— Больница, — скомандовал он, прежде чем Джаг успел завести автомобиль.
— Магазин спиртных напитков, — в отместку говорю я.
— Больница.
Круз сжал плечо Джага, чем ещё больше разозлил меня.
Именно из-за этого последняя ниточка, что помогала мне держать себя в руках, порвалась. Моя жизнь рухнула осколками к ногам, в то время как я, словно марионетка, которую за ниточки дёргают призраки прошлого. Я сорвалась.
— Грёбаный магазин спиртных напитков или я выпрыгну, — я открыла двери.
Круз помассировал собственный затылок. Его глаза вспыхнули. Я наблюдаю за тем, как мужчина сжимает и разжимает свои кулаки. Он не может решить, то ли схватить меня и усадить на свои колени, то ли уступить.
— Попридержи своё дерьмо, Халк. Заткни этот бушующий зелёный член обратно в свои штанцы. — Джаг выехал с парковки. — Я звоню твоему папе.
— Нет.
— Отбрось свой сучизм. Я с тобой не спорю, чёрт возьми.
Через зеркало заднего вида, Джаг посмотрел на мою руку.
Я потратила время, чтобы тоже взглянуть на неё. Вот откуда это ощущение неприятного дискомфорта. Распухнув, она болезненно пульсировала.
— Ублюдок.
Подняв свою повреждённую руку, я устроила её на спинке сидения.
— Чёрт тебя возьми, — схватил меня за ладонь Джаг. — Лейла, какого дьявола?
Мужчина притормозил у магазина с алкоголем, и, даже не спросив, чего я хочу, выпрыгнул из машины. Но мне плевать, что это будет, если оно поможет на какой-то миг заткнуть крик в моей душе и в сердце. Я молча сидела на своём месте, в то время как Круз продолжал держать меня за руку, словно раненого детёныша животного. Её лицо вспыхнуло в моей памяти. Весь этот день стал худшим кошмаром в истории всех кошмаров.
Джаг запрыгнул обратно на место водителя, и одним быстрым движением протянул мне бутылку виски. Сзади слишком темно, потому я даже не удосужилась взглянуть на этикетку. Сунув бутылку между ног, я открутила крышечку своей здоровой рукой. Алкоголь обжёг моё горло, когда я сделала несколько глотков. На самом деле, три огромных глотка, прежде чем оставила бутылку в покое.
— Босс не в лучшем виде, — прошептал Джаг Крузу.
— Почему бы ему быть? Ты, мудак, ведь даже не представляешь, каково это, когда грёбаный мир рушится у тебя на глазах? — Кричу я.
Не дожидаясь ответа, я вновь прикладываюсь к алкоголю, сделав ещё несколько глотков. Но бутылку вырвали у меня из рук, прежде чем я успела вновь сжать её между ног.
— Достаточно, — закрутил Круз крышечку. — Ты не собираешься делать этого, Лейла. Достаточно.
— Отвали, Круз.
Мои слова слились воедино. Голова кружится, а желудок пытается справиться с убойной дозой алкоголя и пончиков.
— Грёбаные латиносы всегда чертовски злобные, когда выпьют, — сказал Джаг с переднего сидения, направив автомобиль вдоль дороги.
— Брязное глабоденствие… — Чёрт, мой язык слишком огромен для того, чтобы говорить. Я пробую вновь. — Грязное благоденствие из твоих уст, ты, грёбаный мексиканец.
А после, как истинный взрослый, показываю ему язык. Круз зарычал рядом со мной. Когда я оглянулась на него, он был в гневе, как если бы я ткнула его, отчего мужчина перешёл в режим сражения. Заманчиво. Как если бы ударить палкой злого, сексуального, угрюмого медведя, только ради любопытства. Внутри желудок словно устроил американские горки. Всё перевернулось, закружилось, чтобы потом резко упасть вниз, и…
— Меня тошнит.
Я едва не выблевала съеденное и выпитое за этот вечер, когда Джаг резко развернулся и подтолкнул мою голову к окну. Чертовски уверена, к тому моменту, как мой желудок самоочистился, на боку папиной машины осталось неприятное сочетание сахара и алкоголя.
— Больница, — прорычал Круз.
Вытерев рот тыльной стороной ладони, я поворачиваюсь к мужчине.
— Будь у меня палка — я бы забила тебя ею, а после — ещё и помочилась бы на тебя.
— Можешь использовать мою палку, чтобы помочиться на него, — взорвался в смехе Джаг.
Круз задрожал от гнева.
— Я имела в виду, что он разозлил меня, а не это.
— Не-а, ты сказала именно так, — подытожил мужчина.
Я уже было открыла рот, чтобы начать спорить, словно двухлетняя девчонка.
— Достаточно, — закричал Круз так громко, что автомобиль содрогнулся.
Не узнавая себя в той, кем сейчас была, я начала всхлипывать. А после моё тело сотрясла дрожь.
— Это моя мама была в баре с отцом Эша.
Мои слова едва можно разобрать за рыданиями. Они проносятся сквозь меня, прежде чем сорваться с языка. Боль в руке — ничто по сравнению с тем, каково сейчас моему сердцу.
— Лейла, — прошептал Круз.
Он перетянул меня на свои колени, устроив голову у себя под подбородком, после принявшись поглаживать ладонью мою спину.
— Ты издеваешься надо мной, чёрт возьми? — Джаг ударил по рулю. — Это была твоя мать? Я даже не узнал эту суку.
Все бойцы были в курсе истории моего отца, потому что это подпитывает его страсть к спорту и карьере, учитывая так же и строгие методы тренировок.
— Ненавижу её, — прорыдала я.
— Детка, всё хорошо. Всё будет хорошо. У тебя есть новая семья.
Круз продолжает успокаивать меня, не ослабляя своих объятий.
Чёрт возьми, я больше никогда не буду пить. Я уже говорила об этом прежде, но теперь я сдержу слово. Я поклянусь на Святой Библии, если только смогу открыть свои грёбаные глаза. Болит каждая косточка, а желудок — словно побывал на американских горках. Меня вот-вот стошнит, но едва ли я смогу встать.
Подняв руки, сжимаю ладонями лоб, пытаясь унять пульсацию в голове.
— Чёрт возьми, — рычу я после очередной накатившей волны боли.
— Что?
А после я кричу — так громко, что, казалось бы, мои глаза вылезут из орбит. Оглянувшись, я вижу Круза, который подскочил с пола.
— Иисус, так и обделаться можно, — кладу я руку на сердце. — Ты напугал меня.
— Извини. — Мужчина слабо улыбнулся мне. — Ты на самом деле…?
— Нет, но была близка к этому.
Опустив взгляд, я смотрю на свои руки, что лежат на коленях. Правая — скрыта неоново-розовым гипсом. Вот она, виновница, из-за которой моя страдающая похмельем задница оказалась в отключке.
— Вот дерьмо, — прошептала я.
— Следи за языком, — прорычал с порога папа.
Оборачиваюсь к нему. Он выглядит так же плохо, как и я. Ссутулился. Его волосы стоят торчком, глаза опухли. Мужчина переводит взгляд с меня на Круза, что сидит прямо на полу рядом с моей кроватью.
— Что, чёрт возьми, здесь происходит? — Прогрохотал он, хлопнув ладонью по открытой двери.
Круз вскочил на ноги. Он был облачён всё в ту же одежду, что и вчера — теперь уже мятая белая рубашка и брюки. Боец поднял обе ладони над головой.
— Прошлой ночью я помог ей вернуться домой, Босс. Вы вырубились в спортивном зале, и я подумал, что оставить Лейлу одну — плохая идея.
Папа, будучи всё ещё не в восторге от того, что один из его бойцов провёл ночь в моей комнате, едва заметно кивнул Крузу. После мужчина перевёл взгляд на меня.
— А это? — Указал он.
Вспомнив прошлую ночь, я хлопнула себя по лбу здоровой ладонью. Полная жопа!
— Я ударила Эша.
— Дважды, — добавил Круз. — Два чёртовых хука справа и пинок по яйцам.
— Что этот ублюдок делал рядом? — Не унимался папа.
— Иисус, хватит этого пещерного дерьма.
Отбросив одеяло, я встала. В отличии от Круза, на мне не та же одежда, что и вчера. Я облачена в шорты из спандекса и узкую майку, что открывала вид на мою грудь. Прикрыв её, я продолжила:
— Мы отправились в бар, чтобы унять мою скорбь алкоголем. Туда заглянули и Эш со своим отцом. О, и грёбаная Шэлби.
Папа заворчал на меня, но я взрослая и могу использовать слово «грёбаная» как глагол, существительное или любую другую, какую только захочу, часть речи. К тому же, он сам ругается как сапожник, так что свой шанс использовать это как аргумент Papi потерял. Такой разнообразный красочный лексикон у меня именно от него. Разница в том, что он никогда не использовал бранные слова, когда я рядом, всегда пытаясь как-то их заменить.
— Я рассердилась и ударила мудака. Мне удалось пнуть напоследок Эша по яйцам, когда Круз оттаскивал меня от него. После я выпила слишком много виски, и меня стошнило в твоей машине.
— Итак, как именно ты сломала свою руку? — Спрашивает папа, почесав голову.
— Хах, вследствие удара.
— Иисус, Лейла разве я ничему тебя не учил?
— Я была зла, — пожимаю плечами.
— Большую часть утра я буду в зале. — Он развернулся, чтобы уйти. — Увидимся через пятнадцать минут, Круз. Никакого выходного.
Я фыркнула, услышав, как захлопнулась входная дверь, после чего моё тело сотряс сухой рвотный спазм.
— Старик никогда не берёт грёбаный перерыв. — Я разворачиваюсь к Крузу. — Его мать похоронена под шестью футами земли, а он возвращается в проклятый зал.
— Его способ справиться, — пожал плечами Круз. — Мы все делаем это по-своему.
Когда мужчина продолжил, я плюхнулась обратно на кровать.
— Ты вот избиваешь своего бывшего и напиваешься.
— Ты осуждаешь меня?
— Нет. — Круз покачал головой и, обойдя моё ложе, сел рядом. — Я делал то же самое. Разнёс папин спортзал и пьянствовал месяц.
— Мне жаль за прошлую ночь.
— Не стоит. Это было чертовски горячо.
— Горячо? — Переспросила я, подняв взгляд на своего собеседника.
— То, как ты ударила Эша — это была самая горячая вещь, которую я когда-либо видел. Ты меткая.
— Что на счёт того, что меня стошнило на бок автомобиля?
— Что? — Круз выглядит шокировано. — Я не помню этого.
Он подмигнул мне. Его губы изогнулись в великолепной улыбке, отчего на щеках мужчины появились ямочки.
— Должно быть, это было частью плохого сна.
— Наверняка.
Круз схватил меня за руку, переплетая наши пальцы, от чего атмосфера в комнате накалилась.
— Ты должна рассказать ему о своей матери.
— Она не моя мать, — вызывающе выпаливаю я, после пытаясь расслабиться. — Я знаю, — отвечаю, изучая ногти на ногах.
— Он должен услышать это от тебя.
— Это разрушит его.
— Возможно, но также он может тебя удивить. Вот уже много лет Босс остаётся сильным ради тебя.
Я вновь поднимаю взгляд на Круза, глядя ему прямо в глаза.
— Ты переодел меня вчера.
— От тебя воняло, — вновь улыбнулся мужчина. — Возможно, тебя стошнило ещё несколько раз в больнице.
Я закрыла лицо.
— Дерьмо. Мне жаль за всё это.
— Не стоит. Для этого и нужны друзья.
— Друзья? — Спрашиваю я.
— Друзья, которые собираются пойти на свидание на следующей неделе, когда я вернусь, — приподнял он бровь.
— Куда ты уезжаешь?
Просто немыслимо, но меня охватила паника.
— Должен позаботиться кое о чём.
Мне хотелось настоять и спросить о большем, но я понимала, что если он бы хотел — то рассказал сам. Но Круз не сделал этого.
— Уезжаю сегодня после тренировки.
— Ладно, — шепчу я.
— Никаких баров и пончиков без меня.
— Пончиков? Как долго тебя не будет?
— Пять дней.
— Ты убиваешь меня, Смоллс [15].
На его щеках вновь появляются эти проклятые ямочки.
— Во мне нет ничего маленького [16], Лейла.
Тело задрожало от желания податься вперёд и поцеловать его, но комбинация моего сегодняшнего утреннего дыхания и вчерашних рвотных позывов заставила меня отказаться от этой идеи.
— Я позвоню тебе.
Встав, Круз поцеловал меня в макушку.
Подойдя к двери, он развернулся ко мне.
— Я упоминал, что мне больше нравится грудь?
— Нет, — в замешательстве покачала я головой.
— Я одобряю, Лейла. Я определённо одобряю.
Услышав, как захлопнулась входная дверь, я поднялась на ноги, не желая ничего другого больше, чем запрыгнуть ему на спину. У Круза даже нет моего номера, как и его у меня. Я выдохнула, подумав, что это был просто милый способ отшить меня. Круз Феликс сыт мной по горло, и не желает выходить за рамки дружеских отношений. Дьявол, я даже понятия не имею, когда мы стали друзьями — но это так. Это правда.
Наполняя ванну обжигающе горячей водой, я надеялась, что ей удастся выжечь вчерашний день. Ненавижу принимать ванны — я живу только душем, но этот розовый гипс не подходит для этого. Но и принять ванну в одиночку — дерьмово. Особенно, когда дело дойдёт до того, чтобы помыть мои длинные волосы, ниспадающие на спину. Зато эти удары нанесли ущерб самодовольному мудаковатому лицу Эша.
В момент, когда я одной рукой пыталась стянуть с себя шорты, мой телефон, до этого лежавший на стойке в ванной, зазвонил. Схватив мобильный, разблокировав его, я уставилась на сообщение от «Грозного Грохота» на главном экране.
— Какого чёрта? — Прошептала я себе под нос.
А затем я увидела изображение, привязанное к контакту. На фото Круз сидит на краю моей кровати, на фоне меня же спящей. Его палец застыл в положении, как если бы он ковырялся в моём носу, пока я сплю. Мой рот широко открыт. Лицом мужчина развернулся к камере, а на его щеках всё те же убийственные ямочки. Могу представить, сколько трусиков он сорвал этим приёмом.
— Погоди-ка, — вновь прошептала я под нос, а после нажала на ярлык галереи.
Здесь десятки сэлфи Круза в то время, как я сплю. Наконец я возвращаюсь к чтению сообщения.
Грозный Грохот: «Прости, забыл спросить твой номер»
Я: «Вижу, это тебя не остановило»
Грозный Грохот: «Спёр твой телефон вчера ночью»
Я: «Я заметила»
Грозный Грохот: «С моей стороны хреново уехать из города, но буду с нетерпением ждать этого свидания»
Я: «Ты ковырялся в моём носу?»
Грозный Грохот: «Боец никогда не признается»
Я: «Ты раздел меня»
На этот раз он не отвечает так быстро. Три точки сменяют друг друга на экране достаточно долгое время. Я выключила воду, а после присела на край ванны, в ожидании его ответа.
Грозный Грохот: «От тебя воняло, и это было ради моего удовольствия»
Прочитав его ответ, я улыбнулась. Не могу поверить, что в самые тёмные времена моей жизни, я могу улыбаться. Я ниже самого дна, но сижу здесь и улыбаюсь, словно чёртова идиотка. Это ощущается хорошо.
Я: «Это не благотворительность. Я верну услугу.»
Грозный Грохот: «Тренировка и возможный стояк сочетаются дерьмово. Напишу тебе вечером.»
Я борюсь с безумным желанием отправить ему шаловливое фото. Как то, что из разряда «выставить всё напоказ». Я окончательно выжила из ума.
Я ненавижу розовый. На самом деле, даже больше чем «ненавижу» — это чувство граничит с отвращением. Кроме того, теперь эта неприятная неоново-розовая штуковина на руке напоминает мне об Эше Чендлере. Моя ненависть выходит за рамки дозволенного. Джаг не преминул поделиться тем, что именно он выбирал для меня цвет. Мы с Джагом выросли вместе. Папа, ещё мальчишкой забрал его с улицы, обучив всему, что боец сейчас умеет.
Когда мы были в седьмом классе, Джаг попал в тюрьму для несовершеннолетних, а после того, как вернулся — пошёл по стопам моего papi. Всё остальное в этой истории — не более чем сказка, выдуманная ими двумя.
Как оказалось, мне не придётся рассказывать отцу о том, что мама вернулась в город. Джаг взял это на себя. И, в той же степени, что я ненавижу его, за то, что выбрал розовый — я люблю его за то, что избавил меня от этой участи. Джаг до смерти верен моему отцу. Мужчина так же преподнёс крайне облегчённый вариант произошедшего вчера в баре. Они оба безжалостно подкалывали меня на этот счёт. Поучали, мол я могла бы и лучше… И бла-бла-бла.
Кроме того, Джаг шепнул мне, что замолвил за Круза хорошее словечко, дав моему отцу понять, что между нами всё более, чем серьёзно. Не упустив момент похлопать меня по плечу, подмигнув, мужчина сказал — «уже».
Джаг действовал, как старший брат, предупредив меня о «Грозном грохоте» и, о его борьбе с собственными демонами. К счастью, боец любит поболтать, потому его легко разговорить. Мне удалось узнать, что с тех пор, как Круз появился в папином зале, он достаточно нелюдим, и со мной мужчина проводит больше времени, чем с кем-либо другим. Не буду лгать, от этого моё сердце забилось чуточку быстрее.