Да хоть к чертям в Бездну!
Слейрс тоже промолчал. Кажется, и у него проявились садистские наклонности по отношению к животным и некоторым людям.
Впрочем, они у него и не исчезали.
Так вот мы и встречали первое утро путешествия. Чувствую, оно же последнее.
***
Покачивая спящего Вольфика Айлинсфиль посматривал по сторонам.
Ни принцесса, ни её брат не разговаривали. Видимо, вчера наорались. Зато сейчас – тишь да гладь – ехали молча, только косились друг на друга.
Или на ехавшего в центре телохранителя?
Тёмный лес – нормальный, абсолютно обычный лес, ничем не отличающийся от той рощицы, где они ночевали – появился неожиданно, словно из-за горизонта выскочил.
А посреди дороги вдруг возникла развилка.
***
Слейрс нецензурно высказался, рассматривая указатели. Не удивлюсь, если он и читать не умеет.
Я так отлично всё поняла.
«Налево пойдёшь – богатым будешь. Направо пойдёшь – любовь обретёшь. Прямо пойдёшь – себя найдёшь».
То есть нам полагается дисциплинированно разъехаться в разные стороны?
Лес за развилкой выглядел абсолютно одинаково, так что я решилась – и направила коня прямо. А что – туда и ехала, пока тут эта гадость не образовалась. Людей с толку сбивает, невесть что обещает. Обязательно прикажу срыть, когда королевой стану.
Если стану.
Братик помялся немного, направил коня сначала за мной, потом резко – направо. Ха, ему во дворце любви мало?
Ну и пусть катится в бездну, вот!
Ай вместе с собачкой неожиданно потащились за мной. Удивительно чуть-чуть, но, честно говоря, приятно. Вместе оно веселее, да?
Хотя от собаки я бы всё равно избавилась.
***
Айлинсфиль поглядывал на принцессу, пока та гипнотизировала указатели.
А что, она госпожа, пусть и решает.
Ну а если честно – о богатстве Айлинсфиль никогда не мечтал, о любви тем более, а себя он и не терял.
Так где тут выбор?
Чего Айлинсфиль действительно хотел – так это дружбы. Не просто присутствия рядом кого-то – той же Илии. Дружба – это вон, как Вольфик, когда просыпается и щурит глазки в улыбке, видя Айлинсфиля. И носом потом в руку тыкается – прохладным, мокрым. И пищит.
Потому что боится без друга остаться. Это Айлинсфиль понимал.
А всё вроде богатства, любви – кому оно нужно?
Так что стоило Илие, наконец, выбрать, и Айлинсфиль, не раздумывая поехал следом.
Он же всё ещё её телохранитель.
***
Лес возвышался вокруг стеной – приятненький такой, светлый лес. Абсолютно ничего страшного. Наоборот, красиво – солнце сквозь мозаику листвы лучиками моргает, цветы-ягодки из подлеска выглядывают, темные пятна со светлыми забавно чередуются. И шорох приятный такой… лесной. Словно шёпот – только нестрашный совсем.
Не знаю, может в стороне Слейрса этот лес и впрямь ведьмачий, а у меня – благодатный.
Хорошо выбрала.
Ай ехал чуть позади, периодически тихонько напевая что-то своему Вольфику. Может, колыбельную? Забавный он, Ай, всё-таки. То угрюмо-равнодушный, то собаку на руках таскает, последний кусок ей отдать готов. Забавный.
Солнце плавно перекатилось за середину неба. Мы остановились пообедать – ненадолго, на симпатичной полянке с ручейком. Поехали дальше – и снова никаких ужасов.
Может, папа прав, и чернь – дураки поголовно? Такой красивый лес обозвать Тёмным, да ещё и колдовским…
На ночёвку мы остановились, чуть сойдя с тропы, в симпатичном закутке из кустов и одного поваленного дерева. Словно природная беседка, честнее слово! Ай всё на всякий случай тщательно осмотрел, но вроде бы опасности не нашёл. И хорошо, красивое место, уютное.
А потом я тщетно пыталась заснуть под несмолкающий лай этой мерзкой собаки, которой вздумалось поиграть именно сейчас.
Удавлю, честное слово – если дракон раньше меня не справится.
***
Вольфик устал и лежал в ногах Айлинсфиля, тихо посапывая. Юноша рассеянно гладил мягкую белую шёрстку, отчего щенок периодически сонно вилял хвостом – раз-два. Илия перестала ворочаться и тоже вроде бы заснула.
Айлинсфиль остался караулить.
Очень не нравилось ему это обманчивое-спокойное лесное марево.
Безопасное, приятное место просто так тёмным не назовут.
Где-то в вышине, невидимая за деревьями выкатилась луна. Айлинсфиль подкладывал сучья в костерок, вороша искры, и чутко прислушивался к окружающей тишине.
Но почему-то появление незнакомца всё-таки стало для него неожиданностью.
Старичок нарисовался в темноте внезапно. Удивительный – простая одежда, крестьянская даже, стоптанные лапти и огромная, широкополая шляпа.
Вылитый гриб!
- Ай-ай, кто это мой шалашик облюбовал? – прошамкал гриб, спокойно (а, главное, совершенно неслышно) подплывая к костру. – Ты, молодец, чьих будешь?
Айлинсфиль снова поворошил искры и молча кивнул на принцессу.
- Девицу провожаешь? – понял гриб. – Ай, умница… Да и красна же она у тебя, только чегой-то на сердце у неё неспокойно… Куды идёте-то?
- В долину Беарка, - флегматично откликнулся Айлинсфиль, следя за стариком. – А вы, дедушка, кто?
- Дык, - фыркнул дед. – Лесовик я, неужто не признал?
Айлинсфиль невозмутимо покивал – мол, да, оплошал, что это он, как можно не знать?
- А в гости ко мне не хотите? – вдруг, прищурив глазки, предложил гриб.
- Спасибо, дедушка лесовик, нам и тут неплохо, - в тон ему ответил Айлинсфиль.
- Ну, как знаете, - вздохнул дед. – Я, собственно, вот что…
«Что» Айлинсфиль так и не узнал.
Принцесса проснулась.
От визга заложило уши.
***
- Ох и громка ты, девица, - услышала я, отдышавшись.
Кошмар! Невесть кто в темноте подкрадывается, а мой телохранитель и в ус не дует! Ещё и собачка его меня облаяла.
Ужас!
- Ты кто?!
Старик покачал головой.
- Ай, девица, аль не проснулась? Лесовик я, хозяин местный. Ты успокойся, успокойся, - заявил он, тыкая в меня клюкой. - Я только у огонька посижу… раз уж вы ко мне не хотите.
Я переглянулась с Аем. Тот пожал плечами – как скажешь, мол.
Нет уж, я ещё не настолько сбрендила.
- А зачем вы в долину в Беарка? – вдруг поинтересовался старик.
Я опешила.
Этот… этот идиот-телохранитель уже всё ему разболтал?!
- К дракону, - невозмутимо откликнулся, между тем, Ай. – Ты, дедушка, не знаешь, кстати, как его убить?
- Зачем его убивать? – изумился дед.
- Он нашей стране угрожает, - вздохнул Ай.
Расширившиеся, было, глазёнки старичка мгновенно сузились.
- А-а-а, так это вы, ребятушки, к дракону? Знаю-знаю, ветер и деревья мне всё рассказали. Только где же третьего потеряли?
- А он за любовью подался, - хмуро вставила я, разглядывая подозрительного старикашку.
- К водяницам? – невесть отчего развеселился дед. – Да, любовь он там получит сполна, у них, неприкаянных, давно никого не было.
- Какие ещё водяницы? – буркнула я, размышляя – плюнуть на всё и заснуть или покараулить всё-таки этого… лесовика.
-Девицы, до срока умершие, - вздохнул старичок. – Да что я тебе рассказываю – лучше сама посмотри.
И ткнул в меня клюкой.
Ну и я отключилась мгновенно.
А самое противное – телохранитель, гад, даже не почесался! Ну дай только добраться до дракона – я тебя вслед за собачкой скормлю. Тоже, поди, девственник. За десерт сойдёшь.
***
Айлинсфиль дёрнулся, было, подхватить потерявшую сознание принцессу, но словно напоролся на невидимую стену.
- Не суетись, молодец, не суетись, - прошамкал старичок, довольно улыбаясь в бороду. – Пусть красавица поглядит… Пусть. Может, дрогнет сердечко, проснётся.
- Проснётся, дедушка? – переспросил телохранитель, внимательно наблюдая за неподвижной Илией. – Точно проснётся?
- Сердечко-то? – хмыкнул старичок. – Сердечко давненько у неё спит, а сама она… что ты, молодец, я не убивец. Убивец дальше будет.
- В смысле – дальше? – выдохнул Айлинсфиль.
Старичок лишь что-то хихикнул в бороду.
- Чёрствая она у тебя, как такой служишь? – продолжая улыбаться, прошамкал он минуту спустя. – Желчи много, ой, мно-о-ого, вот сердечко и не выдержало, заснуло…
Ничего не понимающий Айлинсфиль потянулся, потрепал спящего Вольфика за ухом. Тот уморительно дрыгнул задней лапкой и присвистнул.
- Неясно тебе, да, молодец? – фыркнул в бороду старичок.
Телохранитель кивнул.
Лесовичок тоже потянулся к болонке, осторожно потрепал мягкую шёрстку.
- Эх, молодёжь, да что ж тут непонятного! Сердечко, оно бьётся так: тук-тук. И трепещет иногда. У иных – аж заходится. А у неё, - старичок снова ткнул в неподвижную Илию клюкой, - ровненько бьётся. Всегда – ровненько. Значит – спит. Понимаешь?
Айлинсфиль неопределённо пожал плечами.
- Э-э-эх! – махнул на него рукой старичок. – Доброты она не видит, вот чего! Доброты, заботы и дружбы не понимает. А это – как с сердцем каменным жить. Тяжело-о-о!
Айлинсфилю вдруг вспомнилось, что болтают про Илию: чёрствая, жестокая… ледяная.
- Вот сердечко её и оттает, - улыбнулся старичок, словно прочитав его мысли. – Только не сразу. Но ты, главное, за неё не беспокойся. Лучше скажи, молодец, ты в карты – умеешь?
***
Водяницы оказались нагими, грудастыми и наглыми.
И всё это у них зашкаливало – просто гипер.
Нагие – не как во дворце: тряпками, пусть и прозрачными папины любовницы закрывались, когда я к нему в спальню врывалась. Тут дамочкам абсолютно параллельно было – кто рядом, с кем и сколько. А, и да – в каком состоянии.
Хуже – мне тут же предложили присоединиться!
С родным братом?!
С… этими?!
В общем, когда я, странно просвечивающая и вообще призрачная, возникла среди этой вакханалии, вечеринка у «дев, до срока умерших» была в самом разгаре.
Что б мне так умереть!
Утопиться что ли? Знать бы, что после смерти такая стану: бесстыдная, волосы до пяток и зелёные, словно водоросли, глаза громадные, и грудь… и бёдра… Как там папочка про таких говорит: «Сливки с сахаром»?
И похожи – словно близняшки.
Штук сто.
А в центре – братишка. Тоже – обнажённый… и глаза такие – навыкате. В общем, видок – как после новомодного наркотика.
Кажется, сто штук – даже для него много.
Девицы, поняв, что присоединяться я не желаю, решили не отвлекаться от процесса. И я-то думала они его… того… ну, что благонравной принцессе, пусть и наследнице, знать необязательно, даже нежелательно.
Щас! Они его… поили.
- Давай, касатик, ну ещё кубок… ну, за папу, - шептали они и вились вокруг братишки, как мальки вокруг куска хлеба. – А теперь за маму…
- Это… зачем? – вырвалось у меня.
Ближайшая водяница удивлённо обернулась.
- Как – зачем? Чтобы жабры выросли.
Гениально! И как я сама не догадалась, а?
- То есть жабры вырастут…
- Если сто кубков тины выпить, - отмахнулась водяница. – Неужто не знала?
Мда… А глазки у братика так и закатывались, так и закатывались. Слейрс дёргался, норовил вырваться, отплёвывался. Но как-то вяло. И не эффективно.
- А теперь за сестричку…
Интересно, всю родню начиная от легендарного Элия-основателя они уже перебрали?
На «сестричке» Слейрс дёрнулся особенно истово и на мгновение уставился на меня. Правда, быстро обвис и забулькал, захлёбываясь.
Я поёжилась, стряхивая оцепенение.
Отвернулась – сзади водяниц и нет совсем, а тропка ниточкой вьётся, манит.
Я пошла, было к ней, но тут перед глазами неожиданно возник отчаянный взгляд Слейрса. Не просящий – братишка ничего не ждал от любящей сестрёнки, это и так понятно. Но что-то там внутри него – не в голове, а сердце, наверное – молило: помоги!
И это тот же братик, который вечно задирал меня на балах. Братик, постоянно только и думающий о том, как бы устроить мне какую пакость. Братик, люто, до подкорки ненавидящий сестрёнку.
Но – помоги.
Не я послушалась – моё тело. Я думала ещё, поверить ли этому взгляду – единственному проблеску братишкиной души за годы и годы.
Тело не раздумывало: я очнуться не успела, а уже шагнула в клубок водяниц, настаивающих на ещё одном кубке, ну маленьком, ну ничего страшного же… Зато – навеки вместе.
Брат не хотел «вместе». Брат жаждал вырваться. И я стянула еле заметные на мне перчатки и ударила по извивающемуся клубку – тяжело это, без касания, без хоть сколько-нибудь маленького контакта. Тяжело – но я справилась.
Девицы, противно визжа, подались назад, проклиная меня, на чём свет стоит. Ну а я потащила мгновенно потерявшего сознания братишку к тропе.
Боги, я помогаю… Этому… Ничтожеству?!
Не верю!!!
Но я тащила его – и девицы туманом таяли у нас за спиной, крича что-то про жабры и «вместе – навек».
Тогда в голове впервые мелькнула мыслишка: «А не ошибалась ли я насчёт брата – всё это время?».
Ну, нет. Конечно, нет.
***
- Ох, утречко уже! – потянувшись, вздохнул старичок, скидывая карты. – Поздненько, домой пора. Ну, бывай, молодец!
Айлинсфиль потянулся, вернул лесовичку карты – тут же превратившиеся в сухие листья.
- Счастливого пути, дедушка.
Потянулась, забавно зевая, собачка. Вильнула хвостом, лизнула носик. Телохранитель перевёл взгляд на место у костра, где только что сидел старичок, но ничего, кроме сгустка тумана не разглядел.
- Я. Тебя. Уволю, - раздалось из-за спины.
Айлинсфиль рывком обернулся.
- Дай только вернуться, - прошипела Илия, - сначала уволю, потом казню.
«Сердечко-то не проснулось», - послышался Айлинсфилю голос старичка. Сам юноша только пожал плечами, с удивлением рассматривая лежащего рядом с принцессой Слейрса. Илия в объяснения пускаться не спешила, так что Айлинсфиль решил на время считать, что так оно и надо. Ну перенёсся принц из одного конца леса в другой – так с кем не бывает?
***
Братишка с утра чертыхался от любого звука – особенно от издаваемого мной. Какое… истинное наслаждение лицезреть Его Высочество в таком состоянии! Уже за одно это спасла бы. Особенно понравилось, как он, по-прежнему вздрагивая, тихонько дёрнул меня за рукав во время утреннего сбора, указывая в сторону – отойдём, мол?
Ну, отойдём.
- Это… ты была?
И взгляд. Живой. Без ненависти. Изумлённый, но не злой.
Так бы и смотрела…
Вместо этого я буркнула в ответ:
- Ну, я.
Брат почему-то вздрогнул и схватил меня за руку – я дёрнулась, и он тут же отпустил.
И шепнул, тихонько, словно сам себе не верил:
- Спасибо.
Мда, нагие грудастые девицы, оказывается, страшная сила. На раз перевоспитывают и вежливым словам учат.
Я хмыкнула и пошла прочь, к Аю и его собачке.
Спиной чувствуя изумлённый взгляд брата.
Прелесть!
***
День снова прошёл без приключений. Тропинка вилась и вилась, словно путеводная нить. Никаких ответвлений, развилок, указателей. Айлинсфилю это совсем не нравилось. Здесь что – одна тропа на весь лес? Или в эту часть просто никто не заходит? Если так – почему?
А с закатом не пришлось даже искать место для ночлега. Башня – одно слово: развалины – соткалась, словно из воздуха. Айлинсфилю она не понравилась просто до дрожи, но принцесса капризным тоном заявила, что «мы спим здесь, а в твоих услугах никто не нуждается». И гордо прошествовала к дыре, оставшейся от дверного проёма.
Пришлось идти следом, поминутно ожидая худшего.
Зря, в принципе. Развалины, как развалины. Не должно их тут быть, просто – вот и всё.
Айлинсфиль решил оставаться начеку – раз уж у принцессы временное помешательство, а её «сладкоречивый» братишка отчего-то даже не перечит.
Что, конечно, тоже странно.
***
- А-а-а-а!
- Да в… и на… вас всех! Спать хочу! – заорала я, не открывая глаз.
- А-а-а-а! Муа-ха-ха!
- Слейрс! Да заткнёшься ты уже или нет! – выдохнула я, уверенная, что балагурит братишка.
Только почему-то женским голосом.
- А-а-а-ау-у-у-у-у!
- Ну я тебе сейчас устрою!!