Пёс снова усмехнулся. В свете единственного фонаря над входом в здание, его саркастическая улыбка казалась зловещим оскалом. В сущности, так и было.
- Ты еще ничего не говоришь, чтобы тебя слушали. Но это у тебя впереди.
- Откуда такая уверенность? – продолжала раздражаться Мила.
Она не могла взять в толк, почему Пёс, который изучил ее уже достаточно, не может уяснить себе, что она не пойдет против режима Заремы и вообще против нее. Зачем ему сопротивление, ведь Зарема жесткая девушка, она может заподозрить неладное и убрать с дороги всех, кто мешает. В том числе и Пса. Что же он так спешит на тот свет?!
- Потому что тебе не понравятся методы Заремы, особенно когда ты станешь их частью. А станешь ты этой частью уже совсем скоро. Пошли.
Винт сидел в углу комнаты, где располагалась трофей. Казалось, он дремал, но стоило Псу открыть дверь, как он тут же вскочил на ноги, настораживаясь.
- Спокойно, – тихо произнес Пёс. – Это всего лишь мы. Как у вас дела?
Винт расслабился, пригладив жесткую седую шерсть на груди и мотнул головой на комнату.
- Еда испорчена, – прокомментировал он. – Будет голодной.
- Значит будет, – кивнул Пёс. – Пойдем-ка за «добавкой» и сами поедим, оставь девочек наедине. Может, договорятся.
Людмила удивленно посмотрела на спокойное лицо Пса, а тот подмигнул ей и они с Винтом вышли вон.
Приглушенный свет не напрягал глаз, поэтому какое-то время Людмила рассматривала пленницу. Темноволосая, сильные руки, широкие плечи, скандинавская внешность, никак не вязалась с именем, которое произнесла Зарема. Девушку звали – Мира. И она была ценным трофеем для этого мира, практически козырем в войне охотников и аббератов. Но сложно сказать, на какой именно стороне она окажется спустя хотя бы месяц.
Людмила машинально протянула руку, чтобы дотронуться до запястья девушки, даже не осознавая, что идет на неоправданный, глупый риск. Реакция была мгновенной. Мира схватила Людмилу за локоть, выворачивая руку, пытаясь сломать. Кости затрещали и Люда издала громкий крик, на который прибежали Винт, Пёс и Жека.
Вырубив трофей, Жека достала шприц, чтобы ввести дополнительную дозу цетринна.
- Погоди! – попыталась остановить ее Люда. – Не надо!
- Она тебе чуть руку не сломала. Ты ее защищаешь?! – наклонила голову на бок Жека, пытаясь понять мотивы такого поведения коллеги. – Что между вами тут случилось?
- Я ее приручу без ваших инъекций! – зло ответила Люда.
- Ага, – усмехнулась Жека. – Оно и видно как у тебя получается. Зарема приказала колоть, если не подействует первая. Так что, заткнись и учись!
Людмила тут же резко вскочила на ноги, словно и не было вывернутой руки и сильно оттолкнула Жеку к стене. Та наткнулась на стол, стоящий у стены, и выронила шприц, который тут же подобрал Винт.
- Дай мне его, живо! – приказным тоном сообщила Жека, бросая недовольный взгляд в сторону Людмилы.
Однако, вместо того, чтобы отдать шприц Жеке, Винт бросил ее через комнату Людмиле, которая, ловко поймав вещь, в ту же минуту бросила ее себе под ноги и раздавила хрупкую пластмассу.
- Ты только что совершила большую ошибку, дорогая! – осклабилась Жека. – Тебе придется самой объяснить Зареме, что, черт возьми, ты творишь!
Пёс наблюдал за этим молча, даже не собираясь вмешиваться. А Людмила проследила злобный взгляд Жеки, когда она поочередно взглянула на каждого в этой комнате.
- Хотела конфликта интересов? Ты его получила.
Закрыв дверь, Винт повернулся к Люде и громко сказал:
- Играете с огнем, ребята. Но я с вами.
====== 12. ======
Предупреждение: фем в рейтинге R.
- Эй, прежде чем ты пойдешь говорить с Заремой, мы с Винтом тебе должны кое-что рассказать, – прислонившись к закрытой двери, произнес Пёс, глядя на то, как трофей внимательно к ним прислушивается. – А потом поступай как знаешь, хорошо?
Людмила потерла растянутую руку и кивнула, не глядя на прикованную девушку.
Странное время в этой местности. Здесь почти всегда было темно. Несмотря на то, что географически Припять относилась к поясу, где нет полярных ночей. Но здесь что весна, что осень, что зима – одно и то же. Людмила всегда гадала: за счет чего здесь темень непролазная? Понятно еще в некоторых нежилых кварталах, где все поросло плющом и репеем. Да и деревья никто не обрезал, равно как и различную траву не стригли. Но даже летом тут чувствовалась гнетущая атмосфера мрака. Возможно, сама земля так просила о помощи, отбирая свет, выделяя тьму. Но этот фактор заставлял думать, что радиоактивная твердь, вовсе не такая бесчувственная, как хотят представлять люди живущие на ней.
До кабинета Заремы она дошла быстро, уже представляя, что Жека о ней могла понарассказывать. А учитывая чувства Жеки к Зареме, усиливалось чувство беспокойства. В любом случае Люда уже начала эту игру, о которой ее предупреждал Маня. Но самое поганое в этой ситуации – несвоевременность действий. Сейчас можно не просто противоборство развязать, а целую военную компанию. Людмила решила, что Винт и Пёс правы, рано еще для военных действий внутри клана. И она придумала, как замедлить ход событий и заставить Зарему больше доверять ей.
Она остановилась возле двери, переводя дух. Волнение брало свое все равно. Пришло время решительных действий. Она постучала в дверь.
- Открыто, – раздался вроде бы спокойный голос Заремы.
Людмила толкнула дверь, чтобы войти. Но едва она сделала шаг через порог, как сильный толчок отбросил ее в сторону южной стены, а затем она получила болезненный удар в живот. После чего лязгнул затвор и когда Людмила подняла глаза, ей в лицо упирался калаш. Сердце бешено стучала аж в висках, она не ожидала такого расклада, хотя он логичен.
- Поговорим? – едва не скрипя зубами, предложила Зарема.
Вид у нее был злой и взъерошенный, одному богу известно, что ей могла наговорить Жека. А что и вовсе могла придумать на ходу. За ней такое водилось, живое воображение.
- Для этого не обязательно было меня лупить, – откашлявшись, ответила Люда.
- Это за то, что ты ослушалась моего приказа, – парировала Зарема, не опуская оружия. – Мои приказы здесь – закон! Ты это либо забыла, либо решила, что тебе может сойти это с рук. Я лишь напоминаю. Пока.
В словах чувствовалась плохо скрываемая агрессия, злость, обида, ревность и еще куча всего, включая страх и зачатки ненависти. Никаких светлых чувств, понимания, снисхождения, которые обычно бывают у влюбленных. Ничего этого. Как же они с Псом разнились. Он с первого раза понял, что Людмила не принадлежит ему, Зареме же либо время нужно, либо кое-что другое.
- Я думала, что мы поняли друг друга в прошлый раз, – пытаясь думать о том, что у нее ничего не сломано, спокойно сказала Люда. – Я ведь тебе не вещь, я живой человек. Приказы это для солдат, но мы то с тобой…
- Нас с тобой нет! – выплюнула горькую фразу Зарема. – Нас с тобой разрушает твое желание меня сместить. Хочешь мое место занять? Говори!
Наверное здесь Людмиле надо было честно сказать, как обстоят дела, но тогда большая вероятностью что из этой комнаты живой она вряд ли выйдет, ибо то, что на самом деле происходило таило большую опасность для них двоих, поэтому Людмила решила правду приберечь для более приемлемых случаев, без оружия и злости. Поэтому вместо ответа, она шагнула к Зареме, которая уже почти опустила ствол, взяла ее за рубашку и взасос поцеловала. Это был жадный, сочный поцелуй, какие показывают в мелодрамах, но направлен он был скорее не на страсть, а на сохранение жизни и репутации.
Калаш с бряцанием упал на пол, а в положении прижатой к стене уже оказалась Зарема. Она даже не оказала никакого сопротивления, едва руки Людмилы легли на ее плечи. Она словно ждала такого расклада, чтобы удостоверится, что …ну не могла она так жестоко ошибиться в Люде. Не могла!
- Приказы, говоришь, – шептала низким голосом Люда, пытаясь даже не думать о том, что она делает. – А как насчет… других методов?
Поцелуи на коже не прерывались, а между ними, Людмила высказывала свои предложения, распаленному желанием, сознанию Заремы. Когда если не сейчас, когда информация либо усвоится, либо нет. Нужно было рискнуть.
Она поцеловала Зарему в губы, затем спустилась на шею, затем ниже…
- Есть много способов, знаешь… Знаешь, мы должны больше знать о тех, кто нас пытается уничтожить… И у нас пока есть возможность… И мы должны…
Зарема застонала, когда Людмила расстегнула жесткий ремень, стянула вниз штаны, вместе с трусиками и коснулась язычком лобка.
- Я узнаю все что надо, если мне … никто не будет мешать… Никаких больше инъекций… – короткий вздох вырвался помимо воли, Людмилу накрыло возбуждение. – Когда мы все узнаем о людях… с той стороны… ты сможешь ввести ей столько инъекций, сколько захочешь, а пока…
Зарема откинула голову назад, вцепившись обеими руками в плечи Людмилы, которая с наслаждением проникала язычком в место сосредоточения желаний Заремы, нежно посасывая клитор, как это она когда-то видела на порно-сайтах, которыми увлекался ее брат. Ноги Заремы чуть дрожали, но с губ срывались четкие слова:
- Не останавливайся, пожалуйста.
В тот момент, когда Зарема начала подходить к финальному аккорду, они обе выпали из реальности, погрузившись в сладострастный момент соития, даже не предполагая, что за ними наблюдает из приоткрытой сворки двери Жека.
- Что эта за хрень? – поднял глаза на Евсенко Абаев.
Недалеко от урочища Семиходи располагалось закрытое кафе. Продукты сюда привозили из Москвы, Бреста и Варшавы. По сути, это кафе было единственным нормальным местом отдыха для служивых здесь. Прокуратора Припяти располагалась всего в двух километрах от кафе, поэтому не удивительно, что Евсенко пригласил Абаева именно сюда.
- Это договор на исполнительные работы, – отхлебнул горячий кофе Евсенко. – Вы с Митрюком должны поставить свои подписи под этим всем. Это гарантия того, что когда я вернусь с его благоверной, меня не расстреляют за измену. Это понятно?
- Мне – да, – с готовностью ответил Абаев, откладывая документ в сторону. – А вот Митрюк ни за что не подпишет этой бумажки.
- Ну, тогда, что я здесь делаю, Абаев? Мне давно пора на смену, а то точно неприятностей огребу. И так расплачиваюсь за то, что на мне живого места нет, все пристают с вопросами.
- Погоди ты! – одернул Руслан нового приятеля за рукав. – А если я тебе обеспечу подпись его, без него самого, пойдет?
- Нет, не пойдет! – опустился было поднявшись на стул Евсенко. – За дурака меня не держи, я не сегодня родился! Мне нужна достоверная его подпись, или я никуда не полезу, ты понял? Это не игрушки. Если я попаду в плен там, пиши пропало. Одна инъекция и я труп. А этот договор обеспечит моим старикам нормальное существование. Так что лапшу на уши мне не вешай. Если Митрюк желает один разбираться, я не против.
Он бросил пятьсот рублей на стол, поднял воротник и удалился.
Парамонов вырос из-за плеча совершенно неожиданно, едва не заставив Абаева вылить горячий кофе на штаны.
- Проблемы, сержант?
- Парамонов, ты меня напугал! – выдохнул Руслан. – Сержант? Не-е, меня давно понизили, приятель. Детектив мне как-то больше подходит.
Парамонов не дожидаясь приглашения, решительно сел на место, где только что сидел Евсенко. Щелкнув пальцами и улыбнувшись официантке, которую явно знал, он подмигнул ей, желая чтобы она принесла ему «как обычно», а потом наклонился ближе к детективу и сказал:
- Я могу в два счета разрешить ваш с Евсенко и Митрюком спор. Но я хочу в долю.
Абаев даже не сразу понял, о какой доле речь. Поэтому сделал вид, что он не при делах. Однако, Парамонов из тех кадетов, которые мертвого уговорят. Он вынул небольшой сверток, улыбнулся и протянул его растерянному Абаеву.
- Я знаю про то, что охраняют в коллекторной станции аббераты. Чтобы это ни было, я хочу в долю. И не нужно делать вид, что ты не в курсе, что там. Здесь об этом мало кто знает, но верха-то точно проинформированы. А ты думал, почему они еще не стерли это место с лица земли?!
Вот с этого самого момента дело приняло совсем иной оборот.
====== 13. ======
Парамонов был новичком. Долговязый кадет прибыл сюда с пополнением в прошлом году. Абаев считал его безмозглым юнцом, который приехал сюда пополнить срок службы и отправится дальше покорять просторы военных горизонтов. Таких здесь было много еще тогда, когда сам Абаев был в их числе. Но Парамонов был не таким как все эти слюнтяи. Он весьма быстро просек куда нужно смотреть. Абаев наблюдал за ним какое-то время, не понимая зачем задерживаться в этой дыре. Здесь служивые задерживаются по двум причинам: личным и рабочим. Личные причины предполагали, что в Припяти они кого-то теряли, кого-то близкого и родного. А рабочие означали, в основном, деньги, прибыль, опыт, стаж.
Общаясь с Парамоновым Абаев отметил, что личным причин находится здесь у него нет. А о рабочих он никогда не упоминал, да и в его деле информации о нем кот наплакал. Родился в Саратове, служил в Воронеже, затем в Одессе, потом перевели в Вроцлав. И вот он здесь, а парню всего двадцать четыре. Что ему надо в этой дыре? Решил стать сталкером?
- Какая еще щель? О чем ты вообще? – мотнул головой Абаев.
Он, конечно, слышал эти слухи о том, что аббераты в центральном коллекторе защищают некий проход в мир иной, а точнее никто и не знает, что там за щель и есть ли она на самом деле. Может все это сказки и мифы, чтобы хоть как-то продлить жизнь аббератов. Вполне неплохие саги, чтобы легче жилось. Но ничего общего с реальностью.
- Не прикидывайтесь, детектив. Вам не идет быть дураком.
Они замолчали, когда официантка принесла кофе и два слоеных пирожка. Она говорила с Парамоновым как с знакомцем, причем очень хорошим.
- Твоя девушка? – зачем-то поинтересовался Абаев, провожая взглядом длинноногую брюнетку.
- Бывшая, – нехотя ответил тот, запихивая в рот пирожок.
Бывшие девушки нехорошие зрители и слушатели. Особенно, если на самом деле, они совсем не бывшие. Поди разбери потом.
Абаев насторожился. Ему не нравился разговор, который начал Парамонов и то, что по сути про загадочную Щель и ее обитателях в округе он знает весьма мало, хотя и шляется между двух сторон, как говно в проруби.
- Так ты меня просветишь, корифей? – наконец, решил подойти к вопросу детектив серьезно. – Только учти, в сказки об ином мире я не верю. Если бы там что-то было, польские военные уже давно там все вычистили и своих людей поставили. А раз до сих пор глухо, нет там ничего.
- Ошибаешься, детектив! – жадно отпил Парамонов из чашки. – У меня там дружок есть. Засланный казачок. Аббераты ему доверяют и ничего не подозревают. Он мне каждый четверг весточки шлет. Вы кажется девушку ищите? Она у них. Даже не сомневайтесь. Но вернуть ее назад через двадцать часов будет невозможно. Есть только один способ…
- Какой?
Парамонов усмехнулся и отставил пустую чашку от себя, принявшись за второй пирожок.
- Мы должны идти туда сегодня. Вчетвером. Я и мой пахан нас проведет. Заодно и «щель» осмотрим. Ну как тебе такое предложение, детектив?
- Исключено, – выдохнул Абаев. – Митрюк на такое не пойдет. Ему только девушка нужна, никаких сталкерских ходок.
- Уверен? – совершенно искренне задал вопрос Парамонов.
Абаев задумался. Хрен он был уверен в том, что Митрюку не надо там еще чего-нибудь. Или Евсенко. Или даже ему самому.
- Не уверен. Но Митрюк не согласится взять тебя с нами. Ни за что! – замотал головой Абаев, откинувшись на спинку стула.
- А спорим, он будет готов мне заплатить, только чтобы этим вечером мы оказались в сторожке аббератов по ту сторону реки?!
- Добилась своего, – ворчал Пёс, глядя через небольшое окошечко в двери на то, как Людмила пытается разговорить трофей обычным русским языком. – Вот ведь, упрямая!
Винт, сидя на теплых трубах, шедших по всей стене бывшей очистительной станции, чистил калаш. Он всегда говорил мало, подтверждая версию о том, что псовые здесь не общаются, иногда даже между собой. Что все общение порой сводится к половому акту или нападению на кого-то стаей. Пёс знал, они ошибались. Винт был нормальным, он бы мог многое рассказать, но какой смысл, если никто не хотел слушать?