— Ваша честь, я — Адам Буллок, представитель компании «Недвижимость Шмидта». Мы переговорили с истцом и просим перенести заседание.
Я резко повернулась к нему. Адам — мой главный противник? Зачем тогда он просит отсрочку?
Судья медленно приспустил очки и заговорил:
— Это дело и так уже однажды откладывали, господин адвокат. Мои заседания — не место для игр. Почему дело не может быть заслушано и разрешено сегодня?
Адам посмотрел на меня.
— Ваша честь, мисс Эден предоставила некоторые доказательства того, что у нее есть право наследования. Нам нужно время, чтобы убедиться в подлинности этих данных.
Судья перевел взгляд на меня.
— Полагаю, вы согласны на отсрочку, мисс Эден?
От шока я едва совладала с голосом.
— Э-э, да. Да, ваша честь. Согласна. Было бы чудесно.
Судья что-то отметил у себя и заговорил, не отрывая взгляда от листа бумаги:
— Переназначаю на вторник, четырнадцатое февраля. Надеюсь, к тому времени все вопросы будут улажены. — Он стукнул молотком, а я так и осталась ошарашено стоять.
Меня не выселяют?
Все закончилось?
Вот это да!
У меня отвисла челюсть. Я продолжала стоять, тупо уставившись в одну точку.
Адам подошел ко мне и протянул документы.
— Вам нужно заполнить эти бумаги, мисс Эден, — деловым тоном произнес он.
Я не знала, что ответить, поэтому просто взяла у него документы.
— О, хорошо. Спасибо.
Адам кивнул подбородком на пристава и удалился, больше не взглянув на меня. Когда я наконец подняла челюсть с пола, он уже выходил из зала.
Я взяла сумочку и в неверии покачала головой. Затем выбежала в коридор и огляделась по сторонам. Адама нигде не было. Ну и денек. Я подождала пару минут в надежде, что Адам подойдет поговорить, но все без толку. В итоге решила сходить в туалет, а потом вызвать «Убер».
Но когда в уборной начала складывать документы — те, которые дал мне Адам и о которых я напрочь забыла, — то заметила, что на них было что-то написано от руки.
«Встретимся на улице. Я возьму такси».
Мое сердце забилось быстрее. Боже мой. Забыв о туалете, я помчалась к выходу из здания. Сквозь белую пелену снега мне кое-как удалось разглядеть Адама, забирающегося в машину. Не тратя времени на то, чтобы надеть куртку и капюшон, я побежала к нему — всю дорогу поскальзывалась и даже дважды чуть не упала.
Адам с широкой улыбкой открыл мне дверь и рассмеялся.
— Забирайся, пока что-нибудь не сломала.
Я вся запыхалась, но была на седьмом небе от счастья, когда уселась в машину.
— Не могу поверить, что это был ты!
— Кажется, удача все-таки существует.
— Я… я даже не знаю, как тебя отблагодарить.
Он подмигнул.
— Не беда. У меня есть парочка идей.
* * *
Машина плавно остановилась. Адам не сказал, куда мы едем, но дорога вела точно не в аэропорт и не к моей квартире. В общем-то, мне было все равно. Я бы с удовольствием осталась в этом такси навсегда. Ведь я сидела рядом с сексуальным парнем, который не только хорошо пах, но еще и спас меня от выселения в канун Рождества — спас от Эбенезера Скруджа и всех остальных. Уверена, судья вышвырнул бы меня на улицу, если бы не вмешался мой личный герой, Кларк Кент.
Адам открыл дверь, и я выглянула посмотреть, куда мы приехали.
— Рокфеллеровский центр?
— Ты же сказала, что тебе нравится эта елка, а наши рейсы в любом случае наверняка отложили. — Он пожал плечами. — Но даже если мы их пропустим, это ведь не так уж страшно, правда?
Я расплылась в улыбке.
— Правда. Определенно.
Адам вылез из машины и галантно подал мне руку, но не отпустил меня, даже когда такси начало отъезжать. Его ладонь была теплой и намного больше моей. Так, держась за руки, мы и дошли до елки. Мне правда тут нравилось. Рокфеллеровский центр в рождественское время — волшебное место, пусть мне и не сделали здесь предложение.
Некоторое время мы с Адамом, задрав головы, любовались наряженной елкой. Затем он посмотрел на меня и остановил проходящую мимо парочку.
— Прошу прощения, не сфотографируете нас у елки?
Те мило улыбнулись.
— Конечно.
Адам достал телефон и передал его женщине.
— Готова, красавица?
Мне показалась, он хочет, чтобы я улыбнулась на камеру. Так я и сделала.
Но, очевидно, у него были другие планы. Он притянул меня к себе.
— Мередит «любительница схватить меня за достоинство» Эден, ты украла мое такси, нащелкала фотографий, чтобы я мог соврать маме, и заставила меня сегодня лжесвидетельствовать в суде, и все же я давно так не улыбался в канун Рождества. Не окажешь ли мне честь поставить эту фотографию в пустую рамку на своем столе?
— С радостью, — рассмеялась я.
С широкой улыбкой на лице Адам наклонил меня назад и поцеловал.
Вот так, немного удачи, и сказка может стать явью, даже несмотря на Эбенезера Скруджа.
КОНЕЦ
Джоди Эллен Мэлпас
Большие бубенцы
После встречи с сексуальным незнакомцем в магазине Harrods спешные рождественские покупки из утомительного дела превращаются для Шеннон в захватывающее приключение.
Мужчина неотразим, горяч и не прочь поиграть. Поэтому Шеннон не может не принять его предложение устроить из шопинга соревнование. И она планирует выиграть.
Вот только сексуальный незнакомец начинает вести грязную игру. А в примерочной отдела женской одежды все становится еще горячее
Глава 1
Удар.
Вопль.
Еще удар.
Вскрик.
Бум.
Бум.
Бум.
Под аккомпанемент криков изголовье кровати ударяется о стену снова и снова. Запрокинув голову, я ощущаю, что вспотела. И словно все тело болит. Кажется, еще никогда я не была настолько вымотанной. Поправ мои границы, меня проверяют на прочность. И зачем только я на это согласилась? Почему решила, что смогу справиться? Снова удары изголовья о стену и скрип пружин матраса. Кажется, я вспотела еще сильнее. И больше так не могу.
Потеряв способность сдерживаться, я зажмуриваюсь и оглушительно кричу. Больше не могу скрывать собственную слабость. Больше не могу терпеть ради сохранения гордости и… работы.
Это, конечно, провал. Я полная неудачница. Невнятное подобие женщины.
Когда мой крик прекращается, я хмуро вглядываюсь в темноту.
Наступила тишина.
Благословенная тишина.
Осторожно приоткрыв глаз, я морально готовлюсь к последствиям. Перестав прыгать на кровати в родительской спальне, на меня смотрят трое маленьких детей. На полу валяются простыня и покрывало — первая висит на прикроватном столике, второе улетело в сторону входа в ванную. В общем, все это лежит где угодно, только не на кровати. Почему дети решили рассматривать ее в качестве батута, понятия не имею. У них, что, игрушек нет? Да их тут море.
— Пора обедать, — быстро собравшись с силами и переведя дух, говорю я.
Едва произношу эти слова, как троица срывается с места, и маленькими ракетами малышня несется вниз по лестнице григорианского таунхауса прямиком на кухню.
Оставив беспорядок на потом, я иду вслед за ними и стараюсь сохранять внешнее спокойствие. Оглядываю свой приталенный брючный костюм и — моя радость и гордость! — роскошные туфли на высоком каблуке, пока спускаюсь по лестнице. Костюм и туфли я купила специально, когда вступила в должность личного помощника самого известного главного редактора самого известного спортивного издания Великобритании, мистера Питера Рассела.
Это его дети только что молнией пронеслись вниз по лестнице. И да, уже предвижу ваш вопрос: какого черта я делаю в доме своего босса и приглядываю за его отпрысками?
Всему виной его жена. Каждый раз, когда думаю об этой самоуверенной бабе, я внутренне рычу. Судя по всему, моя новая должность предполагает присматривать за их детьми, когда она того пожелает. Влиятельный бизнесмен мистер Рассел оказался совершенным слабаком, если речь заходит о попытках противостоять требованиям своей супруги. Идиот.
Когда появляюсь на кухне, потомство Расселов чинно сидит за столом. С подозрением глянув на них, я подхожу к плите, беру тарелки и ставлю напротив каждого. Да, кормить их — тоже часть моей работы. Как выяснилось.
Петал, старшая из троих, смотрит на свою тарелку с таким выражением лица, будто это помойное ведро.
— Что это? — несколько раз ткнув вилкой в наггетсы, спрашивает она.
Девочка чересчур умна для своих шести лет и не перестает препираться относительно всего, о чем я ее только прошу. Еще она любит красиво взмахивать волосами, сопровождая этим жестом какое-нибудь свое умное высказывание. Что случается довольно часто.
— Обед, — отвечаю я, нарезая наггетсы на мелкие кусочки для Холли. Ей недавно исполнилось четыре, и она настоящее стихийное бедствие. Среднему отпрыску Расселов, Артуру, пять лет, и он радуется любой возможности поправить мое неверно сказанное слово. Из троих он самый творчески одаренный. Поет, а не говорит, и играет, а не просто что-то делает.
Выходит, миссис Рассел ходила беременной три года подряд. А сейчас новый ассистент ее мужа обеспечивает ей отдых и присматривает за шумными детьми, когда понадобится. И сегодня супруге моего босса понадобилось отправиться за покупками к Рождеству. Я приступила к новой работе месяц назад, и, конечно же, ничего подобного не было прописано в должностных инструкциях. За последние несколько недель большую часть времени именно я готовила ужины и кормила детей Расселов. По словам моего начальника, все это ненадолго. И что, естественно, моя помощь высоко ценится. Просто сейчас такое время года, как он сказал. Множество развлечений и вечеринок, которые непременно следует посетить. Это очень мило, но сегодня Рождество, и через пару часов должны приехать мои родители, а у меня еще ни елка не наряжена, ни подарки не куплены. Даже гостевая комната для них еще не прибрана. Я была слишком занята, прислуживая Расселам. Но что мне надо было им ответить? Отказать? Самому Питу Расселу? Этот человек может открыть для меня множество нужных дверей в мир журналистики.
— На обед у нас обычно сэндвич, — бормочет себе под нос Петал. — И гораздо раньше по времени.
Я стискиваю зубы.
— Дома нет хлеба. Давай назовем это ранним ужином.
— Но если это ужин, то где тогда овощи? — продолжает Петал. — Мама говорит, что мы должны есть овощи на каждый прием пищи.
— Тогда и готовить вам должна мама, — с саркастической улыбкой отвечаю я, но тут же ругаю себя за это. Петал всего лишь ребенок. И не виновата в том, что ее родители полные кретины. — Ешьте, — мягко говорю я всем троим и беру звонящий телефон со стола. — Мама, — со вздохом приветствую я. Вышагивая по кухне, подбираю повсюду валяющиеся игрушки.
— Привет, Шеннон, моя дорогая, — ее приятный ирландский акцент успокаивает, а именно этого мне и не хватало. — У меня новости. Мы только что пришвартовались.
Я улыбаюсь. Мама держит меня в курсе новостей каждый час с самого утра.
— Как рейс?
— Было неспокойно. У твоего отца разыгралась морская болезнь, — усмехается она. — И последние часов восемь он выглядел зеленым.
— Вам надо было лететь. Всего час; и папа не был бы зеленым.
— Ну ты же знаешь своего отца. В самолете ему не комфортно. Как и находиться на высоте девять тысяч километров. Ты купила елку? Он обожает красивые елки.
— Конечно, — вру я.
— А индейка?
— Ждет.
— И у тебя есть колбасный фарш, которым твой отец любит начинять птицу?
Так, пора сворачивать этот разговор.
— Есть.
— Превосходно. И ты закончила со всеми своими делами?
Бросив несколько деталей Лего в ящик, я оглядываюсь в сторону кухни, где молча обедают трое детей.
— Все дела закончены, — снова вру я, потому что не хочу, чтобы мама волновалась. Во что бы то ни стало мне нужно приготовиться к их приезду и успеть купить подарки. Я перевожу взгляд на огромные настенные часы Расселов. Сейчас три. Магазины закроются через два с половиной часа, а миссис Рассел пообещала мне, что вернется к половине третьего. В Рождество я взяла выходной и совсем не собиралась нянчиться с детьми.
— С нетерпением жду встречи, мам.
— Я тоже, моя доро… — ее перебивает громкий визг со стороны кухни. — Что это было? — спрашивает мама. Она не обрадовалась, когда я сообщила, что раз или два помогала боссу с его детьми. И сказала, что я окажусь в услужении раньше, чем сама замечу. Терпеть не могу это признавать, но мама оказалась права.
Я в ужасе смотрю, как Петал показывает на Холли.
— Шеннон, смотри, что она сделала!
— Шеннон, — говорит мама, — там что, кричит какой-то ребенок?
— Скорее всего, — сдавленно отвечаю я. — Мам, ты случайно не знаешь, как можно достать из ноздри стеклянный шарик? — подбегаю к ковыряющейся в носу Холли и забираю из ее руки вилку. — Ты сейчас засунешь его еще дальше!
— Снова нянчишься с его детьми? — с удивлением и раздражением интересуется мама. — Ну и нахалы, а! И где их сейчас носит?
— На работе случилось что-то срочное, — в очередной раз вру я и, прежде чем выдам себя, заканчиваю разговор: — Мам, мне пора. Увидимся позже.
— Да-да, конечно, — хмыкнув несколько раз, она вешает трубку. Мама и так достаточно нанервничалась, когда два года назад я уехала из Ирландии ради работы и… мужчины. Который потом меня бросил, встретив длинноногую блондинку с огромными сиськами и мозгом размером с горошину. Теперь мама переживает, что я не вернулась на родину, когда из-за того козла моя жизнь пошла под откос. Но здесь для меня гораздо больше возможностей. И больше шансов взобраться вверх по лестнице успеха.
— Итак, — я сажаю Холли на стол. — Нужно, чтобы ты высморкалась, хорошо? — говорю я и зажимаю ее левую ноздрю. Холли кивает и широко улыбается. Видимо, она решила, что это такая игра. Оно и к лучшему. Господи, хоть бы не пришлось ехать в больницу! У меня нет на это времени. — Давай. На счет три, — склонившись над Холли, я начинаю отсчет, и на счет три она с силой сморкается. Шарик выскакивает прямо мне в лоб. — Мать вашу! — вскрикиваю я, прижав ладонь ко лбу. — Ай!
— О, ты произнесла плохие слова! — довольно замечает Петал, в то время как вокруг прыгает Артур и повторяет: — Плохая Шеннон! Плохая Шеннон! Плохая Шеннон!
Отвлекшись на собственные не вовремя произнесенные ругательства, я не сразу замечаю, как ко мне кто-то на секунду прижимается, а потом раздается удар. И следом за ним — оглушающе громкий вопль. Черт. У моих ног на полу лежит Холли и голосит как потерпевшая.
— О господи, — беру ее на руки и внимательно осматриваю. Ни царапин, ни синяков нет. — Ты в порядке, — говорю я и мягко вытираю слезы Холли. — Правда ведь? — икая и всхлипывая, Холли кивает, и я вздыхаю от облегчения, что не угробила ребенка своего босса. — Кажется, я действительно не создана для всего этого, — бормочу себе под нос я и сажаю Холли за стол, вручив ей вилку и оглядев остальных.
— Как насчет мороженого? — с преувеличенным воодушевлением предлагаю я и хлопаю в ладоши.
— Чтобы мы помалкивали? — отправляя в рот кусок картофелины, интересуется Петал. Я с подозрением прищуриваюсь. Вот же хитрюга.
— Или чтобы вы оставались благоразумными, — отвечаю я. Так приличнее звучит.
— Ладно, — соглашается Петал, а я, на ходу бросив взгляд на часы, бегу к холодильнику. Половина четвертого. Черт, времени в обрез.
— Ю-ху! — раздается голос миссис Рассел, после чего хлопает входная дверь. Какого черта она такая радостная? Опоздала на целый час. Когда возвращаюсь на кухню с упаковкой мороженого, жена босса появляется в дверях с тяжелыми пакетами в руках. — Извини, задержалась на пару минут, — она показывает на свои пакеты, словно специально напоминая, что она ходила по магазинам, а я до сих пор нет. — В последнюю минуту вспомнила, что мне нужно платье для рождественского вечера в компании Пита, — миссис Рассел улыбается и поднимается по лестнице, а я, сжав зубы, делю мороженое на порции, после чего быстро убираю со стола. Я не загружаю посуду в посудомоечную машину. И даже не жду, когда дети закончат со своим десертом. Мне пора.