— Точно не сказать, — снова вступил в разговор Тони, — но, думаю, Пирс таким образом предусмотрел возможное попадание своего оружия в чужие руки. Рано или поздно Брок испытал бы боль: царапина, ушиб, зуб заболел. И тогда при отсутствии Пирса рядом, даже едва ощутимая боль быстро разрослась бы, пока в итоге не наступил бы…
— Болевой шок и смерть, — понял Стив. Старк, поджав губы, кивнул. — Хорошо, это понятно. Но каким тут… Баки затесался?
— А вот это прокол Пирса, — усмехнулся Тони, — ну, или особенность организма Баки.
— Или все вместе, — Хелен улыбалась, и это успокаивало.
— Я еще в вертушке заметил у тебя рану на руке, — продолжил Тони.
— Наверное, зацепил Пирса, когда… — Баки бросил короткий взгляд на уже совершенно чистое запястье.
— Когда ты убил его, — продолжил Старк, — его кровь попала на твою рану. И проникла в организм. Что там произошло, мы не можем объяснить, но факт остается фактом — молекулярновидоизмененная формула крови Пирса признала твое тело как нового носителя. И оно стало влиять на Брока так же, как раньше Пирс.
— В теле обычного человека такое вряд ли было бы возможно, — признала Хелен, — но Баки — не такой, как все.
— Пирс не мог это предвидеть. И это спасло Броку жизнь, — сделал вывод Стив, Хелен и Тони дружно кивнули.
— И теперь, чтобы сломать триггер и полностью избавить Брока от зависимости, нужно просто очистить его кровь от ДНК-модифицированных клеток, — разведя руками, резюмировал Старк.
— Для снятия болевого синдрома сейчас мы перельем мистеру Рамлоу немного крови Баки. А когда рана достаточно заживет, очистим кровь. Чтобы исключить зависимость полностью и навсегда. Тони разработал способ вычислить клетки-захватчики, — улыбнулась Хелен.
— И все? — удивленно посмотрел на доктора Стив.
— Ну, с тушкой — да, — хмыкнул Тони, — а в черепе я еще покопаюсь.
— Я тебе покопаюсь… — буркнул Баки, не переставая обнимать Брока. Напряжение, не отпускавшее его ни на минуту, стало отступать…
Пока шла процедура переливания Баки неотрывно смотрел на Брока и искренне жалел, что, как только все закончится, не будет необходимости в его объятиях. Он буквально отрывал себя от Брока, когда Хелен по окончании попросила отодвинуться. Доктор взволнованно следила — не будет ли реакции. Баки испытывал дискомфорт, лишившись ставшего уже ему жизненно необходимого контакта.
Брока не выкрутило от боли, он обрадованно оглядел окружающих, а Хелен выдохнула с облегчением. Сработало. Рана на боку за прошедшее время значительно затянулась, и, по словам доктора, уже к следующему утру о ней будет напоминать только шрам. Да и тот через сутки-полтора исчезнет.
Вечер мягко опускался на Нью-Йорк. Баки нехотя принял принесенную Стивом новую футболку — одеться и сходить за ужином для Брока.
— Вы… — Брок нерешительно посмотрел на Баки, — ты…
— Что? Что такое? — тут же метнулся тот к нему.
— Ты не мог бы остаться? — уже более смело попросил Брок.
— Я принесу ужин, — понимающе кивнул Стив и тихо вышел, незаметно снова активировав уже отключенный за ненужностью протокол допуска в палату.
— Опять? — обеспокоенно дрогнул голос Баки, рука потянулась к кнопке вызова.
— Нет, — покачал головой Брок, — болей нет.
— Тогда?..
— Не уходи.
— Конечно, останусь. Я буду с тобой, пока ты… — Джеймс отчаянно пытался выровнять голос, чтобы не начать умолять. Понимая, что после пережитого Броку еще долго будет не до отношений.
— Совсем не уходи.
И Брок уверенно посмотрел в глаза Баки.
***
Стив сдержанно улыбнулся и, осторожно прикрыв жалюзи, устроился в небольшом кресле у двери.
— Тони, я немного задержусь. Надо покормить ребят, а они немного заняты сейчас.
— Вижу, — хмыкнул в смартфоне Старк. — А Барнс шикарно целуется…
— Тони…
— Ты лучше, малыш. И не дуйся, камеры я уже отключил.
***
Молодой андалузец не по возрасту уверенно нес седока, Карин только едва трогала поводья перед поворотами. Ее рыжий ангел держалась на полкорпуса позади, явно специально. Ветер свистел в ушах, мимо с сумасшедшей скоростью проносились стены, люди, лошади. Кроме них с Наташей в круге никого не было, и можно было отпустить себя.
Сейчас это было необходимо Карин, но отвлечься полностью не получалось. Дневник того, кто на столько лет разлучил ее с братом, превратив жизнь для него в Ад на земле, лежал в выделенных ей апартаментах. Карин думала, что ей удастся немного остыть, прежде чем начать читать. Но она лишь больше волновалась, а при мысли, что могло происходить каждый раз, когда Брок якобы «звонил» ей, темнело в глазах.
В один из таких моментов Карин ослабила поводья, а впереди был поворот.
Наташа пулей слетела с лошади и подбежала к неподвижно лежащей на манеже девушке. Сердце колотилось в груди. Только этого еще не хватало! «Ассасин в юбке», как за глаза называли Романофф в ЩИТе, испытала, казалось, давно забытое чувство.
Страх.
К ним уже спешили люди. Присев на корточки, Наташа осторожно — правила оказания первой помощи Мститель знала наизусть — приподняла голову девушки, придерживая шею от возможного смещения позвонков. Но едва она повернула голову Карин, как веки девушки дрогнули.
— Я в порядке… — прошептала та, наткнувшись на полный страха взгляд.
Дежуривший на манеже врач диагностировал лишь ушибы. Шлем спас голову, а выдрессированный конь успел сбавить скорость, прежде чем лишился седока.
— Отдыхай. Врач сказал: обязательно несколько часов покоя, — едва они вернулись в апартаменты, Наташа уложила, впрочем, не особо сопротивлявшуюся Карин на кровать.
— Я хотела сходить к Броку, — лишь проронила та с сожалением.
— Ему предстоит две серьезные процедуры, все равно не получилось бы поговорить. Завтра увидитесь. Сейчас тебе надо отдохнуть.
Наташа хотела подняться, но Карин уверенно задержала ее руку:
— Прости, что напугала…
Одна из лучших убийц мира улыбнулась, медленно наклонилась и мягко коснулась губами других губ.
========== Часть 15 ==========
Необычайно холодный для Нью-Йорка июнь. Она простыла и не смогла пойти на выпускной Брока. Но едва послышался звук хлопнувшей двери, бросила любимую куклу и побежала к лестнице. Замерла на верхней ступеньке. Какой же Брок красивый в парадной форме! Глаза сияют, счастливый. Впереди вся жизнь!
Она кубарем скатилась вниз по лестнице и повисла на нем, обхватив за шею. Смех брата пробирает до мурашек. Отпускать не хочется. Яркое солнце подсматривает за ними сквозь витражи двери. И даже набежавшая тучка не может испортить этот день.
Она не сразу понимает, когда та вдруг выпускает черные, как у огромной медузы, щупальца, обхватывает всего Брока и тащит к себе. Она хочет закричать, но будто немеет. Брат отчаянно-прощально улыбается, не сопротивляясь. Она ищет глазами родителей — те помогут, не отдадут Брока склизкой гадине. Но родные образы расплываются в окутавшем ее мраке.
И она наконец кричит.
— Все, все, все…
Голос вырывает ее из кошмара, руки прижимают к себе и успокаивающе гладят по спине. Карин открывает глаза, дышит часто, тяжело. За окном все так же пасмурно, солнце скрыто за плотными тучами. Но она больше не боится их. У них с Броком теперь есть их личные солнышки. И Карин точно знает — они не дадут кошмару вернуться.
Наташа дождалась, когда дыхание Карин полностью восстановилось, и слегка отодвинулась, не прерывая физического контакта.
— Надо поговорить с Хелен и Тони насчет твоих снов.
— Сначала Брок, — Карин откинулась на спину, ладонью скользнула по руке Наташи и замерла, сжав ее теплые, нежные пальцы. — Вы мне всего не говорите, но я чувствую.
— Да, у твоего брата есть некоторые проблемы, — кивнула Наташа, придвигаясь ближе и устраиваясь рядом, чтобы, опираясь на локоть правой руки, левой обнять Карин за противоположное плечо, — но это ожидаемо после всего, что он пережил. Если бы его жизни что-то угрожало, Стив бы сказал. Это раз. И не сидел бы сторонним наблюдателем. Это два.
— Вы такие близкие друг другу, — улыбнулась Карин, от тепла Наташи кошмар таял в воспоминаниях, — так заботитесь друг о друге.
— Каждый из нас уникален, но мы — едины. Друг за друга порвем. — Наташа обняла Карин и коснулась губами виска. — И вы с Броком теперь часть нас.
Теплые прикосновения тут же напомнили о других, таких же приятных. Карин слегка отпрянула от своего рыжего ангела и с надеждой посмотрела ей в глаза. Не привиделось ли ей? Не галлюцинации ли это были после падения с лошади? Наташа улыбалась, перебирая ее волосы, и вдруг подвинулась ближе. Не отводя взгляда, не закрывая глаз, смотря в самую душу, словно читая ее мысли, тут же однозначно ответила «нет» на все ее вопросы.
И было это так естественно, что Карин ни на миг не усомнилась ни в чувствах Наташи, ни в своем ответе на них. После всего пережитого девушка признавала, что не сможет подпустить к себе мужчину. Но с Наташей все было так, как… надо. Как правильно.
Поцелуй успокаивал, пускал по телу теплую волну. Наташа не отпускала губы Карин, пока та не обмякла окончательно в ее руках и не растеклась доверчиво на кровати. Пойди Наташа дальше, Карин не противилась бы. Но Романофф понимала, что невозможно начать что-то новое, не избавившись окончательно от старых демонов. И застывший взгляд Карин убедил Наташу в правильности ее интуитивных ощущений.
Карин смотрела на лежащий на тумбочке дневник Пирса.
— Я буду рядом, — прошептала Наташа, взяв в руки блокнот и передавая его Карин, сама устраиваясь рядом.
Не ответив, Карин дрожащей рукой перевернула обложку.
«1991, 25 июня.
Мой. Теперь мой. Красивый, молодой. Кожа теплая, упругая. Пахнет грейпфрутом и виноградными листьями.
Пришлось настоять, мальчишка не сразу понял, куда попал. Как же горели его глаза… Посильнее пожара в доме. Его бывшем доме. С этого дня его дом, его место рядом со мной. Он — мой!
Ненавидел. Смотрел так, что мог бы — убил. Но не сделает этого. Заплаканные глазенки сестры — убедительный аргумент.
Ненавидел. Но подошел. И дал. Впервые дал.
Как же было сладко его брать! Такого девственно тесного там…»
Карин вздрогнула, глаза резко заволокло пеленой. Наташа тут же вскинулась и без слов обняла ее.
***
Счастье. Вот как Баки совершенно уверенно назвал бы то, что ощутил, услышав слова Брока.
— Не уйду, — ответил, наклоняясь.
Не торопя события, как бы ни хотелось до тяжести в паху, Баки рукой мягко и осторожно коснулся затылка Брока, запуская пальцы в волосы. Ощутив неровное дыхание на своей щеке, прикусил губу, чтобы не заскулить от распирающих в груди чувств. Пересохшими губами хотел коснуться колючей щеки, но Брок в последний момент повернул голову и горячо выдохнул Баки в рот.
Тот поцелуй в подземелье был порывом. Сейчас Баки просто утонул. Камнем рухнул в доверчиво открывшегося ему Брока. Накрыв его губы своими, замер на мгновение, почти умирая от их вкуса, тепла, от пускающего по позвоночнику электрические разряды колючего ежика над верхней и жесткой шершавости нижней. Нежил, словно касался хрупкого лепестка; одно неосторожное движение — сломаешь и не восстановишь. Чувствовал желание Брока наравне с не отпускающим еще пока страхом, оттаивал его сердце, выгоняя из него навсегда неверие и сомнения. И заполняя всем собой.
Баки почувствовал, как ему в бедро уперлось что-то твердое.
— В душ? — спросил, тоном голоса давая понять, что не неволит, что Брок вправе сам решать.
Тот кивнул и, едва Баки отпустил его, сел на кровати. Отказавшись от помощи и сам придерживаясь за изголовье. Так же сам встал на ноги. Внешне Брок уже был в порядке, его слабость объяснялась длительным неподвижным состоянием. Затекшие ноги послушались не сразу, но до двери душевой Брок дошел сам. Позволив, правда, Баки страховать на достаточно близком расстоянии.
Около душевой кабинки Брок уверенно сжал запястье собравшегося уже отвернуться Баки. И тому трудно было истолковать иначе этот жест. Невозможными глазами Брок смотрел на него, пока Баки медленно, прислушиваясь к реакции тела, раздевал его.
Пошатнувшись от открывшегося вида великолепного упругого тела, Баки потянулся к ремню своих брюк, но Брок вдруг остановил его. Баки боялся спустить просто от прикосновения рук Брока к молнии джинсов. Помутневшим от водоворота ощущений сознанием едва понял, как брюки упали к ногам, и на автомате вышагнул из них. Когда Брок тянул вверх футболку, от прикосновений его пальцев к груди и спине у Баки подгибались колени. Как он лишился боксеров, Баки вообще не заметил.
Струи теплой воды помогли немного прийти в себя.
Баки не спешил. Выдавив на мочалку каплю хвойного геля для душа (от одного вида грейпфрутового Брок вздрогнул и, напрягшись, вжался в стену, Баки тут же отбросил его с глаз долой), он медленно водил по совершенному телу, жадно наблюдая, как белая пена стекает по выпуклости мышц, а маленькие пузырьки сияют и лопаются, обнажая смуглую кожу.
Твёрдые плечи, мощная, покрытая коротким ежиком колючих волос, грудь, накачанные бедра, упругие ягодицы. Как бы явно вставший в полную боевую готовность стояк Баки ни отражал его желания, он не спешил. Брок верил ему, подпустил к себе — значит, все будет. Только не спешить. Поэтому Баки просто медленно намылил Брока, ощущая каждый дюйм его тела. Коснувшись члена, Баки замер, ожидая реакции, но тот не оттолкнул, не отпрянул. Напрягся, полустон-полувздох «утонул» в шуме воды. Баки осторожно довел Брока до разрядки, прислушиваясь к сигналам его тела, каждое движение осмысливая, словно сапер на минном поле.
Смывали все еще дольше. Теперь уже Брок исследовал его тело, а Баки плыл, охотно подставляясь. И кончил, едва руки Брока коснулись внутренней поверхности его бедер.
Протянув Броку полотенце, Барнс вышел из душевой, оставив того наедине с бритвой и зубной щеткой. Вернувшись в палату, невольно улыбнулся, заметив стоящий на закрепленном к кровати столике оставленный тактичным другом поднос с обедом.
— Хелен говорила, что после обеда подключит капельницу с восстанавливающими, — Баки, прикусив губу, наблюдал, как Брок, почти не жуя, сметает запечённую рыбу и овощное пюре, а на клубнику смотрит как на пищу богов. — Если завтра утром все будет хорошо, после обеда тебе почистят кровь от всей гадости, что оставила ГИДРА. И ты будешь свободен. Если захочешь, Тони предлагает психологическую помощь. Но можешь обратиться и к специалистам ЩИТа.
— Тони, — проглотив последнюю клубнику, решил Брок. — И ты ведь будешь рядом?
— Конечно, — поспешил успокоить Баки. — Я от тебя теперь никуда, если только сам не прогонишь.
Так непривычно было признавать уже свою зависимость от этого, еще пока не полностью «размороженного» парня, но с Броком хотелось быть искренним.
Открывшаяся дверь впустила медбрата — среднего возраста мужчину в голубой шапочке ординатора.
— Доктор Чо распорядилась насчет детоксикационной капельницы, — замерев около двери, он продемонстрировал средних размеров емкость.
Тут же в приоткрытой двери показалась еще одна фигура.
— Мистер Рамлоу, Ник Фьюри, — представился гость. — Я рад, что Вы на свободе. Надеюсь, мы переговорим позже, когда доктор Чо разрешит, и Вы сами будете готовы. А пока поправляйтесь и, если позволите, пока Вам ставят капельницу, я ненадолго украду мистера Барнса.
— Я быстро и рядом, — улыбнулся Баки и на выходе из палаты еще раз просканировал взглядом уже расположившегося на кровати Брока и снующего около него медбрата.
— Я надолго Вас не задержу, только уточню некоторые срочные вопросы, — успокоил Фьюри, едва они с Баки остановились у окна возле огромной пальмы с раскидистыми широкими листьями.
***
Заказанное Наташей на десятой странице дневника фисташковое мороженое помогло Карин немного прийти в себя. Романофф видела, что содержимое блокнота выворачивает девушку наизнанку, но уговаривать не читать не стала. Понимала: больно, но необходимо.
На трети дневника Наташа уже крепко обнимала Карин, то и дело зажимавшую рот ладонью. За вырывающиеся сдавленные рыдания Романофф снова захотелось воскресить урода и живьем перемолоть в труху. И развеять где-нибудь над вечными льдами. Но оставалось лишь касаться губами шеи и волос, успокаивая, поддерживая. Пока Карин переворачивала страницу за страницей.