Это был хороший совет, но малоисполнимый, учитывая обстоятельства войны. Они даже не знали как обстоят дела на этой войне, может они давно уже окружены все и куда не беги тебя настигнут и убьют. И дело только во времени и силах.
- Я не знаю даже где он, – словно прочла ее мысли Мира, поворачиваясь к ней спиной. – А если бы и знала, что это решит? Мы враги в стане аббератов. А я еще и беглец по твоей милости.
В голосе послышались нотки обиды и раздражения.
- Еще один повод сбежать отсюда навсегда. С ним или без него. Ты не находишь?
Мира повернулась к ней, в ее глазах снова читалось удивление смешанное с неизвестным чувством симпатии. Ну вот еще симпатии не хватало…
- Ты вообще себя слышишь, аббератка?
- Меня Людой звать, – зачем-то сказала Людмила. – И я кажется знаю, кто может нам помочь найти твоего… будущего мужа. И даже знаю, где его искать.
Мира встрепенулась. Схватил было положенный на стол калаш и сказала:
- Пошли.
- Помогите! Эй, кто-нибудь! Я – сержант отряда охотников! СОС!!!
Маня, Винт и Алый спокойно наблюдали из другой комнаты, как вытащенный им с того света охотник, пытался по полевой рации выйти на своих. Только он забыл одну вещь: на войне, как на войне. А война то в разгаре.
- Мне интересно, он весь день собирается горланить в рацию?! Может зря мы его спасли, а, Хосе?
Хосе отлип от дверного косяка и сильно толкнул в плечо спящего на диване Евсенко.
- Прием! Солдат, образумь своего товарища, иначе беду накличет. Уж больно резвый.
Евсенко, который последние несколько дней пребывал в смятении, страхе за свою жизнь и отчаянии, сидел на транквилизаторах, которые ему кололи аббераты, но уже несколько часов Винт ему дозу не колол и Евсенко начал ощущать ломку.
Едва поднявшись, он сразу же узнал напротив полевой рации в другой комнате Митрюка.
- Братан! Эй, успокойся…
Кинувшись к Митрюку, Евсенко даже позабыл, что еще недавно они метелили друг друга в кабинете сержанта как раз из-за Миры, которую и пришли сюда искать. Но как они вообще могли пойти на такое без поддержки, без подкрепления?! Из ума выжили, точно!
Сперва Митрюк чуть в очередной раз не сломал Евсенко нос. Но когда понял, что перед ним не один из аббератов, отшатнулся.
- Ты! Я думал, что тебя пристрелили! Лучше бы так и сделали… твою мать! Мы здесь из-за твоего вонючего геройства! Из-за тебя, мать твою!
Митрюк был еще слаб, поэтому даже замахнуться толком не смог и тот час повалился на пол, пытаясь встать, но безуспешно.
Евсенко обернулся на Хосе и остальных.
- Может, кто-нибудь мне объяснит, что тут черт возьми происходит?
Однако вопрос повис в воздухе, потому что за пределами шаткого жилища Мани завыла воздушная сирена, предвещая налет истребителей группы армии летных охотников.
- Винт, Алый, возьмите сержанта. Шустрик, Митро – ваша задача …этот, – он указал на Евсенко. Нужно уходить по старой дороге, сейчас бомбить будут. Мы должны добраться до станции до захода солнца. Поспешим!
Они перебегали быстро, от одного нежилого дома к другому. Но беда в том, что Людмила понятия не имела, где вообще должен находится тот самый детектив, которого перевербовали в аббераты. Винт сообщил, что он теперь с нами, значит скорее всего Зарема пошлет его на передовую. Но в какой квадрат, выяснить трудно. Найти бы Винта!
- Куда мы идем так долго? – возмущалась Мира. – Мы заблудились что ли? Скоро солнце сядет, может где-то переждем?
Пережидать было нельзя. Людмила краем уха слышала как Макс и Пит говорили про возможную воздушную атаку охотников. Если опасения оправдаются, то завтра здесь от земли живого места не будет.
- Твои друзья могут нас разбомбить к чертовой матери, а ты думаешь о ночлеге? Мило.
Сарказм явно удался, но Мира хорошо понимала, что теперь как ни крути, она на другой стороне. А точнее, она вообще не выбрала сторону, но на базе точно будут считать ее либо перебежчиком, либо аббератом. Возвращаться можно только минуя посты и базу, сразу в Москву. Но если Митрюк жив, он еще может это осуществить, а если нет – из этого ада ей не выбраться живой. Так что лучше бы ему быть живым!
- Ты забываешь, что они теперь не мои друзья. Кстати, по вашей милости.
Было подозрительно тихо в радиусе ста пятидесяти метров вокруг станции. Это должно было насторожить больше Миру, но настораживало Люду, потому что она понимала, что все аббераты со станции в квадраты боев уйти не могут. Значит, они либо мертвы, либо затаились.
Под ногами хрустнула ветка и обе девушки остановились, прислушиваясь. Людмиле все казалось, что они могут попасть в окружение очень скоро. И ее интуиция и природная чуткость почти ее не подвели, потому что едва они сделали пару шагов в направлении станции, позади передернули затвор калаша и мужской голос с польским акцентом, сказал:
- Зостан гдэ жесте, опостаче!**. Оф кос?
Последняя фраза вызвала у Людмилы улыбку и она признала в ней Франтишека. Молодой пан часто путал свой родной польский с русскими и даже английскими словами, как сейчас. Это отличало его от других.
Людмила обернулась. Франтишек стоял держа калаш повешенным на плечо. Оружие не было направлено в их сторону. Но за его спиной стоял тот самый детектив, про которого говорил Винт. Именно он был знаком с тем, которого любила Мира.
- Жаден проблэм***, – улыбаясь, кивнула Франтишеку Людмила.
Она не знала польский совсем, когда попала сюда. Но, пообщавшись с людьми, стала понимать некоторые слова.
- Умереть захотелось, а? – уже по-русски спросил Франтишек.
- Мира?! – перебил их Абаев, выходя из-за спины друга. – Ты Мира Сошальская, верно?
Мира недоверчиво отступила назад, сжимая калаш. Обстановка могла накалится мгновенно, но Людмила накрыла ее руку своей, вставив свои слова:
- Мы с Мирой ищем человека, который приехал сюда ее разыскать. Ты ведь знаешь его?
- Знаю, – коротко сказал Абаев, но в его голосе не было ничего оптимистичного. – Но боюсь, что он либо погиб, либо попал в плен к нейтральной стороне Зоны Отчуждения. Я не знаю где он сейчас, но мы-то точно не должны здесь на открытом месте стоять. Пристрелят свои же.
- Как пить дать! – жестко подтвердила Людмила, не двигаясь с места. – Но еще хуже, если мы появимся в каком-то квадрате с оружием в руках и беглянкой. Нас сочтут дезертирами и …
- Уже сочли, – перебил Франтишек. – Тебя и трофей разыскивают псовые. Если попадётесь – кранты. Нужно уходить подвалами и коллекторами к реке, я знаю несколько ходов. Но прежде всего, я должен связаться в штабе по рации с Маней.
- У нас времени нет, Франт! – парировала Люда. – Ей, – она кивнула на Миру, – нужно найти своего мужа. А нам – убраться из зоны обстрелов. Если будет налет, от нас мокрого места не останется.
- Она права, – поддержал Абаев. – Если знаешь как и куда уходить, мы должны идти.
Повисла пауза, в которую все думали о том, сколько на самом деле им жить осталось на этой богом забытой территории Зоны Отчуждения.
- Рацию можно достать в одном из полевых постов, – наконец, сказал Франтишек. – Но вам придется меня подождать в укрытии водонапорной башни. Там сейчас проходит большинство местных боев, но если кто-то из нас окажется за линией фронта или по близости, прощайте! Я вас предупредил. А теперь идемте скорее, пока не стемнело.
Солнце еще кандыбалось по небосводу, но уже было близко к тому, чтобы очередной раз отставить всех без света и тепла.
БТР-40, российского производства, остановился возле самой границы фронта, где непрерывно шли обстрелы со стороны аббератов. Охотники отбивались, чем могли, пытаясь не повредить коллекторную подстанцию, где пребывала в одиночестве чертова Щель.
У Мани был опыт управления БТРом, когда-то он тоже был за линией франта с охотниками, но это было настолько давно, что и вспоминать не хотелось. Никто и не знал, как он стал придерживаться нейтралитета на этой земле стервенелой. Никто и не хотел знать. Ну разве что кроме Пса, который пытался до всех донести.
- Будем ждать, – сказал Маня и вытащил самокрутку.
Под сенью вересковых деревьев, которые скрывали низкий БТР, было плохо видно, что происходит с той стороны. Но бой шел, выстрелы доносились и Маня раздумывал, как же все это остановить.
- Алый, Франтишек должен сообщить или подать знак, если что-то пойдет не так, как запланировано. А если нет, тогда будем придерживаться запасного плана. Это понятно?
Алый кивнул и переглянулся с Винтом, который немного расслабился и отпустил руку Митрюка. Рядом сидел Евсенко с заряженным калашом и смотрел через замызганное окно в другую сторону поля боя. Наверное, в такие моменты, когда нить бытия упущена, и случается какое-то стечение обстоятельств, приводящее губительные механизмы в действие.
Так вышло с Митрюком, который явно еще не оправился от лихорадочного чувства, что его все пытаются убить, уничтожить, не дать выжить, не дать найти Миру. Бред, который он нес по пути, должен был насторожить хотя бы Евсенко, но увы.
Когда раздался очередной взрыв, как раз неподалеку от линии разделяющей фронт атаки охотников и аббератов, Митрюк повернулся к Евсенко, схватил его калаш. Затем рванул на себя, буквально выдирая его из рук коллеги, который тут же получил локтем в нос, не успев среагировать на тычок.
Взвыв от боли, Евсенко повалился на Винта, который сидел напротив. Из-за этого Алый, сидевший у двери, получил ногой Митрюка в живот. Приоткрытая дверь машины, распахнулась и Митрюк вместе с еще одним аббератом вывалился на землю.
- Шустрик!!! – заорал Хосе.
Но Шустрик не успел выскочить в дверь, Митрюк лежа на спине ногами толкнул дверь так, что прищемил Шустрику руку, которая держала пистолет. Из последних сил вскочив на ноги, он бросился за линию фронта.
Очнувшийся от боли Евсенко, вывалившись со своего места, бросился за ним, однако тут же получил прикладом Винта по голове и рухнул на траву, наблюдая, как впереди в огненной дымке исчезает фигура Митрюка.
- Он уже не жилец. И это его выбор, – сплюнул подошедший Хосе. – А ты еще нам пригодишься, амиго. В кузов его, и привяжите посильнее.
Никому не пожелаешь увидеть смерть любимого человека. Особенно глупую, ненужную смерть. Людмила думала, что теперь-то она точно откроет Щель, даже если после этого ей придется словить пули. А Мира, она вернется к мужу и они уедут из этого ада. Почти счастливый конец.
Они укрывались под сводами разрушенной церкви, поблизости от поста и землянки, где вовсю трудились аббераты, поднося снаряды своим сослуживцам, отбивая невидимую цель. Людмила не могла взять в толк, за что же они сражаются и погибают. А Маня как-то умолчал об этом, хотя он-то знал наверняка.
Франтишек выбрался из полевой землянки с рацией в руке, когда за спиной раздался голос Заура в переднего края атаки:
- Охотник!!!
Все присутствующие встрепенулись и на миг восстановилась оглушающая тишина, которая на поле боя могла означать только одно. Затишье перед бурей.
Митрюк словно вынырнул из клубов дыма и пыли. Он не шел, он летел над остервенелой твердью с автоматом наперевес, чувствуя – цель близка. Никто в него не стрелял, словно устыдившись того, что он один против отряда в тридцать пять человек.
Мира увидела его первая из-под свода церкви. Это была радость и отчаяние, муки и слезы. Еще до рокового момента Людмила поняла, что по прошествии всего нескольких мгновений ничего будет не поправить. Поэтому она первая из присутствующих бросилась наперерез Мире, уже спешившей через квадрат боевых действий к своему суженому, который спустя мгновение получил такой свинцовый заряд, что впору было считать его рукотворной гаубицей.
«Расстрел одного карается потом смертью тысяч», – так говорил когда-то Людмиле ее отец, побывавший на войне.
Митрюк не дошел до Миры всего двести пятьдесят метров. Никто не узнает, почему не стреляли другие, но важно было то, что Митрюка убила именно Зарема, выпустившая несколько очередей в человека пересекшего линию фронта. Вражескую линию.
А потом Зарема стала стрелять в сторону Миры и Люды, а так же остальных перебежчиков и предателей аббератов, пришлось в срочном порядке увести Миру в подвальное помещение. Она была не в себе. Там на поле лежал ее будущий муж. Человек, который пришел за ней, даже не смотря на войну. Чертову войну.
- Я убью эту сучку, – причитала Мира, закрыв лицо руками. – Я ее убью. И всех вас.
Комментарий к 20. *(фр.) На войне, как на войне.
(полск.) Стой, где стоишь, беглец!
(полск.) Нет проблем
====== 21. ======
Они бежали без оглядки, старясь не останавливаться. Даже не отстреливаясь. После гибели будущего мужа Миры, она явно была не в себе, пришлось Франтишеку схватить девушку, взвалить на плечо и уносить ноги. Куда они бежали под обстрелами понять было невозможно. Но Людмила понимала, что если их сейчас настигнут – им конец. Почему-то очень захотелось выжить. До боли в ногах.
- Не останавливаться! – кричал Франтишек, смотря как Людмила замешкалась в грязи около канав. – Здесь недалеко бункер был, надо добраться до него.
Абаев единственный, кто делал остановки, чтобы стрелять. Людмила даже не думала об этом, она вообще забыла, что у нее есть пистолет.
- Долго еще? – попыталась перекричать стрельбу Людмила.
- Полмили.
Солнце уже давно ушло на покой, а бой местного значения превратился в накал страстей. Людмила понимала, что Зарема так просто их не отпустит, поэтому по пятам следовали псовые. Скорее всего это был Макс и Пит, они хорошо знали местность, и уж точно были в курсах, что тут есть бункер. А значит, даже если они туда доберутся, им предстоит кровопролитный бой, а у них оружия почти нет. На оружейные запасы бункера рассчитывать не приходилось. Но мало ли…
Ноги болели, уши заложило. Наверху, как и впереди, из-за темноты ничего не было видно. Однако Людмила научилась ориентироваться в темноте как кошка, хотя кошки наверняка нашли бы уже убежище.
- Почти на месте…
Едва Франтишек произнес эту фразу, впереди что-то чвакнуло.
- Фран?! Все нормально? – обеспокоился Абаев рядом с Людмилой.
И тут же они были сбиты кем-то, гораздо проворнее и тяжелее псовых. А может быть из-за темноты и усталости так показалось. На Людмилу навалилось нечто, закрывающее ей рот резиновой перчаткой, не давая вздохнуть. Она успела сунуть руку под ремень, дотягиваясь до пистолета, когда знакомый голос Мани произнес:
- Ни звука! Притворитесь мертвыми…
- Мы их упустили, Зарема! – пытался отдышаться Пит. – Не знаю, как им удалось скрыться, мы шли на хвосте, а потом – бац! – и на площади в милю никого. Черт бы подрал этих нейтральных, чую они руку приложили!
- Хватит сопли жевать! – рявкнула Зарема, доставая винтовку. – Найдите Ваську и убейте его. А потом найдите мне Жеку. Нам нужно обезопасить проход к Щели.
- Зарь, Жека … как бы сказать, – замялся Морт. – Походу, она крыса.
Зрачки Заремы расширились, она сжала винтовку. Предателей надлежало уничтожать.
- Я сама с ней разберусь. Макс, ты за старшего. Собери псовых и граничников, дай им команду не слезать с позиций, эти твари охотничьи не должны прорваться. Ясно?
- Да, мэм.
- Если меня не будет через полчаса, давай команду налетчикам, чтобы отправлялись на базу охотников. Мне нужны трупы этих тварей! Если провалишь операцию, следующим после Жеки будешь ты.
Зарема успела полюбить Жеку еще до того, как появилась Людмила и спутала им все карты. Но даже и хорошо, что спутала, возможно она причастна и к тому, что сейчас Жека совершенно не опасна. Действие лекарства было семичасовым, за это время можно выспаться и потом уничтожить Жеку и все улики: карты, книги…
Книга! Только сейчас Зарема подумала, что если Жеку нашла Люда, она прочла оригинал Грачева, а если нет, то кто-то прочел. Ни то, ни другое оптимизма не добавляло, очень долго все-таки Зарема скрывала ото всех истинное назначение Щели. По сути об истинном назначении знает только Маня и она. До Мани не добраться, а вот до Щели – запросто. Она надеялась, что псовые замуруют вход и никто туда не проникнет: ни живой, ни мутированный.