совсем какой-то излишне подозрительный', - подумал Принц и выбросил из головы все посторонние мысли. 'Розовое настроение' уже начало действовать: в груди росло чувство радости, покоя, бодрости, солнышко стало казаться ярче, лица Феи, детишек и мордочки Зверят, - ещё милее, и Принц весело рассмеялся. В конце концов, сегодня ему предстоит совершить в лесу настоящий подвиг, а это уже не мало!
...Когда Принц оказался в лесу, он уже окончательно позабыл о своих дурных чувствах, ведь природа был его родной стихией: родными для него были травы и цветы, деревья и кустарник, звери и птицы, речушки и ручейки, пруды и овраги. Больше всего на свете Принц любил гулять на природе и, если бы не Фея, мало-помалу приучавшая мужа к дисциплине, эти прогулки давно стали бы круглосуточными. При этом каждая прогулка для Принца была особенной. То он часами мог наблюдать за кропотливой работой пчел или неуклюжих увальней-шмелей, от которых венчики цветов постоянно колебались даже в безветренную погоду, словно приветствуя Принца вежливыми поклонами (Принц тогда смеялся и сам снимал шляпу и галантно кланялся цветам). То он мог полдня слушать, лежа под развесистым деревом, переливчатые трели жаворонков или зябликов, пытаясь подражать их песням игрой на своей деревянной шестиствольной флейте - неизменной спутнице всех пастухов и лесных бродяг. То - вдыхать аромат лесных цветов или пускать горячие круглые 'блинчики' у пруда или петь собственного сочинения смешные стишата пугливым белкам и бурундукам, с любопытством таращившихся на него из-за стволов деревьев, а потом бегать наперегонки с быстроногими зайцами или косулями... Сколько Принц себя помнил, он всегда любил природу, всегда ощущал себя неотъемлемой её частью, здесь ему было легко и привольно дышать, и природа, надо сказать, никогда не оставалась перед ним в долгу: зайцы и кролики его не боялись, но спокойно грызли морковки из его нежных, тонких, как у девушки, рук, птицы садились ему на плечи и голову и пили воду прямо из его уст, пчелы и шмели его не кусали, а деревья и травы всегда расступались, когда он шел через чащу. А Принцу никогда не надоедал лес, наоборот, каждый раз он находил в нем что-то новое, каждый раз лес приоткрывал перед ним какую-то толику своих тайн: то рождение выводка бельчат, который удалось заснять Принцу при помощи запоминающего кристалла, то брачные игры златокрылых бабочек, которые бывают лишь раз в году, то таинственный островок посреди дремучего болота, где растут волшебные говорящие цветы...
Во время своих многочасовых прогулок Принц никогда попусту не срывал цветов или траву, никогда не ломал веток деревьев, только лишь для какой-то большой нужды. И даже когда у Принца возникала такая необходимость, он всегда вежливо просил разрешения у того растения, что намерен был сорвать или срезать. Например, если ему нужен был цветок для венка, он простодушно говорил: 'Прости меня, брат-цветок, что я срываю тебя, но ты мне нужен для чудесного венка. Позволь мне тебя сорвать, ведь тебе будет так хорошо вечно красоваться на золотоволосой головке моей возлюбленной Феи!'. Ну как такой просьбе можно было отказать? Или - 'прости меня, сестра-трава, но ты мне нужна для лечебного снадобья. Позволь мне тебя сорвать, ведь тебе будет так хорошо своими целебными соками излечить больного при помощи нежных белых рук моей Феи!'. И трава сама ложилась ему на руки...
Самым же любимым занятием Принца в лесу было разговаривать с его обитателями: с зайцами и кроликами, с белками и куропатками, с деревьями и травами, с камнями и источниками - и притом без всяких заклинаний! Например, чтобы поговорить с дубом, Принцу достаточно было лишь обнять его ствол, крепко прислониться ухом к его жесткой шершавой коре и полностью остановить поток мыслей - и через некоторое время он уже начинал ощущать, как в той пустоте, что образовалась в его и без того небогатой умом голове, начинают появляться чьи-то мысли, странные мысли.... Например, именно таким образом Принцу было легко находить целебные травы или прекрасные цветы для своей возлюбленной Феи: деревья, камни, земля, источники, животные и птицы сами подсказывали ему, где он их может найти.
Так Принц гулял по лесу и собирал целебные травы для своей милой Феи, пока он не вышел из чащи на небольшую поляну. Посередине поляны, покрытой невысокой зеленой и сочной травой с вкраплениями ромашек и клевера, располагался широкий пень. Принц наметанным взглядом сразу увидел, что у этого самого пня растет то, что ему нужно: несколько цветков растения, которое феи называют 'заячьими глазками' - в высушенном виде феи делают из него отвар, чтобы лечить болезни глаз, и не только. Оно достаточно редко встречается в лесу и потому Принц очень обрадовался, что смог его найти, ведь именно этого растения ему не хватало из списка, данного ему Прекрасной Феей. Принц ускорил шаг и вскоре подошел к пеньку и, произнеся обычное заклинание, срезал послушно наклонившие свои головки цветы складным ножом и положил их в корзину. Он уже собирался уходить, как вдруг его взгляд упал на какой-то странный предмет, лежавший в ложбине между толстыми кореньями широкого пня. Принц, не задумываясь, запустил туда руку и нащупал мягкую бархатистую поверхность какой-то ткани - это был небольшой мешок, туго набитый какими-то предметами. Недолго думая, он вытащил мешок из тайника. Каково же было удивление Принца, когда он увидел, что тот весь был наполнен драгоценными камнями: там были алмазы и изумруды, сапфиры и рубины, а также множество других камней, названий которых Принц не знал.
Первой мыслью Принца была 'как здорово, что я их нашел! Какие прекрасные вещи из них можно сделать, чтобы украсить мою Прекрасную Фею! Как Фея будет довольна моей драгоценной находке! Вот это и есть - настоящий подвиг!'. И с этими мыслями Принц положил камни обратно в мешок и собрался было спрятать его к себе в корзину... Но тут же остановился как вкопанный от громкого крика, по резкости и неприятности напоминавшего карканье ворона, а по пронзительности - визг кошки, когда ей наступили на лапу:
- Ах, ты, негодяй, немедленно оставь сокровища в покое, они принадлежат не тебе, а мне! Ворюга проклятый!Принцу стало неприятно, что кто-то мог даже подумать, что он способен на воровство: он считал себя очень порядочным человеком и привык делать окружающим только добро, как постоянно учила его Фея.
- Ещё раз повторяю, лапы прочь от моей собственности, ворюга, или тебе не поздоровится: мои сокровища заколдованы и ты заболеешь чумой и помрешь, как собака, если вздумаешь их себе присвоить! - опять пронзительно и визгливо прокричал кто-то.
Принц стал озираться по сторонам в поисках источника голоса и вдруг впереди себя он увидел маленького человечка с седой головой и бородой в красном атласном кафтане с золотыми пуговицами и колпаке с белым помпончиком, красных сафьяновых щегольских сапогах, который сидел у подножия большой сосны на другой стороне поляны и с искаженным злобой лицом смотрел на него. По внешнему виду злобного человечка Принц догадался, что это - карлик - одно из самых неприятных существ Целестии. Феи не очень ладили с карликами, потому что они были антиподами друга для друга. Феи любили петь песни и сочинять сказки, танцевать и веселиться, пировать и наряжаться, изучать природу и охранять её. Карлики были совершенно другими. Больше всего на свете они любили золото, серебро и драгоценные камни. Ради них они готовы были перерыть всю землю, изрыть подземельями тысячи миль пространства, чтобы добывать и добывать все новые ископаемые. Иногда можно было подумать, что карлики - это машины по рытью земли, как кроты или муравьи - так усердно они выполняли свою работу. Они могли трудиться по 15-17 часов в сутки, лишь бы добыть ещё один самородок или алмаз. Но для фей было непонятно не это. Они тоже любили золото и украшения и были основными клиентами карликов - ведь они не только добывали ископаемые, но и делали замечательные украшения из них - все золотые пряжки, бриллиантовые диадемы, серебряные браслеты фей - все были производства карликов, равно как и различные хитроумные машины и механизмы, которые также пользовались большим спросом у фей. Непонятным было то, что карлики почти никогда добытыми сокровищами не пользовались и были жутко жадными. Для них величайшим удовольствием было перебирать целыми днями напролет добытые камушки или горсти золотого песка, не пуская его впрок. Продавали они только незначительную часть добытого - ради мяса, рыбы (фрукты и овощи итак были дармовыми) или пряжи для одежды, и то надо было зорко следить за тем, как бы карлики тебя не облапошили - они норовили отдать гораздо меньше того, о чем договорились. Подсунуть в сумочку что-то не то или торговаться до хрипоты из-за сущих мелочей - для них было вполне нормально. И поэтому и феи, и люди вступали с ними в сношения крайне неохотно, только когда это было действительно необходимо. Жили карлики в своих подземных лабиринтах, напоминавших большие подземные муравейники, со множеством различных ловушек, тупиков, в которых легко можно было заблудиться, и как они жили - не знал точно ровным счетом никто. Они никого не пускали к себе, не приглашали в гости и торг вели строго на поверхности, а система их замаскированных выходов наружу вообще была строго секретна и её не знал никто, кроме самих карликов... Хотя на самом деле это было их заблуждением. Вездесущие феи, конечно, все и так знали, ведь они - Хранительницы Порядка и Процветания Целестии - им полагается знать такие вещи, так сказать, 'по должности'. Но феи делали вид, что не знают (и довольно успешно, надо сказать): они никогда не вмешивались попусту в дела опекаемых ими народов, только когда те сами нуждались в их помощи или когда они угрожали правам других народов, да и карлики им попросту были неинтересны. Ну, зачем феям эти скучные занудные жадины и скопидомы? Пусть себе живут да копают полезные ископаемые, лишь бы другим жить не мешали...
- Простите, пожалуйста, достопочтенный карлик, - немного обиженно и подчеркнуто вежливо ответил Принц, вспоминая уроки хороших манер, которые ему так долго преподавала Прекрасная Фея. - Я и не знал, что это Ваше. Возьмите их себе, мне не нужно чужого.
- Дурак! - злобно ответил карлик. - Разве ты не видишь, что я застрял у этого проклятого дерева и не могу забрать свое сокровище?! Безмозглый болван, помоги же мне!
Принц, сделав вид, что не обиделся, посмотрел повнимательнее на карлика и только сейчас заметил то, что совершенно выпало у него из поля зрения при первом взгляде.
Карлик действительно не мог оторваться от дерева: его длинная пушистая белая борода запуталась в нижних ветках сосны, а руки были слишком коротки, чтобы дотянуться до них. Принц, не долго думая, ловко вскарабкался на нижние ветки сосны с намерением помочь несчастному существу, но, сколько он ни прилагал усилий, освободить бороду карлика ему никак не удавалось: создавалось такое впечатление, что она была просто приклеена к ним так, что оторвать её было не под силу обыкновенному человеку. 'Как это карлик умудрился так запутаться?' - подумал озадаченно Принц, но вскоре его осенила догадка... Принц тут же прислонился ухом к шершавой сухой коре дерева и шепотом произнес: 'Сестра-сосна, что здесь произошло? Зачем ты обижаешь это несчастное существо?'.
В ответ на заговор в голове Принца закружился поток мыслеобразов и он всё понял. Дело в том, что карлики довольно скверно обращались с деревьями и вообще с природой: они рубили их без необходимости, ломали ветви, вырезали ножами свои каракули или просто хамили. За это им часто попадало от фей, но не всегда феям удавалось их поймать на месте преступления - зачастую они вынуждены были исправлять только последствия: лечить исковерканные деревья, выращивать новые вслед срубленных. Подобное произошло и здесь. Принц мысленно увидел, как этот карлик подошел к дереву и ловко забрался на его вершину и что-то высматривал вдали. Затем он стал слазить и так добрался до нижней толстой ветви сосны. Здесь он остановился, достал из кармана нож и стал вырезать на коре несчастного дерева банальную надпись, что-то вроде 'Здесь был карлик Хнум - самый лучший в мире охотник за сокровищами'. Лицо карлика сморщилось от напряжения, даже кончик красного язычка высунулся у него изо рта - так он старался, вырезая эту идиотскую надпись, а дерево, между тем, задрожало от возмущения, оскорбления и боли, а потом его ветка вдруг закачалась, как бы от сильного ветра, и карлик свалился прямо на землю, а при падении его борода зацепилась и намертво запуталась в ветвях. Так карлик остался пленником дерева почти на 5 часов...
Из состояния мысленного диалога с сосной Принца опять вывел резкий крик:
- Ну, что ты там, заснул что ли? Немедленно освободи меня, слышишь?! Или я за себя не отвечаю!
- Успокойтесь, добрый карлик, - стараясь сделать свой голос как можно более спокойным, сказал Принц, помня наставления Феи о том, что даже в самых конфликтных ситуациях надо держать себя с достоинством, а спокойный и вежливый тон соответствующе подействует на самого разгневанного собеседника. - Сейчас я попрошу за Вас у этого чудного дерева, ибо освободить Вас сможет только тот, кто лишил Вас свободы...
А потом Принц, нарочито громко воскликнул, обращаясь к сосне:
- Сестра-сосна, отпусти этого карлика на свободу, во имя Прекрасной Феи - хозяйки этого леса и моей любимой супруги!
Сосна пошевелила своими ветвями, как бы от дуновения сильного ветра, но карлик остался по-прежнему пленником дерева.
- Да будь проклята эта дрянная древесина, годная только на растопку! - опять прорезал воздух злобный визг карлика, но Принц его не слушал: он углубился опять в чтение мыслеобразов оскорбленной сосны.