Велосипед был. Именно такой, какой мне надо, дамский, со скошенной рамой, над цепью установлен кожуха защита, чтобы не затягивало штаны под звёздочку, от осей до крыльев красивый веер. Но это легко убирается. Не смутила мня и цена: сто рублей с копейками.
Смутило и расстроило до слёз другое:
- Детям не продаём! Приходи с родителями!
- У меня только бабушка!
- Приходи с бабушкой!
- Ей тяжело ходить, а мне, видите, приходится продукты носить. Думала, на велике легче будет, - я шмыгнул носом, думая разжалобить продавщиц, но продавщицы были непреклонны.
Попросить какого-нибудь дядечку или тётечку? Но я уже сказал, что у меня только одна еле живая бабушка.
- Ссверкнув злыми глазами на тёток, я вышел из магазина. Следующим моим недолгим пристанищем была столовая. Тут я оторвался. Наелся! Всё было по-домашнему вкусно. За мной даже убрали посуду, увидев, как я отдуваюсь, почти лёжа на стуле..
Делать нечего! Навьючившись, как верблюд, я пошёл на трассу. Выйдшел я на автобусную остановку, на которой никого не было, сел на лавочку, пристроил рядом рюкзак. Видимо,. автобус недавно ушёл, поэтому я один. Но ладно, ещё не вечер.
Я подложил ладони под коленки, поболтал ногами.
Мимо меня промчался тот самый «четыреста восьмой» «Москвич». Обдал вонючим выхлопом.
Каким бензином пользуется? Шестьдесят шестым, что ли?
Автомобиль вернулся задним ходом.
- Далеко собралась, красавица? – спросил молодой человек, лет тридцати.
- На Дальний Восток! – буркнул я, не двигаясь
- А ты весёлая! – засмеялся водитель, - Садись, подвезу поближе к Дальнему Востоку!
- С незнакомыми дядями не езжу! – ответил я.
- Так давай, познакомимся! Меня Андреем зовут, а тебя?
- Саша! – ответил я.
Странно. Не собирался я садится в подозрительную машину, но такой открытый взгляд был у парня, добрая улыбка, что я соскочил со скамейки, хотел поднять рюкзак, но Андрей был уже рядом, взял рюкзак в руки и опустил его в багажник.
- Ого! Что там? Кирпичи?
- За продуктами ездила. Хотела купить велик, а детям почему-то не продают,. - пПожаловался я., - Говорят, бабушку приведи. А как я её приведу, если она в деревне? – вдохновенно врал я.
- Печально, - согласился Андрей, открывая мне заднюю дверцу.
- На переднем сиденье гаишники не разрешают сажать детей, - объяснил он, захлопывая дверцу.
Потом сел на своё место, и мы поехали. Водитель он был хороший, гнал автомобиль со скоростью сто километров в час, и выше. Проехали мост, другой, деревню Большие Выселки. Я молчал. Чем дальше отвезёт, тем лучше. Когда проехали Филипповку, я встревожился: не могла же мифическая девочка жить так далеко. Уже в Выселках я должна была заволноваться. Но я молчал, пока мы не проехали третий мост. Может, и сейчас бы я молчал, но «дядя Андрей» свернул на просёлок и углубился в лес.
- Куда вы меня везёте? – спросил я, без тревоги в голосе.
- Здесь есть отличное место, перекусимоедим, и дальше поедем, - ответил Андрей. – Ты же собралась на Дальний Восток? Чтобы туда доехать, надо подкрепиться!
Я попытался открыть дверь, но она оказалась заблокирована. Стекло тоже не опускалось. С другой стороны, то же самое.
- Не спеши, красавица! – усмехнулся Андрей,. глядя в зеркало. – Успеешь ещё. Сейчас остановлюсь…
«Саша, приготовь стилет!» – напомнила Лиска. А я растерялся! Тут же у меня в руке оказался острый и тонкий, как шило, стилет.
Андрей нашёл укромное место, загнал туда машину. Может, он уже не раз сюда привозил девочек?
- Ну что, Сашенька, пора расплатиться за проезд, - повернулся ко мне водитель.
- У меня есть деньги! – пискнул я.
- У меня тоже есть деньги, - возразил Андрей, - мне надо то, чего у меня нет.
- У меня тоже этого нет, - сказал я мальчишеским голосом, - может, я, вообще, мальчик.
- Мальчик, так мальчик, - не стал спорить Андрей, - рот у тебя вполне рабочий, да и попка, тоже! Ну, иди к папе! – он повернулся и попытался поймать меня. Ээто ему сразу не удалось.
- Поиграть хочешь, девочка? – засмеялся он, - Ну, давай поиграем!
Деваться мне было некуда.
«Поддайся ему. Пусть подтянет к себе, и бей в печень. Печень у мужиков справа!».
«А у женщин?», - оторопел я.
«Меньше рассуждай. Вот, сейчас! Бей!!». И я ударил парню в бок. Он дёрнулся, а я разъярился, и бил, бил в одно место, пока стилет не стал скользким.
- Гадёныш! – прохрипел парень, - Ты убила меня!
- Нет ещё! – ответил я, и воткнул стилет ему в основание черепашеи. С трудом вытащил обратно.
Наступил откат, тело стало, как студень, я перелез на переднее сиденье, открыл дверь и вывалился на траву. Как всегда, от запаха крови, у меня потемнело в глазах. На четвереньках я отполз в кусты и начал рыгать. Выворачивало меня капитально. Весь обед, вся желчь вывалились под куст.
Я стоял на четвереньках, глядел на вонючую кучу, не в силах пошевелиться. Как только я начинал двигатьлся, меня начинало выворачивать.
«Хватит! - сказала Лиска. – Иди, помойся в речке. Она недалеко».
Я выполз из кустов на четвереньках, потом утвердился на ногах и пошёл туда, куда указала Лиска.
Скоро увидел неглубокую речку.
Сначала отмыл, с песочком, стилет и руки. Потом разделся догола, отмылся весь, смыл липкий холодный пот, осмотрел одежду. Кровь начал отмывать с юбочки. Кровь отмывалась с трудом, почти совсем не отмывалась. В гудящей голове появились мысли. У меня в рюкзаке есть мыло и щётка. Пусть зубная. Почему-то появиться голым перед трупом показалось мне неприличным и страшным.
Но трусики оказались сырыми! Оказывается, как всё это страшно! Если бы не Лиска, меня бы сейчас насиловали самым извращённым способом, а потом бы убили. Каким образом? Думаю, не лёгким, мучительным. Как Лиску.
Меня начал бить крупный озноб. Буквально всё тело сводило судорогой и колотилобило. Клацали зубы.
«Залезь снова в речку!» - я кое как заполз в холодную воду. Как ни странно, отпустило.
И тут я заплакал.
- Лис! – тихо кричал я, -Лис! С тобой такое было?
«Да», - коротко ответила Лиска. Она не успокаивала меня, пока я не проплакался.
Потом я прополоскал плавки, выжал и натянул на себя. Пошёл к машине.
Багажник оказался закрыт. Скрутив себя, я снова забрался в машину. Стараясь не смотреть на покойника и с трудом останавливая рвотные позывы, я выдернул ключи, хорошо, что Андрей, когда ещё был живым, не положил их в карман. Спешил насладиться моим телом. А то, лезть в карманы ещё тёплого покойника, было выше моих сил..
Вылез наружу, осмотрелся. Вроде не запачкался. Открыв багажник, достал рюкзак.
«Сотри свои отпечатки», - посоветовала сестра.
- Чем?
«Ну и глуп ты, братец! – возмутилась Лиска, - Хоть своими трусами!»
Под удивлённое молчание сестры. я снял плавки и стал протирать места, где касался.
- А внутри? – спросил я.
«Господи! – рассердилась сестра, - За что мне это?! Снаружи дверь открывается! Приди же в себя, кретин!».
Встряска помогла. Я открыл дверцу, держа ручку плавками, вытер всё внутри, переднюю дверцу тоже. Хотел выбросить плавки, но, от горестного вздоха Лиски понял, что это делать нельзя.
Подхватив рюкзак, поспешил к речке, к своим вещам. Там я тщательно выстирал одежду, и развесил на кустах.
«Не время рассиживаться. Надо уходить».
- Сил нет. Немного отдохну. Да и одежда мокрая.
«Дурачок. У тебя полно одежды! Одевайся!».
Только я хотел одеваться, как Лиска остановила меня:
«То, чем тебя вытошнило, надо убрать».
- Куда убрать? Съесть, что ли?
«Можешь съесть. Иди, убирай. В багажнике есть лопата.».
Я вдруг понял, для чего нужна была эта лопата, и содрогнулся. Некоторые убийцы даже заставляют своим жертвам рыть себе могилу.
До чего же я туп! Даже с учётом прошлой жизни. Меня же почти парализовало от страха! Если бы не Лиска!
- Лис, я больше никогда…
«Сань, я знаю. Прости меня, мальчик мой. Иди.».
Я опять вернулся к машине, вынул лопату из багажника, выкопал аккуратную ямку, сняв кусок дёрна, и перенёс туда свои улики. Потому что понимал, что по анализу слизистой криминалисты смогут определить, что убийца – мальчик. А то, что убийцу будут искать, сомнений нет.
Никто ведь не знает, что этот человек – маньяк и педофил! Наверняка покойник был примернымй семьянином, работалет где-нибудь, был на хорошем счету.
Интересно, сколько на его счету маленьких замученных детишек? Уже не спросишь!
Закончив уничтожать улики, я сунул лопату в багажник, предварительно помыв её в речке, оделся в свою «сиротскую» одежду и целиной пошёл к ближайшей деревне, высмотренной на карте.
По дороге я мрачно проводил «разбор полётов».
Вот бы об этом узнал папа! У меня даже задница зачесалась.
Надо же! Столько учиться защищаться и убивать, и чуть не угодитьл в лапы какого-то жалкого педофила! Со стилетом в руке! Парализованный ужасом! Мама, бы от горя, что вырастили такую бестолочь, с ума бы сошла… окончательно.
Что заставляет детей, как кроликов перед удавом, следовать за мучителем? Иногда есть возможность убежать, даже дать отпор! Хуже ведь не будет! Привычка подчиняться старшим?
Понятно, ребёнок, пойманный в запертой машине, долго сопротивляться не сможет, но я обученный мальчик, я могу убить человека любым подвернувшимся предметом, и вот, такой жалкий результат.
Только Лиска, встряхнувшая меня, спасла меня от жуткой участи.
Я шмыгнул носом, и повертел головой, разминая задеревеневшую шею. Придуманная мною игра с Лиской начала принимать мистические формы. На этот раз за Лиску говорил не я, а будто она сама!
- Лис! – позвал я.
«Ну, что, Саша?», - я так и не понял, это я сам с собой разговариваю, или душа сестры?
Тогда я закрыл глаза, представил Лизу своей ровесницей, обнял её мысленно, и крепко поцеловал в губы. Лиска хихикнула, высвобождаясь из моих объятий:
«Что это было?»
«Я люблю тебя, Лис! Ты мне одновременно мама, сестра, и единственная любимая девочка».
«Единственная?» - хитро прищурилась Лиска».
«Я ещё не созрел до любви к девочкам», - смутился я.
«Но дружишь с ними!»
«Они для меня такие же, как мальчишки, только думают немного иначе».
«Мы, девочки, по крайней мере, думаем! Не стой, как истукан, ты выглядишь глупо!».
Я открыл глаза и огляделся. Никого не было вокруг, только вдалеке брехали собаки. Там, скорее всего, нужная мне деревня.
Повернув в ту сторону, я пошёл, несколько успокоенный. Конечно, ещё хотелось отхлестать себя по щекам за проявленную трусость, но не век же себя казнить? Этак и комплекс неполноценности заработаешь! Встряхнувшись, я зашагал бодрее, царапая голые ноги подлеском.
Домик в деревне.
Выбрался я из леса прямо на полянку на окраине деревни, где, держа в руках велосипеды за рули, стояли два мальчика, примерно моего возраста, и девочка.
- Привет, девочки! – поздоровался я, стянул с натруженных плеч тяжеленный рюкзак, бросил его на траву и без сил опустился на отполированное многими штанами бревно.
- Ты чего мальчиков оскорбляешь? – подошла ко мне девочка, ведя велик за руль.
- Мальчиков? – тупо спросил я.
- Ну, да! – показала она на мальчишек.
- Я только тебя заметил! – соврал я, улыбаясь. Девочка смутилась:
- Ты откуда? Ой, исцарапался как!
- Турист! – попытался гордо сказать я, вышло, правда, как-то жалобно.
- Почему один? Где взрослые? Заблудился? – я кивнул, радуясь, что не приходится объясняться.
- Мне бы переночевать где-нибудь. Устал неимоверно. Меня Саша зовут, - представился я.
- Лена. А это – Славка и Борька. Мы у бабушки Мани живём, нас сюда родители отправили.
- А мы – вот, в турпоходе!
- Тебя, наверное, ищут? – обеспокоилась девочка.
- Пока нет, у меня карта. Утром сориентируюсь, выйду на условленное место, там встретимся. Здесь же диких зверей нет?
- Зверей нет, но в лес нас не пускают, говорят, здесь дети пропадают.
Я, с опаской, посмотрел на покинутый лес, передёрнул плечами: «больше не будут пропадать».
Девочка Лена поняла меня по-своему:
- Испугался? – я кивнул. К нам уже подошли мальчишки, стояли рядом, слушая наш разговор.
- Так где я могу остановиться на ночь, Лен? Ты же знаешь? – взмолился я.
- У нас и остановишься! – решила Лена, и обратилась к друзьям: - Помогите человеку! Не видите, устал!
Мальчишки взяли мой рюкзак и стали укладывать на багажник одного из велосипедов.
- Тяжёлый! – удивились они, пристраивая моё имущество. Я поднялся, кряхтя, как дед, показал, как надо надёжно привязывать багаж.
- Пошли! – скомандовала девочка, и первой пошла к избам.
Мы зашли во двор одной из изб, сложенных из громадных брёвен, наверное, ещё лет сто назад.
Во дворе бабушка кормила курей. Мальчишки по-хозяйски поставили в стойло своих «коней», отвязали мою поклажу и отнесли в пристройку. Меня же Лена повела знакомить с хозяйкой.
- Ба! – позвала она старушку.
- Да, Леночка? –неожиданно звучным голосом спросила бабушка, улыбаясь. Она посмотрела меня, грязного и исцарапанного, приветливо улыбнулась и мне. Сетка морщин покрывала её лицо, на голове был повязан тёмный платок. Одета она была, как все бабушки: в тёмную кофту и юбку до пят.
- Ба, это Саша. Можно, он у нас переночует?
- Где ты его нашла, такого исцарапанного? – удивилась бабушка.
- Из лесу вышел. Заблудился, говорит. Турист! – с некоторым сарказмом сказала она.
- Ну, турист, так турист, - покладисто сказала бабушка, - устал, небось, и есть хочешь? – обратилась она ко мне. Я шмыгнул носом, опустив глаза.
- Есть, во что переодеться? Баню сегодня не топила, но горячая вода есть, сейчас помою тебя в корыте, тогда и покушаешь. Где тебя только леший водил?
Я тоже не мог понять, где мог так извозиться. Как будто в болото не заходил?
Лиска хихикнула: «Свинья грязи вездесегда найдёт». Она всегда меня отмывала, удивляясь, как ко мне всё липнет. Я вспомнил про сырую девичью одежду:
- А можно потом постираться? – подал я голос.
- Конечно, малыш, постираю всё, - я замялся, но решил не спорить с хозяйкой.
- Иди в избу, - пригласила меня бабушка.
- Я сейчас! – я трусцой побежал в пристройку, куда мальчишки унесли мой рюкзак.
Внутри пристройка была оборудован под штаб, также были устроены спальные места. Видимо, засиживаясь до темна, ребята устраивались здесь на ночь.
Ребята скромно сидели за столом, не задавая никаких вопросов. Видно было, что верховодила здесь Лена. Я развязал свой рюкзак, достал свёрток с Лискиной одеждой, и смену белья для себя.
Переглянувшись с ребятами, пошёл в избу. Там, возле большой русской печки, Лена с бабушкой уже наполняли корыто из оцинкованной жести, которое стояло на небольшом возвышении.
- Раздевайся, и залазь, - скомандовала бабушка, а Лена вышла в горницу, - только смотри, не упади. Мне тяжело наклоняться.
Я скинул одежонку и залез в большое для меня корыто. Ух, как загорелись царапины!
Бабушка начала намыливать мне голову каким-то неизвестным мне жидким мылом. Не иначе, как сама варила. Потом взяла жёсткую мочалку и начала немилосердно ею меня тереть, немного пощадив исцарапанные места. Я терпел. Мыла бабка довольно жёстко. Взяла кисти рук и оттёрла их щёткой, как будто там ещё была видна кровь. Увидела остатки лака на ноготочках, и буркнула что-то под нос. Тщательно вымыла лицо. Потом поставила на ноги и сполоснула чистой водой.
- Лена! – позвала она, - Принеси полотенце и мазь!
Из горницы вышла девочка с полотенцем, без тени смущения начала помогать бабушке.
- Смазывай царапины, - сказала бабушка девочке, - не перепутала мазь?
- Что ты, ба?! – Здесь же написано: «от ран и ссадин».
- Умница, Леночка, смазывай раны и ссадины., - Девочка начала смазывать мои многочисленные царапины, я ожидал, что будет жечь, как от йода, а на самом деле боль от мази сразу стихала.