– Хорошее вино! – искренне радовался Жоакин Перепелка, черпая большим ковшом из установленной на Королевской площади бочки. – Пейте, пейте, друзья, давайте ваши кружки! А вы что же сидите, сеньор Андреас? Уже напились?
– Да, пожалуй, что так, – с усмешкой кивнул Громов. – И тебе, парень, пора с алкоголем завязывать. Хватит, говорю, пьянствовать!
Подросток обиженно хлопнул ресницами:
– Так праздник же нынче! Праздник.
– Ну разве что ради праздника и нашей славной победы!
Веселье шло в городе повсюду. Играли уличные музыканты, плясали девушки, рекою лилось вино, и крики «Слава Каталонии!», казалось, были слышны в Матаро и даже еще дальше – в Жироне. Радовался за своих новых друзей и Громов, но не очень сильно – он знал, что радость эта будет недолгой, что не пройдет и десяти лет, как Каталония потеряет остатки своей свободы, превратившись в убогую и забитую провинцию полунищей страны. Так будет. Ну а пока чего ж – радуйтесь!
– Слава Каталонии! – подняв кружку с вином, пьяно выкрикнул Громов.
– Слава доброму королю Карлосу! – подхватил сидевший на плоских ступеньках народ. Из аркад расположенной рядом башни помахали руками и шляпами.
– Королю Карлосу – слава!
– Ой, гляньтека! – бросив ковш, Жоакин, хохоча, указал пальцем. – Никак, кузнец наш идет. И с ним… хо… сам команданте!
– Ну вот они, герои! – кивнув на Громова и мальчишку, весело произнес Жауме. – Без этого русского вообще бы ничего не вышло. Он дрался, как лев!
– Да все дрались, – вяло отмахнулся Андрей. – Выпьете с нами, господин майор?
– В следующий раз – обязательно, – команданте Каррадос поправил отвороты новенького красного мундира – и когда только успел его приобрести? Верно, подарок… но сидит как влитой.
– Вас, господин Андреас, хочет видеть одно важное, облеченное властью лицо… даже два лица!
– О как! – удивился Громов. – Аж целых два. Ну что же, схожу.
Он обернулся к друзьям:
– Надеюсь, вы меня здесь дождетесь?
– Дождемся, а потом пойдем ко мне, – расхохотался кузнец. – Жена уже готовит праздничный ужин.
– Ужин – это хорошо, – шагая рядом с майором, молодой человек плотоядно потер руки.
– Вы говорите только поанглийски? – неожиданно поинтересовался команданте Ансельмо.
Андрей пожал плечами:
– Почему же? Еще и пофранцузски могу… правда, немного.
– Бьен! – майор тут же перешел на французский. – Хоть король Людовик нынче наш враг, но французскую речь здесь многие знают – Франция близка. Счастлив сообщить вам, господин Андреас, что вы сейчас получите достойную награду за свой подвиг.
– Награду? – удивленно хмыкнул молодой человек. – Я знаю многих людей, достойных ее куда более, нежели я.
– Имеете в виду ваших приятелей – кузнеца Жауме и этого мальчишку по прозвищу Перепелка?
– Ну да, их.
– Не беспокойтесь, они тоже получат свое… Сейчас налево, – команданте покусал ус. – Однако насчет вас кое у кого имеются планы. Кузнец и мальчишка – простолюдины, а вы – нет, поверьте, это чувствуется сразу. В вас нет ни тени раболепия или страха, всего того, что присуще неблагородным сословиям. Признайтесь, вы – российский дворянин?
– Хм… – озадаченно нахмурившись, Громов махнул рукой. – Ну пусть так. Пускай – дворянин, хрен редьки не слаще. Но я бы хотел спросить…
– Сейчас все узнаете, не так и далеко уже осталось.
Они зашагали мимо крепостной стены, на месте которой через пару сотен лет протянется изящная улица под названием виа Лайэтана, затем повернули направо, оказавшись в довольнотаки богатом квартале, судя по располагавшимся по обеим сторонам улицы дворцам.
– Улица Монткада – не для простых людей, – усмехнулся сеньор Каррадос. – Вот это – палаццо семьи д'Агиларов, а вон там, рядом – особняк барона Кастельет, за ним дворец Мека – нам как раз туда. Жаль, вы не успели переодеться, но… Мне велено доставить вас в любом виде.
– Пикассо! – узнав здание, вдруг воскликнул Громов. – Тут же музей Пикассо, а там, в той стороне – замок и сад, а за ним – французский вокзал, я там недавно гулял… с одной девушкой.
– Девушки – это хорошо, – поднимаясь по узким ступенькам крыльца, улыбнулся сеньор Каррадос. – О, у вас скоро будет много девушек! Кстати, вы не женаты?
– Был, но… сейчас нет.
– Женим! – пообещал майор. – Обязательно женим.
Пройдя через внутренний дворик – стоявшие на часах солдаты в начищенных до блеска кирасах отсалютовали гостям алебардами, видать, знали уже команданте – посетители оказались в просторном, с великолепными мраморными колоннами, холле с висевшим на стене большим овальным зеркалом, в котором отразился… самый настоящий бродяга – косматый, обросший темнорусой бородкою, в грязных бермудах, рваной футболке «Барон Рохо»… хорошо хоть трофейные ботфорты пришлись почти впору – их кстати, Жоакин притаранил, и правильно – не ходить же новоявленному «российскому дворянину» босиком! Да, еще перевязь – перевязь с палашом в потертых замшевых ножнах, снятая с убитого командира незадачливых кастильских пушкарей. Тот еще видок, вполне подходящий для того, чтобы играть в какойнибудь рокгруппе, но явно не пригодный для визита к важным и облеченным немаленькой властью людям.
По широкой лестнице они поднялись на второй этаж, оказавшись в роскошной, обитой зелеными шелковыми обоями приемной, перед резной двустворчатой дверью, по сторонам которой стояло двое солдат с алебардами.
– Господин майор? – из стоявшего в дальнем углу кресла немедленно поднялся юркий человечек в дорогом камзоле и парике. – Это тот, о ком вы докладывали?
Глазабуравчики пронзили Андрея насквозь.
– Да, это он, – сухо кивнул команданте.
– Так пусть войдет, – человечек скривил тонкие губы. – Милорд уже о нем спрашивал.
Кивнув, сеньор Каррадос оглянулся на своего спутника и указал на дверь:
– Прошу! Я подожду вас здесь, в приемной.
Отделанный красным деревом кабинет казался не слишком просторным, быть может, потому, что значительную часть его площади занимали уставленные книгами шкафы. За массивным, вытянутым в длину столом, с макетом старинной каравеллы, сидел тучный человек в красном расстегнутом мундире, с обрюзгшим, чемто напоминавшим бульдожью морду лицом и обширной, лоснящейся от пота лысиной – несмотря на распахнутое во двор окно, в помещении было довольно жарко. Огромный, с завитыми локонами, парик небрежно валялся на подоконнике.
– Садитесь! – кивком указав на стоявший напротив стола стул, бросил лысый.
Глаза его – светлые и холодные, словно лед, внимательно разглядывали посетителя.
– Я – граф Питерборо.
– Польщен знакомством, милорд, – припомнив старые фильмы, учтиво поздоровался молодой человек.
Брыластое лицо графа вдруг осветилось самой добродушной улыбкой, какая больше пошла бы доброму английскому дедушкеэсквайру, нежели влиятельному сановнику и флотоводцу:
– А вы довольно вежливы… И ваш английский в общем неплох. Только несколько странен.
– Я польщен, милорд.
Громов кивнул с видом и грацией знаменитого Шерлока Холмса – Ливанова, что, надо сказать, произвело на графа еще более благоприятное впечатление.
– Я знаю, вы совершили подвиг и достойны награды…
– Но…
Не слушая никаких возражений, вельможа брезгливо махнул рукой и поднялся со стула:
– Вы, верно, бедны, хоть и благородного рода – иначе не отправились искать счастья за тридевять земель. Вот, – подойдя к шкафу, он вытащил оттуда увесистый мешочек, с видимым удовольствием бросив его на стол. – Здесь пятьдесят гиней – пользуйтесь, заслужили. Для когото – это целое состояние. Настоящее английское золото, думаю, вам оно придется весьма впору.
– Благодарю вас, милорд! – встав, Андрей поклонился с видом заправского лорда и даже попытался щелкнуть каблуками – да в ботфортах получилось както не очень.
Граф хмыкнул:
– Вижу, вы достаточно воспитаны, молодой человек. И достаточно благородны, чтобы с честью исполнять порученное вам дело… Я направлю вас к местному губернатору, недавно назначенному именем Его величества короля Испании Карла. Губернатор обговорит с вами все детали.
Громов попытался чтото сказать, но граф ожег его вмиг ставшим тяжелым взглядом, враз превратившись из доброго дядюшки в какогото жуткого монстра:
– Англия умеет награждать, умеет и карать, – вполголоса произнес вельможа. – Всегда помните об этом, друг мой. А сейчас – ступайте. Удачи вам на вашем новом поприще.
Поклонясь, молодой человек вышел, не забыв прихватить с собой наградной мешочек. Что еще за новое поприще? Похоже, здесь уже все решили за него. Правда, хорошо, что денег дали – пятьдесят гиней, ха! Насколько помнил Громов, гинея – это полновесная золотая монет примерно в восемь грамм. Умножить на пятьдесят – четыреста грамм почти чистого золота! Неплохо. Правда, по нынешним временам это не так уж и много… но на полгода безбедной жизни, наверное, хватит – а за это время надо придумать способ отсюда выбраться. И поискать, наконец, Владу – вдруг она тоже здесь? Ну и дела творятся – не знаешь, где найдешь, а где потеряешь. С утра чуть не повесили, а к вечеру – золота мешок. Бух! Словно обухом по голове.
Дожидавшийся в приемной майор без лишних слов махнул рукою:
– Идемте, я провожу вас к губернатору, сеньор Андреас. Это тоже здесь, рядом, в соседнем дворце. Только во дворец вы пойдете один, господин губернатор желает говорить с вами с глазу на глаз. Хотя… – команданте Каррадос замялся. – Я примерно представляю, что он может вам предложить. Мой вам совет – соглашайтесь.
– Соглашаться? – Андрей изумленно вскинул брови. – На что?
– Там увидите, – уклончиво отозвался майор и, выйдя на улицу, показал путь рукой. – Нам туда.
Действительно, рядом. Полтора десятка шагов. Правда, на этот раз не шикарное палаццо, а просто богатый дом с фонтаном и апельсиновым садом. И тут – часовые у входа, правда, похоже, не англичане – местные.
А внутри – все так же: широкая лестница с балюстрадой, приемная, кабинет – только не из красного дерева, попроще, но с картинами, и на окнах – шторы. Сидевший за столом мужчина в сером партикулярном платье чтото торопливо писал, обмакивая гусиное перо в чернильницу бронзового письменного прибора, однако, при появлении посетителя тут же поднял глаза:
– Здравствуйте, здравствуйте, господин Андреас! Давно вас жду. Что вы так смотрите? Проходите, садитесь. Вон стул. Представляться не буду – мы ведь с вами знакомы, кажется. Просто уточню: нынче я – губернатор.
Опустившись на стул, Громов потряс головою, словно отгоняя навязчивое видение. За столом, в должности новоявленного губернатора его встретил не кто иной, как давешний судья барон Рамон дель КортасариМендоза. Тот самый, что вчера вечером ничтоже сумняшеся отправил Андрея на виселицу!
Дааа… дела. Опять – обухом по голове!
Глава 4
Осень 1705 г. Барселона
На службе у короля Карла
Громов все же не был глупцом и догадался сразу: вот почему так халатно отнеслись к его делу, вот почему не пытали, не допытывались подробностей, а просто поспешили отправить на виселицу. Помощник судьи барон де Мендоза таким образом подставлял непонятного бродягу вместо себя, ведь он сам и был английским шпионом, резидентом, столь ловко увернувшимся от удара – нате вам Громова, берите! Онто и есть – соглядатай, его и повесить немедля. Да, все так и есть.
А теперь что ж: барон тоже получил за свои услуги награду – губернаторскую должность, славу, богатство, почет! Ишь, сидит теперь, пишет… доносы? Так вроде некому уже – ему самому теперь должны доносить.
– Рад, что вы живы, друг мой, – поиграв перстнями, улыбнулся барон. – Признаться, вы мне сразу понравились, да я этого и не скрывал.
Хм, понравился… Андрей хмыкнул, но тут же изобразил на лице самое благожелательное выражение: чего обижатьсято? Такие уж здесь нравы. Тем более всего через несколько лет ситуация в Испании изменится, на трон, ценой отказа от французской короны, крепко усядется Филипп Бурбон, в экономике станет чуть легче, с каталонским сепаратизмом безжалостно расправятся, а этого прыткого барона – повесят! Всенепременно повесят, если, правда, тот не успеет сбежать. Такова се ля ви – да.
– Вижу, вы все прекрасно понимаете, – бывший помощник судьи расплылся еще в более довольной улыбке. – Кстати, чтоб вас окончательно утешить… Знаете, что я сейчас пишу?
– Только не говорите, что фантастический роман, – скривился Громов.
– Опять шутите? – губернатор потер руки и тщательно промокнул только что написанное большим пресспапье с до блеска начищенной серебряной ручкой. – Это – ваш лейтенантский патент, вот, возьмите. Берите, берите, не стесняйтесь, я уже поставил печать.
– Лейтенантский патент? – удивленно переспросил молодой человек. – И что я должен буду делать?
Барон Мендоза расхохотался:
– Что и все, друг мой! Что и все мы – служить! Светлейшему королю Карлу. С санкции лорда Питерборо, моим распоряжением и этой бумагой вы назначаетесь командиром полуроты – плутонга, расположенного в хорошо знакомой вам крепости Монтжуик!
– Что?! – Андрей едва не поперхнулся слюною.
– Успокойтесь, туда ныне войдут совершенно другие войска… разве что тюремщики да палач останутся прежние – зачем менять добросовестных служак?
«Вот этотто палач тебя при Филиппе и вздернет!» – мстительно подумал молодой человек, вслух же, естественно, ничего такого не сказал, соображая, что, может, оно все и к лучшему?
– Уверен, что вы согласитесь.
– Но… я никогда не был военным…
– А им и не надо быть! – ободряюще усмехнулся сеньор Мендоза. – Руководить – не столь уж и трудное дело, к тому же вы еще молоды, успеете всему научиться. Должность приличная, к тому же – и жалованье… и самое искреннее расположение высших должностных лиц, что очень много значит, поверьте!
Андрей едва не зашелся в нервном смехе:
– Не сомневаюсь.
– Вот и славно! – потер руки барон. – Проверьте, правильно ли я вписал ваше имя – Андреас Громахо.
– Каккак? – Громов привстал со стула, но тут же махнул рукой. – А, черт с вами, пусть будет Громахо. Почти как Громыко – тот тоже был Андрей Андреевич.
– Не понимаю… о ком вы?
– Так, о своем. Так вы, дорогой барон, чтото сказали насчет жалованья?
– Жалованье? – Желтое лицо губернатора сразу сделалось скучным. – С жалованьем, честно скажу, у нас пока не того… не очень…
– Ха! – бесцеремонно оборвал собеседника новоявленный лейтенант. – Бесплатно только москиты кусают! Как же без жалованьято служить? Мне ведь и костюмчик справить надо, и оружие… достойно экипироваться.
– Мда, задача, – барон КортасариМендоза скорбно почмокал губами и, немного подумав, махнул рукой. – А, была не была – часть жалованья я, пожалуй, вам все ж таки смогу выдать. Ну хотя бы треть.
– Половину! – обнаглев, твердо заявил Андрей. – Так сказать – аванс.
Вообщето служить он не собирался, а вот деньги вполне могли пригодиться.
– Вот, вот ваши пиастры, пересчитывайте, ровно тридцать пять штук! Извините, что серебро…
– Ничего, – ухмыльнулся Громов. – Сойдет и серебришко. Только не говорите, что уже завтра к службе приступать надобно.
– Так… завтра и надо бы, – развел руками барон. – Хорошо – послезавтра, до этого времени там и сержанты управятся или даже капралы.
– Вот и славно, – молодой человек аккуратно сгреб серебряные пиастры в мешочек, где уже лежали гинеи, и шутливо приложил к голове руку:
– Ну все, господин губернатор! Послезавтра выхожу на службу, а покуда – адье, ваша честь! Пойду экипироваться да праздновать.
Андрей провел ночь в раздумьях. В доме кузнеца, расположенном на окраине, у городской стены с видом на гору Тибидабо, празднование победы и спасения от виселицы затянулось почти до утра, но Громов ушел раньше, улегся во дворе, в пристройке около кузницы, на мягком, набитом свежей соломою тюфяке, да так и не смог уснуть – думал. Слишком уж был взволнован, слишком уж много всего произошло за этот такой неправдоподобно длинный день. Служить сомнительной легитимности королю Карлу – как и кому другому – молодой человек вовсе не собирался, намереваясь поскорее вернуться в Калелью и начать поиски корабля и Влады. По здравому рассуждению, насчет «Барона Рохо» Андрей все же не был уверен – вряд ли судно столько дней кряду ошивалось у побережья, наверняка куданибудь ушло – ищи его теперь! Ну хоть чтото о нем узнать – быть может, о капитане, шкипере, матросах – и то дело. Что же касаемо Влады, то и тут все казалось столь же запутанным, и Громов пока знал точно только одно – если девушка здесь, в восемнадцатом веке, так искать ее нужно в Калелье и близлежащих деревнях – куда она еще могла выплыть? Уж точно не в Матаро. Правда, сейчасто Влада запросто могла оказаться и там. И даже здесь – в Барселоне. Но след – ниточку – вне всяких сомнений, нужно было искать в тех деревнях. Красивую полураздетую девушку наверняка заметили и запомнили – так что отыскать ниточку, по мысли Громова, особых проблем не составляло. Вот и нужно было отправляться – завтра же! Только для начала узнать – как? Да хоть пешком, или нанять повозку, а еще лучше – лодку, баркас – денег теперь хватало.