Впереди показалась дверь и Аурин ускорила шаг, чтобы поскорее оказаться с ней рядом. Она уже не думала, стоит ли ей это делать, теперь это было даже интересно. К тому же, дверь была полуотворена, как бы приглашая войти.
Девушка вошла и огляделась. Перед ней был просторный зал с огромными окнами, завешанными так, что шторы почти не пропускали света. Было слишком темно, чтобы как следует осмотреться и Аурин не долго думая, шагнула к одному из окон и отодвинула тяжелую пыльную штору. Яркий луч солнца осветил некоторую часть комнаты, девушка обернулась и тут же вытаращила глаза.
На противоположной стене висела засушенная голова какого-то чудовища. У него была страшная, вытянутая вперед морда с широкими ноздрями и полураскрытая пасть, в которой много острых кривых зубов, от времени не ставших хуже.
— Вот это да, — протянула Аурин, наклоняя голову набок и окидывая голову критическим взглядом, — ну и морда.
— Эту голову привез из походов прадед нынешнего князя, — произнес чей-то голос у нее за спиной.
Аурин стиснула зубы, чтобы не заорать и резко обернулась. Неожиданно прозвучавшая речь напугала ее куда сильнее, чем лицезрение засушенного чудовища.
Перед ней стояла Рэкти с вежливой, холодной улыбкой на губах.
— Добрый день, гимин, — поклонилась она, — если, конечно, так можно выразиться.
— Почему бы и нет? — пожала плечами Аурин, но тут же исправилась, — добрый день, гимин.
— Что, не ожидали меня здесь встретить?
— Да нет, не ожидала. Ни здесь, ни в любом другом месте.
Глаза у Рэкти оставались такими же ледяными, как ее тон и улыбка. Она ничем не показала, что слова языкатой чужеземки произвели на нее впечатление.
— Как ваше здоровье, гимин? — продолжала она светскую беседу.
— Превосходно, гимин, спасибо, — поклонилась и Аурин.
— Я рада. Ведь в этом доме все только и делают, что пекутся о вашем самочувствии. Было бы невежливо чувствовать себя плохо.
— Обычно, я именно это себе и говорю. Так пекутся, что просто неудобно становится болеть.
— Да, разумеется. Ведь и без того с вами постоянно приключаются какие-то неприятности. Вчера, как я слышала, вас едва не укусила кобра?
— Как, вы тоже слышали?
— Это все слышали. Странно, что любая мерзость так стремится вас укусить. Это о чем-то говорит.
— Вам лучше знать, гимин.
— Конечно. Так, значит, с вами все в порядке, гимин?
— Лучше не бывает.
— Прелестно, — заключила Рэкти в том же духе.
Несколько томительных секунд они стояли друг напротив друга и молчали. Потом наложница произнесла:
— Я вижу, вы любите гулять в одиночестве, гимин?
— Люблю, но очень редко удается это сделать.
— Уже бывали здесь?
— Не приходилось.
— Но я вижу, вам понравилось. Знаете, чья это голова?
— Нет.
— В самом деле? — Рэкти усмехнулась, — странно, а я слышала от госпожи Томин, что вы из хорошей семьи. Благородные девушки должны знать, кто это.
— Вы говорите, как госпожа Томин.
Наложница позабыла усмехнуться с видом превосходства, так как пораженно уставилась на Аурин. Потом она поморщилась, видимо, сравнение было для нее нелестным.
— И чья же это голова, гимин? — спросила девушка, — простите мне мое невежество.
— Это страшный зверь, от которого нет спасения.
— Краути? — вырвалось у Аурин.
— Почему же краути? — удивилась Рэкти, — это кро-ко-дил, — слово это она произнесла по слогам, — понятно, что эти твари не водились в той речке, где вы предпочитали ловить рыбу, гимин.
— Это была не речка, а море, гимин, — уточнила Аурин, — но вы правы. Там они не водились.
— Что касается краути, — хмыкнула Рэкти, — то их не существует. Полагаю, это должны знать даже вы, гимин.
— Возможно, но представьте на мгновение, что даже я этого не знаю.
Наложница скривила губы и продолжала:
— Князь любит различные диковинки. Все странное, необычное. Иногда он вешает это на стену, иногда сажает в клетку.
— Очаровательно, — скопировав ее манеру говорить, отозвалась Аурин.
Рэкти и бровью не повела.
— Все знают, как он любит диковинки. И многие этим пользуются. Но нужно знать, что рано или поздно любая диковинка оказывается здесь.
— В качестве экспоната?
— Непостоянство — отличительное качество любого мужчины и это так понятно.
— Совершенно верно, гимин. Вы абсолютно правы.
Аурин шагнула к двери. Она не боялась Рэкти, но в той было что-то настолько настораживающее, что девушка ощущала это кожей.
— Уже уходите? — осведомилась Рэкти, — не хотите посмотреть на последнюю диковинку в коллекции князя?
— И что там — задница бегемота? — съязвила Аурин.
Рэкти не отреагировала на это. Она протянула руку и указала на противоположную стену. Аурин машинально проследила за ней взглядом.
На стене висел аккуратно сложенный волосок к волоску и перевязанный розовой ленточкой пучок золотых волос. Ее волос, в этом Аурин не сомневалась. Она несколько секунд смотрела на это, а потом взглянула на наложницу. Рэкти мило улыбалась, но от ее улыбки волосы становились дыбом.
— Для начала неплохо, — сказала она, — но только для начала. Вы ведь понимаете, гимин, здесь может висеть и кое-что еще.
На мгновение Аурин представила под пучком волос свою голову. Она не питала иллюзий и прекрасно понимала, на что намекает ей Рэкти.
— Вы путаете, гимин, — проговорила девушка самым безразличным тоном, на какой только была способна, — это ведь ваш трофей, а не князя. А что касается всего остального, то позвольте поздравить вас с прекрасным вкусом. Здесь мои волосы смотрятся великолепно. До свидания, гимин.
— Прощайте, гимин, — склонила голову Рэкти.
Аурин открыла дверь и вышла. Для начала следовало перевести дух. Как ни храбрись, а эта женщина сумела нагнать на нее страху. Пожалуй, ей следует уйти отсюда и как можно скорей.
Она шагнула вперед, но тут какой-то шорох привлек ее внимание. Шорох откуда-то сбоку.
Аурин медленно повернула голову. Ее нервы были настолько напряжены, а воображение работало на полную катушку, что она не удивились увиденному.
В углу стоял человек. В темноте трудно было разобрать очертания и подробности фигуры, но девушка успела заметить блеск белков его глаз и еще один странный блеск, исходящий из предмета, который он держал в руках.
А в следующее мгновение Аурин бросилась бежать. Она двигалась быстро и легко оказалась у двери в считанные секунды. Схватилась за ручку. Что-то просвистело у нее за спиной, но она уже оказалась в коридоре и захлопнула дверь, успев услышать негромкий стук, который издает кинжал, попавший в дерево.
Аурин помчалась вперед, не чуя под собой ног. Она слышала позади хлопок двери, потом быстрый топот, но даже не оглядывалась. Останавливаться было нельзя ни в коем случае.
Девушка добежала до своей комнаты в рекордно короткое время. Она распахнула дверь, заскочила вовнутрь и захлопнула ее за собой, для верности еще и навалившись на нее спиной. Она тяжело дышала, а ноги подкашивались от слабости и страха.
Комната была пуста, Кие еще не вернулась. Аурин едва не застонала от разочарования, начиная тихо паниковать. Что же ей делать? Может быть, завизжать? Неплохая мысль, как ни посмотри. Кто-нибудь да услышит. Но Аурин не завизжала. Что, если уже поздно? Убийца понял, что она убежала и оставил попытки преследования. А она будет визжать как последняя дура, соберет здесь весь дом, все начнут ее успокаивать, утешать, гладить по голове, пичкать лекарствами… Фу-у-у.
Но тут девушка услышала чьи-то шаги за дверью. Чьи-то? Глупый вопрос. Она прекрасно знала, чьи. Его шаги. Убийца.
Аурин мгновенно покрылась потом от страха. Ее глаза заметались по комнате в поисках хоть чего-нибудь, чем она могла бы себя защитить. Ничего, кроме большой напольной вазы она не обнаружила. Но девушка больше не стала мешкать, время поджимало, шаги приближались.
Схватив вазу и не почувствовав ее тяжести, Аурин прижалась к стене около двери и занесла ее повыше.
Шаги на мгновение прекратились, а потом дверь стала открываться. Стиснув зубы, Аурин изо всех сил вцепилась в вазу.
Чья-то голова просунулась в щель между дверью и косяком. Потом щель начала расширяться. Девушка поняла, что медлить нельзя.
Тяжелая ваза обрушилась на голову, но в последнее мгновение Аурин успела задержать удар, хотя и не предотвратила его. Голова принадлежала кому-то, очень знакомому. Именно поэтому удар был относительно мягким, если к удару вообще применимо это слово.
Ваза грохнулась на пол и разлетелась на куски. Человек, наполовину вошедший в комнату, несколько секунд изумленно смотрел на нее, а потом рухнул.
— Боги, — простонала Аурин, — нет, только не это.
8 глава. Отравление
Она упала на колени перед князем, вид у нее был совершенно безумный, а цвет лица стал схож с цветом глаз. Аурин было жутко страшно, только тот способен понять ее, кто испытывал очаровательное ощущение занесенного над головой топора.
Чуть придя в себя, девушка убедилась, что голова князя цела, а спустя пару минут он открыл глаза и поморщился, поднял руку, дотронувшись до головы.
— Простите меня, я вас умоляю, — залепетала Аурин, уже ни на что не надеясь, — я не хотела, клянусь, честное слово, я не хотела. О, я так виновата! Боги, это ужасно! — и она закрыла лицо руками.
Ничего не отвечая, князь поднялся с пола, снова потер пальцами ушибленное место и негромко выругался. Потом повернулся к окаменевшей девушку, шагнул к ней и рывком поставил ее на ноги.
Аурин в ужасе зажмурилась и съежилась, ожидая самого худшего. Сейчас он ее поколотит. Или нет, не поколотит, князю не по чину пачкать руки о простых смертных, позовет слуг и они ее так отколошматят, что она своих не узнает. А потом в тюрьму.
— О-о, — простонала она, представив свое мрачное недалекое будущее, — мне голову отрубят, да-а?
— Хватит, — велел ей князь, — отвечайте внятно: зачем вы стояли с вазой под дверью? И кого вы хотели ударить?
— О, не вас, клянусь!
— Это я уже понял. Кого?
Переведя дух и стуча зубами, Аурин, спотыкаясь на каждом слове, кое-как объяснила, кого именно она хотела ударить и за что.
Воцарилось молчание. Девушка довольно долго ждала хоть какой-то реакции со стороны князя, но не дождалась и отважилась взглянуть на него из-под полуопущенных ресниц.
То, что она увидела, ей совершенно не понравилось. У князя было такое мрачное лицо, что любой бы на ее месте умер бы от страха. Аурин опустилась на циновку, приготовившись покорно дожидаться своей печальной участи.
— Где вы его увидели? — вдруг спросил князь.
— Кого? — вытаращила девушка глаза от неожиданности.
— Того, кто на вас бросился.
— А-а. В Восточном крыле, господин.
— Что вы там делали?
— М-м-м… н. ничего. Просто прогуливалась.
— Ясно.
— Поверьте, господин, я не хотела, я понимаю, как это все…
— Оставьте это, гимин. Ничего страшного.
"Ничего страшного?!" — молнией пронеслось у нее в голове. Боги, она ударила его слишком сильно! Аурин с опаской покосилась на осколки вазы. Ну еще бы, такая тяжелая штука. Кажется, у него помрачение рассудка. На удар по голове сказать всего лишь, что "ничего страшного"?
Тем временем, князь хлопнул в ладоши. Вошел слуга. Ему велели убрать осколки и привести двоих стражников.
— С этого момента, гимин, вы никуда не пойдете без охраны.
— Меня хотят убить? — спросила она и тут же вспомнила жуткую улыбку Рэкти.
"Прощайте, гимин", — сказала она тогда. А что, если это неспроста?
— И не в первый раз, — отозвался князь.
Аурин, позабыв о хороших манерах, сунула в рот ноготь большого пальца.
— Нужно быть осторожнее, гимин, — продолжал он, — пусть у дверей стоят обученные люди с оружием, а не с вазой, хотя, конечно, она была очень тяжелая.
Девушка сконфуженно вздохнула. Ну вот, теперь ее до конца жизни будут попрекать этой проклятой вазой. И правильно, так тебе и надо, нужно было сначала посмотреть, кого ею бьешь. Впрочем, продолжаться это будет недолго, раз ее хотят убить и уже предприняли столько попыток, то рано или поздно… Тут Аурин вздрогнула. Лучше об этом не думать, особенно, столь пессимистично. Иначе и беду накликать недолго.
— Кобра, — сказала она утверждающе, — и волосы.
— Правильно, кобра. А волосы… какие волосы?
— Мои волосы. Их отрезали. Вы разве не заметили, господин, что у меня теперь очень короткие волосы?
Князь бросил взгляд на ее голову. Он, разумеется, заметил это давно, но во-первых, думал, что это ее совсем не портит, а во-вторых, что виной тут яд трескучек, до сих пор сохранившийся в ее организме. Выходит, яд тут не причем. Князь уже открыл рот, чтобы озвучить одно имя, но пресек это действие. Вместо этого, он спросил:
— А скажите, гимин, вы никого не встречали в Восточном крыле?
— А…я…, - Аурин запнулась, не зная, что именно на это нужно отвечать.
Госпожа Томин велела бы ей немедленно замолчать и придумать первую попавшуюся причину этой паузы. Но так быстро врать девушка не умела.
— Значит, встретили, — уточнил князь, — кого?
— Женщину, — обреченно отозвалась Аурин, — такая черненькая, — она подумала, что это ни о чем не говорит, и решила уточнить, — кажется, ее зовут Рэкти.
У князя сузились глаза, не предвещая ничего хорошего и раздулись ноздри прямого, красивого носа. Он шумно втянул в себя воздух.
Аурин на всякий случай отодвинулась подальше, прижав к себе колени, но ничего особенного не последовало. Видимо, князь взял себя в руки.
— Очень хорошо, — сказал он как ни в чем не бывало, — и что она вам сказала?
— Она была очень вежлива, господин.
— Я спросил, кажется, что она сказала.
— Ой, ничего хорошего и ничего особенного. Просто у меня создалось впечатление, что я ей не нравлюсь.
Проговорив эдакую глупость, девушка напоследок пожала плечами, наверняка вызвав бы в любителе хороших манер недоумение напополам с отвращением.
— Отлично, — сказал князь, но судя по его тону, все было как раз наоборот, — а человек с ножом встретился вам, если я не ошибаюсь, сразу за дверью?
— Да, ка. ажется, — кивнула Аурин.
— Чудесно.
Развернувшись, он направился к двери. Девушка смотрела ему в спину, ожидая, что теперь наконец он скажет мимоходом что-нибудь вроде: "двадцать палок этой дрянной краути". Или двадцати маловато будет за ушибленную голову? Но князь сказал совсем другое. Посмотрев на сторожей, он произнес:
— За ее жизнь отвечаете головой.
— А, э-э, — не выдержала Аурин, она не любила неизвестности, — меня что, бить не будут?
Князь повернулся, окинул ее заинтересованным взглядом, и вдруг хмыкнув, отозвался:
— Пока нет.
И вышел за дверь.
И тут Аурин испугалась по-настоящему, до дрожи в коленях. Ну все, она погибла. Наверняка жить ей осталось самую малость. Пора бы уяснить, что князя просто так по голове не лупят. Без последствий не обойтись.
Слуга смел остатки вазы и с поклоном удалился. Справившись с желанием упасть на пол и громко зареветь, жалея свою молодую жизнь, девушка взглянула на стражей и спросила:
— Вы так и будете здесь стоять?
— Да, госпожа.
— Весь день?
Они кивнули.
— И всю ночь?
Опять кивок.
— Боги! — застонала она, — что, вот так и будете стоять словно два столба, посреди комнаты? Может быть, хоть немного к двери отодвинетесь?
Стража переглянулась и послушно отступила к двери.
Аурин тяжело вздохнула. Так тебе и надо. Вот они теперь и будут стоять над душой, чтобы не сбежала. А сбежать очень хотелось, просто пятки чесались.
Где же Кие? Что-то она там задерживается со своим мангустом.
Сидя на циновке и изредка поглядывая на стражу, она размышляла. А ведь теперь бегство было бы самым что ни на есть лучшим выходом для нее. Здесь стало небезопасно. Так небезопасно, что того и гляди, можно с жизнью распрощаться. Но именно сейчас бегство стало для нее невозможным из-за этих двух дюжих парней с мечами и тяжелыми дубинками. Они не выпустят ее. А если и выпустят, то последуют за ней по пятам. Князь ясно сказал: "отвечаете головой". Никому не хочется терять свою голову.