— И что мне делать с вами, герцогиня? Если вы не понимаете с первого раза. Я предупреждал, что бы вы держались от него подальше. Я предупреждал, что я всегда буду рядом. И вот результат! Мне пришлось его вырубить. — Последнее он сказал с ноткой наслаждения, видно вырубить Сезара он давно хотел. — А теперь будем рассуждать. Что я могу вам предложить. Первое. Я прямо сейчас иду к вашему отцу и рассказываю ему о сложившейся ситуации.
Эта идея мне значительно не понравилась. Если отец узнает, он вышлет Сезара куда нибудь на границу и больше никогда не подпустит к Столице. Такого он не простит.
— Второе. — Продолжил граф. — Я сейчас вывожу вас из оцепенения, и вы обещаете мне, что ваши отношения с ним навсегда прекратятся. Обещаю, я сам дам ему понять, что бы в вашем поле зрения его больше не было.
Это мне тоже не очень понравилось, и я зло сощурилась.
Я уже поняла, как граф убеждает в своей точке зрения. Боюсь, что и после этого удара у реванца будет сотрясение, и он несколько дней проведет у лекаря.
— И третье, самое действенное средство. Я буду вашим личным и официальным сопровождающим. Всегда и везде.
Ну вот только этого мне не хватало! После того что произошло сегодня, мне и так всегда и везде будет мерещиться Шано.
— Я даю вам на раздумья ночь. И, спешу вас заверить, эту ночь, вы проведете под моим, неустанным, контролем. Но в таком состоянии или в нормальном зависит только от вас.
Он встал и проследовал к маленькому шкафчику. Когда он открыл двери, я поняла что это бар.
Вынув оттуда стеклянный стакан и бутылку, с какой-то темной и явно алкогольной жидкостью, он наполнил его и вернулся к постели, в которой я лежала. Сев на край, он сделал большой глоток и не поморщился.
— Если честно, я не хочу снимать это блок. Молчаливой вы мне нравитесь больше.
Я уже злилась.
Вот все мужчины такие! Молчи женщина! Сколько можно меня эксплуатировать?
— Злитесь? — Спросил он и посмотрел на меня.
В глазах волнами билась тоска.
Неожиданно я растерялась. Мне стало как то очень грустно, и захотелось прижаться к его груди и утешить.
— Герцогиня, мне кажется, иногда вы думаете, что принимаете правильное решение, но поймите, как много боли это может принести вашим близким.
Он говорил о побеге. Я была уверенна, что он говорил о побеге.
Мои глаза открылись, и видимо стали как блюдца, потому, что граф продолжил:
— Я все знаю. И не позволю вам совершить ошибку. Я могу вам гарантировать — вы с Сезаром никуда вдвоем не уйдете.
Что? На секунду я растерялась.
Он слышал наш разговор, когда Сезар предлагал мне сбежать вместе? Или знает о том, что я планирую уйти одна?
Видимо какие то размышления отразились в моих глазах, отчего лицо графа вновь похолодело, и он начал развязывать ленты на моем и так еле живом платье. Видимо отец потрудился на славу когда затягивал мне корсет, потому как граф очень быстро сорвался и просто разорвал их.
Но мне было безумно спокойно. Не правильно, не убедительно. «Где?» спрашивала я себя, «Где паника? Страх? Тебя сейчас изнасилуют, а ты лежишь тут как бревно!». Вспомнив о бревнах, я поняла, что не раз слышала это выражение, которое употребляли мужчины в отношении женщин не страстных в постели. И неожиданно для самой себя развеселилась.
— Герцогиня, я знаю, о чем вы подумали, но смею вас разочаровать, я не собираюсь над вами надругаться. Я лишь помогу избавиться от вашего рваного платья и принесу вам новое, в которое вы переоденетесь.
Поможет избавиться от платья? Веселье прошло так же быстро, как и появилось.
Но закончив со шнуровкой, граф остановился и отошел в центр комнаты.
— Что вам принести? Хотя, знаете, сам найду. — И улыбнувшись, он достал из кармана красный шарик, и, сжав его в ладони, загорелся алым пламенем и исчез.
Я так и лежала, неподвижно, но теперь еще и крайне удивленной.
Через пару минут все там же взревело пламя, и из него вышел целехонький граф, держа в руках одну из моих ночных рубашек.
— Мне понравилась эта. — Подойдя ко мне и положив ее на постель, он вернулся в кресло и сел.
Я покраснела. Так как это рубашка была почти прозрачной, подаренной Матильдой на одно из моих солнц рождений. Я никогда ее не одевала, считая слишком не приемлемой для сна.
— Вы можете говорить, герцогиня. — Граф сделал еще один глоток.
— Меня будут искать. — Сказала я, и не узнала свой голос. Хриплый и тихий.
— Не будут. Я создал иллюзию, что вы спите в своей постели. Вы можете встать и переодеться.
Прижимая платье к груди, я села и осмотрелась.
До этого я видела только потолок, и часть одной из стен.
Сейчас я рассмотрела кровать, на которой лежала, большой деревянный шкаф, украшенный резьбой в виде неизвестных мне символов, кресло в котором сидел граф и маленький столик возле него. Со стороны двери стояла ширма, я так понимаю, скрывающая дверь в ванную комнату.
— Переодевайтесь. Я устал и хочу лечь спать.
Спустив ноги на пол, я взяла в руки одежду, которую он мне принес и сказала:
— Выйдите.
— Я же сказал. Я теперь всегда буду рядом. И знаете, в благодарность за ваше спасение, вы могли бы и не лишать меня возможности лицезреть ваше прекрасное тело.
Чувствуя, как щеки загорелись румянцем, я повторилась:
— Выйдете, пожалуйста, граф.
— Умоляй. — Все тем же ледяным тоном, как тогда на балу, сказал он.
— И не подумаю. — Видимо спокойствие меня еще не покинуло.
Граф оскалился и встал. Сделав ко мне пару шагов, он поставил меня на ноги и рывком сдернул и так ели державшееся на мне платье.
— Мне плевать, что у вас под ним, я видел такое не раз, и вы ни чем особенным не отличаетесь. — Зло шептал он мне. — Вы лишь вещь, которую я охраняю, смирись с этим.
С этими словами он развернулся и, хлопнув дверью, вышел.
А я стояла, покрываясь красными пятнами, и понимала, что выхода у меня действительно нет. Ни малейшего шанса скрыться или сбежать от него. Все мои планы катились цифаре под хвост. Побега не будет. Он отрезал мне все пути к отступлению.
С этой мыслью я сняла нижнее белье и одела рубашку.
Придется смириться. Его уверенный голос эхом бился у меня в голове, ударяясь о стенки и вызывая головную боль.
До дверей я добралась на полу согнутых и, сняв мужской халат, через слабость натянула его на себя, когда раздался стук в дверь.
— Я могу войти? — Приказной тон. Таким не спрашивают.
И как я и ожидала, не дождавшись ответа, он вошел внутрь.
Увидев меня, еле держащуюся на ногах, его злое лицо, разгладилось и в нем появилось беспокойство, но только на секунду.
— Ложитесь спать.
Я кивнула и направилась к постели, как меня подхватили сильные руки и понесли в кровать.
Опустив мое тело, граф наклонился и почему то принюхался к моему лицу.
— Что вы пили?
— Ничего.
— Ели?
Задумавшись, я поняла, что не ела сегодня ничего, и вообще не помню, когда в последний раз что-то было в моем желудке. Как будто вспомнив об этом, мой живот заурчал.
Я мотнула головой, но граф и так все понял. И за долю секунды вновь исчез в пламени. Вернулся он так же быстро, держа в руках поднос с тарелками, от которых шел пар.
— Вам нужно поесть.
Сказав это, он опустил его на мои колени и сел в кресло.
Перед моими глазами была тарелка полная ароматного жаркого, с кусочками нежного мяса, грибная похлебка, пирожок, как позже выяснилось, с яблоком и большая кружка вкусного компота.
Я не смогла удержаться и напала на еду как голодный зверь, успевая, есть суп одновременно с горячим.
Отвлеклась от пищи я лишь, когда заметила, что граф смотрит на меня с нескрываемой улыбкой.
Я вопросительно кивнула головой, мол «Что?» и он сказал:
— Я впервые вижу, как истинные леди едят все одной лишь ложкой.
Ха ха! Про себя рассмеялась я. Я леди то конечно была, может быть, но есть, мне приходилось и голыми руками, когда я отправлялась с отцом в походы. И спать в палатке, на почти голой земле, и драться на шпагах и метать ножи, все этому меня научили воины, служившие в отцовской гвардии. Я объездила пол Ревана, когда была меленькой, и только когда я стала постарше, отец начал все чаще оставлять меня в Столице, а потом и сам вовсе практически перестал уезжать. Сезар продолжал мое обучение, когда сам не был на службе, а в его отъезды я тренировалась сама.
Смолотив все, я как сытая волчица сладко потянулась в постели.
— Лучше? — как бы между делом спросил граф, вызвал небольшое пламя посреди воздуха и закинув туда поднос с пустыми тарелками.
— Спасибо. — Промямлила я, вспомнив, где и с кем я нахожусь.
— На здоровье. — Ответил Шано и, обойдя кровать с другой стороны, по дороге начал расстегивать пуговицы кителя.
Поняв, что он делает, я натянула одеяло по самые уши и во все глаза уставилась на мужчину.
— Может не надо?
— Что не надо? Герцогиня, я не привык спать в одежде.
— Может, я на полу посплю?
— Лежать.
— Может у себя?
— Лежать, я сказал.
— Но граф!
— Молчать.
Сняв с себя китель, я увидела, что под ним ничего нет, только стальное тело, укрытое мышцами. На светлой коже виднелись полоски шрамов, покрывавшие весь торс.
Граф сел и снял с себя брюки, и, оставшись в одних трусах, он проскользнул под одеяло и лег. Я же напротив одеяло скинула и отползла.
Шано повернулся и плотоядно посмотрел на меня. Только моргни, тут же сожрет и не подавиться, змей.
— Под одеяло, быстро.
Подтянув самый краешек, я продолжала смотреть на валлийца во все глаза.
Спасть с ним в одной постели, под одним одеялом еще и в той рубашке, что он мне припер, мне совсем не улыбалось.
— Я хочу спать. — Сквозь зубы процедил он.
— А я чем мешаю?
— Под. Одеяло. Быстро.
Желание спорить пропало, как только я увидела красный огонек в глаза графа. И натянув на себя как можно меньше одеяла, я закрыла глаза.
— Да что за женщина такая! Упрямая ослиха! — Прорычал он и сгреб в кучу меня и одеяло, прижав его ко мне так, что я не касалась тела графа, но была полностью укрыта.
— Все. Спать. Свет!
Пульсары лопнули как мыльные пузыри, и в комнате воцарилась тьма.
Боясь лишний раз пошевелиться, я лежала и думала.
Как так получилось, что я лежу в постели с мало знакомым мне мужчиной.
Сегодня у меня должна была состояться помолвка, Сезар не должен был меня целовать, а Шано должен был спать в своей постели один. И тут я вспомнила про нападение.
Надо было этого насильника, или может не насильника, пусть будет напавшим. Так вот, надо было этого напавшего, в рожу нападающую стукнуть, да так чтоб можно было по сломанному носу определить.
А помолвка? Меньше всего я хотела замуж, и сделала бы сейчас все, только, что бы свадьба не состоялась. Хотя…. Потом скандал. Не дай, Сереброцветая, война. Король бы не допустил, отдал бы за него одну из своих дочек. Девочки у него тихие, приемы не любят, мечтают о детках, хотя сами еще девочки. Миранде тринадцать зим, а Лилиан пятнадцать. Как раз для помолвки. Нет, надо было меня обязательно! Даже злость берет. Да, мне уже девятнадцать, но какое это имеет значение, если я не хочу замуж?
С этой мыслью я и уснула.
Снился мне Сезар. Он держал меня за руку, больно сжимая ладонь.
— Ты будешь моей! Тебе понравится любить меня! Обещаю!
Я старалась вырвать руку из его стальной хватки. Мне было невыносимо страшно. Я смотрела и понимала, что я совершенно не узнаю моего брата. Я не видела в нем защиту и уют, а только злость и животную похоть.
Он стал рвать на мне одежду, прижимая к себе и продолжая говорить:
— Тебе понравиться! Тебе понравиться!
И тут я закричала.
Открыв глаза, я поняла, что вся покрыта холодным потом. Я почувствовала, что страх не прошел и сердечко бешено колотится в груди. Неожиданно на мое лицо, из темноты опустилась рука, и я услышала тихий и заспанный голос:
— Я сказал, спать.
С этими словами я ощутила, как мужские руки тянут меня к себе, а я вновь не могу пошевелиться. Граф прижав меня к своей груди, до упора, обнял, и, поцеловав в макушку, прошептал:
— Ты все равно не вспомнишь.
Зарывшись в мои волосы, ровно задышал, видимо заснув.
Мне стало невыносимо тяжело держать глаза открытыми и, закрыв их, я тут же провалилась в сон. Снились мне этой ночью только теплые объятия и горящие глаза графа.
**********************************************************
Пробуждение, я бы не сказала, что оно было не приятным. Скорее это было лучшее утро в моей жизни. Проснувшись с теплым, постучавшим в окно солнышком, я сладко потянулась в мягкой постели и улыбнулась новому дню.
Все вчерашние события казались дурным сном, и уже не производили должного впечатления. Сев, я поняла, что все еще нахожусь в спальне графа, и на прикроватном столике лежит записка.
Спустив ноги на пол, я почувствовала тепло, от нагретых солнцем досок и улыбнулась еще шире.
Так не хотелось вставать с постели, но любопытство победило, и я взяла в руки плотную бумагу, на которой красивым почерком с завитушками было послание от графа.
«Доброго утра герцогиня. Надеюсь, вы выспались. Одежда в шкафу. Никуда не уходите, дождитесь меня. Ваш, Шайэн»
И все. Я как то даже расстроилась, надеясь на более подробные инструкции. От слов «Ваш Шайэн» ускоренно заработало сердечко.
Умывшись, причесав волосы пальцами, я думала о том, как бы мне хотелось, что бы сейчас был просто день, просто жизни. Пройтись по саду, насладившись запахом цветов, посетить конюшню и провести время с Огнивом, потренироваться со шпагой, поболтать с Мотти, но ничему этому не суждено было сбыться.
Теперь любое мое движение будет под контролем графа, который будет преследовать меня, словно мошкара стада коров.
Открыв шкаф, я ахнула! В нем были, как и мои вещи, видимо принесенные заведомо графом, так и вещи новые, больше походившие, на валлийские, из темных тканей и строгих покроев.
Решившись одеть все-таки свое платье, но черного цвета и сияющими искорками. Длинные рукава, от локтя расходились воланами, не позволяя разглядеть контур запястий, а длинная прямая юбка позволяла надеть и спрятать под одеждой все те же старые сапоги.
Покрутившись перед зеркалом, я решила, что выгляжу сносно, и наспех заплела толстенькую косу.
Как только я закончила, за моей спиной взревело пламя, и из него вышел граф. Выглядел он уставшим, еще более бледным, чем обычно, а в руках держал пышный букет, с нежно-розовыми пионами.
— Это вам.
Он протянул его мне, и, убедившись, что я его держу, отпустил. А я перестала дышать и просто смотрела на графа. Не зная, что делать, падать в обморок, краснеть или кричать, я стояла и мычала что-то не вразумительное.
— Спасибо вам… Мне очень приятно…
— Это от принца, он просил вам передать.
Вот и все. Я попалась как рыбка на крючок, и от досады просто отвела глаза в сторону.
— Передайте принцу мою благодарность.
— Все непременно. Вы готовы?
— К чему?
— Отправиться в свои покои.
Я кивнула, и все так же пряча глаза, сделала шаг в сторону дверей.
Граф придержал меня за локоть и прижал к себе. Рефлекторно выставив руки, я увидела, как пламя поглощает наши тела, начиная с ног, и кажется, взвизгнула.
Шано перехватил меня другой рукой и сделал еще одну попытку прижать, которая ему удалась, и, смяв между нами букет, с перепугу я поняла, что готова была сама запрыгнуть ему на шею.
Все длилось секунду. Пламя укрыло наши тела, и обволокло горящим коконом, не позволяя увидеть ничего вокруг. Подняв глаза на графа, я увидела, что он откровенно злорадствует над моим страхом, но продолжает крепко прижимать меня к себе.
Это было всего лишь мгновение, но мне показалось, что огонь танцует медленней, чем должен, и я опустилась щекой к груди Шано.
Пусть думает что хочет. Что я трусиха, что слабачка, что ветрена и не умна. Пусть в его голове уже сложился мой образ, но я докажу ему обратное. Он увидит меня, заметит, поймет, что он мне не хозяин, увидит, что я сама могу за себя постоять, что я достойна свободы. Пусть таскается за мной, куда только пожелает, но это не изменит меня — Рубину Волонье!