По прикидкам Семена, водки в коллегу поместилось столько, что ему было уже плевать на внешность дамы. И Старого захомутала какая-то нахальная тетка мощной комплекции и пышных форм и отбуксировала его бренное тело к такси. Всем хочется маленького счастья и простых удовольствий, и, желательно – так прямо сейчас. И какая скотина нас за это осудит? Особенно – если все это без вредных последствий!
Машина сразу сорвалась с места и исчезла, Сэм даже не успел среагировать. Начальник минной лаборатории тоже подался к выходу под руку с длиннющей рыжей девицей. А вот Волынский, расплатившись, решил двинуться в гостиницу. После дежурства, после бессонной ночи он ничего так не хотел, как просто выспаться. Причем – как следует! А ежели попадется подружка, то ведь опять придется трудиться до утра, доказывая ей и самому себе мощь и надежность офицерского корпуса Вооруженных Сил. А раз так – вдруг придется заступить на всенощную? Только не сегодня!!! В следующий раз!
Офицеры, стоявшие на своих кораблях в ремонте в приличных городах, говорят, из двух зол надо, мол, выбирать самое длинноногое. Лучше еще – Со свободной "хатой" для встреч.
Кое-какие сомнения Сэма все-таки терзали. Офицеры бы не поняли его поступка. А те, кто остался среди сопок и крошечных домиков – вообще бы осудили и подвергли обструкции! Да они бы презрительно заплевали его!
Но собратья ушли и… да, плевать. Свидетелей – нет, а подвиги на полях любви можно не только совершать, но и вдохновленно придумывать. Пусть потом проверят!
Приняв душ, он рухнул в кровать, усталость, чувство сытости и легкого опьянения обрушились лавиной. И сообща, без малейших усилий, без особых трудов склеили ему веки.
Зато утром он легко поднялся, голова была удивительно светлая. Если бы его кто пнул бы в этот момент – он бы что-то доказал из недоказуемых теорем!
Запросто!
Прибыв на базу, он пошел в цех, где уже собирались офицеры и матросы, за столами сидела авторитетная комиссия, инструкторы расхаживали между выставленных образцов мин, щелкая секундомерами. Они готовились к проведению конкурса, прикидывая по времени технологические операции.
И тут он получил первый удар под «ложечку». Аж дух перехватило! Как будто на ринге пропустил встречный! Федосеича не было! Совсем и нигде!
Назревал неминучий скандал с суровыми последствиями. Это же надо! Уровень флота! Начальник минно-торпедного управления контр-адмирал есть – а Федосеича-то нет! Ну, нет командира расчета! Мало никому не покажется! Вот гад-то! Днепрову порвут весь дейдвуд на британский флаг. Даже – на два!
После всего, Федосеича точно посадят на кадровую лопату, сколько раз предупреждали! Что Днепров сделает с ними, Семен старался даже не думать! Командир ведь нудно инструктировал убывающих офицеров об опасностях большого города, словно цельнозапечанных девиц полумонашеского пансионата перед первым балом… Всего-то сутки назад! Свежо! И, тем не менее, «вечер удался», тудыт его эфиопа во все места колючей ёлкой!
Поди теперь доказывай, что ты не бегемот! Даже со справкой об этом… Особенно, если Старый вдруг появится и хоть дохнет на контр-адмирала, возглавляющего комиссию! Вон он, уже сейчас нацепил на нос очки и рассматривал списки.
Фрондерский настрой Сэма и чувство офицерской солидарности не позволит ему даже намекнуть командиру, что он – хороший, а это всё они… Не школьник! Поэтому достанется от всей души и всем троим! Без особых разборов.
Что делать? Начальник лаборатории Коркин наотрез отказался возглавить расчет, хотя уж он-то точно должен был знать все манипуляции на минах. Может, и знал, но откровенно сдрейфил, что ежели что не так, то с него спросят по полной. А он собрался переводиться куда-то на Балтику. Поближе к папе и маме жены, каким-то там светилам на административном небосклоне.
Семен Волынский, вздохнув, принял решение. Уж лучше ужасный конец, чем ужас без конца! Он припомнил все, что знал о подготовке мин. В училище учился он неплохо, а уж учить там умели! И практику как-то проходил на минно-торпедном комплексе…
– Ну, Петр Васильевич, тудыт твою бабушку, тетю, маму и куму во все клюзы и порты, плохо смазанной вымбовкой! – прошипел Сэм вслух, призывая на голову Федосеича все мыслимые небесные и земные кары. Вот так всегда – у него в борьбе со змеем первой получала нокаут совесть. Потом она приходила в себя, он мучился и страдал… Но сначала за него страдали его товарищи, начальники и подчиненные.
Мысленно разодрав на груди тельник и распевая «Варяга», Сэм пошел к столу, где уже строились командиры расчетов. Выдали задания в конвертах. «Ефимовцам» досталась реактивно-всплывающая мина РМ-1. Волынский повеселел: именно по этой мине, ее особенностям и условиям постановок он в свое время писал диплом в училище!
Неожиданный поворот событий выплеснул в его кровь бочку адреналина, и все необходимые знания всплыли в голове сами собой. Их «рефери на ринге», молодой капитан 3 ранга подвел расчет к подготовленному экспонату, выдал весь полагающийся случаю инструмент.
Протяжно проревела сирена. Старт!
Быстро сообразив, что и как надо сделать, и как сократить время, Сэм поставил задачи и все дружно взялись за дело. Расчет был опытный и подготовленный, обладающий необходимыми навыками. При всех своих недостатках, залипухах и залетах. Федосеич все-таки сумел хорошо натренировать своих бойцов. Работа спорилась. Волынский тщательно проверял ввод установок в каждый прибор, положение всех элементов управления, состояние узлов.
Однак, самыми страшными конкурентами у них на однотипной мине были спецы с главной минно-торпедной базы флота, на территории которой и происходило все это действо. Естественно, у них было больше практического опыта, да и инструктора и судьи – свои доску офицеры, не должны дать в обиду. И этот факт тоже избавлял от излишнего волнения команду. Дома и стены помогают!
И вот уже виден финиш! В итоге командир расчета должен был поднести акустический имитатор и, если все собрано верно, пиропатрон мины должен был звонко хлопнуть, отделяя якорь от мины в боевой ситуации.
Командир «вражеского» расчета, глянув на Семена со снисходительно-торжествующим видом, поднес акустический имитатор к своей мине. И вот фиг там! Ничего не произошло! Где-то ошибка!
Куда девалось их спокойствие! Лихорадочные сумбурные действия ни к чему не приводили! В рядах соперников возникла видимая паника – уверенность улетучилась. И они ничего не могли понять! Еще бы пару-другую секунд – они бы рвали себе волосы на голове и некоторых других местах, покрытых шерстью! А Сэм тем временем тоже закончил все действия, согласно технологической карте. И тоже поднес имитатор к акустическому приемнику… И тоже безо всякого эффекта! Сердце сжалось, внутри как-то захолодело. Непонятно – всё было сделано верно, куда уж вернее…
Стоп, а где тут заглушка размагничивания корпуса на соединительной коробке? Ее не было! Сэм мгновенно сообразил, что мина ему досталась не учебная, а боевая, только без БЗО, и заглушки для размагничивания контактов соединительной коробки там быть просто не могло – поставленная боевая мина не нуждалась в размагничивании! И тогда Волынский понял, что делать дальше: замкнуть вручную гидростатическую группу контактов прибора ПП-58 – секунда – и корпус коробки размагничен, вторая – мина собрана, – включен акустический имитатор-схема отработала, третья гидростатическая и временная группа контактов прибора замкнута и пиропатрон якоря победно щелкнул!
Через пару секунд сработало и у соперников, которые, наконец, нашли, в каком месте на их мине закусило один из тросиков.
Победителей поздравил начальник минно-торпедного управления флота. Всё-таки «ефимовцам» дали не первое, а второе место, сказали, что работы выполнены не совсем качественно, придрались к разным мелочам.
– Ещё бы! – вслух съехидничал седоватый капитан 1 ранга, начальник минноторпедного комплекса с побережья, тоже обиженный на судей – расчет ГЛАВНОЙ базы не может быть даже вторым! Он же свой, блин, родной! И его успехи ближе к телу начальства!
Материлизовавшийся прямо из ниоткуда, Федосеич тоже поздравлял победителей, как ни в чем ни бывало, совесть, видно, еще не очнулась! И от него шел дух, как от дракона, вот-вот полыхнет на лампочку.
Вернулись домой. Скупо доложились командиру о событиях на конкурсе, не вдаваясь в детали. Днепров даже предложил отметить эту победу в узком кругу ограниченных и приличных людей.
Однако, через несколько дней, с очередной почтой в Ефимовку пришла грамота командующего флотом, который награждал капитан-лейтенанта Волынского за второе место в конкурсе боевых минных расчетов. С чего вдруг такая замена «капитана команды» прямо на поле?
У Днепрова брови полезли на лоб. Допрос Волынского и Коркина ничего не дал – молчали, как партизаны.
Сэм уверял, что ему самому захотелось попробовать.
Но Днепров не был наивным первокурсником на первом свидании с перезревшей девицей. Чтобы опытный офицер захотел выскочить, в трусах и без гранаты, на дорогу где бегают танки? Щ-а-а-с! Не то место и не тот уровень! Значит, у него просто не было выбора! А почему ему надо было принимать такое решение?
Командир сложил два и два, и сам получил однозначный ответ. И надолго заперся с Федосеичем. Казарма управления сотрясалась от рева гризли, развалившего дупло с дикими пчелами!
Через полчаса Старый вылетел из кабинета пробкой. Затем надолго пропал с глаз долой. Днями его просто не мог никто найти…
Когда Сэм после рабочего дня прибыл по вызову к командиру, там уже был Днепров, главный инженер, три рюмки, бутылка армянского коньяка и два блюда с легкой закуской.
Капитан 2 ранга сам наполнил сосуды.
– Уважаю! – Днепров скупо похвалил Сэма – за огонь на себя, за профессионализм, за любовь к нашему минному делу и даже за попытку покрыть выходку Старого обормота. Мужчина! – сказал он, и поглядел на Волынского как-то по новому, будто что-то этакое в нем только сейчас разглядел.
Это было вместо тоста. Выпили. Днепров повторил процедуру. Потом – третью. «За тех, кто в море!». А как же! Всем присутствующим приходилось в свое время «бороздить», у всех были там, море, друзья, сокурсники и коллеги.
В бутылке со звездочками «поручика» еще что-то оставалось. Посмотрев с сожалением на жидкость благородного цвета мореного дерева, главный инженер вдруг брякнул, предлагая тост: – А на трех ногах еще никто не стоял!
Все удивленно посмотрели на свои ноги, вроде бы пересчитывая, а потом, дружно, на главного инженера.
Днепров, хмыкнув, кивнул и разлил продукт армянских виноградников до последней капли и спрятал пустую бутылку в дальний ящик шкафа, подальше от чужих глаз.
– Семен Геннадьевич, а что же вы этакий талантище от людей прятали? Надо подумать, как его использовать в мирных целях, да с пользой для службы и вашей карьеры! Да сбудутся самые наглые наши ближние и долгосрочные планы!
Рюмки последовали на другую полку, ловко замаскировавшись вместе с другой троицей своих сестер среди баночек с тушью и гуашью для схем и плакатов. Командир нахмурился и тоном приговора сказал: – А Старого я больше никуда не выпущу, коли оно так, и даже «шила» он у меня здесь не получит! Хотя… Да вы ему все равно нальете… Слаб человек!
Стих седьмой
Минер Сэм, молекулы, атомы и кварки
Через пару дней началась плановая утилизация устаревших боеприпасов. Это если по документам. А просто и без прикрас – уничтожение их путем подрыва в специальных глубоких ямах, куда свозили мины, глубинные бомбы и прочие смертоносные изделия, не использованные кораблями в море. Время им выпало мирное… Простую же разборку на мелкие части и детали хоть с какой-то пользой народному хозяйству конструкторы не предусмотрели – когда их создавали, никто не верил, что время долго будет мирным и планировалось, что их всех пожрет огонь боя. Но на наше с вами счастье, всё вышло по-другому.
Капитан-лейтенант Федосеич со своим личным составом возился в одной из полигонных ям. Личный состав тщательно укладывал глубинные бомбы на ее дне, обвешивая их подрывными патронами, вставляя детонаторы, опутывая все это саперным шнуром.
Всё пространство в округе было утыкано предупреждающими и запрещающими плакатами и знаками. На самой ближней тропинке торчал аккуратный плакат: «Стой! Опасно для жизни! Идут взрывные работы». Еще в паре метров от него – другой, написанный криво, жирно и без трафарета:
«По тропинке не ходить! Работает снайпер!»
Сэм отмечал, что по этой тропинке вообще не ходят, даже свои, привыкшие к таким хохмам, а уж чужие… вроде бы – ерунда, чушь собачья, но, а вдруг? Сработало! Честно сказать, эту идею он как-то сам подкинул бойцам из минной команды, а они ее не забыли.
В это самое время, радуясь открытию охотничьего сезона на всякую водоплавающую и боровую птицу, выше этих предупреждающих знаков и назревающих событий бродили два солидных дядьки, одетые в добротную охотничью одежду, с новенькими дорогими ружьями. Машину пришлось поставить где-то далеко. Дороги тут, все-таки, были, но только подходили больше для танков…
Пальнули пару раз, один из приятелей срезал влёт крупную куропатку, по-осеннему пеструю и пухленькую. Второй просто обзавидовался охотничьей удаче! И его, хуже и беспощадней канцера, жрала изнутри жажда реванша.
Он продирался осторожно сквозь заросли, стараясь не шуметь. Где-то здесь должно быть длинное озерцо, на котором часто дневали утки, жирные крякаши, собираясь к отлету.
И вдруг на дереве – что-то черное и увесистое. Аж ветка прогнулась! Не может быть! Самая желанная добыча в этих местах— тетерев! Молодой еще! Дыхание перехватило, а сердце громко заколотилось.
Охотник стал медленно поднимать оружие, затаил дыхание, прицелился прямо в грудь красивой птице и спустил курок, потом – второй. Вот этого, по всей видимости, делать было и не надо! Тетерев оказался заколдован!
От выстрелов вся земля в округе дрогнула, в болотце вода встала дыбом!
Волосы у охотников – тоже! На голову им посыпались листья, сучья и ветки!
И вдруг, откуда-то снизу, раздался дикий-дикий рёв. Затем черный змей с огненным хвостом взлетел над охотниками и вершинами самих больших берез и рябин. На долю секунды он завис в воздухе, а затем бросился куда-то в сторону сопок по нисходящей дуге. В стороне тоже что-то ревело и падало. Охотники в панике кинулись в сторону своей машины, но заблудились, потеряли ориентиры и еще долго блукали по лесу, продираясь сквозь заросли кустарников и каменные завалы, гадая, что же это было такое. Взрывы они слышали и раньше, но вот такого «ужаса, летящего на огненном хвосте» видеть и слышать не приходилось. Да, вот такие дела!
Стаи, нет, даже целые тучи всевозможных птиц разом взвились над долиной Ефимовки. Эта долина была глазаста лесистыми озерами, в которые гляделись облака, наскоро пролетая с моря над сопками и устремляясь в глубь материка.
На этих озерах собирались стаи уток, отлетающих в теплые страны. И вот – теперь вся эта орда, с криками и воплями рванула кто куда. Вслед за ними рванули крикливые местные вороны и сороки.
– К чертовой матери! Сколько можно? Никакого покоя! Задолбали! На юг, на юг, немедленно на юг! – орали они, неблагодарно проклиная родные леса.
Но ведь не дотянут до юга-то! Летная и штурманская подготовка нужна совершенно другая, чем у этих наглых и крикливых чернокрылых семейства врановых! Даже если лететь просто на юг полуострова? Там все давно занято, точно таких же, как они там – как гуталина у дяди кота Матроскина! И никому они там, на фиг, не нужны!
Так считали большие чайки, несколько разжиревшие на местной свалке, но еще не утратившие навык рыбной ловли с крутого пикирования. Они знали – погрохает, погрохает – и вновь наступит тишина. Вот такая им досталась родина, никуда не денешься. Здесь определенность! Даже – стабильность! Какая ни на есть! Но все-таки! А куда-то срываться, туда, где, говорят, хорошо… Да только пока нас там нет!