Чуть дальше по коридору к гражданским докам была зона ожидания с шестью рядами неудобных керамических лавок и ярко-оранжевым утилизатором в конце каждого ряда. Старик в пальто из искусственной кожи и грязных штанах безучастно глядел в сторону Филипа, видя его и не видя. Вдоль стены тянулся ряд серых киосков. Ларёк с лапшой. Общественный терминал. Два офиса профсоюзов. Агенты по поиску жилья и работы. Филип разглядывал всё это так же отстранённо, как и дисплей с номерами причалов.
Ручной терминал опять зазвонил. Филип извлёк его из кармана, перебросил не глядя в другую руку и достал пистолет. Теперь взгляд старика стал чуть менее равнодушным. Он наблюдал, как Филип прошёл вдоль ряда кресел и отправил в утилизатор сначала оружие, потом терминал. Филип кивнул старику, и спустя долгий миг тот кивнул в ответ.
Киоск брокера по найму рабочей силы был заметно потрёпан, края стойки до металла вытерты миллионами усталых локтей. Противоударное стекло во вмятинах, крошечных, будто звёзды. За стеклом седая, стриженная под ежик женщина. Филип подошёл к стойке и поставил локти на край.
— Мне нужна работа. — Как будто кто-то другой произнёс это вместо него.
Седая женщина бросила на него взгляд и опять опустила глаза.
— А что ты умеешь?
— Поддержка внешнего оборудования. Механика.
— Что-то одно или и то и другое?
— Как угодно. Мне просто нужна работа.
Стойка осветилась. Виртуальная клавиатура и форма для заполнения. Филип заглянул в неё, и у него ёкнуло сердце.
— Введите ваш идентификатор работника, — сказал седая женщина.
— У меня его нет.
На этот раз взгляд задержался на нём подольше.
— Профсоюзный билет?
— Я не в профсоюзе.
— Ни номера, ни профсоюзного документа. Ты пролетаешь, малыш.
Ещё не поздно. Он мог побежать. Мог застать «Пеллу», пока та не ушла. Отец дождётся, они рванут на Медину. Вернут свой Пояс для астеров, и это будет прекрасно. Сердце заколотилось, но он вцепился в край стойки. Сжал, словно хотел сам себя удержать на месте.
— Пожалуйста. Мне очень нужна работа.
— Я веду дела по закону, малыш.
— Прошу вас.
Она не поднимала взгляд. Он не уходил. Наконец, уголок её рта изогнулся, словно жил независимо от остального лица. Стойка мигнула, появилась новая форма, короче прежней.
Имя. Фамилия. Местожительство. Номер для связи.
— Я посмотрю, что тут можно сделать, — сказала она, не поднимая глаз.
Он показал пальцем на «номер для связи».
— У меня нет ручного терминала.
— Можно вписать потом, — ответила она, словно это обычное дело.
Имя: Филип.
Фамилия:
— Ты там не заснул, малыш? — жёсткий взгляд на него.
Он кивнул.
Фамилия: Нагата.
Глава сорок восьмая
Па
Бледно-оранжевая дымка под ярким солнечным светом обращалась в полуденный сумрак. Яркое пятно указывало на место солнца. Где-то на дальней стороне атмосферы Титана висел Сатурн, а рядом — обломки сотен кораблей. Мичо помнила миг, когда в хаосе боя увидела на экране Сатурн. Он казался так близко, что она могла различить структуру колец. Она это помнила, но возможно, этого и не происходило. У неё остались обрывочные воспоминания о том бое.
Их пристанище выглядело изумительно. Купол поднимался на пятьдесят метров над землёй, титановые завитки и плющ на усиленном стекле спадали по поверхности вниз, как висячие сады. Изогнутые террасы вздымались вверх, создавая захватывающий дыхание вид на это подёрнутое дымкой неяркое небо. То тут, то там яркими бликами носились в воздухе зяблики, такие же чужие этом спутнике, как и она. Как все они. Со своего места Мичо видела бассейн и внутренний дворик, вымощенный поддельным кирпичом и украшенный папоротниками. Сразу за роскошным баром сверкали фольгой временные палатки. Раненых укладывали в шезлонги и на кушетки, поскольку все кровати в больнице были заполнены.
Комплекс под куполом десятилетия назад построили для богачей Земли и Марса. Место отдыха для капитанов из финансовых и промышленных отраслей во время развития поселений на спутниках Сатурна и доставки льда с его колец. Экзотический уголок для туристов, где они могли ощутить жизнь внешних планет, на самом деле не её не ощущая.
Дела здесь шли неплохо, и не только с внутряками. Для астеров этот курорт был настолько приближен к опыту земной жизни, несколько возможно. Открытый воздух. Свободная, открытая атмосфера, правда, лишь посмотреть, не для дыхания. Вода и пища, импортированные с Земли и Марса. Получилось такое место на полпути — и гавань для землян на внешних планетах, и местная версия Земли на радость астерам. Интересно, думала Мичо, находят ли его земляне таким же непохожим на Землю, как она — на Пояс? Возможно, недостаток достоверности — единственное, что было для них здесь общее.
Она никогда не бывала здесь раньше и, будь её воля, никогда сюда не вернётся.
Позади неё на террасе раздались шаги. Мичо попыталась обернуться, вздрогнула, но всё-таки развернулась, невзирая на боль. Боль в спине теперь притихала, только если она не двигалась. Мичо боялась, что, несмотря на уверения докторов, образуются рубцы и она потеряет способность двигаться, если не станет растягивать раны.
Улыбка Нади была усталой, но искренней. В одной руке она несла свежие бинты и белый тюбик крема, а в другой — терминал. Мичо скривилась, потом невесело засмеялась.
— Что, уже опять пора?
— Что поделать, — сказала Надя, — такова жизнь. Но я принесла кое-что, это тебя отвлечёт.
— Что-то хорошее?
— Нет, — ответила Надя, садясь за её спиной. — Та женщина с Земли опять хочет с тобой поговорить.
Мичо стянула больничную бумажную рубашку и наклонилась вперёд. Надя передала ей терминал и начала проверять краешки искусственной кожи, которой покрыли раны. Живая повязка успокаивала нервные окончания, позволяя Мичо ощущать только лёгкие прикосновения. Всё равно как быть ободранным заживо и бесчувственным одновременно. Мичо стиснула зубы. Ждала. Сделав полный круг по её спине и вернувшись к левой руке и боку, Надя вздохнула.
— Неплохо выглядит? — спросила Мичо.
— Ужасно выглядит, но хорошо заживает. Рост базальных клеток со всех сторон.
— Ну ладно, — сказала Мичо. — Благодарение Богу и за маленькие одолжения.
Надя тихонько фыркнула — и не согласие, и не возражение.
С легким щелчком она открыла тюбик с лекарством. Мичо подобрала ручной терминал, открыла очередь входящих. Её ожидало новое сообщение с Земли, помеченное как важное. Крисьен Авасарала. Лидер Земли и величайший враг Мичо Па. И вот, пожалуйста.
— Неправильно это, — сказала она.
— Что? — спросила Надя.
Мичо подняла терминал, чтобы Надя могла увидеть.
— Мы сотрудничаем с людьми, с которыми всегда воевали.
— Позже ещё повоюем, — ответила Надя, словно обещала ребёнку конфетку, но только после того, как тот съест настоящую еду. — Ну, ты готова?
Мичо кивнула, и Надя выдавила на пальцы первую порцию мази. Боль была такая, как будто Мичо снова горит. Она запустила сообщение Авасаралы и постаралась сосредоточиться.
На экране появилась пожилая женщина за письменным столом. Мичо не впервые получила сообщение непосредственно от неё или от нового премьер-министра Марса, но чаще к ней обращались их генералы и чиновники. Казалось, они учитывают её мнение, только когда просят о чем-то серьезном, давая понять, что она наименее важная персона за их столом.
«Капитан Па, — произнесла Авасарала. Если в голосе и слышался лёгкий оттенок презрения, то лишь потому, что Мичо этого ожидала. Надя переместилась ниже по её спине, и боль, уже начинавшая утихать, вспыхнула с новой силой. — Ситуация на Медине приобретает угрожающую форму. Холдену и силам АВП удалось удержать станцию, но рельсовые пушки пришлось уничтожить. Что оставило их без защиты. Вольный флот собрал все остатки боевых кораблей, всего пятнадцать, они на полном ускорении идут к вратам. Хорошая новость в том, что Инарос, по сути, отступает из всех остальных портов и баз системы. Плохая — разумеется, то, что он намерен взять обратно Медину и восстановит поставки с Лаконии. Если, конечно, мы не найдем способ его остановить».
Авасарала сделала глубокий вдох, опустила взгляд, а когда опять подняла глаза, что-то в выражении лица изменилось. Казалось, она стала выглядеть старше. Более усталой. Более решительной.
«Я очень, очень сожалею о понесённых вами потерях. Мне это знакомо. Я тоже лишилась в этой войне мужа. Не могу даже представить опустошения от потери сразу двоих. Я не стала бы просить вас, если бы ситуация не была столь критичной, но если у вас ещё есть корабли или влияние в каких-нибудь фракциях, которые могли бы помочь нам остановить Инароса, пока тот не дошёл до врат, мы нуждаемся в вашей помощи. Ничто из того, что я могу вам предложить, не возместит тех жертв, которые вы уже принесли, но надеюсь, вы пройдёте со мной этот последний участок пути. Тогда мы сумеем с этим покончить. Прошу вас, дайте ответ как можно скорее. Вольный флот уже приближается».
Сообщение закончилось, терминал опять переключился на список входящих. Надя двигалась по её спине, Мичо вздрагивала от боли.
— Почти всё, — сказала Надя.
— Уже второй раз враги просят вытащить их из огня.
— Мы опять это сделаем?
— В прошлый раз мы чуть сами не поджарились.
Она понимала — возможно, случившееся стало платой за оставленный ими «Панчин». Титан — самый крупный из спутников Сатурна. А там самые большие силы Вольного флота в системе Юпитера, угрожающие Энцеладу, Рее, Япету. Сборщикам льда на кольце. Контроль космоса без его захвата.
***
«Коннот» и «Серрио Маль» шли на скорости, улетая вверх из плоскости эклиптики, чтобы атаковать корабли Вольного флота с неожиданной стороны. Ускорение получилось не таким сильным, как надеялась Мичо. У них не было возможности пополнить реакторную массу, и она опасалась, что проиграв бой у Титана, они не смогут отступить. В том районе базировались пятнадцать кораблей Вольного флота. Большую часть жизни она не сочла бы такое количество слишком большим. Но после столь долгой войны, после того, как множество людей увели суда сквозь кольцо к новым системам, такая группировка выглядела значительной. И превосходила силами те девять кораблей, которые бросил против них объединённый флот. Однако победа и не была смыслом той атаки. Она должна была отвлечь Марко от двух кораблей, летевших к Медине.
До Мичо в битву вступил флот Марсианской Республики, пытаясь увести Вольный флот с позиций, и она рассчитывала на внезапность своей атаки. Она помнила, как Оксана вывела тактический дисплей. Пятнадцать кораблей врага, девять дружественных. Оксана в шутку сказала, что, возможно, все корабли в этой битве построены на одной верфи. Эванс рассмеялся, потом серьёзно сказал, что на них наведён лазер.
Начиная с этого момента воспоминания Мичо становились менее отчётливыми. Она пролистала записи. Ранние все на месте, но тот удар словно пробил её жизнь. В ней зияла теперь большая дыра, а заблудившиеся кусочки событий скользили по времени вперёд и назад. Она помнила, как отдавала приказ отступать, как Джозеф сказал, что они потеряли ядро двигателя, но не помнила удара, который заставил её бежать. Помнила запах своих горящих волос и одежды. Но тот длинный ужасный момент между ударом торпеды в корму «Коннота» и проявлением его последствий начисто стёрся из памяти.
Из записей боя она узнала, что «Серрио Маль» и «Коннот» стреляли в самое сердце формирования Вольного флота, отвлекли на себя огонь врага и рассеяли строй, открыв проходы там, где вражеские орудия не защищали друг друга. Подошедшие марсианские корабли выпустили массивный поток торпед и вывели их строя два корабля Вольных. Она не знала, принадлежал ли снаряд, поразивший двигатель её корабля, Вольному флоту или заблудившемуся марсианину, но торпеда нашла свой путь через её оборону и выбила из сознания Мичо несколько часов.
У неё осталось отчётливое воспоминание о широкоплечем человеке с бритой головой и тёмной кожей, говорящим, что он намерен остановить боль, но она должна опустить нож, однако не могла разобраться, когда это происходило. Она живо помнила пробуждение в больничной палате, а потом ещё одно, но понятия не имела, как провалилась в сон между ними.
То, что она называла «после», началось когда Мичо пришла в себя. Бертольд сидел на краешке её койки, массировал ей ноги и мурлыкал под нос заунывную песню. Сначала она спросила о Лауре — теперь, вспоминая об этом, она думала, что должно быть, всё-таки помнила, что с ней что-то случилось.
Бертольд сказал, что Лаура ранена. Она в медицинской коме. Нуждается в восстановлении части печени и одной почки, но Лаура — жена королевы пиратов, и доктора обещали, что с ней всё будет в порядке, это лишь вопрос времени.
Потом он сказал про Оксану и Эванса, и они плакали вместе, пока она не уснула.
Квартира, предназначенная для новой, уменьшенной версии её семьи, оказалась прекрасной. Три спальни с широкими кроватями, мягкими, как кресла-амортизаторы, удобными, роскошными и непривычными. Яркий хромированный пищевой блок с меньшим выбором опций, чем на «Конноте». То, что у них называлось «уголок для беседы» походило на длинный, углублённый в пол угловой диван. Стеклянная крыша пропускала хвастливый естественный свет. Большая ванна, где помещались двое. Всё это разделяли с Мичо только Бертольд, Надя и Джозеф. Казалось, здесь им слишком просторно, но в тоже время и слишком тесно.
***
Она подождала, пока мазь не впитается поглубже в новую искусственную кожу, потом натянула то, что звала своим новым капитанским мундиром. На самом деле — просто рубашку обычного кроя и жакет с чуть заметным налётом военного стиля. Мичо надела даже ботинки и брюки, хотя в отправляемом сообщении их никак не увидеть. Сознание до сих пор оставалось размытым от боли, и она не вполне сознавала, почему в этом сообщении ей так важен формальный вид, пока не села, поймала себя в кадр и начала запись.
Важен потому, что это капитуляция.
— Мадам Генеральный секретарь, мне очень жаль говорить, что я не в силах предоставить вам помощь. Корабли, которыми я командовала, либо уничтожены, либо сильно повреждены, либо разбросаны так далеко от кольца врат, что не успеют перехватить «Пеллу», не погубив весь экипаж.
Её двойник на экране выглядел измученным. Бертольд коротко остриг ей волосы, чтобы скрыть, как они обгорели. Ей не нравился собственный вид. На Мичо накатила волна горя, как теперь с ней часто случалось. И как будет на протяжении всей её оставшейся жизни.
— Я благодарю вас за добрые слова о наших погибших. Они знали, на что идут, приступая к этой задаче. Они были готовы отдать жизнь за Пояс. Я хотела бы, чтобы этого не случилось. Предпочла бы, чтобы они были рядом со мной. Я хотела бы иметь возможность сделать больше.
Прибавить было нечего, и Мичо отправила сообщение. Потом, словно чтобы ещё больше растревожить ноющую рану, вызвала на экран тактический отчёт. Перед ней развернулась система. «Панчин», ещё живой, как и горстка других. Наклие на Евгении. А вот и «Пелла», направляющаяся из системы Юпитера в сторону кольца. Остатки Вольного флота. Ещё две случайных точки на пересечении маршрутов, но когда она проверила курс, стало ясно, что они идут с той же миссией. Марко и его верноподданные сумеют прорваться через врата. Непреодолимая сила. Если бы рельсовые пушки ещё оставалась на месте, это ещё могло бы вылиться в серьёзную битву. Без неё это просто бойня.
Мичо пролистывала всю систему — станция за станцией, корабль за кораблём. Получался аналог сетки, которую когда-то в другой жизни она нацарапала маркером на стене корабля, превратившегося теперь в осколки и болезненные воспоминания. Всё, что необходимо людям для жизни. Фильтры. Гидропоника. Центрифуги для переработки руды. Центрифуги для проверки воды. Для работы с кровью.
Она думала о том, остались ли где-то корабли колонистов, скрытые в темноте космоса и с ужасом наблюдающие, как человечество рвёт себя на части. Она вспоминала «Доктрину единого корабля». Вспоминала, как думала обо всех кораблях Пояса как о клетках единого существа. Теперь она уже смотрела на это иначе. Все они в лучшем случае — отчаянные бактерии, плавающие в море вакуума, которому всё равно, живы ли они, и которое не замечает их смерти.