Секретарша, выходя, одарила визитёра улыбочкой:
– Вам кофе или чай?
– Кофе. Без сахара. – Зампрокурора блеснул очками ей вслед. – И где берутся такие ценные работницы?
– Места надо знать, – буркнул гендиректор. – Ну, чем ещё огорошите?
С ответом Николай Захарович помедлил. Сперва достал платочек и промокнул лоб.
6
Рита Володина прохаживалась по вестибюлю административного корпуса, сердито поглядывая на часики. Сотрудники водоканала, проходящие мимо, таращились на неё, как на экзотический плод в ящике с опилками. Такое внимание к себе Рита воспринимала как естественный радиационный фон, а вот хамское опоздание сперматозавра из прокуратуры её бесило. Договорились через полчаса – и где же этот милый шалунишка?
Скуки ради Рита задержалась у доски объявлений. Взгляд её нечаянно упёрся в листок формата А4, подписанный гендиректором Ракитиным О.Т. «Нравственно-этический кодекс работника Горводоканала», – прочла заголовок Рита и с возрастающим интересом принялась читать ниже: «Вступая в коллектив работников Горводоканала, я осознанно принимаю следующие правила:
«1. Добросовестно и с полной отдачей я тружусь на благо предприятия. Горводоканал – мой родной дом, где обо мне заботятся и меня защищают. И заботясь о своём доме, я работаю в нём хорошо».
Рита просто глазам не верила. Таких правил оказалось пятнадцать:
«2. Я дорожу честью своего предприятия, отстаиваю его интересы, забочусь о его позитивном имидже и безупречной репутации.
3. Сотрудничаю с другими учреждениями и организациями, если это не наносит вред Горводоканалу.
4. Поддерживаю стратегию и приоритеты, выработанные руководством предприятия.
5. Соблюдая дисциплину, субординацию и нормы делового общения, я отделяю своих родственников и друзей от своих руководителей и подчинённых. Даже если это одни и те же люди, я отношусь ко всем в равной степени одинаково…»
Тут Рита не выдержала. Воровато оглядевшись, она сорвала с доски листок, сложила вдвое и спрятала в сумку. И в этот момент за спиной услыхала голос зампрокурора:
– Извиняюсь, дела задержали. Наши с вами общие в смысле.
Вздрогнув, Рита обернулась.
– Николай Захарович! Вы подкрадываетесь, как вампир!
– Стараюсь, – улыбался зампрокурора. – Именем закона.
– Ха-ха, смешно! – сверкнула глазами Рита. – А я тут даже в туалет не смею отлучиться!
Зампрокурора с достоинством поправил очки.
– Зато, Маргарита, генеральный примет вас немедленно. Третий этаж, кабинет начальника Управления. Там на двери табличка.
– Николай Захарович, – журналистка застегнула пуговицу на его пиджаке, – вы не вампир, вы типа фея. Мне жутко с вами повезло.
– А мне – с вами. – Зампрокурора протянул ей пластиковую карточку. – Будете уходить, отдайте это на вахте. И насчёт ресторана… Я заказал столик в «Арагви» на полвосьмого.
«Недомерок похотливый», – подумала Рита и театрально закатила глаза:
– Предвкушаю!
– Куда за вами заехать?
– Никуда. Встретимся у входа. – Она двинулась через вестибюль. – Пока-пока, Николай Захарович!
Зампрокурора её нагнал.
– Вам не туда, Маргарита. Вам к лифту.
– Сперва в туалет, – отрезала Рита. – Если описаюсь перед начальством, это воспримется как подхалимаж. – Она зацокала каблучками, держа направление.
Сопровождать её зампрокурора не решился.
7
Гендиректор Ракитин сидел в кресле и доедал круассан, прижимая к уху мобильник. Стоящая за спиной секретарша массировала ему область шеи. Прожевав Ракитин произнёс в трубку:
– Я-то в теме, Илья Михайлович. А ты, похоже, не врубаешься… – Прикрыв мобильник ладонью, он шикнул через плечо: – Полегче, связки порвёшь. – Затем простонал в телефон: – Да понял я, понял. Займусь этим завтра же. А сегодня, повторяю, ситуация экстремальная.
Секретарша выдохнула шефу в затылок:
– Блин, Каретников – просто клещ.
Погрозив ей кулаком, гендиректор постарался свернуть разговор:
– Объяснить могу, разумеется. Но не по телефону… Да, готов подскочить в течении часа. Если ты на месте… Лады, Илья, жди. – Отсоединившись, Ракитин изобразил, будто расколошматит сейчас мобильник о стену.
– Не мужик – пиявка, – посочувствовала секретарша, накрыв грудью плечо шефа.
В дверь постучали, и на пороге возник журналист Могилевич с портфельчиком. На долгое мгновение все застыли, затем секретарша ринулась наперехват:
– Кто разрешил?! Выйдите немедленно!
– Простите, я без разрешения. – Могилевич указал на свой бейджик и, словно в танце, деваху обошёл. – Олег Тимофеевич, не могли бы вы пять минут посотрудничать с прессой? Надеюсь, к пользе нашей взаимной.
Цепким взором Ракитин зафиксировал безукоризненный костюм журналиста, дизайнерскую сорочку и модельные туфли, после чего приветливо улыбнулся.
– Ну, если к пользе…
– Наглость какая! – не отступила секретарша. – Передохнуть не дают!
Загорелое лицо Могилевича оставалось невозмутимым, лишь губы слегка скривились.
Гендиректор побледнел от гнева.
– Светлана, оставь нас, пожалуйста. Спасибо заранее.
– Как скажете! – огрызнулась секретарша. Но дверь за собой прикрыла бесшумно.
Ракитин со вздохом развёл руками.
– Распустил я их, каюсь… Странно, что вы представляете «Наблюдатель». Меня предупредили, что из «Наблюдателя» зайдёт молоденькая девушка.
Могилевич пожал плечами.
– Я не девушка, точно.
– Уж вижу. – Гендиректор указал на стул. – Прошу.
Игорь сел, положив портфель на колени.
– Вопроса у меня всего три. Ответите – и меня здесь нет. Договорились?
Потерев седеющий висок, гендиректор всмотрелся в бейджик журналиста.
– Ах, ну да. Вы тот самый Игорь Могилевич – опасный, как гремучая змея. Для коррупционеров, разумеется.
– Не только, – уточнил Игорь.
Гендиректор улыбнулся с прищуром.
– И что вас привлекло к нашему трагическому, но отнюдь не резонансному случаю? Ведь дело здесь не в вашем, так сказать, амплуа, верно?
– Амплуа я решил сменить: надоело, – доверительно сообщил Игорь. – Хочу написать о превратностях жизни главспеца. С вашей помощью, Олег Тимофеевич, если не откажете.
Взгляд Ракитина пронизывал, как рентген, но голос прозвучал благодушно:
– С одной стороны, мне как-то даже лестно, с другой…
Прервал его шум за дверью, завершившийся появлением Риты Володиной, на плече которой едва ли не висела секретарша. Застыв при входе в кабинет, они образовали эффектную скульптурную группу. «Куда вы прёте?!» – шипела притом блондинка, и рыжая в ответ сверкала глазищами: «Ручонки уберите, мне назначено!» Затем обе умолкли, резко разъединившись: секретарша захлопала ресницами в сторону шефа, а Рита воззрилась на Могилевича, будто увидела призрак.
Гендиректор скривил губы.
– Вот, наконец, и девушка. Двое из «Наблюдателя».
Игорь кивнул.
– У нас в редакции свои заморочки. Мы их уладим, проблем не будет.
– Поверю на слово, – улыбнулся Ракитин, на которого внешность Риты произвела впечатление не меньшее, чем костюм Могилевича. – Сделаем так. – Гендиректор взглянул на часы. – Времени у меня в обрез, поэтому вы, – обратился он к Рите, – приедете в центральный наш офис, там поговорим. Если, конечно, вы, – покосился он на Игоря, – уладите свои заморочки.
Рита испепелила Могилевича взором.
– Уладим, мало не покажется! – И распахнула глаза на Ракитина. – Когда мне приехать, Олег Тимофеевич?
Секретарша фыркнула.
Гендиректор улыбнулся.
– Хоть завтра. Созвонитесь со Светланой, – кивнул он на секретаршу, она всё устроит. Надеюсь, вы не подерётесь.
Секретарша пробормотала, что не обещает, после чего обе девушки хмуро покинули кабинет.
Ракитин потянулся в кресле.
– Ну, как я это разрулил?
Могилевич показал большой палец.
– Мастерски. Могу я задать свои три вопроса?
– Только в темпе, – вздохнул гендиректор. – Как вам удалось оказаться здесь столь оперативно, вы, конечно же, сохраните в секрете.
– Само собой, – подтвердил Игорь. – Вопрос первый. Могу ли я побродить по ИТЦ и поговорить с сотрудниками, хорошо знавшими Травкина?
Брови гендиректора приподнялись.
– Вообще-то, господин журналист, у нас режимное предприятие. Бродить кому попало здесь не положено.
Игорь чуть подумал.
– А если в сопровождении? Олег Тимофеевич, меня интересуют взаимоотношения покойного с коллегами по работе. В этой области, полагаю, Горводоканалу скрывать нечего.
Гендиректор также подумал.
– В сопровождении, пожалуй. На сколько дней вам выписать пропуск?
– Недели на три?
– Ничего себе! Вы что, роман писать собираетесь?
– Олег Тимофеевич, судите сами. Кого-то из сотрудников я застану не сразу. Чьи-то слова придётся проверять. Чего-то я просто не пойму и обращусь, если позволите, к вам за разъяснениями. Три недели – срок небольшой.
Ракитин барабанил пальцами по столу.
– Ещё и разъяснения вам подай. Ладно, допустим. Озвучьте следующей ваш вопрос.
Игорь перевёл дух. Оставшиеся вопросы значения не имели и были нужны лишь для отвода глаз.
8
Куст боярышника у входа в административное здание почти распустил кружевные листочки. За кустом этим, словно хищник в засаде, щуря серо-зелёные глаза, притаилась Рита Володина. Золотистые её волосы, собранные в «конский хвост», казалось, излучали электричество. А неподалёку, на тротуаре, хлопотунья-бабуля кормила голубей, кроша сдобную булку. Голуби клевали с достоинством. «Народ охренел! – подумала Рита. – Заголовок для статьи». За этими наблюдениями она едва не проморгала спустившегося с крыльца Могилевича. Шагнув из-за куста, Рита заступила ему дорогу.
– Что ты вообще творишь? Звёздной болезнью маешься?
Могилевич оглядел её, будто видел впервые.
– О чём вы?
– Это моё расследование! – притопнула каблучком Рита. – Моё, понял!
Могилевич стоял, покачивая портфельчиком.
– Простите, но я значительно вас опережаю. Так уж получилось. Разумеется, вы вправе объяснить это моей «звёздной болезнью», глобальным потеплением или падением курса рубля. Могу я идти?
Рита слегка опешила, что случалось с ней нечасто.
– Ах, пардон! – сказала она. – Ты со мной на «вы»: дистанцию держишь. Конечно, я всего лишь провинциалка из Твери – амбиций выше крыши, но достижений пока никаких.
– Так и напишут на вашем надгробии, – подхватил Могилевич. – Трогательная история, берущая за душу.
Щёки Риты вспыхнули, и румянец растёкся по лицу, поглотив веснушки возле носа.
– Слушай, звезда журналистики… Задание мне дал Фролов, сколько ещё повторять…
– Вот с Фроловым и разбирайтесь, – парировал Могилевич. – Посоветуйте ему сослать меня в Тверь, дабы уравнять шансы. Если заартачится – включите своё неотразимое обаяние.
Рита глянула на него с прищуром.
– До чего же хочется набить тебе морду.
– Не сейчас, – изобразил поклон Могилевич. – Если других проектов у вас не заготовлено, разойдёмся по углам. – Он зашагал к бордовому «вольво», качая портфельчиком.
Сквозь толчею голубей Рита в ярости ринулась к своей машине. Перед ней голуби, не желая взлетать, разбегались как тараканы.
9
Троица в салатовом «сузуки» следила за экспрессивным общением Риты с Могилевичем. Близнецы на заднем сидении опустили на лбы капюшоны и потянулись к бейсбольным битам. Один из них, с синяком на скуле, простонал:
– Неужели я никогда ей не вдую? Хоть разок!
Брат пихнул его локтём.
– Колян, сконцентрируйся. – И обратился к парню за рулём: – Ну чё, Славик, погнали? Айн, цвай, драй – и нас нет.
Но Славик, мусоля зубочистку во рту, с приказом медлил.
– Народу многовато, – буркнул он, оглядевшись. – И менты маячат.
– И ветер, бля, дует, и деревья качаются, – подхватил тот же близнец, следя за тем, как Могилевич садится в машину. – Долго будем суходрочкой тут заниматься?
Славик старался проявить терпение. Старался изо всех сил.
– Порой, Вова, полезно и подрочить, – заметил он, включив зажигание. – Мне велено отправить в госпиталь. Без шухера. Если запалимся, виновата моя жопа. Врубаешься? – Славик вырулил на дорогу.
Вова хмуро промолчал. А близнец его, с синяком на скуле, таращась на отъезжающий «ауди» Риты Володиной, с тоской проговорил:
– Не за той тачкой, мужики, тащимся. Гадом быть.
Комментариев на эту реплику не последовало. Салатовый «сузуки» с тонированными стёклами, держа расстояние в три-четыре машины, покатил за «вольво» Могилевича.
10
Игорь не спеша ехал в правом ряду, прокручивая мысленно разговор с гендиректором. Встреча прошла, в общем-то, без сюрпризов, и план действий вполне определился. Сбивал с толку лишь салатовый «сузуки», назойливо маячивший в хвосте. Стоило Могилевичу изменить скорость или перестроиться на поворот, «сузуки», будто приклеенный, выполнял тот же манёвр. «Это не ракитинские, – рассудил Игорь. – У Ракитина пока нет оснований. Да и времени на эту хрень практически не было. Тогда кто?» Тут в кармане пиджака затренькал мобильник. Когда Игорь отозвался, в ухо плеснул бодрый женский голос:
– Ой, Игорёк, как я рада! Ты уже в Москве?
Игорь поморщился.
– Да, Вика, я в Москве. В данный момент за рулём.
– Ой, ну извини. Я просто хотела сказать, что в Самаре у нас проливной дождь, и я… счастлива, что мы с тобой познакомились.
Резко перестроившись, Игорь нырнул под жёлтый свет и помчался по широкой улице. В зеркале заднего вида маячил тот же «сузуки».
– Простите за откровенность, – ответил Игорь в трубку, – но ваших восторгов я не разделяю. Притом рискую угодить в ДТП. Мелочь, конечно…
– Ой, что я за дурёха! Перезвоню позже. Целую. – Голос пропал.
Игорь меж тем фиксировал в зеркале неотвязный «сузуки». Работа явно топорная. Не профессионалы. Или нагло давят на психику. Но какого хрена?
Игорь свернул на заправку и, выстояв маленькую очередь, залил полбака бензином. «Сузуки» скромно притулился в сторонке. Записав номер машины, Игорь покатил дальше. «Сузуки», конечно же, устремился следом.
Демонстрируя беспечность, Могилевич притормозил у «Ароматного мира», где купил бутылку французского коньяка. «Сузуки» терпеливо ожидал у выезда с парковки, причём экипаж его никак себя не обнаруживал. Стоило, однако, Игорю тронуть «вольво» с места, хвост его тоже мешкать не стал. Всё это походило на игру для слабоумных.
На шоссе Могилевич резко повернул вправо, помчался по знакомому переулку и через подворотню въехал в широкий двор. Двор этот, тенистый и тихий, венчали две арки, открывающие пути на две пересекающиеся улицы. Миновав одну из арок, Игорь проехал метров двести и оказался на прежнем шоссе. Но уже без хвоста. Для страховки он ещё поглядывал в зеркальце, однако «сузуки» исчез.
Вскоре Могилевич въехал в другой тихий двор, где припарковался у лестницы, ведущей в полуподвал с бронированной дверью. Сбежав по ступенькам, Игорь набрал код на цифровой панели и вошёл внутрь. По коридорчикам, похожим на лабиринт, он прошагал в спортивный зал, хорошо освещённый и проветренный, притом оборудованный без излишеств. Четыре боксёрских мешка, разновеликие гантели, турник и тренажёр для качания пресса. И разумеется, несколько матов, плотно сдвинутых для отработки приёмов рукопашного боя. Кроме того, оставалось пространство для коротких пробежек. Не спортзал – мечта. К тому же здесь имелись раздевалки со шкафчиками, душевые кабинки и стиральная машина с сушилкой. И владелец всего этого хозяйства, одетый лишь в трусы-боксёры, тренировался сейчас в одиночестве.
Среднего роста, мускулистый в меру, он подпрыгивал на матах, крутя обратное сальто в воздухе. Оборот за оборотом непрерывно, без видимых усилий. Казалось, мужик парит в невесомости, но в теле его ощущалась мощь артиллерийского снаряда. Ничуть не запыхаясь, он обратился к вошедшему Игорю: