Для вида походив несколько минут возле вахтера, полистав свежие газеты на подоконнике, молодой человек несколько раз потребовал шапку, перчатки и кашне, а потом увидел, как уборщица попросила у вахтера ключи от входной двери, отперла дверь и побежала к телефонной будке. Они, эти люди, не могли сообразить, что молодой человек не мог войти в казино снаружи. Они воспринимали его как пришедшего с улицы.
Молодой человек проскользнул в дверь и был таков.
***
Утренние сумерки еще не рассеялись, когда у подъезда зашуршали шины автомобиля, и в казино вошел в отглаженном костюме, при бабочке, выбритый, чистый, пахнущий дорогим одеколоном Василий Петрович.
Уборщица сидела возле ящика с молодой пальмой, вахтер Степаныч дышал через трубочку ингалятора, сражаясь с приступом астмы. Он видел, как молодой человек, так и не сказав ни слова, ушел.
Управляющий казино всегда вызывал своим видом и поведением у уборщицы Лизаветы страх и высочайшее уважение, впрочем как и у любой женщины с поломанной жизнью. Он был намного старше ее, но выглядел всегда моложе.
Уборщица забормотала:
- Я зашла, а она там.., лежит, сидит... И птичка ваша...
- Во-первых, здравствуй, - спокойно, одним голосом внушая женщине уверенность, произнес Василий Петрович, - во-вторых, кто где сидит или стоит. Расскажи толково...
- Там, в туалете, труп, - совладав с собой, произнесла уборщица.
Ищенко направился в туалет, жестом приглашая следовать женщину за собой; та, идя по лестнице, начала тараторить:
- Я прихожу, ну, как всегда, набираю воды, только я, значит, набираю воды в ведро, тут вижу, значит...
В туалет управляющий вошел спокойно, начал осматривать помещение, словно он это делал каждое утро и словно его каждый рабочий день начинался с обозрения трупа в заведении.
Но вдруг, вглядевшись внимательно в мертвую девушку, он побледнел. Рука его нервно задергалась, и он, не зная, куда ее деть, сунул в карман.
Затем он нагнулся над трупом девушки, протянул к ее голове трясущуюся руку, собираясь повернуть ее лицом к свету и рассмотреть получше, но тотчас отдернул ее.
- Черт возьми, - пробормотал он. - Черт возьми, неужели это она?
- Кто она?
- Да, она... - не отвечая уборщице, сказал Василий Петрович. - Но почему именно здесь?
Затем управляющий казино повернулся к уборщице и довольно неприятным голосом произнес:
- Ты ничего не трогала? Не прикасалась к ней?
А к сумочке?
- Да что вы?! Я так испугалась... Я набираю, значит, воды в ведро...
- Ступай наверх, скажи Степанычу, пусть вызывает милицию... Немедленно! И ничего не трогайте.
Дождавшись, когда уборщица вышла, Василий Петрович выглянул следом, убедился, что Лизавета ушла по лестнице вверх, плотно закрыл дверь и быстро осмотрел кабинки. Ничего подозрительного он не обнаружил. Потом подошел к окну, до половины закрашенному белой краской, вынул из кармана носовой платок и, через него нащупав защелку сумочки, которая валялась возле мертвой, открыл ее. Сама покойница его больше не интересовала.
Первое, что бросилось в глаза среди содержимого сумочки, был распечатанный шприц разового пользования, скомканные рублевые купюры и две тоненькие пачки по двадцать долларов и по двадцать евро.
Василий Петрович вздохнул с облегчением.
Он словно не верил словам уборщицы, боялся, что та выпотрошила сумочку, оставив на ней свои отпечатки.
Управляющий казино кончиками хорошо ухоженных ногтей вцепился в одну из долларовых купюр и вытащил ее на свет. Тщательно осмотрев купюру, он убедился, что та не фальшивая, и перехватил ее пальцами, нисколько не опасаясь, что на ней останутся отпечатки его пальцев.
Ведь в самом деле, одна из таких двадцаток еще вчера принадлежала ему, но после сеанса орального секса бумажка перекочевала в сумочку юной особы, регулярно обслуживавшей клиентов казино и безобразно удушенной неизвестным убийцей. Подумав, Василий Петрович вытащил из сумочки всю пачку. И переложил в карман.
Ведь совершенно неизвестно, на какой из двадцаток остались его отпечатки. Рубли и евро он не тронул.
***
Милицию управляющий казино встречал у входа. Их было человек шесть, четверо в форме. Они все вошли в холл и стали с любопытством оглядываться по сторонам.
К Василию Петровичу подошел один в штатском и представился:
- Следователь майор Леонов...
Остальные сотрудники милиции громко разговаривали между собой, курили... Странно было слышать чужие громкие голоса, такие непривычные и резкие утром в пустом заведении, в теплом и уютном холле, который так располагал к жизни, и нисколько не верилось, что смерть где-то рядом.
Ищенко первым протянул руку майору, но тот почему-то не спешил. Видно, в каждом свидетеле немолодой следователь видел подозреваемого.
"Работа такая, никому не верить, всех подозревать", - подумал управляющий и не обиделся за непожатую руку.
Василий Петрович вплотную приблизился к служителю закона и негромко произнес:
- Господин майор, прежде чем вы начнете осмотр, я хотел бы...
- Что вы хотели? - сухо спросил Леонов.
- Я хотел бы сказать вам несколько слов...
- Позже, - еще более сухо сказал майор. - Кто обнаружил труп? Где он?
- Уборщица обнаружила, - так же сухо, по-деловому ответил управляющий. - Труп внизу, в туалете.
- Ведите.
Уборщица Лизавета, взглянув на Сергея Леонова и словно получив от него разрешение, в который раз затараторила, ведя работников милиции по лестнице:
- Я набирала воду, значит, только открутила кран.
Работники милиции действовали споро, без лишних движений. Они производили замеры, очерчивали мелом на стене и кафельном полу контуры полусидящего тела. Человек с фотоаппаратом непрерывно щелкал фотовспышкой, и на белых стенах появлялись черные тени людей.
Один раз фотограф был вынужден встать на колено, делая снимок лица девушки. Когда он отошел, то брезгливо вытер платком колено - близость смерти чувствовалась и в этих движениях.
Некоторые из молодых милиционеров перешептывались, глядя на высоко поднятую юбчонку, на известное место, так как ноги были широко раздвинуты.
Майор диктовал протокол. Записывал кто-то в штатском. "Тело полусидит, полулежит. Тьфу, поправь - прислонено к стене. На шее следы удушения. Левая нога развернута влево, правая - вправо..."
"Какой тупой милицейский язык?" - подумал Василий Петрович.
Диктовка протокола продолжалась:
"Одета в свитер цвета... - майор милиции несколько секунд шевелил губами, очевидно подыскивая нужное слово для определения цвета джемпера, - рыжего цвета, - наконец произнес он, - и красную короткую юбку. Белье не снято, а... - Леонов снова задумался, - что исключает изнасилование..."
- Ее могли.., а потом трусы надеть, - неожиданно грубо и не стесняясь предположила уборщица.
Человек в штатском, который писал протокол, хмыкнул. Майор вроде не обратил внимания на слова женщины, но задумался. Кажется, замечание показалось ему не лишенным основания.
Мысленно он учел и этот факт, однако вслух произнес:
- Внешний первичный осмотр исключает изнасилование.
Наступила пауза. Майор думал несколько минут и наконец продолжил:
- В сумочке десять купюр по двадцать евро каждая, восемьдесят российских рублей, пара презервативов, распечатанный шприц одноразового пользования. Во рту находится мертвая птица, предположительно дрозд, с золотыми кольцами на лапках...
***
Майор не скрывал, что ему противно находиться в казино. Перед прибытием машины, которая должна была увезти тело в морг, Леонов спросил у одного из молодых милиционеров:
- Ты сколько получаешь?
- Тысяч шесть, - ответил тот. - Но не получаю с августа... Вы же знаете...
- Шесть тысяч - это чуть больше двухсот долларов, - майор показал упакованную в полиэтиленовый мешочек пачку евро. - Вот видишь, тебе нужно целый месяц вкалывать, а у этой девочки двести евриков за вечер!
- Зачем считать чужие деньги? - произнес управляющий казино. - Это же казино...
- Никто не считает, - ответил майор. - Вот ему за двести баксов надо месяц бегать за карманниками, а ей, - майор кивнул на прислоненное к батарее тело, столько же, а то и больше за вечер удалось заработать.
- Но, помилуйте, у каждого свои, так сказать, таланты...
- Знаем мы такие таланты... Ей еще учиться надо, а она сюда бедрами вилять пришла...
- Ее под конвоем никто не приводил... - иронично заметил Василий Петрович.
Леонов промолчал. Ему был неприятен этот холеный, пахнущий одеколоном субъект. Раздражало его спокойствие, в то время как он, управляющий, скорее всего причастен к этому убийству. Майор не скрывал, что вид денег, которые он держал в руке, волнует его больше, чем вид мертвого молодого тела.
Сергей внимательно рассмотрел документы, которые нашел в сумочке, фамилия и имя ни о чем ему не говорили.
- Валентина Николаевна Огородникова, - пробормотал Леонов и недоуменно пожал плечами. Он знал нескольких проституток из этой части города, но девушка с подобными именем и фамилией не встречалась.
После того как был закончен предварительный осмотр, управляющий вновь обратился к майору:
- Простите, я все-таки хотел бы поговорить с вами...
- Вас допросят...
- Но у меня несколько неконфиденциальный разговор.
Василий Петрович слегка придержал майора за локоть.
- Видите ли, товарищ майор, - управляющий не хотел быть грубым, - эта дамочка - известного рода представитель, так сказать, древнейшей профессии. Ее услугами, простите, пользовались посетители нашего заведения, в том числе ваш покорный слуга... - управляющий говорил так, чтобы его не слышали остальные милиционеры. - Ведь результаты экспертизы могут оказаться, ну-у, интересными...
- Ну и что?
- Так вот, товарищ майор, среди наших клиентов весьма известные люди. Поэтому не хотелось бы, - голос Василия Петровича стал резким и грубым, - чтобы информация об убийстве широко распространилась... Да и следствие, как я понимаю, будет вестись при весьма щепетильных обстоятельствах ..
- А мне какое дело?
- Я надеюсь, вы понимаете меня...
- Я вас понимаю, господин управляющий, - сухо сказал майор Леонов, - но мне надо найти убийцу, будь он хоть министр, хоть мэр, хоть хер - мне все равно.
Майора начинало злить, что на него стали наезжать с самого начала следствия. Этому хлыщу ничего не стоило позвонить в горотдел или в областное управление МВД (связи всегда найдутся), и дело через месяц-другой прикроют, если только у этой бедной девочки не найдется какой-нибудь влиятельный родственник: есть же у нее мать, отец, братья, наконец...
- Надеюсь, мы поняли друг друга, - уже полный доброжелательности Василий Петрович протянул руку на прощание, уверенный, что на этот раз работник милиции не отвергнет рукопожатия.
Скрепя сердце майор Леонов пожал руку управляющему и покинул игорное заведение.
Глава 13
Василий Петрович Ищенко славился своим умением сохранять хорошую мину даже при самой плохой игре. Например, при жесточайшем похмелье. Причем похмелье у Ищенко было не следствием бытового алкоголизма, а издержками рабочей специфики: поить слишком много выигравшего клиента - первый закон управляющего казино.
А вчера "раскрутка" шла по полной программе. Еще до полуночи пришлось принять немало шампанского и коньяку в зале, поддерживая азарт играющих дружеским тостом "за удачу". А несколькими часами позже Василий Петрович выдержал самый настоящий марафон: водка, шампанское, вино и фирменный коктейль казино "глубинная бомба" - стопка водки, опущенная в бокал с пивом. Невозможно было допустить, чтобы сопляк, выигравший две тысячи зеленых, ушел из казино с деньгами и на своих ногах.
От незадачливого игрока на столе в кабинете управляющего остались лишь норковая шапка да кожаные перчатки.
Василий Петрович вчера был уверен, что, если этот парень вновь сядет за рулетку, деньги останутся в казино. Но для этого надо было заставить упрямого клиента вернуться к игре.
"Зря я вчера понадеялся на "глубинные бомбы", - подумал Василий Петрович. - Башка у самого отваливается, а парень за рулетку так и не сел..."
Ищенко решил позвонить из кабинета на вахту, предупредить вахтера о том, что, если придет молодой человек спрашивать шапку и перчатки, пусть поднимется к нему в кабинет.
- А он уже приходил, этот молодой человек, - неожиданно ответил Степаныч на слова управляющего.
- Когда?
- Да вот еще перед тем, как милиция приезжала...
- Точнее можешь указать время?
- Сейчас, Василий Петрович, скажу точно... - последовала минутная пауза. - Еще раньше приходил, до вашего приезда. Как мы с Лизаветой поднялись от этой.., так он уже в холле расхаживал.
- Без шапки и перчаток?
- Без шапки, а вот без перчаток ли - не помню...
- И что же он? Ушел?
- Ушел... Хотел что-то спросить, но ушел.
***
Молодого человека, забывшего в кабинете управляющего казино шапку и перчатки, а также проведшего ночь в туалете этого игорного заведения по соседству с удушенной девушкой и мертвой птицей, звали Игнатием Барановым.
В свое время он возглавлял саперный отряд городской милиции, но после того, как в Подольске взорвались несколько мин, начальство решило, что он не справляется со своими обязанностями командира отряда, и уволило его.
Варанов ударился в пьянку, а когда кончились деньги, стал добывать средства к пропитанию, занимаясь азартными играми, рулеткой и игральными автоматами. Он любил риск, ему везло, и из бывшего сотрудника милиции он превратился едва ли не в профессионального игрока.
После ночи, когда Варанов "перекантовался" в туалете казино в "полном отрубе", придя домой, он сразу же, не раздеваясь, завалился спать. Около одиннадцати проснулся, и первой его мыслью было немедленно бежать из Подольска в Москву, сесть на любой из поездов, следующих в южном или западном направлении, и уехать в ближнее зарубежье. Для дальнего у него не было документов.
Варанов посмотрел на свои руки.
"Неужели я этими руками смог задушить человека?! - подумал он. - Ведь я и двадцати раз от пола не отожмусь... В саперном отряде ребята в издевку называли меня Вараном именно за то, что я был слабаком... Эти руки созданы только для тасовки карт".
Баранова мучила сильная жажда, но выйти из квартиры, чтобы купить пива, он боялся.
"За квартирой следят, - мельтешили в голове разрозненные мысли, - я убил или не я, никто не знает. Но за мной следят. Я - важный свидетель.
Кто бы принес мне пива? Я мог видеть того, кто удушил Огородникову... Они пришлют мне экстрасенса, и тот под гипнозом восстановит мою память... А вдруг я убил? Взял и задушил. Ведь когда разозлюсь, я становлюсь сильным..."
Варанов поднялся с кровати, привел постель в порядок, снял пальто и осмотрел свою квартиру: довольно просторная комната и крошечная кухня.
"Бардак, конечно, ужасный, - подумал он. - Давно у меня не было в гостях женщины. Надо позвать. Тогда сам к ее приходу и уберу". Варанов поискал в ящике кухонного стола заварку.
"Блин, даже чая нет... - промелькнуло в голове. - И чая нет, и кофе нет, и денег никаких...
Вчера последнее вытрясли из карманов, сволочи..." Игнатий прямо из-под крана начал жадно хлестать отдающую хлоркой воду.
Неожиданно в дверь позвонили. Варанов вздрогнул и поспешно закрутил шумевший кран. Подойдя на цыпочках к двери, он глянул в глазок.
Перед дверью стоял шестнадцатилетний сын соседки Генка.
- Чего ты сопишь?! - крикнул пацан. - Отворяй. Я целое утро трезвоню тебе, а ты все не отворяешь и не отворяешь... Ведь я видел, как ты утром пришел...
Варанов впустил Генку, сам прошел в комнату и бухнулся на диван с растерзанными пружинами.