А она Септисам даже не дочь. Станет артачиться - её просто объявят самозванкой и продадут в рабство. У сына того радланина хотя бы друзья были, у неё никого. А если сбежать?
Ника криво усмехнулась своему отражению в зеркале.
"Куда? Это в лесу можно попробовать выжить, а среди людей без защиты, без денег в два счёта сгинешь. Нет, это не выход. Надо отыскать способ расстроить свадьбу. Но как?"
- Всё, госпожа! - прервала её грустные размышления довольный голос Риаты. - Теперь вы прекрасны, как сама Диола!
После пристального осмотра себя в зеркало настроение девушки немного улучшилось. Без всякого лака, с помощью лишь расчёски и шпилек рабыня умудрилась уложить её волосы в красивую, довольно сложную причёску, вроде бы и напоминавшую те, что хозяйка видела у горожанок, но гораздо изящнее.
- Ты просто волшебница! - охнула Ника.
- Для вас всё что угодно, госпожа, - поклонилась явно довольная похвалой невольница.
Со стороны прихожей долетел дребезжащий звон медной пластинки.
- Вот и гости пожаловали, - пробормотала девушка, скомандовав. - Закрой дверь, зажги светильник.
- Простите рабу глупую, госпожа, - залепетала Риата, уперев взгляд в пол. - Только вдруг госпоже Септисе это не понравится?
Она замялась.
- Что не понравится? - озадаченно вскинула брови хозяйка. - Говори, я за подсказку только спасибо скажу.
- Солнце ещё не село, госпожа, - по-прежнему не поднимая взгляд, пробубнила рабыня. - А масло дорогое.
Несколько секунд девушка бестолково хлопала глазами. Однако, собеседница явно не шутила, поскольку знала, что за подобный юмор можно схлопотать не только устное взыскание.
- Тебе Септиса что-то сказала? - понизив голос до шёпота, попробовала прояснить ситуацию Ника.
- Нет, что вы, госпожа! - отстранилась невольница.
- Тогда с чего ты решила, что ей не понравится, если у меня в комнате будет гореть светильник? - усмехнулась Ника, вновь посмотрев на себя в зеркало.
- Я случайно услышала, как Трита с Эминеем разговаривала, - воровато оглядевшись по сторонам, склонилась к уху хозяйки Риата. - Трита - это...
- Я знаю, кто это! - отстранившись, оборвала её девушка. - Чего они болтали?
- Будто бы госпожа Септиса ругалась из-за того, что у вас всю ночь светильник горел! - выпалила рабыня.
- А она откуда узнала? - нахмурилась собеседница.
Невольница красноречиво пожала плечами.
- Ну, понятно, - кивнула хозяйка, вспомнив, что дверь в её комнату не запирается ни изнутри, ни снаружи.
"Хотя бы засов какой-нибудь приделать, - подумала она, чувствуя, как стремительно портится настроение. - Ага, кто же мне даст распоряжаться в чужом доме? Вот батман, денег куры не клюют, а на масле экономят!"
- Тогда просто закрой дверь! - распорядилась Ника, поднимаясь.
Закутавшись в плащ, она уселась на скамейку и стала бездумно наблюдать за подготовкой к приёму дорогих гостей. Суетились рабы, несколько раз туда-сюда прошла хозяйка дома.
Из комнатки напротив выглянула любопытная мордашка Гэаи. Заметив двоюродную сестру, девочка, видимо, решив, что та скучает, поспешила составить ей компанию.
- Госпожа Юлиса, - сказала дочка регистора Трениума, чинно усаживаясь рядом. - Вы же плавали по Западному океану, правда?
- Правда, - кивнула погружённая в свои мысли собеседница.
- Расскажите, какой он?
- Огромный, - проговорила девушка. - Настолько, что человек просто не в силах вообразить...
Помимо собственных впечатлений попаданка добавила кое-что из школьного курса географии, и дочка регистора Трениума слушала её с горящими глазами и полуоткрытым ртом.
Их познавательную беседу прервал появившийся из гостевой части дома раб.
- Госпожа Юлиса, вас зовёт господин Септис.
- Извините, госпожа Гэая, - Ника встала, пряча волнение за лёгкой улыбкой. - Мы ещё поговорим с вами как-нибудь в другой раз.
В переднем дворике светильники ещё не зажигали, хотя сумрак уже сгущался, сглаживая очертания предметов и размывая краски.
Хозяин дома расположился в кресле за столом, а гости - на сиденьях без спинок.
По красной полосе на белом плаще девушка сразу определила сенатора в толстом мужчине с двумя подбородками и родимым пятном на обширной лысине, тут же потеряв к нему интерес.
Поскольку Постум Аварий Денсим сидел к ней спиной, то, чтобы увидеть невесту, ему пришлось повернуться вполоборота. В таком положении Ника не могла судить ни о его росте, ни о телосложении, которое скрывал наброшенный на плечи плащ, но широкое лицо с грубыми чертами и глубоко посаженными глазами ей сразу не понравилось.
- Здравствуйте, господа, - чуть поклонившись, она перевела взгляд на дядюшку. - Вы звали меня, господин Септис?
- Да, госпожа Ника, - важно кивнут тот. - Позвольте вам представить своего друга, сенатора Касса Юлиса Митрора из рода старших лотийских Юлисов.
Пристально разглядывавший её гость снизошёл до лёгкого кивка.
- Очень рада вас видеть, господин Юлис, - отвесила глубокий поклон девушка. - Я собиралась в самое ближайшее время лично поблагодарить вас за помощь в благополучном завершении моего трудного путешествия. Но если небожители позволили нам встретиться раньше, позвольте выразить мою самую глубочайшую признательность.
Не поленившись, она ещё раз поклонилась, чем явно произвела на собеседника самое благоприятное впечатление.
- Да пошлют вам всемилостивейшие боги ещё много долгих и счастливых лет. А я всегда буду помнить о том, что смогла вернуться только благодаря вашей щедрости и участия к моей судьбе.
- Мы же Юлисы, - снисходительно усмехнулся сенатор. - Значит, должны помогать друг другу. Нет в мире ничего важнее кровного родства. Не так ли, господин Аварий?
- Оказывая благодеяние близком, человек угождает богам, а значит, помогает себе, - важно кивнул тот, рассматривая Нику, как товар на витрине.
Голос у потенциального жениха оказался негромким, вкрадчивым и каким-то липким, словно старая паутина.
- Господин Аварий просит у меня разрешения ввести вас, госпожа Юлиса, хозяйкой в свой дом! - торжественно объявил регистор Трениума. - Как ваш самый близкий родственник, я уже дал на это своё согласие.
Он красноречиво замолчал, глянув на племянницу так, словно приглашая высказаться.
Выдохнув, девушка почувствовала, как бешено колотится сердце, а пальцы крепко вцепились в уголки наброшенной на плечи накидки.
- Воля ваша, господин Септис. Но отец, которого я обязана почитать всё же превыше вас, наказал мне не выходить замуж до тех пор, пока не будет восстановлена попранная много лет назад справедливость, и Домилюс, наше имение, не вернётся к его законной владелице, последней из рода младших лотийских Юлисов в Империи.
Переведя дух, она внезапно уловила определённо знакомый аромат, который ей до этого в доме не встречался. Пахло явно от кого-то из визитёров.
"Странный выбор парфюма", - совершенно некстати подумала Ника.
Хозяин дома посмотрел на гостей с таким видом, будто хотел сказать: "Ну, что я говорил?"
Главный смотритель имперских дорог, нахмурившись, схватился за подлокотники, и подавшись вперёд, стал похож на готовую расправить крылья хищную птицу.
- И пусть между нами тысячи арсангов, и я его больше никогда не увижу, - с мрачной торжественностью продолжала вещать ораторша, отчаянно подыскивая слова, способные зацепить заскорузлые души слушателей.
"Может, богами пугануть?" - внезапно подумала она, возвысив голос.
- Но не вернув наши родовые земли, я предам волю отца! А это тягчайшее преступление в глазах небожителей, которое не останется без воздаяния.
Хмуро оглядев молчавших мужчин, Ника добавила паники:
- Все знают, насколько непреклонны наши боги! Вдруг они захотят покарать не только меня?
- Вы не жрица, чтобы толковать волю богов, - покачал лысой головой сенатор.
- Я всего лишь поделилась своими опасениями, господин Юлис, - потупив взор, сказала собеседница.
- Если вам так необходимо это имение, госпожа Юлиса, я готов его купить! - внезапно с апломбом заявил Аварий. - У меня уже есть двенадцать усадеб, эта будет тринадцатой. Кто сейчас владеет Домилюсом, господин Септис?
- В тысяча пятьсот тринадцатом году император пожаловал его Волсу Аттилу Веру, трибуну Второго Северного легиона, - ответил регистор Трениума. - Четыре года назад он умер. Сейчас имение принадлежит его старшему сыну Коруну, брату сенатора Сципа Аттила Кватора.
- Этот задёшево не отдаст, - покачал головой Юлис .
- Ну, и сколько он может запросить? - сухо поинтересовался главный смотритель имперских дорог.
- Тысяч четыреста, - не задумываясь, ответил хозяин дома. - А то и полмиллиона империалов.
"Ну ни батман себе!" - мысленно охнула девушка, едва успев подхватить и вернуть на место нижнюю челюсть.
- Отчего же так дорого, господин Септис? - недоверчиво нахмурился гость. - Я полагал, самое большее - тысяч триста.
- Место хорошее, господин Аварий, - охотно пояснил тот. - Имперская дорога рядом. Плодородная земля, ухоженные богатые виноградники, озеро. Большая вилла, которую полностью перестроили перед восшествием на престол императора.
- Замечательное приданное, господин Аварий! - рассмеялся сенатор, видимо, довольный тем, что ему не придётся раскошеливаться.
- Да, клянусь Питром и Семрегом! - с энтузиазмом поддержал его главный смотритель имперских дорог. - Только как его вырвать из загребущих лап Аттилов?
- Господа! - привлёк внимание гостей хозяин дома. - Давайте не будем утомлять госпожу Нику скучными мужскими разговорами?
И не дожидаясь их реакции, обратился к племяннице:
- Передайте госпоже Септисе, чтобы накрывали на стол.
- Подождите, госпожа Юлиса, - остановил её потенциальный жених. - У меня для вас подарок...
- Эй, Кром! - крикнул он в прихожую. - Неси шкатулку!
- Бегу, господин! - отозвался молодой звонкий голос.
Из сгустившегося сумрака выскочил молодой, рослый мужчина в жилете из шкуры какого-то пятнистого зверя поверх длинной туники с рукавами. Даже при скудном освещении выделялась его широкая, белозубая улыбка на бледном, чисто выбритом лице. На груди невольника блестела медная табличка, а в руках он держал ящичек размером с пачку бумаги формата А-4.
Не удосужившись даже поднять своё седалище, главный инспектор имперских дорог небрежно махнул в сторону всё ещё стоявшей столбом девушки.
- Примите сей скромный подарок, госпожа Юлиса, как знак моего восхищения вашей несравненной красотой. Клянусь небожителями, когда вы войдёте хозяйкой в мой дом, то найдёте там много подобных приятных глазу вещиц.
Протягивая ей шкатулку из тёмно-красного дерева, раб одновременно приподнял украшенную инкрустациями крышку.
Внутри тускло поблёскивали гладко отшлифованными камнями три заколки для волос в виде золотых цветов на тонком железном стебле.
За время своих странствий Ника часто посещала местные рынки, где в том числе имела возможность ознакомиться с продукцией местных ювелиров. Поэтому данные украшения её не поразили. На взгляд путешественницы, они выглядели как-то слишком скромно для одного из богатейших людей Радла.
Тем не менее, свято помня, что "дарёному коню в зубы не заглядывают", она сочла необходимым поблагодарить главного смотрителя имперских дорог:
- Спасибо за подарок, господин Аварий.
- Надеюсь, при нашей следующей встрече увидеть их в вашей причёске, - вальяжно проговорил собеседник и вновь то ли поёжился, то ли передёрнул плечами.
Приняв от раба тяжёлую шкатулку, девушка ушла на семейную половину дома, успев услышать за спиной приглушённо-заговорщицкий голос регистора Трениума:
- Главное -- сохранить всё в тайне!
Едва она осознала, что её план удался, и подписание злосчастного брачного контракта удалось отложить, как тут же свинцовым одеялом навалилась усталость. Колени задрожали, и Нике пришлось на пару секунд даже упереться рукой о стену, с удивлением чувствуя, что спина стала мокрой от пота. Душевная беседа с дядей и его приятелями вымотала не хуже многокилометровой погони за раненым оленем в лесу Некуима.
- Госпожа Юлиса! - окликнула её хозяйка дома. - Господин Септис ничего не велел передать?
- Сказал, что можно накрывать на стол, - ответила девушка.
Тётушка тут же поспешила на кухню, а племянница, чтобы никому не мешать, скрылась в своей комнате, где продемонстрировала подарок потенциального жениха многоопытной Риате. Та очень тщательно осмотрела шпильки, буквально обнюхав каждую из них, и отыскала множество царапин, а один из тёмно-синих непрозрачных камней и вовсе оказался с трещиной.
После чего рабыня осторожно высказалась в том смысле, что подобные подарки явно не соответствуют слухам о несметном богатстве Постума Авария. На её взгляд, украшения тянули самое большее на сто или сто пятьдесят империалов.
- Так он ещё и жмот! - заключила путанную речь невольницы хозяйка.
За ужином, вновь проходившим исключительно в женской компании, бабуся попросила внучку поделиться впечатлениями о женихе.
- К сожалению, я его как следует не рассмотрела, - нисколько не покривила душой та.
- Ну хоть то, что не такой уж он и старый, увидела? - не отставала настырная старушенция.
- Но и не молодой, - не выдержав, сердито пробурчала себе под нос Ника.
- Вам тоже не пятнадцать лет, - опережая свекровь, сухо заметила тётушка.
Старательно удерживая натянутую улыбку, племянница отодвинула тарелку. Есть уже совершенно не хотелось, зато появилось жгучее желание ответить что-нибудь вежливое и обидное. Вот только в голове, как на зло, вертелись одни ругательства.
За столом повисла настороженная тишина. Гэая с каким-то нездоровым любопытством поглядывала то на неё, то на неторопливо жующую мать.
Внезапно послышалось недовольное ворчание хозяина дома, а через несколько секунд, опираясь на плечо старого раба, появился он сам. Не обращая внимания на настороженные взгляды родственников, Итур Септис Даум торопливо проследовал в направлении уборной.
- Столь неумеренное потребление даров Диноса не делает чести благородному мужу, - с плохо скрытым осуждением покачала головой мать регистора Трениума и неожиданно поинтересовалась:
- Ника, а те дикари, у которых вы жили, вино пьют?
Рассматривая столь резкую смену темы разговора, как своего рода сигнал к примирению, девушка охотно ответила:
- В Некуиме не растёт виноград.
- А я читала, будто северные варвары делают вино из кобыльего молока, - блеснула эрудицией Гэая.
- Лошадей аратачи тоже не разводят, - усмехнулась её двоюродная сестра.
- Госпожа Ника! - окликнул её дядя, возвращавшийся из туалета уже без посторонней помощи.
- Да, господин Септис! - отозвалась племянница.
- Завтра с утра оставайтесь дома и свою рабыню тоже никуда не отсылайте, - распорядился хозяин дома, и на его красной, как кирпич, физиономии расплылась довольная улыбка. - Будем исполнять вашу клятву.
- Спасибо, господин Септис! - искренне поблагодарила девушка. - Да хранят вас бессмертные боги и пошлют ещё множество благ!
- О какой такой клятве идёт речь? - насторожилась тётушка.
Ника охотно рассказала о верности Риаты и своём обещании дать ей свободу, подкреплённом обращением к Анаид.
В отличии от самого регистора Трениума, его мать, супруга и даже дочь поддержали данное решение.
- Подобная преданность очень редко встречается у этих скотов, - проворчала Торина Септиса Ульда.
- Не даром говорится: сколько рабов, столько врагов, - усмехнулась её невестка.
- Ты правильно сделала, решив наградить свою невольницу, - одобрительно кивнула старушка.
Услышав о том, что уже завтра она может обрести свободу, Риата расплакалась, упала на колени, обещая служить верой и правдой, отдать жизнь за госпожу и т.д., и т.п..
Однако, через пару часов, помогая хозяйке раздеться, уже выглядела какой-то озабоченной. После недолгих расспросов выяснилось, что разговор за ужином имел неожиданное продолжение. Госпожа Пласда Септиса подарила рабыне племянницы старые, но ещё крепкие и довольно симпатичные сандалии.