Спуск оказался мудреным делом и тяжело отдавался в руках и коленях, но наконец, пара достигла узкой бороздки и ощутила под ногами парапет.
– Лежите абсолютно спокойно. Я собираюсь встать.
Профессор поднялся во весь свой великолепный рост, вложил в рот два пальца и свистнул. Он повторял разрывающий уши звук, пока не услышал крик с земли, а мгновением позже врача чуть не ослепил свет поисковых огней.
Тогда Саймон уселся, приготовившись ждать, пока их не спасут, и положа руку на плечо Джулии.
– Оставайтесь на месте, – сказал он ей. – Скоро мы окажемся дома и в тепле. Вы перестали плакать?
– Да. Прошу прощения.
Он похлопал ее по плечу и хмыкнул.
– Вы были храброй девочкой, Джулия. Вы промокли, да?
Она кивнула в темноте.
– Сильный пожар?
– В лечебном крыле.
– Это под нами.
– Все спаслись.
– Кроме нас…
– Теперь уже недолго ждать. Я здесь вполне счастлив, а вы?
– Да. Не думаю, чтоб я когда-нибудь была так счастлива. Что это за шум?
– Лестница пожарной бригады.
Через ограждение до них донесся веселый голос.
– Немного промокли? Я заберу вас по одному…
– Я без вас не пойду, – сказала Джулия.
– Пойдете и ничего не будете предпринимать сами.
– Юная леди, да? – Пожарный зажег свой факел. – Лучше поднять ее, не разворачивая.
Две пары рук аккуратно перенесли секретаршу через ограждение на лестницу. Джулия держала глаза закрытыми – открой она их, закричала бы.
– Не задерживайтесь, – сказала она профессору и продолжила бороться с чувством тошноты.
– Оп-ля! – весело произнес пожарный. – Вот мы и на земле, мисси! Я вернусь за джентльменом.
– Он профессор, – сообщила Джулия и добавила: – Спасибо вам большое.
После этого ее забрали, отвезли в кресле на другую сторону госпиталя, где над ней принялась квохтать драконша в форме: отмыла, сняла промокшую одежду, очистила и наклеила пластырь, где требовалось.
– Вы счастливица, – сказала драконша. – Ничего серьезного: несколько порезов и царапин. Вас вытащил профессор ван дер Дрисма? Разносторонний человек. Та глупая девчонка, что запаниковала и захлопнула дверь, никому ничего не сказала. Только когда он принялся ходить вокруг и разыскивать вас, она набралась смелости ему признаться. Бедняжка поглупела от страха. – Сестра достала из кармана зазвонивший телефон. – Она в порядке, сэр – несколько синяков и порезов. Ничего, что не излечил бы хороший сон. – Она минуту послушала. – Я сейчас же отправлю ее домой. Горячая ванна и постель. – Послушала еще, рассмеялась и повернулась к Джулии: – Вы сейчас отправитесь домой. Я соберу ваши вещи, а пока можете поехать в этом одеяле. Я вызову скорую.
– Как профессор?
– Мне показалось, вполне нормально. Сказал, что помогает там. – Драконша задумчиво поглядела на пациентку. – Эти синяки на ваших руках довольно болезненны. Как он вас вытащил?
– Вытянул через люк в крыше.
– Очень непросто. Вы не такая уж хрупкая девушка.
– Нет. Я говорила ему, что тяжелая, но он не послушал.
– Конечно, нет, я и не представляла, что он стал бы слушать. Прилягте, пока я раздобуду машину.
Джулию, завернутую в серое одеяло, отвезли домой – подальше от больничного хаоса. Огонь уже локализовали, но дыма еще хватало, а вода образовывала целые озера.
– Отвратительный пожар, – сказал водитель скорой. – Какая удача, что никто не пострадал, хотя, думаю, некоторые пациенты в шоке. Как только их осмотрят, мы развезем всех в больницы в Новом городе и в Сент-Эндрю… – Он остановил машину, и из дома выбежала мать Джулии. – Минутку, дорогая. Я отнесу юную леди – не идти же ей босиком.
– О да, конечно.
Миссис Бекуорт открыла двери настежь, водитель внес Джулию в гостиную и уложил на софу.
– Чашку чаю? – предложила ему мать. – Я знаю, вы не можете задерживаться, но в кухне уже есть готовый…
– Если только готовый…
Джулия поблагодарила шофера и села. По лестнице сбежала Эсме.
– Что случилось? – спросила она. – Позвонил Саймон и сообщил, что тебя отправили домой отдыхать. Он рассказал о пожаре. – Она взглянула на Джулию. – Почему ты в одеяле?
– У меня нет одежды. Нам пришлось лежать на крыше, и шел дождь.
Вошла миссис Бекуорт и присела на край софы.
– Эсме, иди на кухню и принеси чашку чая для Джулии. Она все расскажет, когда отдохнет.
– Можно и сейчас, – вмешалась Джулия. – Я в полном порядке – только немного ушиблась и поцарапалась.
Она взяла чашку у Эсме. Вслед за той, проводив шофера, вошел Ласкомб.
– Напугали вы нас, мисс Джулия. Телефон звонит. – Он ушел ответить. – Это шеф. Просит вас, миссис Бекуорт.
Голос профессора звучал почти беспечно.
– Джулия дома? Хорошо. Ей нужна теплая ванна и постель. Я не хочу, чтобы она завтра приходила – пусть поленится.
– Да. Да, хорошо, Саймон. Не стану расспрашивать вас, что произошло. Думаю, вы очень заняты. Джулия сама скоро все расскажет.
– Она храбрая девочка. Я должен идти.
Он отключился, а миссис Бекуорт вернулась в гостиную и присела рядом с дочерью.
– Это был Саймон, милая. Просто хотел проверить, что ты благополучно добралась до дома, и сказать, чтобы завтра ты не приходила.
– Он спас мне жизнь, – сказала Джулия. – Вытащил через люк в крыше. Должно быть, он сам поранился.
– Судя по голосу, с ним все в порядке, любимая. Почему через люк?
Джулия допила чай. Появился Ласкомб с чайником и тарелкой тонко нарезанного хлеба с маслом.
– Я объясню, – сказала Джулия.
Ее рассказ занял какое-то время, а когда она, наконец, закончила, Ласкомб спросил:
– С ним все в порядке, правда? Я положу вам в постель грелку, мисс Джулия, а когда примете ванну, принесу горячего молока с каплей бренди.
Он ушел, а миссис Бекуорт сказала:
– Дорогая, это было ужасно. Слава Богу, Саймон тебя нашел. Ты могла бы… – Она подавилась словом. – Мы никогда не сумеем ему отплатить.
– Я что-нибудь придумаю, – сказала Эсме. – Пойду приготовлю ванну. Сегодня тебе лучше взять к себе Блотто для компании.
Вскоре Джулия, по-прежнему закутанная в одеяло, поднялась наверх и залезла в ванну. При виде ее израненных рук мать в ужасе вскрикнула.
– Они выглядят хуже, чем есть на самом деле, – соврала Джулия. – Наверное, он тоже ранен.
Забравшись в постель и ощущая прижавшегося рядом Блотто, Джулия, успокоенная молоком с бренди, уснула.
Профессора, который добрался к себе в три часа ночи, встретил Блоссом.
– Если позволите, прекрасное время для возвращения домой, сэр! Полагаю, вы не пострадали, и огонь сейчас под контролем. Из вашего звонка я понял, что обошлось без жертв.
Он говорил осуждающе, но разжег в кабинете камин и выставил на стол поднос с кофе и сэндвичами. А сейчас взял виски и плеснул в стакан щедрую порцию.
Профессор устало сел.
– Спасибо, что дождались, Блоссом. Я скоро лягу. В больнице все под контролем. Я поеду туда, как обычно, если вы меня разбудите около восьми. Спокойной ночи.
Блоссом, величавый в своем клетчатом халате, пошел к двери.
– Должен сказать, я с облегчением узнал, что с вами не произошло ничего дурного, сэр. Спокойной ночи!
Профессор выпил виски, проглотил кофе и бутерброды и растер ноющие мышцы, думая о Джулии. Он надеялся, что она в безопасности спит в своей кровати. И поразмыслив, заключил, что ему вполне понравилось на той крыше. Правда, он надеялся, что в следующий раз обнимет Джулию в более подходящей ситуации.
Успокоив усталые мышцы долгим горячим душем, профессор лег спать. Когда он позже проснулся и спустился к завтраку, весь его элегантный вид указывал, что врач ведет приятную и спокойную жизнь.
Джулия проснулась поздно, и Ласкомб принес ей завтрак в постель.
– Хорошо выспались, мисс Джулия? Ваша ма поднимается, а я иду в магазин за ребрышками к ужину. На обед приготовлю макароны с сыром.
– Ты ангел, Ласкомб. Но я прекрасно себя чувствую. Скоро встану.
В утреннем свете синяки выглядели ужасно, а царапины и порезы саднили, но это не имело значения. Пока Джулия ела, мать сидела рядом с ней на кровати, а Эсме по дороге в школу заглянула проведать сестру и проглотила последний тост.
– Если придет Саймон, передавай ему привет, – весело сказала она, зацокала каблучками по лестнице и хлопнула входной дверью.
– Конечно, он не придет, – сказала Джулия матери. – Я сейчас встану.
Желание, чтобы доктор пришел, она придержала при себе – у него нет для этого причин. Завтра она вернется на работу, и он снова станет профессором, а не Саймоном, крепко держащим ее на той ужасной крыше.
– Сегодня я остаюсь дома, – заявила она. – Надо сделать что-то полезное. – И в ответ на протесты матери сказала: – Отполирую серебро.
– Твои руки, дорогая…
– Надену перчатки.
Джулия уселась за обеденный стол с ложками, вилками и маленькими серебряными предметами, которые хранила мать, и принялась за работу.
Глава 8
Джулия не слышала, как пришел профессор. Миссис Бекуорт увидела в окно гостиной, как он подъехал, и открыла дверь прежде, чем гость успел постучать. Лишь почувствовав вдруг чей-то взгляд и обернувшись, Джулия увидела, что Саймон стоит в дверях и смотрит на нее.
– Привет, Джулия, – сказал профессор, подошел к ней и, взяв за руки, снял с них резиновые перчатки. По очереди осмотрел ладони и спросил: – Вам сделали прививку от столбняка?
– Кажется, да. Хотя я не уверена. Мне было дурно…
Саймон сдвинул в сторону ложки и вилки и уселся на стол.
– Я бы хотел взглянуть на ваши руки.
Джулия сняла кардиган и закатала рукава блузки. Синяки расцвели багровыми, синими и зелеными пятнами, на коже четко виднелись отпечатки пальцев спасителя. Он осторожно обследовал их и заметил:
– Боюсь, они будут болеть еще несколько дней. Мне жаль.
– Да, но вы вытащили меня. Синяки не имеют значения. Вам – вам было больно меня вытягивать? Должно быть, вы очень устали.
– Чуть напрягся.
Он мягко улыбнулся, и Джулия внезапно засмущалась.
– Я никогда не смогу вас отблагодарить, – начала она. – Я…
Раздавшийся от двери голос матери не дал ей сказать то, о чем она бы позже пожалела.
– На кухне есть кофе. Вы не против попить его там, Саймон?
Они устроились за кухонным столом: профессор, Джулия с матерью и Ласкомб – стали пить кофе, есть маленькие кексы, испеченные миссис Бекуорт, и вести легкий оживленный разговор. Если Джулия и помалкивала, никто не заострял на этом внимание.
Вскоре профессор собрался уходить. Он пожал руку миссис Бекуорт, хлопнул по плечу Ласкомба и сказал Джулии, что если удобно, то она может вернуться к работе наутро, а затем наклонился и поцеловал ее в щеку. Она залилась румянцем. Ее мать притворилась, что ничего не заметила, и вышла к машине с гостем.
«Я не должна вмешиваться», – подумала миссис Бекуорт, но вслух поинтересовалась:
– Вам нравится Джулия, Саймон?
Он улыбнулся:
– Нравится? Я ее люблю, миссис Бекуорт. Я влюблен и намерен на ней жениться. Полагаю, что и она меня любит, только что-то мешает ей выказать свои чувства. Понятия не имею, в чем дело, но у меня море терпения – я подожду, пока она будет готова.
– Я не собиралась спрашивать, – сказала миссис Бекуорт. – То есть, вмешиваться, вы понимаете. Просто заговорила, не успев остановиться.
– Из вас получится чудесная теща, – заметил профессор и сел в машину. – И вам понравится моя мать.
Миссис Бекуорт понаблюдала за его отъездом и вернулась на кухню. Джулии там не было.
– Отправилась полировать серебро, – пояснил Ласкомб. – Что в мире делается?
– Именно то, на что мы с тобой надеялись, Ласкомб. Но всему свое время.
Ее преданный друг и слуга кивнул.
– Согласен, мэм. Только бы конец был счастливый.
– Уверена, так все и получится.
Когда на следующее утро Джулия вышла на работу, профессор был погружен в дискуссию с одним из медицинских консультантов. Он безразличным тоном пожелал ей доброго утра, завершил разговор и вскоре ушел, что дало ей время надеть личину безупречного секретаря, разложить почту, найти нужную страницу в ежедневнике профессора и подобрать запрошенные им карты пациентов.
В следующий раз она увидела его поздним утром, когда он вернулся прочитать письма и продиктовать ответы. Профессор ни словом не обмолвился о пугающем происшествии на крыше. Позже Джулия ушла на обед. В столовой ее окружили знакомые, жаждавшие узнать, что именно произошло.
– Ты не испугалась? – спросил кто-то.
– Испугалась. Никогда бы не хотела пережить это вновь.
– Ты наверняка обрадовалась, когда в люке показался профессор ван дер Дрисма, – заговорила бледная девушка, любившая позлорадствовать. – Должно быть, он крепкий, как бык – ты не пушинка, Джулия.
– Я бы не возражала, чтобы меня спас кто-то вроде профессора, – весело заметила еще одна. – Думаю, он и слова дурного не сказал…
– Не сказал. В любом случае, он бы зря потратил время, а ему требовалось полностью собраться. Как сказала Джойс, я не пушинка, – Джулия изучила творожный пирог на тарелке. – Пожар нанес большой ущерб? Кто-нибудь знает?
– Все не так уж плохо. Разнесено целое крыло, но остальное здание цело. Секретарям пришлось перебраться в хирургическое отделение, куда-то в подвал, плюс, от дыма пострадала часть оборудования. Могло быть и хуже.
Когда Джулия вернулась в кабинет, профессор сидел за столом.
– Я собираюсь в больницу Нового города, – сказал он секретарше. – Надо осмотреть нескольких размещенных там пациентов. Если не вернусь, идите домой, как обычно. – И насадив на симпатичный нос очки, взглянул на Джулию. – Как руки?
– Спасибо, нормально, сэр. Завтра в два у вас консультация в Манчестере.
– До отъезда я зайду просмотреть с вами почту. И вернусь вечером.
Профессор вновь повернулся к своему столу и углубился в работу, а Джулия прошла к себе и принялась печатать надиктованные начальником письма.
Если бы не боль в руках и почти зажившие шрамы, ночной пожар мог показаться лишь плодом воображения. Саймон поцеловал ее – не то, чтобы это что-то значило. Вероятно, он мог так же погладить собаку или приласкать кошку и забыть об этом. Джулия сердито тряхнула головой, чтобы прогнать подобные мысли, и занялась набором писем.
Профессор скоро ушел, равнодушно пожелав подчиненной хорошего дня, а она осталась лупить по клавишам с ненужной силой. К пяти вечера Джулия закончила работу и приготовилась идти домой, но немного задержалась, приводя в порядок свой, а затем профессорский стол, стараясь не сдвигать бумаги. Журнал профессора оставался открыт, она заглянула туда и увидела нацарапанное внизу страницы: «Позвонить в Гронинген».
– А почему бы и нет? – вслух спросила Джулия. – Желание поговорить с девушкой, на которой собираешься жениться, совершенно естественно.
Возможно, в разговоре он в шутку расскажет о своей роли спасителя.
Джулия отправилась домой и провела вечер, помогая Эсме с домашним заданием и подбирая падалицу со старого яблочного дерева, чтобы Ласкомб мог сделать желе. Ему и самому нравилось заниматься фруктами, но слуга отцовским взглядом видел, что Джулию необходимо чем-то занять. Она рано легла в постель, сославшись на головную боль, и проплакала, пока не уснула.
Утром же как обычно холодно поприветствовала профессора, деловито проверила, что у него есть все необходимое, а после его ухода стала прибирать собственный стол. Она уже собиралась идти на обед, когда появился один из младших врачей – приятный молодой человек, с которым она пару раз сталкивалась. Передал какие-то бумаги для профессора, а затем задержался, чтобы поговорить.
– Кто-нибудь уже пригласил вас на больничные танцы? – застенчиво спросил он.
– Нет, – Джулия улыбнулась и положила бумаги на стол профессора.