Шалый от свалившегося нежданного счастья: и в банду вступил официально, и вообще...Ничего из того что ему мерещилось всю дорогу-от мешка на голову и “айда купаться с жерновом мельничным на ногах”, до...да он и сам не представлял чего-было просто страшно и всё тут! Так вот, шалый от счастья Румбик мигом сбежал в основной зал и гордой поступью подошёл к барной стойке, где доверительным шёпотом сообщил её хозяину, Корчмэну: ” Новый “шелест”, с первого крупного дела-выставляюсь...Теперь мы-единая банда!”
--Вот же непруха...-тут же загрустил хозяин разлива,-И так проблемы в группе, а тут ещё ты...В“усиление”! Чё усилять то будем: полив собственных порток своими же...хм, ну ты понял, а ”выставляльщик?”
--Ты на что намекаешь?!-было взвился новоназначенный член братства припортовых воров, однако когда он хотел с легкостью опытного вора вскочить с табурета, то его промасленные штаны сыграли неприличную сценку с его репутацией: это была даже не шутка-скорее глумление. И Румбик, под улюлюканье смотрящих на него отовсюду посетителей, упал под стойку-да ещё и с довольно неприличным звуком.
--Слышь, помощь наша и опека...Ты бы хоть сходил помылся и простирнулся, ну-после подвигов что ты в кампании Плётки и Земели совершал ночью. Морячки конечно народ бывалый, но зачем же совмещать сортир и питейное заведение? Удобства конечно будут, да вот недостатков-больше...-Корчмэн покачал головой,- я бы после столь “удачного” вступления в братство, вообще-неделю на людях не появлялся. Даже по нужде-лишь ночью ходил, когда Месяц за облаками, а ты Румбик...Так прямо себя и свои штанишки на всеобщее обозрение выставляешь. Я конечно понимаю это желание молодежи протестовать и найти “свой путь в жизни”, но...просто поверь мне на слово: за то что ты себе от страха в исподнее “надудел”-никто уважать не станет, сколько бы ты не клялся в новом философском течении и верности идеалам природы: ”Захотела природа-не сдерживайся! Будь собой-не дай себе лопнуть!”-Корчмэн притворно закачал головой далее...
--Да это-не это...то есть то-не это!-горячился Румбик,-Ты сам проверь, давай я их сниму и ты убедишься, погоди...
Удар по затылку был хоть и легкий, но четкий и громкий голос Корчмэна произносил слова, как чеканил: ” Ты мне, пацаненок, не хами: не хватало ещё заслуженному "шелесту", при всех, твои обновки обнюхивать! Я тебе не пёс в будке-иди на улицу и там выясняй происхождение странных пятен на твоих филеях! Короче: дeржи пузырь “бормотухи” и бегом праздновать в одиночестве твои сегодняшние успехи...Подальше от нас всех!”
Он вытащил литровую бутыль с мутной бурдой и вручил прямо в руки Румбика, после чего вышел своей качающейся походкой из-за cтойки и буквально вывел за руку собрата по ремеслу, так что Румбик даже не сопротивлялся: вечер выдался бурным и желание как следует выпить-назрело уже давно...
Глава вторая
Сутки никто Румбика не искал: видимо Хозяйка, вместе с остальными членами "шелестов" просто радовались его отсутствию и возможности провести свои дела в тишине, без назойливого сопенья и притоптывания новоявленного собрата по ремеслу.
Однако сам Румбик считал что ему следовало себя проявить еще до первого совместного загона, как среди “Морских Шелестов” было принято называть работу на главном городском рынке Тавроса, в период воскресных выходных или просто праздничных дней.
При проведении подобных мероприятий, в полис, со всего побережья полуострова приезжали торговцы и ремесленники, а раз в месяц прибывали и гости из италийских городов-с пополнением для своих факторий.
Именно в толчее и было удобнее всего одурачивать простецов, всучивая им псевдоредкий товар: “Добытый у тринадцатого хана татар, при новой луне-когда хан ещё не познал своей последней наложницы, однако пегая кобыла в третий раз ожеребилась под покровом ночи, в седьмой день третьего месяца”.
Можно было легко обобрать, особо любящих хождения с народом по рынку зевак, достаточно устроить небольшой затор с помощью пяти человек в одной из узких улочек городского рынка и в тесноте его, даже не особенно ловкой рукой тянуть заготовленные к базарному толковищу деньги наивного простака....
Одним словом работы в массовке Румбику хватит с головой! Правда доля в таких мероприятиях, у каждого отдельного члена шайки-была миниатюрна: ибо четверть шла в общак, ещё четверть Хозяйке-за возможность работы на её территории и за кров и “крышу”, а оставшаяся сумма распределялась между тремя, либо ...вплоть до полусотни людей.
В некоторых, особо массовых “загонах”, принимали участия дружественные им бандиты одиночки, которых обычно обыскивали по окончанию мероприятия, но что-бы вор и не знал где спрятать лишнюю монетку?!
Румбик бешено хотел отличиться, и отличиться-ещё до первой совместной облавы на жертв базарного карнавала. Отличиться так, что-бы его недавние экзаменаторы, Плётка и Земеля-присвистнули от зависти и восхищения. Что-бы Хозяйка сразу оценила его ум и мастеровитость в воровских делах, как нового члена её банды, а также его невиданный ранее фарт...Оставалось лишь придумать как всего этого добиться.
Прогуливаясь по одному из небольших полисных райончиков без названия, который прямо граничил с Садами, богатым районом купцов и землевладельцев не имевших однако титулов, в отличие от жителей Цитадели-где располагались несколько десятков усадеб титулованых тавросцев и на самом деле представлявшим из себя пяток минирайончиков с сугубо: хазарским, греческим, кавказским, славянским и как ни странно-германским населением. Так вот, гуляя по одному из порка что безымянных районов города-Румбик заметил большое количество конных экипажей и дорогих дамских паланкинов возле одной из невзрачных, на первый взгляд, лавок. Его это удивило и просидев полчаса в сотне шагов от нее-он наконец расхрабрившись решился и также туда вошел.
Лавка оказалась книжной: внутри довольно просторного и светлого помещения стояли в изобилии шкафы с фолиантами. Большинство шкафов было с крупной решёткой, вместо дверок, а на некоторых стеллажах были выставлены книги для обзора. Правда они были прикованы к бронзовым плитам вмурованным в стены довольно крупными цепями, что и объясняло их общедоступность для осмотра.
В зале находилось около десятка покупателей: семь мужчин, обеспеченных и степенных-каждый уже разменял возрастной полтинник и три дамы-две пожилых купчихи, явно приехавших вместе с мужьями для того что-бы показать свою любовь к образованию и всему что с ним связано, а также молоденькая дочь одного из секретарей позапрошлого гегемона, в городе она была довольно известна под прозвищем “Наковальня”, за свой полуторацентнерный вес и страстное почитание любовных романов, что при смешении приносило много неприятностей оказавшимся с ней по соседству людям....
Впечатлительность и большое количество прочитанных романов и толкали её на некоторые странные, для остальных людей, поступки: вроде попытки внезапно облокотиться, в припадке показушной страсти, как в книгах, на очередного жертвенного кавалера-который волей рока или собственной глупостью решил с ней всего лишь перекинуться парой шуток, а возможно, как некий грек Никофоридис, протянуть простой апельсин что-бы угостить в припадке самоубийственного дружелюбия.
“Наковальня”, наречённая при рождении Анной Коллодой-регулярно томно закатывала глаза и смело падала в объятия очередной своей жертвы, твердо уверенная что вот она-”её любовь до гробовой”...а зря! Мужчины далеко не всегда были способны удержать девушку в своих немощных руках, а внезапность подобных порывов и желание предстать перед очередным кавалером, дамой “крайне впечатлительной и тонкой”, если не телесно, так уж точно духовно-приводило к частым ситуациям, в которых кавалер таскал Анну как куль с сахаром по всему салону очередного палацио, где они встретились, либо девушка просто сшибала с ног мужичка и навалившись своими обширными телесами сверху-барахталась на неудачливом рыцаре из её грёз: как и случилось с греком Никофоридисом, так невовремя решившем угостить её апельсинкой.
Забыл шутливый грек: ”Не одно доброе дело не остаётся безнаказанным!”, за что и поплатился незамедлительно сломанной лодыжкой и новым прозвищем у городских острословов ”Раздавленный Наковальней”.
Благодаря родительской заботе и опеке, единственное чадо секретаря одного из прежних гегемонов города имела шикарный гардероб и большое количество драгоценных украшений, ибо её папенька верил что если дочь не возьмут за красоту в жёны-то возможно ради её приданного?
Анна имела привычку, раз в неделю посещать местные амфитеатр и стадиум, а также библиотеки и салоны в особняках своих знакомых. Периодически она захаживала и в небольшие лавки, возле своего квартала Садов, по крайней мере в те, которые ей уже успели показать более любопытные подруги.
Именно Анну Коллоду “Наковальню” и приметил Румбик первым делом: пышнотелая девица в огромном сарафане из дорогущего бархата, с серьгами-в которых было не менее десятка камешков в каждой, три различных ожерелья вокруг дебелой шеи: золотое, янтарное и возможно малахитовое. Румбик ещё плохо различал драгоценные камни. На девушке также присутствовали огромные кольца, печатки и главное-перстни, с гигантскими разноцветными камнями...
”Шелест” просто сомлел, представляя как вознесётся его авторитет среди товарищей, принеси он хоть половину украшений данной “пышки”, в качестве своей первой самостоятельной добычи: Хозяйка наверное возьмёт часть их себе, а герою, добывшему подобный клад-будет даровано право входить в совет банды и принимать решения наряду со старшаками...
Была однако одна явнейшая проблема: грабить Румбик не умел. К тому же подобное могучее существо, пускай и в сарафан-могло его запросто прихлопнуть, как комара...
А воровать-нет, он конечно пытался учиться и технику этого дела ему неоднократно объясняли старшие товарищи, однако считая полным неудачником и криворучкой-на выходы с собой никогда никто не брал, а сам он, честно говоря, отчаянно трусил, так как сильно сомневался в своем фарте. И тут вдруг внезапное согласие Хозяйки на прохождение им испытания в члены банды, последующее принятие в неё, несмотря на провал с зомбодедом, и наконец пышногрудая девица вся в каменьях, как “чудо-в перьях”, что теперь просто напрашивалась в качестве приза отчаянному и смелому новичку...
-Мечты сбываются и он себя проявит! Здесь и сейчас!
Румбик неспеша стал пробираться к намеченной им в качестве жертвы пухлой девице. Подходя к шкафам-внимательно всматривался в зарешёченные их дверки, как-бы подбирая себе том, потом извинялся перед остальными покупателями: только сейчас Румбик заметил и хозяина лавки, сухонького старичка с длинной и жидкой, наполовину уже выпавшей бородёнкой жёлто белёсых волос-стоявшего с одним из приказчиков и рассказывающего солидночревому господину и его супруге, о знаниях или приключениях содержащихся в фолианте, им вежливо предложенном для покупки.
Наконец новоявленный “шелест” совершил необходимые манёвры и неслышно зашёл за спину намеченной в качестве жертвы, девушки в сарафане, и уже приготовился неспеша внимательным взглядом осмотреть находившиеся на ней драгоценности-как вдруг девушка резко повернулась к нему и непонятно чему заулыбавшись произнесла странную фразу: ”Не стоило вам так откровенно показывать свои симпатии, дорогой сударь рыцарь! А-аа-ах...”
Далее Анна, которая как раз вчера закончила читать крохотный томик астурийских романсеро, в очередном приступе книжно романтичного томления-привычно свалилась на Румбика: о чем ещё может мечтать одинокая женщина, как не упасть в объятия мужчины поклонника-причем, не быстро отдаться, как дамы с поведением легким как ветерок, а томно, медленно пасть в горячие объятия-так, что-бы всем была видна её чувственность и тонкая восприимчивая душа.
И Румбик стал очередной жертвой романтического припадка сударыни Колоды. Пока ошалевший от происходящего юноша ещё пытался понять что же происходит-девица уже валилась на него всем своим немалым весом.
Первую секунду Румбик не понял что с ним случилось: его “манёвры “ по намеченной жертве-раскрыли? Однако девушка, вместо того что бы позвать на помощь охрану книгарни-почему то закатила глаза и повернувшись спиной к нему, стала медленно заваливаться...Резкая боль и юноша уже придавлен к одному из шкафов с книгами: его правая нога, на которую наступила томная девица, теперь просто раскалывалась от боли. Шкаф сзади него трещал и ходил ходуном, и Румбик вынужден был признать что если бы не данное вовремя попавшееся хранилище книг-то лежать бы ему растерзанному телесами впечатлительной дочурки городского секретаря на каменном полу лавки и скорее всего с травмами, далеко не всегда сопутствующими долгой и счастливой жизни.
Раздались крики и два приказчика бросились поднимать потерявшую сознание молодую девушку, а ещё точнее-пытались спасти книжный шкаф, ставший жертвой её необъсянимого падения.
Словно бы в насмешку над терзаниями на полу Румбика, приказчики в лавке то ли были слишком высокого мнения о своих силах, то ли недостаточно адекватно оценили роскошные телеса сударыни Коллода-однако поднять её с первого раза , да и второго тоже-они не смогли. Скорее пытались выдернуть рывком, как в сказке “про репку” и когда Анна выскальзывала из их рук и снова заваливалась на несчастного неудачливого воришку, он искренне считал это наказанием за грехи и клятвенно обещал взяться за ум ...
Правда обещал недолго и настолько безконкретно, что после наконец завершившейся удачной операции по поднятию Анны из пучин книжной магазеи, считал себя никому и ничем не обязанным. Но...
Но его попытка прихрамывая ускользнуть из зала, не осталась незамеченной девушкой. Она внезапно быстро пришла в себя и схватила Румбика за руку, да так крепко, что он искренне удивился: ” Прибьет как муху”-подумалось ему, однако он ошибся.
--Благодарю вас, сударь, за подставленное беззащитной девушке своё плечо! Вы проявили себя как достойный рыцарь и настоящий кавалер.-громовым голосом огласила на всю лавку Анна.
Кто то из пожилых пузатиков, приехавших с жёнами, хмыкнул: ”Самоубийца! Решил быстро и безболезненно растаться с жизнью...Просто топиться побоялся!”
В лавке тихо засмеялось множество людей, но не так что-бы очень громко: отец Анны всё ещё мог своими связями в Тавросе "дать по-корме" всем обидчикам дочурки, однако её томления и падения уже настолько стали притчей во языцaх, что хоть как то обозначать отношения к ним-стало обычным делом.
Румбик опять в испуге попятился к выходу из лавки: ”Ну что вы...мой долг...очаровательная дева...помочь Вам...”-мямлил он отступая, после чего выпалил,-”Всегда готов!” И опрометью кинулся к спасительной двери. Однако не успел.
Рука сударыни Коллоды резко схватила его, на этот раз за плечо, развернула в движении и подтянула снова к спасенной им жертве собственных стереотипов, после чего Анна решила выступить с речью перед Румбиком и остальными свидетелями данной сцены: ” Вы-мой спаситель! Я обязана вам жизнью, ибо со мной, на данном каменном полу-могло произойти всё что угодно!”,-смешки в лавке подтвердили её худшие опасения, особенно этот, от довольно траченного жизнью, но богато одетого мужчины лет шестидесяти-”уж натешились бы мы, наглумились!”. Он был прерван звонким подзатыльником на всю лавку, отпущенным женой говорившего скабрезника. Впрочем бьющая женщина тоже вовсю улыбалась..
Анна продолжала как ни в чём не бывало: ”Я обязана вам жизнью и честью! Жду вас вечером у нас в доме. Уверена: батюшка будет счастлив познакомиться со столь галантным и обходительным, а также невероятно самоотверженным, молодым человеком! Жду!”
Румбик сильно сомневался что он сам будет счастлив от знакомства с семьёй госпожи Коллоды, однако всё тело ломило, особенно ногу и желание продолжать диалог, да ещё под всеобщие насмешки-отсутствовало напрочь: ”Рад. Счастлив, я бы сказал. Обязательно прибуду...”,-негромко цедил “гроза" зомбодедов,-”Надеюсь продолжить приятное знакомство.”