— Ты должна есть.
— Не хочу. — Все тем же тоном ответила я и закрыла глаза.
Поправив полы все того же графского халата, я подобрала под себя ноги и с головой скрылась под одеялом.
— Рубина, тебе нужны силы.
— Зачем? Для лежания в постели и хождении по комнате много сил мне не нужно.
Шано не отвечал, и я поняла, что он забирается в кровать и, поравнявшись со мной, пытается стянуть одеяло.
— Рубина.
Ответить мне было нечего. Да и не хотелось.
— Я сниму блок, хочешь?
Мне было не преодолимо все равно из-за этого блока, и казалось ничто не способно меня расстроить, но так жить я не хотела. Я хотела стукнуть графа, но при этом чувствовать злость, я хотела проститься с братом и чувствовать переполняющую боль, я хотела поплакать с Матильдой и сопереживать.
Я повернулась лицом к Шано, который стянул с мой головы одеяло, а сам лег на соседнюю подушку.
Я смотрела в его фиолетовые глаза и старалась найти в них хоть каплю понимания.
— Хочу.
— Ты готова? — сказал он, и я заметила, насколько он уставший.
Как прочно залегли под глазами черные круги, как побледнели губы, и цвет лица стал болезненным. Как будто заметив мое внимание, граф пояснил:
— Я держу твой блок уже несколько солнц, хоть я и пополняю ресурс, это все равно тратит много моих сил.
— Сними его. — Прошептала я.
— Я надеюсь, ты уверенна в своем решении. Если будет невыносимо, я верну его, только попроси.
И я почувствовала. Грудь тут же задрожала от судорожных всхлипов, из глаз побежали горячие горькие слезы. Скрыв лицо в подушке, я понимала, что это не как не укроет меня от фиолетового взгляда, но продолжала рыдать.
— Я совершенно не умею утешать, Рубина.
Сказав это, он протянул руки и перелег ближе ко мне, так, что мое плечо давило ему в грудь. Укрыв меня в своих объятиях, он как то неловко гладил меня по спине и молчал.
Позже я уже перевернулась к нему лицом, и упорно продолжала реветь уже ему в грудь. Шано героически держался, позволяя мне выпустить все, что скопилось за столько солнц.
Горечь и боль начали уходить, позволяя другим чувствам заполнить образовавшуюся эмоциональную пустоту. Оторвав зареванное лицо от груди графа, я приподнялась на уровень его головы и поцеловала.
Мгновение он не двигался, а потом робко, как будто получая согласие, ответил.
Он ответил! И это было так знакомо. Значит, мне все это не приснилось!
Несколько солнц я ломала голову над вопросом, было это правдой или нет. Мне казалось, что между нами было, что-то такое, чего я никак не могла вспомнить, что-то, что выскакивало в голове, но никогда не показывалось полностью. Пока меня наполняли чувства, я поняла, что это было что-то приятное, и сделала то, что первое пришло в голову. И да! Это был именно поцелуй! Я была уверенна, что уже касалась его губ и чувствовала это тепло.
Шано укрыл меня своей рукой и перевернул на спину, нависнув надо мной.
— Прекрати. — Прошептал он, не открывая глаз, как только оторвался от моих губ.
— Посмотри на меня.
Он открыл глаза и я ахнула. Они были красные, наполненные каким-то притягательным теплом, но собрав себя в руки, я добавила:
— Шайэн, если ты еще раз попытаешься стереть мне память, я вспомню, обещаю, и начну наверстывать упущенное.
Он очень удивился. Это было видно по округлившимся глазам, которые теперь смотрели на меня с недоверием.
— Ты… Ты что то вспомнила? — Неуверенно спросил он.
— Ты уже целовал меня, и говорил, что я не вспомню, но я помню, Шайэн, мне кажется, ты поступил не честно пытаясь решить меня этого.
— Почему? — Вопрос был скорее растерянным, чем значительным.
— Я сама хочу выбирать, то, что я буду помнить. — Сказала я.
Внезапно он посмотрел, куда-то поверх меня. Огонь в глазах сменился с горячего от желания, на испепеляющее яростный.
— Я скоро. — С этими словами он откатился на свободное место и пропал в языках пламени.
Я только открыла рот, когда его уже и след простыл.
Осознание того, что сейчас произошло, накатило неожиданно и гораздо позже.
Я целовалась с ним! С этим мужчиной, который готов взбесить кого угодно! Я же ненавижу его! Ненавижу ли?
Врать самой себе не хорошо, и получается одновременно паршиво. Он нравился мне, возможно даже больше чем раньше, единственное, что я согласна была принять помимо этого факта, так только то, что меня непреодолимо к нему тянуло. Я хотела еще и еще. Еще раз побыть в его объятиях, еще раз поцеловать, я хотела чувствовать его горячее тело так близко к себе, насколько возможно.
Вот тут я и поняла, что это новое для меня чувство было желанием. Но вся паршивость ситуации заключалась в том, что я должна была выйти замуж и совсем не за него. Но, видимо остаточность блока еще присутствовала, и я решила решать проблемы по мере их поступления. Грых с ним с этим принцем, как нибудь разберусь.
Мои размышления прервало пламя, возвращающее ко мне графа.
— Я кое-что принес тебе.
Я заерзала в ожидании подарков, как маленький ребенок, стараясь не встречаться с ним взглядом. Стыдно. Все же он мужчина, а Мотти не раз мне говорила, что они редко отказывают себе в удовольствиях, и уложить мужчину в постель, гораздо легче, чем придумать с утра прическу.
Видимо заметив мое поведение, граф поднял мое лицо за подбородок и спросил:
— Что не так?
— Ничего. — Я опустила глаза, не в силах заставить себя посмотреть прямо.
— Рубина, я спросил, что не так?
— Все… В порядке…
— Ты хоть когда нибудь научишься отвечать на мои вопросы?
— Я и так отвечаю!
— Честно, Рубина, честно!
— Мне стыдно! — Выкрикнула я и закрыла глаза.
Он отпустил мое лицо и холодным голосом выдавил.
— Я принес тебе платье для похорон, несколько книг, которые мы рассмотрим позже. И, Рубина, если тебе настолько стыдно, я могу вернуть блок.
Сказано это было тоном, от которого у меня пробежали мурашки, и, открыв глаза, я поняла, что он смотрит на меня совершенно равнодушно.
— Нет, спасибо. — Промямлила я, опуская глаза в пол.
— Вытяни руку.
Я беспрекословно сделала, что он хотел. В секунду на моей руке, что-то щелкнуло, и я увидела тяжелый браслет, с яркими как пламя рубинами. На моих глазах, браслет как будто бы сжался, принимая удобный для меня размер.
— Это Ивелли, она защитит тебя от магических воздействий.
В знак согласия с его словами, камни тепло полыхнули.
— А сейчас одевайтесь, герцогиня, я сопровожу вас на прощание с покойным.
Впервые с тех пор, как он топил меня в ванной, он вновь перешел на официальный тон, что больно царапнуло по сердцу.
Пропав в пламени, он оставил меня одну, с мыслями о том, что я совершила большую ошибку, поддавшись инстинктам и нахлынувшим чувствам.
Граф вернулся, когда я ждала его уже готовая, сидя на краюшке кресла. Поправив скрывающую лицо черную вуаль, я протянула руку к приглашающему меня графу.
Как только пламя вспыхнуло, окружив нас, я поняла, что граф не обнял меня в ответ, а лишь сухо держал под руку.
Переместились мы кабинет отца, на что-то вздрогнул и вынул из ножен клинок.
— Граф Шано, вы перепугали меня. Прекратите так делать. — Как то слишком мягко, для постороннего человека, сказала папа.
Я перевела взгляд на графа и увидела улыбку, только она как будто часть маски вежливого человека дополняла образ.
— Я приношу свои извинения, я лишь хотел доставить герцогиню Волонье как можно быстрее.
Тут мужчины вспомнили обо мне, и отец в один шаг преодолел расстояние разделяющее нас.
Подняв мою вуаль, отец увидел припухшее зареванное лицо, и сказал:
— Он не мучился, дорогая, все произошло быстро. Лекарь сказал, что это проблемы с сердцем.
Не мучился?! Да я видела, как он сворачивался от боли! Как черные нити жрали его! А сейчас они стоят и делают вид, что это не так!?
Я перевела ничего не понимающий взгляд на графа, что тот в свою очередь проигнорировал, и лишь продолжая держать меня под локоток, немного сжал руку.
Что тут вообще происходи? Меня все кругом обманывают!
Додумать мне не дали, и по замку разнесся гул труб, эхом расходившейся по коридорам траурным воем.
— Пора. — Сказал Шано и вновь укрыл нас в огне.
Теперь мы стояли напротив входа в малый зал, и, открыв дверь, я поняла, что мы первые.
В центре стоял каменный постамент, накрытый плотной белой тканью, на ней и лежало тело Сезара, бережно одетого в свою военную форму.
Всхлипнув, я побежала к нему, и хотела было прикоснуться, как мою руку перехватил граф.
— Не трогайте, герцогиня.
Переведя взгляд на тело, я пригляделась и поняла, что его внешний
вид изменяется.
Бледная кожа, покрылась язвами, с глубокими дырами, время от времени демонстрирующие кости. Глаза были, как будто залиты молоком, и в них еще шевелились маленькие черные червячки, которых я видела еще тогда под потолком. Светлые волосы пропали, осыпавшись пеплом. От столь страшной картины я вскрикнула, и отступила на пару шагов назад.
Граф перехватил меня и притянул на прежнее место.
— Успокойтесь, герцогиня. — Все тем же холодным официальным тоном сказал он. — Кроме вас этого ни кто не видит. Для всех он все тот же прекрасный Сезар, которого они знали.
От его слов, картинка зарябила, и передо мной лежал мой брат, все такой же красивый, но мертвый.
— Это проклятие, и я убедительно вас прошу не прикасаться к телу. Или нам придется провести еще один обряд очищения. Думайте о том, что его уже здесь нет.
От этого тона и слов, что казалось, подобранны, что бы скрыть злость, осознание смерти моего лучшего друга, брата, защитника накрыли внезапно, и подкошенные ноги начали сгибаться, словно на плечи опустился не подъемный груз.
Естественно Шано поймал меня и, подхватив на руки, поднес к маленькому диванчику. Опустив меня на него, он встал и отвернулся, смотря на тело.
— Прошу вас, Шайэн…
Мужчина обратил на меня внимание и вопросительно уставился.
— Прошу, увидите меня отсюда.
Этого ему было достаточно, и только коснувшись меня рукой, он вызвал свое пламя.
Мое тело мягко опустилось в постель, в том же горизонтальном положении, граф все так же стоял рядом, чуть склонившись и касаясь моей ладони.
Как только постель уже точно приняла меня в свои теплые объятия, Шано оторвал руки и отошел к окну.
— У вас полчаса, герцогиня. Это время я даю вам на возможность привести себя в порядок и переодеться в более удобную одежду.
Оставив меня одну, граф, как и всегда, «сгорел» в огне.
Сняв с себя траурный наряд, я поняла, что ходить в нем мне придется еще лунник, и не стала убирать его далеко.
Что граф имел в виду под удобной одеждой, я поняла, когда открыла шкаф. На единственной вешалке висел одинокий костюм.
Узкие кожаные брюки, с тянущейся тканью по бокам, и такая же куртка, наглухо застегивающаяся под самое горло. Сделав пару попыток одеть ее на бюстгальтер, я поняла, что она на это не рассчитана и, избавившись от этой детали одежды, наконец, натянула верх. Первым ощущением было то, что я не смогу в ней даже пошевелиться, но костюм стал, словно вторая кожа, легким и не стесняющим движения.
Покрутившись перед зеркалом, я пришла к выводу, что он мне безумно нравиться, не смотря на то, что он облегал меня с ног до головы, из-за тканевых вставок, я не выглядела словно голая. Крутанувшись еще раз, я почувствовала, как с пальца слетело колечко и укатилось под шкаф.
— Грых! — Выругалась я, опустившись перед шкафом на колени, пригнулась головой к полу.
Под шкафом, как не странно не было пыли, но было темно, от чего я не могла разглядеть, куда укатилось злополучное кольцо.
Пошарив рукой, я, не прекращая, бубнила о том, как мне все это дорого.
Наконец отыскав пропажу, я, не разгибаясь, одела его на палец, с довольной улыбкой словно кошка, поймавшая мышку.
В какую секунду я почувствовала, что я не одна, я не поняла, но обернувшись, я увидела графа, откровенно смотрящего на мою до последнего момента оттопыренную задницу, и облизывающего пересохшие губы.
— Хм-хм. — Прокашлялся он и перевел, наконец, глаза на мое лицо. — Я вижу, вы уже готовы.
Я встала, зачем то отряхнула чистые коленки и, покрываясь румянцем, кивнула.
— Возьмите с собой книги, что я вам дал.
Прижав к груди стопочку, потрепанных книжек, в мягкой кожаной обложке, я, стараясь не смотреть графу в глаза, сделала шаг на встречу.
Его рука опустилась на мое плечо, и вновь наши тела скрыло пламя.
Пока мы летели, я рефлекторно сделала шаг вперед, и прижалась к телу десницы.
Он вздрогнул и тихо, но уверенно сказал:
— Герцогиня, я не хочу присутствовать в воспоминаниях, за которые вам стыдно.
— Мне стыдно, за себя, а не за воспоминания.
— И что же вызвало в вас стыд? — спросил он, и я поняла, что мы стоим посреди темного ничто.
Мы как будто плыли в воздухе, там не было ни пола, ни потолка, только непроглядная тьма.
Видела я только графа, и не могла оторвать от него свой взгляд.
Он словно подсвечивался изнутри, а глаза горели нехорошим пламенем.
— Мне повторить вопрос, герцогиня?
— Я не могу подобрать слов, граф.
Продолжая смотреть в мои глаза, Шано пристально сощурился и плавно поворачивал мою голову, осматривая ее.
— Шайэн, мне кажется, что я делаю, что-то не позволительное, в отношении такого мужчины как ты.
— Что ты имеешь в виду? — Вновь перейдя на «ты», но процеживая каждое слово, спросил он.
— Я неумеха, граф, и не смогу дать вам то, что вы хотите. — Смотреть в эти два горящих смерча, я больше не могла и перевела взгляд, куда-то в пустоту окружающей нас тьмы.
— Откуда ты можешь знать, чего я хочу? — Прошипел он.
— Это не имеет значения, ведь у меня все равно, ничего нет.
— Я душу из тебя вытрясу, не выносимая ты девчонка! — Рявкнул он, заставляя смотреть ему в глаза. — Ты и знать ничего не можешь о том, что я хочу!
Он схватил книги из моих рук и швырнул их в темноту. Подняв меня, как мне казалось тогда, совершенно не весомую, он усадил меня к себе на бедра, заставляя обхватить его ногами. Запустив руку в мои волосы, он потянул их, и я запрокинула голову назад.
— Ты даже не представляешь, что у тебя есть. Ты не выносима. — Шептал он. — Когда нибудь, я убью тебя.
И я верила. Верила, но не сопротивлялась. Убить меня или, кого либо, другого, для графа видимо не составляло проблем, но я готова была согласиться на все, лишь бы он отпустил меня прямо сейчас.
Граф зарычал и разжал пальцы в моих волосах, я, в свою очередь опустила голову.
Пьяные алые глаза, томная полуулыбка словно приказали мне потянуться к нему.
Неожиданно я увидела в отражении глаз графа еще одни горящие глаза, вздрогнув я, обернулась, но, не увидев никого за своей спиной, осознала, что это были мои глаза.
— Что это было? — Ошарашено спросила я.
— О чем ты?
— Мои глаза. Они горели как твои!
— Нет, тебе показалось.
Я знала, что мне не показалось, я точно видела их свет.
Граф опустил меня на ноги и, улыбаясь, разглядывал.
Уперев руки в бока, я вызывающе на него посмотрела и поняла, что и моя куртка расстегнула, и предоставляла взгляду графа тонкую полоску кожи, от шеи до пояса брюк.
— Не смейте так делать.
Налившись румянцем, словно спелое яблочко, я отвернулась и принялась застегивать пуговки.
— Я думаю, что пора приступить к обучению.
Подняв голову, я поняла, что стою на краю обрыва, высотой с крепкие и старые ели. Внизу, разбиваясь о камни, шелестели непроглядные, как бархат, волны Черного океана. Ветер дул мне в спину, развивая волосы и подталкивая к краю.
Сапожки начали утопать в песке, который мелкими струйками ссыпался в воду, отдавшись силе ветра.
Оглядевшись, я поняла, что мы находимся на небольшом острове, который, словно каменный столб, окружен бездонной водой, края которой я не видела, и, уходя далеко за горизонт, она не отражала в себе державшегося над ней солнца.