— Не надо, — он махнул рукой, — я всего лишь пришел узнать, как вы себя чувствуете, гимин.
— О, очень хорошо, господин.
Князь подошел ближе и сел на то место, где некоторое время назад сидела его мать. Аурин сидела, сложив руки поверх одеяла с таким чинным видом, словно находилась на каком-нибудь высоком сборище. Неоконченный рисунок лежал рядом.
— Вы рисуете?
— Да, господин, — подтвердила девушка очевидную вещь, — я подумала, что в этом нет ничего плохого.
И тут же подумала еще об одной вещи: как глупо звучит то, что она сказала. Князь, вероятно, подумал о том же, но вслух сказал:
— Ничего плохого. Но что это?
Он взял лист бумаги в руки и принялся его внимательно рассматривать. Аурин тем временем раздумывала, что же ответить на этот вопрос. Она и сама точно не знала, что это
— Что это? — повторил князь.
— Камни, господин.
— Я вижу, что камни. Но почему они летают?
— Не знаю. Мне показалось, что это будет интересно, господин.
По-видимому, это объяснение его не удовлетворило.
— Ваш рисунок слишком мрачен. Все черное.
— Но там нет солнца.
— Где?
— Ну… там, — девушка указала на рисунок.
Хмыкнув, князь вернул ей лист бумаги.
— Вы очень странная девушка, гимин. Где вы это видели?
— Во сне, — ответила Аурин, — я летела в полной темноте, а навстречу мне летели огромные валуны.
Он ничего не сказал на это, но подумал, что после укуса трескучки может присниться и нечто похуже.
— Очень хорошо, гимин, — князь поднялся с места, — я рад видеть, что вы поправляетесь. Надеюсь, что совсем скоро вы будете здоровы.
Аурин поклонилась в ответ на это и проводила его взглядом до двери. Потом снова посмотрела на рисунок. Этот сон в последнее время снился ей с пугающей регулярностью. Но она предпочитала видеть его, чем тот, другой, в котором слышится потрескивание огня, крики, а потом страшный грохот и полная темнота. Почему-то от этого сна ее трясло, как в лихорадке.
Принесенный служанкой обед не вызвал в ней энтузиазма. Она вяло ковырялась в тарелке и через силу проглотила несколько кусочков, но зато выпила две полные чашки чаю. Кие, увидев, что почти все осталось на подносе, всплеснула руками и помчалась за доктором.
Запыхавшийся старичок осторожно присел на циновку, расправив спину и покачал головой:
— Нужно есть, госпожа. Нужно поддерживать силы.
— Но мне не хочется, — возразила Аурин, — я совсем не голодна.
Вздохнув, доктор задумался, а потом сказал:
— Я приготовлю вас настой из трав, улучшающих аппетит.
Кряхтя, он поднялся на ноги, приговаривая:
— Не нравится мне это. Совсем не нравится. И все же, госпожа, попробуйте съесть еще что-нибудь. Проглотите через силу, как лекарство.
— Ну хорошо, — согласилась Аурин, — я попробую.
Она почти не жуя, проглотила два кусочка мяса, потом, поймав укоризненный взгляд доктора, еще один.
— Уже лучше, госпожа, — кивнул он, — если у вас нет аппетита, это очень плохо. Но будет гораздо хуже, если вы будете потакать этому желанию. Лучше будет, если вы попробуете съедать хотя бы половину принесенного, даже если чувствуете, что совершенно сыты. Считайте это лекарством, госпожа и моей настоятельной рекомендацией.
— Хорошо, доктор, — кивнула девушка в ответ, — вы считаете, что это все еще действие яда?
— Я не знаю, как действует яд трескучки, госпожа. У меня не было возможности его изучить. Все укушенные умирали спустя несколько минут. Сперва наступало полное оцепенение, а потом смерть, надеюсь, безболезненная. Я не понимаю, почему вы остались живы.
Аурин пожала плечами, словно хотела сказать: "Кто из нас доктор?"
— Но вполне возможно, что действие яда еще не закончено, госпожа. Поэтому вам следует быть очень осторожной.
Девушка приняла все его рекомендации к сведению и перед ужином выпила кружку настоя, который должен был повысить ее аппетит.
Возможно, доктор неправильно рассчитал дозу. Еда после настоя показалась Аурин еще более отвратительной. Но она все же осилила половину, помня о словах врача. Хотя бы потому, что поддерживать и без того слабые силы все же было нужно.
После ужина Кие помогла ей принять ванну и уложила в постель. Девушка была еще слишком слаба, чтобы делать это самостоятельно. К тому же, Кие считала свои действия вполне обычными, по ее мнению, господа не делали этих вещей сами даже будучи здоровыми.
Сны на сей раз пощадили Аурин. Ей ничего не приснилось и наутро она чувствовала себя бодрой. Настолько бодрой, что решила встать и самостоятельно умыться, не призывая Кие.
Она откинула одеяло и поднялась, но в это время почувствовала, что с нее посыпалось нечто мягкое, легкое, почти невесомое. В недоумении замерев, Аурин оглянулась.
Сначала она ничего не поняла, но потом ее взгляд уперся в подушку. Там лежал ворох золотистых волос. Пока девушка смотрела на это расширенными глазами и недоуменно моргала, еще несколько прядей упало с ее плеч.
— Что это такое?
Холодный ужас наполнил ее, у Аурин даже перехватило дыхание. Неужели и это — действие яда? У нее уже волосы начали выпадать. Что дальше будет? Обеими руками она схватилась за голову.
Волосы были на месте. Точнее, то, что от них осталось.
Вошедшая Кие с грохотом выронила из рук поднос и вскричала не своим голосом:
— О госпожа, госпожа, что это с вами?
Аурин, позабыв о своей слабости, кошкой прыгнула к зеркалу. Ее глазам представилось нелепое зрелище. Одна половина головы была нетронутой, длина волос обычна, зато со второй случилось нечто ужасное. Волосы едва прикрывали мочку уха.
— Я не понимаю, — изумленно спросила Аурин, — как это? Это ведь не болезнь, нет?
Она не заметила, что осталась одна. Кие убежала. Правда, ненадолго. Спустя несколько минут она вернулась с доктором.
Тот сперва застыл на пороге, отшатнувшись от увиденного, но потом заинтересованно прищурился:
— Ну-ка, ну-ка. Любопытно. Госпожа, позвольте.
Он осторожно взял ее за руку и медленно повернул из стороны в сторону.
— Так, так. Госпожа, я понимаю ваш испуг. Но здесь медицина бессильна.
— Я понимаю, но…, - она осеклась и уже более внимательно посмотрела на себя в зеркало.
— Это не яд, — хмыкнул доктор, — это острый кинжал, госпожа.
Только теперь Аурин увидела, что с правой стороны ее волосы безжалостно отрезаны.
Покусав нижнюю губу и раздумывая, она повернулась, заметила Кие и велела ей принести острый кинжал. Доктор понимающе кивнул головой и вышел.
Девушке пришлось достаточно долго потрудиться над своей головой. Когда все было закончено и она осмотрела себя в зеркало, то признала, что получилось не так уж плохо. Короткие волосы придавали ее лицу некоторую беззащитность и в то же время странную притягательность. Впрочем, беззащитность всегда была притягательна. В довершение своего туалета Аурин повязала голову ярким шарфом и осмотревшись, решила, что так ей идет еще больше.
Она не задавала вопросов, кто это сделал. В этом доме у нее был лишь один недоброжелатель. Об этом она узнала совсем недавно и не без помощи госпожи Томин, которой пришлось потрудиться, чтобы вдолбить эту мысль в ее тупую голову.
Что ж, Рэкти сумела замечательно ей досадить, не сказав при этом ни единого слова. Раз наложница перешла к более решительным действиям, значит для этого была причина. Что там говорила госпожа? Князь почти позабыл о ее существовании. Вот, она и решила напомнить, не ему, а ей, что ее рановато списывать со счетов.
— Я хочу выйти во двор, — сказала Аурин служанке.
— Но госпожа, разве вы не будете завтракать?
— Ах, да. Буду, конечно. Совсем забыла.
Сев на место, девушка задумалась. Она снова забыла о завтраке. Следуя предписания доктора, Аурин выпила настой и проглотила пищу, не ощущая ее вкуса. Все-таки, это странно. Раньше она частенько испытывала голод, а теперь просто забывала, что на свете существует еда. Как это можно объяснить?
Кие убрала поднос и решительно взяла Аурин под руку.
— Вы еще слишком слабы, госпожа. Я помогу вам.
— Помоги, — равнодушно согласилась девушка, согласная с ее утверждением.
На ногах она в самом деле чувствовала себя не слишком хорошо.
Свежий воздух на несколько минут оглушил ее. У Аурин перед глазами поплыли разноцветные круги и она была вынуждена вцепиться в Кие и почти повиснуть на ней. Глубоко вдохнув несколько раз, девушка пришла в себя и смогла утвердиться на собственных слабых ногах.
Они медленно прошлись по узкой извилистой тропинке. Завидев впереди знакомый бассейн, Аурин обрадовалась, что сможет немного посидеть на парапете. Но спустя мгновение она увидела, что он уже кем-то занят. Это была Фодэ, смотревшая на них расширенными глазами, полными ужаса.
Аурин бессознательным движением притронулась к голове и встревожено спросила:
— Что, все так плохо? Мне казалось, нет.
— Ох, нет, — выдохнула Фодэ, прижав ладони к щекам, — я не знаю… Простите, гимин. Я просто не могу поверить собственным глазам. Вы живы?
— А, вы об этом. Да, конечно. Со мной все в порядке. Не волнуйтесь, Фодэ. Я жива и здорова. Ну… не совсем здорова, но жива, это точно.
Аурин подошла ближе и смогла наконец осуществить свое желание, сев на парапет.
— Можно? — спросила она на всякий случай.
Фодэ перевела дух, не сводя с нее больших глаз.
— Н-да, — кивнула она, — да-да, конечно, садитесь. Знаете, я до сих пор не могу прийти в себя. От укуса трескучки еще никто не выживал. Никто, поверьте.
— Я верю, верю, — фыркнула Аурин, — мне это уже говорили. Доктор каждый день начинает осмотр с этой ключевой фразы, приговаривая при этом, что я редкий больной, которого до их пор еще ни у кого не было. Но никто до сих пор так и не объяснил мне, почему этого не произошло со мной.
— Слава Богам, что не произошло, — серьезно заметила наложница, — и я этому очень рада. Простите, что не сказала сразу. Я была немного… поражена.
— Конечно, — кивнула Аурин.
— Меня очень расстроил этот случай, гимин. Проклятая трескучка! Что ей стоило укусить Рэкти?
— Трудновато было бы ей туда допрыгнуть, — пошутила девушка, — ведь Рэкти, в отличие от меня, не упала с лошади. А я не очень хорошо езжу верхом. До сих пор у меня было маловато практики.
— Это поправимо, — успокоила ее Фодэ, — когда вы окончательно поправитесь, я с вашего позволения помогу вам разобраться в этой нехитрой науке. Как вы совершенно справедливо заметили, гимин, главное в этом — практика. Немного потренируетесь и будете ездить верхом гораздо лучше Рэкти. Заткнете ее за пояс.
— Было бы неплохо, — улыбнулась Аурин, — и не говорите со мной столь официально. Можете называть меня по имени. Если на то пошло, я в таком же положении, что и вы. Если не хуже.
— О, что вы, что вы! — замахала руками Фодэ, — ваше положение нельзя даже и сравнить с моим! Когда вас укусила трескучка, вам предоставили лучшую комнату в доме и ухаживали за вами словно за членом княжеской семьи. Это большая честь, которой я никогда не удостоюсь.
Аурин немного поморщилась. Она предпочла бы обойтись без столь высокой чести, так как всегда думала, что на свете ничего не делается просто так. За все приходится платить. А ей совершенно не хотелось расплачиваться за предоставленный ей комфорт и высокое обслуживание.
— Ох, — Фодэ присмотрелась к своей собеседнице и ее брови взлетели высоко надо лбом, — что с вашими волосами, Аурин?
— Ах, это, — девушка махнула рукой, — я ведь уже говорила, ничего особенного. Знаете, после всего, что случилось, они ужасно выпадали, вот и пришлось их обрезать.
— Как печально, — наложница покачала головой, — но по-моему, вам и так очень хорошо. Только непривычно немного.
— Это всего лишь волосы, — сказала Аурин, — они отрастут.
— Да, вы правы. Хотя жаль немного, такие великолепные волосы! Редкий цвет. Скажите, гимин если это не секрет, откуда вы родом?
Аурин вздохнула и покачала головой.
— Это не секрет, Фодэ. Если бы я знала, то непременно сказала бы вам об этом. Но я и сама понятия не имею, откуда я родом. Я ничего не помню о своем детстве.
— Как, совсем ничего?
— Только то, что относится к Кетлии.
Заметив, что Фодэ смотрит на нее любопытствующим взглядом, Аурин продолжила:
— Меня нашла Иоти, женщина из рыбацкой деревни. Она рассказывала, что я ничего не помнила и ничего не могла сказать, только плакала. И еще что-то, — девушка нахмурилась, припоминая, — словно она нашла меня в каком-то таком месте, которое… Ну, не знаю. О котором она почему-то не хотела распространяться.
— Что же это было за место?
Аурин пожала плечами.
— Иоти не говорит.
— А вам бы не хотелось узнать хоть что-нибудь о вашей родине, гимин?
— Хотелось бы. Но мне все твердят, что люди с такими волосами, как у меня, не существуют в природе.
— А я так не думаю. Раз у вас они есть, стало быть, где-то есть такое место, где и живут такие люди.
Кие скромно стояла в сторонке, не вмешиваясь в их беседу и делая вид, что ее нет. Но это продолжалось недолго. Вспомнив о чем-то, она дождалась паузы в беседе и сказала:
— Госпожа, вам лучше вернуться. Вы можете простыть, если будете так долго сидеть на холодном камне.
— Глупости. Я хочу подышать свежим воздухом, — возразила Аурин, — у меня долго не было такой возможности. Я целый месяц провалялась в постели.
— Я все скажу доктору Илли, — пригрозила Кие.
— Ябеда, — отреагировала Аурин.
— Лучше принеси госпоже полушку, — вмешалась Фодэ со смешком, — и поторопись. Госпожа не любит ждать.
Этот вариант понравился служанке больше, чем фырканье Аурин и она поклонившись, убежала.
— Противная девчонка, — заметила Аурин, — она так носится со мной, словно я ее любимая тетушка.
— Все правильно, — отозвалась Фодэ, — за вами велено внимательно следить. Но я всегда была глубоко убеждена, что нет ничего лучше свежего воздуха. Он быстро приведет вас в чувство. А сегодня прекрасная погода, нет ветра и очень тепло, но не душно.
— Да, я и сама чувствую себя гораздо лучше, — признала девушка.
— Выздоровление пойдет гораздо быстрее, если вы будете чаще гулять, гимин, — наставительно сказала Фодэ, — свежий воздух — лучшее лекарство. Уверена, именно так и сказал бы доктор Илли.
Аурин кивнула. В обществе Фодэ она чувствовала себя свободно и уютно, не приходилось напрягаться, кланяться и опасаться, как бы не сказать чего такого, что могло бы ее оскорбить. С Фодэ она была на равных, хотя сама наложница считала иначе. Но видимо, чувствовала себя также.
— Я рада, что здесь появился кто-то, с кем я могла бы поговорить, — заметила Фодэ, словно читая ее мысли, — когда-то, очень давно я пыталась подружиться с Рэкти. Ужасно, что я была так глупа и эта мысль вообще пришла мне в голову. Нужно было сообразить, что Рэкти вовсе не требуется с кем-то дружить, с кем-то общаться, кого-то любить. Она любит только себя и, конечно, власть, ради которой сделает все, что угодно.
Фодэ вздохнула и вдруг едва не подпрыгнула на месте.
— О, Боги, неужели, я накликала своими дурными словами?!.. Нет, это не она, слава Богам. О, Аурин, это князь и госпожа Томин!
Она произнесла это таким тоном, словно их приход был немногим лучше, чем визит Рэкти, а может быть и гораздо хуже. Обе девушки встали и склонились в поклоне. Процессия подошла ближе. Она состояла из князя, его матери и троих слуг, несших над ними огромные опахала, прикрывающие от солнца и покачивающиеся.
Госпожа Томин покачала головой:
— Аурин, зачем ты это сделала? Тебя ни на минуту нельзя оставлять одну, тут же выкинешь что-нибудь в этом духе. Тебе не следует выходить на улицу.
Аурин возвела глаза к небу:
— А мне казалось, госпожа, что это пойдет мне на пользу.
— Судя по всему, матушка, так и есть, — кивнул князь, — гимин, сегодня вы выглядите гораздо лучше.
Взгляд госпожи стал из укоризненного настороженным: она увидела волосы Аурин и изумленно приподняла брови. Но задавать вопросов не стала.