Когда Абаев оттащил разъяренного Митрюка от почти неподвижно лежавшего на асфальте Евсенко, тот был уже изрядно покалечен. Абаев встряхнул находящегося не в себе Митрюка.
- Ты что творишь!? Досрочно хочешь отсюда уехать? Без Миры?! Бросить ее решил…
Последние слова привели Митрюка в чувство, он вспомнил, что кулаками махать сейчас смысла нет. Хоть всех убей, Миру таким образом не вернешь. Нужно искать, и ждать.
- Эй, – смотрел ему в глаза Абаев. – Успокоился?
Митрюк кивнул, не в силах ответить. В нем еще клокотала ненависть и эмоции. Но он уже приходил в себя, пытаясь понять, что произошло.
Абаев наклонился над Евсенко. Тот все еще инстинктивно закрывал лицо.
- Живой?
- Да, – прохрипел тот.
- Скорую вызвать?
- Нет. Помоги… встать помоги.
Кое-как они с Митрюком дотащили его до кабинета Сергея. По дороге пришлось пожалеть о том, что в этом крыле здания нет медкабинета, он находился в другом крыле, до которого Абаев и Митрюк Евсенко не дотащить просто. Тяжелый, зараза.
Усадив его на стул, около окна, Абаев пытался осмотреть бывшего напарника Миры.
- Чем помочь? – прогундосил Митрюк, еще не особо осознавая свою вину.
- Возьми тысячу, и купи бинты и вот это, – Абаев быстро набросал на каком-то клочке непонятные Митрюку названия. – Старайся чтобы тебя никто не видел, иначе нам с тобой не избежать расследования. Это ясно? Вперед! И быстро, он истекает кровью.
====== 10. ======
Трофей открыла глаза, когда уже расцвело. Надо сказать, поспать им с Псом почти не удалось. Так пребывали часа два в полудреме. А потом пришлось взять инъекционные банки и направится на задание, которое должно рассеять все сомнения Заремы относительно того, на чьей стороне Людмила. Но она даже сама не предполагала, как может обернуться.
- Смотри в оба, – предупредил Пес, когда трофей зашевелился. – Эти охотники хорошо обученные сволочи. Им даже пол шанса давать нельзя. Слышишь?
- Да, – кивнула Люда. – Но они тоже люди. А мы сейчас их собственноручно трансформируем в аббератов.
Пёс мотнул головой, поглядывая на Винта, стоявшего в дверях.
- Так надо. Должны же мы перестраховываться как-то.
И то верно. Но как бы до беды не довели эти перестраховки. Одно дело каких-то бродяг колоть этой дрянью. И совсем другое – обученных спецов, которых могут искать, такие же обученные спецы.
- Я чип проверил, нет его, – сказал вдруг Винт, деловито сложив руки на волосатой груди. – Но на всякий случай нутри-зим надо вколоть, чтобы, если мы что-то проворонили, это дало о себе знать.
И опять перестраховка. Людмила покачала головой и присела на корточки перед трофеем. Не очень близко, чтобы сразу же на орехи не получить, но и не далеко, чтобы посмотреть в еще не мутированные глаза.
- Сколько должно пройти, чтобы она обернулась? – поинтересовалась Людмила.
- Обычно сутки, – ответил Пёс. – Но бывает больше или меньше. От организма зависит. Сутки уже прошли, но все равно нужно быть наготове. Это ясно?
- Да, – почти в унисон ответили Винт и Людмила.
До этого дня Людмила даже не знала, что Винт разговаривать умеет. Некоторые псовые аббераты теряли постепенно эту способность, превращаясь в зверей. Но Пёс просветил, сказав, что если с такими чаще разговаривать и давать возможность им самим говорить и размышлять вслух, они не забудут навык говорить. Их связки будут развиваться, и не атрофируются.
Винт выглядел как …снежный человек, Бигфут. Казался неуклюжим и неповоротливым, однако Пёс на это замечание лишь усмехнулся, предложив побегать с Винтом наперегонки.
Когда сонное весеннее солнце уже начало забираться выше на небосклон, и некоторые лучи приятно ласкали лишенную солнечного света кожу, трофей окончательно проснулась. Первое, что на сделала, когда окончательно пришла в себя, рванула с рыком на Людмилу, как предполагал Пёс. Ярости в ней было хоть отбавляй. Винт тихо предположил, что это из-за ночных инъекций, организм меняется, ломает изнутри…
Когда трофей поняла, что ее пристегнули намертво и никуда ей не деться из этого кабинета, она поутихла.
- Так-то лучше, – пробормотал Винт. – Пойду принесу ей что-нибудь поесть, а то не ровен час с голоду подохнет. А Зарема с нас три шкуры снимет за это.
Когда Винт удалился, а Пёс отвернулся к столу, перепроверяя шприцы, трофей вдруг подала голос.
- Вам всем крышка, – без злобы сказала девушка, пристально рассматривая Людмилу перед собой. – Вы даже не представляете себе, в какой вы жопе. Можете меня убить, вам не долго всем осталось.
Людмила сглотнула, наблюдая, как на правой руке трофея все больше проявляется татуировка змеи. Чертовщина какая-то! Как может проявляться тату которой раньше не было?!
- Пёс…
Он повернулся, проследив взгляд Люды. Не сказать, что он был удивлен или испуган. Для него в проявлении тату не было ничего фантастичного. Возможно когда-то он уже видел подобное.
- Цетринн действует, – улыбнулся Пёс. – Еще пара дней и забудет всех по ту сторону реки.
Уверенность сквозила в голосе Пса, но Людмила не была так же уверена, что даже через неделю эта особь не будет хотеть сбежать отсюда. Придется поработать, очень хорошо и упорно поработать, чтобы у Заремы даже мысли не возникало о противоборстве. А то взгляд на нее и Пса не вызывал никаких теплых чувств, эта была ненависть и злость. Людмила даже испугалась за Пса, Зарема могла расценить эту близость как угодно, а Пёс слишком доверчивый. Слишком.
- Я вас всех уничтожу…
Это было какой-то нестрашной угрозой, гораздо страшнее было то, что Зарема и Ко приготовили трофею, если та не станет одной из них. Людмила тот час припомнила рассказ Жеки о …псовой особи Майе. Мая Осминская когда-то тоже была охотницей на мутированных, пока эти же мутированные не поймали ее в ловушку и не вкололи ей слишком большую дозу аббер-раствора, который обращает людей в аббератов, приспосабливая их к среде обитания среди зараженной земли и радиационной воды. Теперь Мая бегает в стае, среди псовых аббератов и не разговаривает. Ее функции голосовых связок атрофировались. И такая же участь может ждать и …этот трофей, если она не поддастся на уговоры и другие методы воздействия.
- Пойдем, пусть повоет одна. Винт сейчас жрачку принесет. А у нас есть дело, его нужно сделать до полудня.
- Что за дело? Зарема вроде сказала ясно, наша работа – трофей. Или нет? – удивленно подняла глаза Людмила на Пса.
- Флешка, – напомнил он. – Ты должна прочесть. Но без меня ты не найдешь планшет и не включишь его. Пойдем, у нас есть два часа, пока трофей будет кидаться завтраком в Винта.
Митрюк нервно крутил пальцами сигарету, наблюдая, как Абаев и какой-то салага по фамилии Парамонов, пытаются привести в чувство Евсенко. Пытаясь вспомнить, когда он последний раз был настолько зол, что избил человека, Митрюк понял, что это было еще в школе. Тогда он дрался из-за девчонки. По сути ничего не изменилось, хотя прошла уйма времени.
- Ну, все, – всплеснул руками Абаев. – Остальное не в моей власти.
Щуплый, розовощекий Парамонов, вытер руки о полотенце и повернулся к Митрюку.
- За что вы его так, товарищ сержант?
- Заслужил, – процедил Сергей, оставляя в покое сигарету. – Оставьте нас.
- Еще чего! – запротестовал Абаев, заслоняя только что приведенного в чувства и божеский вид Евсенко. – Хочешь нас под статью подвести? Ну, нет! Парамонов, выйди. Подождешь меня в гараже.
Парамонов быстро кивнул и вышел, прихватив с собой мешок с окровавленными салфетками, шприцами и бинтами.
Евсенко выглядел как человек, который попал в автокатастрофу, не иначе. Но все же лучше, чем было два часа назад. Абаев с салагой просто кудесники.
- Я пришел сказать, что виноват… – начал было Евсенко, хотя ему разговор давался с трудом.
- Заткнись, – перебил его Митрюк. – И слушай меня. Внимательно. Я тебя не убил, а жаль. Но поразмыслив, пока тебя штопали, я пришел к выводу, что ты нам нужен, – Сергей сделал паузу, за которую Абаев успел подивится на слово «нам». – Нужен, поскольку ты нес персональную ответственность за своего напарника и мою будущую жену, но не справился с этой ответственностью. А теперь отработаешь на меня.
- Ты забываешься, сержант – прохрипел Евсенко. – Я не в твоем подчинении. Хочешь работать со мной, говори с моим начальством…
Противоречие здесь было настолько неуместно, что Митрюк машинально расчехлил револьвер, висящий на поясе, и через минуту приставил его к голове Евсенко. Абаев даже не успел помешать, ошеломленно уставившись на друга.
- Эй, – только и успел сказать Руслан.
- Я еще раз повторяю. Ты теперь работаешь на меня. Или сейчас отправлю к праотцам. Выбирай!
Угрозы давно не действовали на Евсенко. Он вырос с семье егерей, где угрозы, разборки и стрельба было обычным делом.
Евсенко спокойно и даже хладнокровно смотрел в глаза Митрюку, у которого снова начала «закипать» кровь. Сергею казалось, что терять уже нечего и если он убьет кого-то, какая разница. Ему здесь не работать и не жить. С Мирой или нет, он уедет отсюда.
- Выбирай! – повторил Митрюк, сжимая до боли в пальцах револьвер. – Или я стреляю…
Обычно, когда человек колеблется, если два пути. Первый: он не хочет стрелять на самом деле и оттягивает этот момент, давая фору противнику. А второй: нужно действовать быстро и четко. Обычно Евсенко не думал о вариантах, но сейчас он выбрал второй.
Едва рука Митрюка расслабилась, и он сделал шаг вперед к Евсенко, последний схватил руку с револьвером, поднял ее вверх, ловко выбил револьвер, а затем Митрюк получил болезненный удар между ног и повалился на пол, хватая ртом воздух.
Абаев всю эту картину наблюдал молча, решив не вмешиваться.
- Так-то лучше, – кряхтя, вновь сел на подоконник Евсенко, не забыв поднять с пола револьвер и сунуть его в карман куртки. – Без оружия мне как-то проще договариваться, ребята. Так вот, мое предложение. Я кое-кого знаю среди аббератов, а точнее, он человек нейтральный. Может нам помочь. Если вы оба, – он акцентировал взгляд на Митрюке, который валялся на полу, – Если вы оба решите, что готовы к тому, чтобы вернуть Миру и никого при этом не убить. Ну, как вам мое мирное предложение? – усмехнулся он.
- Иди к черту! – пробормотал с пола Митрюк. – Зараза!
- Меня зовут Егор, а зараза у тебя на полу. Так что не будь бабой, подотри сопли и давай уже что-то решим. А то если нет, пойду я… в больницу.
- Иди, – вмешался Абаев. – Мы найдем тебя, надо покумекать.
- Кумекайте не долго, а то ведь время не резиновое. Или поди не слышали, что бывает с теми, кто к аббератам попадает. Пара ночей и того, кто был Мирой, уже вернуть будет проблемно. Они ее так обработают, что она скорее вас убьет, чем их. Так что репу чешите быстрее, времени мало.
Евсенко грузно поднялся и похромал к выходу. Открыв дверь, он постоял на пороге, глядя на то, как Митрюк встает на ноги. А потом сказал:
- Не знаю, что у вас с Алински, но он дал Мире неправильные координаты, и она угодила в ловушку. Убийство Леднёва скорее всего тоже его рук дело. Так что думайте быстрее, пока нас всех не закопали здесь.
====== 11. ======
- Он прав, – сказал Абаев, обращаясь к сидевшему на полу Митрюку. – У нас пары дней нет. Если Мира у них, кто-то должен отправится прямо туда, иначе нам ее не спасти.
Митрюк молчал. Он что-то слышал о том, как именно могут обработать аббераты пленников и направить против врага, но это «что-то» было настолько ничтожно, что не стоило и произносить. Но стоило выяснить.
- Что предлагаешь? – хмуро буркнул он.
- Меня не пустят, я меченый. Тебя тоже навряд ли. А вот Евсенко не знает никто. Внешность у него сейчас харизматическая, ты его так отметелил. Даже если кто-то его здесь видел из аббератов, не признает. Стоит рискнуть.
Митрюк хмыкнул. Он по-прежнему не доверял Евсенко. Но особого выбора не было. Если верить слухам, то пара дней у аббератов могут сделать из Миры врага. Нужно спешить.
- Хорошо. Я поговорю…
- Ну нет, – остановил порыв Абаев. – Говорить с Евсенко буду я, а ты обеспечишь ему прикрытие. Если штаб поймет намерения своего солдата превратно, вернувшись обратно Евсенко попадет в тюрьму, а то и хуже.
- А мне-то что за дело до этого? – брезгливо отряхиваясь, сказал Митрюк. – Он за моей женщиной не досмотрел, а я ему тут что, должен красную дорожку постелить?! Да пошел он! От него требуется только Миру вернуть, а после, что с ним будет, мне вообще все равно.
Абаев покачал головой, поняв, что с этими двоими будет трудно.
- Ну, как знаешь. Он работал на Алински когда-то давно, знает о нем многое. Помочь может, но ты же не хочешь рассматривать все версии, – Абаев махнул рукой, направляясь к двери. – Иди домой, проспись. И душ прими. Я поговорю с Евсенко. Может, это он нас с тобой далеко пошлет, так что не обольщайся.
После того, как дверь за Русланом закрылась, Митрюк взял телефон и долго крутил его в руках. У него была мысль позвонить в Москву брату Миры, но он так и не решился набрать номер. Если Степан узнает, где Мира, он это место сравняет с землей. А на этом чертовом месте есть то, чего он бы хотел исследовать.
Щель.
- Я не понимаю всей этой секретности, Пёс.
Смотря на то, как Пёс возится с планшетом, Людмиле думалось, что вокруг слишком много всего лишнего и ненужного. Секреты, недомолвки, скрытые враги, не лучшие друзья, опасность на каждом шагу, какие-то кланы, люди, которые что-то скрывают, слухи об этих людях. Почему нельзя напрямую все сказать?
- Со временем поймешь, – нехотя ответил Пёс, продолжая копаться в планшете.
- Эй, может просто объяснишь мне, что происходит? Зачем мне что-то с флешки читать? Я ничего не пойму.
Наконец планшет включился и Пёс деловито сунул его в руки Люды.
- Читай, у нас еще полтора часа. Я пока прогуляюсь по коридору, буду поблизости. Читай, тебе это нужно.
Сперва чтение каких-то малознакомых и малозначимых фактов не привлекало Люду, но затем она втянулась и не заметила, как прошло полтора часа. Когда она вновь увидела перед собой лицо Пса, оно было угрюмым и усталым. Он сказал всего одну фразу:
- Мы долго отсутствуем, надо идти.
Сложно переваривать информацию практически на бегу. Но Людмиле большинство из прочитанного казалось какой-то фантастикой, сочиненной любителем детективных историй. Но из всего этого выходило, что Зареме и правда безразличны люди вокруг, а Мане – наоборот. Ведь Маня тот самый человек, который работал на корпорацию по созданию здесь щели во времени. А теперь со всеми этими событиями, присоединении Припяти к Польше и заключении так называемого Радиационного договора между Россией, Польшей и Украиной, Мануэль оказался сразу между четырех стен, которые могут его раздавить. Причем, Маня знает столько, что убивать его чьей-либо стороной будет либо большой роскошью, либо чудовищной ошибкой, которая может повлечь такие события, что никто не может предугадать последствия. Мануэль рассказывает в этом документе, что Зарема против него и большинство аббератов, которые считают, что он предал их веру в саму жизнь.
Мануэль был лично знаком со всеми кто заключал Радиационный договор трех стран. Включая представителей ныне расформированной организации ООН. Однако, в этом документе много неточностей и неясностей. К примеру, почему он оказался в таком положении прячущего в кустах? Почему его как преступника разыскивают в Польше и России? И, наконец, по какой причине он теперь хочет, чтобы Людмила вытеснила с поста аббератов Зарему. Ведь, не смотря на властность и корысть, Зарему здесь уважают и почитают, как Королеву Аббератов, к ней прислушиваются, с ней советуются и ее боятся. Даже Пёс, который уже давно превратился из человека в собаку. Он предан ей, как сторожевая овчарка. И в клане таких достаточно, кто ни за что не пойдет против Заремы.
- О чем думаешь? – спросил Пёс когда они подходили к зданию станции.
- Перевариваю информацию.
Она услышала глухой смешок, а потом Пёс обернулся и сказал:
- Маня умный мужик, но полканы загнали его в угол. И вытащить его из угла можешь только ты.
- Причем здесь я, вообще? – разозлилась Мила. – Ты себя слышишь? Я не лидер, не вожак. Меня никто не послушает.