ему удастся что-то раскопать...
- Это будет не очень приятно, - сказал я. - Хотя с другой стороны... Хотел бы я, чтобы кто-то разложил всю эту историю
по полочкам. Честное слово, Гарик, я во всем этом понимаю ненамного больше твоего.
- Хорошо. - Гарик допил кофе и откинулся на спинку кресла, скрестив руки на груди. Взгляд его был сосредоточенным. -
Давай сложим то, что знаешь ты, с тем, что знаю я.
- Согласен. Только вот еще что... Ты не знаком с комиссией, которая приехала из Москвы насчет этого дела? Главного
зовут Марк, там еще женщина...
- Да, видел я их, - кивнул Гарик. - Беседовал. А ты-то их откуда знаешь?
- Они поджидали меня утром у подъезда.
- Зачем?
- Можно сказать, что это была беседа. Можно сказать, что это был допрос. Или попытка допроса. Я думал, что ты
спросишь о другом. Я думал, ты поинтересуешься...
- Как они вышли на тебя? Да, хотелось бы узнать. - Гарик все больше заинтересовывался и уже не бросал косых взглядов
на девиц по соседству. Те обиделись и ушли.
- Кто-то из ваших выдает им информацию. Так они мне сказали.
- Нуда, я знаю. Я сам их ввел в курс дела... Но о тебе речи не было. Что ты имеешь в виду? Какая информация?
- Они знали, где я живу, кто я такой. Они знали, как я выгляжу. - Пока я это говорил, лицо Гарика становилось все более
задумчивым. - А под конец мне сказали, что кто-то из ментов... Прости, кто-то из ваших продает им информацию. Дает
читать все протоколы и так далее.
- Вот еще напасть, - раздраженно буркнул Гарик.
- Но это я так, для затравки... Давай начнем обмен. Ты - первый.
- Почему это я?
- Потому что я только что рассказал тебе про комиссию и про утечку из вашей конторы. Твоя очередь высказываться.
- Это, между прочим, тоже утечка информации - то, что я сейчас буду говорить, - произнес Гарик, осторожно поглядывая
по сторонам и как бы сомневаясь, стоит ли ему вступать со мной в явно противозаконный контакт по обмену сведениями. -
Итак, что ты хочешь узнать?
- Все с самого начала. Как это произошло, и что вы потом сделали...
- Губа не дура, - протянул Гарик. - Только потом ты мне так же подробно расскажешь о всех своих секретах. Идет?
- Идет.
Глава 9
Гарик сходил к буфетной стойке, принес две чашки кофе и маленькую пачку крекеров. А потом начал говорить.
- "Европа-Инвест" - это филиал крупной московской промышленно-финансовой компании. Они скупают акции местных
перспективных предприятий. Поэтому так много работают с наличными деньгами. И постоянно имеют крупные суммы денег
для расчетов с населением. У них есть специально оборудованная комната, где хранятся деньги. Там же сидят две женщины-
бухгалтера и один охранник. Железная дверь. Коридор, что ведет к этой комнате, насквозь просматривается видеокамерами.
Чтобы дверь открыли, нужно набрать специальный код, который меняется раз в неделю, и назвать себя в переговорное
устройство. За железной дверью - решетка. И только потом человек попадает в комнату. А в коридор можно попасть либо со
стороны главного зала, либо со стороны «черного» хода. Сидоров вошел с «черного» хода. Это есть на пленке.
- Ты говорил, что с видеопленками какие-то сложности, - напомнил я. - Что именно там не в порядке?
- Служба безопасности «Европы-Инвест» предоставила нам пленки с той видеокамеры, что висела в коридоре. Но не все.
Как они объясняют, грабитель выстрелил в камеру, разбил объектив и вызвал замыкание. Что привело к порче значительной
части записанного материала. В результате мы имеем отдельные эпизоды - Сидоров появляется в коридоре, Сидоров
вытаскивает мешки с деньгами, Сидоров стоит в коридоре с пистолетом в руке.
- Но целостной картины у вас нет?
- Нет. Я понимаю, что ты имеешь в виду. Если бы дело дошло до суда, то адвокатам было бы легко оспорить этот
материал. Скажем, не видно, как Сидоров убивает людей.
- И неизвестно, что в том мешке, который он тащит по коридору, - добавил я.
- Ну да... Хотя что там могло быть, кроме денег? Деньги же пропали.
- Или нарезанная бумага. Сидоров влип, а деньги присвоили владельцы фирмы. Не вдохновляет? Рассказывай дальше.
- Примерно в половине третьего охранник на центральном пульте заметил, что в дальнем коридоре происходит неладное.
У него там маленький экран... Короче, поднялась тревога. Они успели заметить, как грабитель выскакивает из коридора на
улицу. По нему стреляли. Возможно, ранили. Очевидно, во дворе стояла машина. Во всяком случае, Сидоров скрылся очень
быстро. Вместе с деньгами. В комнате обнаружили три трупа. Все убиты выстрелами в голову.
- Так. - Я прихлебнул кофе и приготовился сказать небольшую речь в защиту Сидорова. - Гарик, ты же встречался с
Сидоровым...
- Пару раз, мельком... И я предпочитаю, чтобы никто из наших об этом не узнал.
- И ты думаешь, что он способен убить двух женщин выстрелами в голову!
- И одного мужчину, - добавил Гарик. - Почему нет?
- Потому что он не убийца. Стрелял не он. Ты меня вспомнишь.
- Допустим. Но откуда ты знаешь, что за четыреста тысяч долларов он не способен пришить трех человек?
- И попасть в висящую под потолком видеокамеру? - усомнился я. - Он не ворошиловский стрелок.
- Он мог посещать стрелковый тир и не сообщать тебе об этом.
- А на этих пленках есть изображение Сидорова, целящегося в видеокамеру?
- Хм. - Гарик задумался. - Нет, такой картинки там нет... Я же сказал, часть пленки испорчена...
- Именно та ее часть, где Сидоров стреляет в камеру, проникает в комнату с деньгами... Кстати, как он мог туда пролезть?
Ты говорил - код, переговорное устройство...
- Мой коллега Разговоров считает, что Сидоров далеко не так прост. И мне это представляется вполне вероятным. Ты же
не влез в его мысли?
- Не было необходимости. Он сам их выбалтывал без всякой просьбы.
- Да? - Гарик внимательно посмотрел на меня. - Тогда ты должен сам знать о том, как Сидоров влез в комнату с деньгами.
Но ты не знаешь. Значит, Сидоров не всегда бывал болтуном. Он оказался умнее, чем ты думал.
- Тоже мне, гений преступного мира, - скептически отозвался я. - Профессор Мориарти, Япончик и Сидоров.
- Это твое мнение, - пожал плечами Гарик. - Есть пленка. И против этого ты ничего не сможешь возразить.
- Ладно, черт с ней, с пленкой... Ну и что вы смогли разузнать? Где Сидоров?
- Тут все очень интересно. Ночью, когда по всем дорогам были выставлены усиленные посты, в седьмое отделение
милиции позвонили жильцы одного дома и сообщили о звуках, похожих на выстрелы. Стреляли возле автосервиса, где
работал Сидоров. Они выехали на место. Дверь в гараж была распахнута. На полу обнаружены следы крови. И на сиденье
автомобиля «Волга», что стоял в глубине гаража. Но - ни одного человека. Ни живых, ни мертвых. Утром в автосервис
поехала группа от нас инаткнулась там на ребят из седьмого. Возникла версия: Сидоров был ранен, приехал в свой
автосервис на «Волге», здесь пересел в другую машину и скрылся. Вот и все, Костик.
- Неужели? - недоверчиво спросил я.
- Я не стану тебе врать. Мы прослушиваем телефоны сидоровской любовницы, наши люди дежурят у него на квартире.
Автосервис и квартира бывшей жены - тоже под наблюдением. Ну и за тобой, сам знаешь, тоже присматривают... Теперь
твоя очередь. Рассказывай.
Я задумался. Они все хотели, чтобы я рассказывал. Макс, Гарик, следователь Разговоров, комиссия из Москвы. Но что-то
удерживало меня от излишней откровенности. Я боялся своими словами причинить Сидорову вред. Он находился в таком
состоянии, что мне следовало его поберечь. Вряд ли еще кто-нибудь ему поможет. Я хорошо помнил слова суровой женщины
Анны: «Девять из десяти, что твой друг - уже покойник». Получалось, что я обеспечил Сидорову этот счастливый шанс, один
из десяти. Теперь нужно было сохранить завоеванное.
- Меня тоже многое интересует, - сказал Гарик. - Это не официальный разговор, так что не стесняйся... Можешь взять еще
кофе для бодрости. Только сам сходи в буфет, теперь твоя очередь.
Я молча кивнул и встал из-за стола. Пробираясь к стойке, я сортировал информацию на две категории: что Гарику можно
рассказать и о чем пока лучше умолчать. Вторая категория явно уступала первой в объеме.
- Два кофе, - сказал я буфетчице с табличкой «Роза» на пышной груди.
- Минутку, - низким голосом ответила она и уплыла куда-то в недра своих буфетных владений. Я присел на высокий
табурет и помахал Гарику рукой. Тот улыбнулся.
Потом я обвел взглядом заполненный людьми зал «Кометы». Было бы как нельзя кстати обнаружить здесь знакомую
девушку. А лучше - двух. Подвести их к Гарику, усадить за столик и свернуть наш разговор. Как бы вынужденно.
Это было бы не очень честно по отношению к Гарику: он свою часть сделки выполнил, а я - нет. Но по-другому не
выходило. Не получалось у меня красиво и честно выкручиваться из таких ситуаций. А у кого получалось?
Буфетчица за моей спиной с кем-то трепалась по телефону. Мой взгляд скользил по лицам - улыбающимся и
озабоченным, полным и худым, загорелым и бледным, веселым и грустным... Внезапно я действительно наткнулся на
знакомое лицо. Но это был не тот знакомец, которого приглашают посидеть за столик в ресторане.
Хуже всего, что Автандил тоже меня увидел. И узнал. Это я сразу же прочитал в его глазах, где вспыхнули два хищных
огонька. Макс тогда говорил: "Гиви Хромой скажет: «Что ж, генацвале, давайте отыщем юношу, который впарил мне эту
машину. И хорошенько его...»
Автандил тыльной стороной ладони вытер рот и пошел в мою сторону. У Макса был отвратительный талант
предсказывать несчастья. Мои несчастья. У него получалось удивительно точно.
- Ваш кофе, - буркнула буфетчица, но мне уже было не до кофе. Я соскользнул с табурета и посмотрел на Гарика, однако
тот уставился совсем не туда, куда бы мне хотелось.
Между тем Автандил пер на меня как ледокол, взламывающий замерзшую реку. Только здесь роль льда играли люди и
столики, за которыми они сидели. Все разлеталось в стороны с треском и визгом, когда проходил Автандил.
Я стал медленно отодвигаться. К выходу из ресторана мне было уже не пробраться. Легче верблюду пройти сквозь
игольное ушко. Я попятился к кухне.
Автандил мимоходом толкнул бедром очередной столик, и на этот раз визг возмущенной женщины прозвучал особенно
громко. Гарик повернулся на крик, оценил габариты передвигающейся фигуры и особенно выражение Автандилова лица,
потом посмотрел на мои торопливые маневры. И вскочил из-за стола.
Автандил легко оттолкнул встречного мужчину, и тот отлетел метров на пять в сторону. А я отбросил ложный стыд и
кинулся в коридор, соединяющий обеденный зал с кухней. Сзади сразу же стало очень шумно: зазвенела посуда, истошно
завопила женщина, загрохотал переворачиваемый стол, потом раздался голос, очень похожий на Гариков... Опять грохот,
опять жалобный звон бьющейся посуды и топот шагов за моей спиной.
На ходу я обернулся. Худшие опасения подтвердились. Автандил бежал за мной, и это напоминало катящуюся под уклон
огромную каменную глыбу, с каждой секундой набирающую скорость. Мне предстояло быть раздавленным этой страшной
штукой. Если я позволю себя догнать.
Становиться ковриком под ногами Автандила мне вовсе не хотелось. И я повел себя невежливо. Не по-джентльменски. До
сих пор не могу себе простить. Хамство чистой воды.
Я обхватил за воображаемую талию официантку, вышедшую из кухни, и изо всех сил швырнул ее назад, в Автандила.
Наше соприкосновение с этой достойной женщиной было кратковременным, но мне показалось, что весу в ней было
килограммов на восемьдесят. А на табличке значилось «Катя».
Катя врезалась в Автандила как пущенный из пращи камень. Оба рухнули, ошеломленные неожиданным контактом. Я не
стал интересоваться впечатлениями Автандила и побежал дальше.
Справа от меня остались щекочущие обоняние кухонные запахи, слева - запертые двери административных кабинетов.
Прямо по курсу возникла дверь наружу. Я дернул в сторону задвижку и выскочил в темный прохладный воздух осеннего
вечера.
Дворик имел квадратную форму, и одной из сторон были металлические ворота. И они оказались закрыты. Две створки
были скручены толстой цепью. Здоровенный навесной замок завершал конструкцию.
Я присел на корточки и понял, что проскользнуть под воротами могла бы только моя тень. В этот момент дверь
распахнулась.
Это мог быть только один человек, и я среагировал соответственно: упал на асфальт и перекатился под стоящий у ворот
грузовичок «Газель». Оставалось надеяться, что во дворе слишком темно, а Автандил слишком взбешен, чтобы уловить мои
перемещения.
Я лежал на мокром холодном асфальте и вслушивался в медленные шаги, отчетливо раздававшиеся в нескольких метрах
от меня. Чуть зазвенела цепь - Автандил попробовал открыть ворота и убедился, что этим путем я не мог от него сбежать.
Черт.
Можно было подождать, пока Автандил отойдет в дальний от меня угол двора, а потом выскочить из-под «Газели» и
рвануть обратно в «Комету». Сложность заключалась в том, что квадрат двора имел в диагонали не больше пятнадцати
метров, и Автандил был слишком близко. К тому же, чтобы следить за перемещениями Автандила, нужно было крутиться
под машиной, а это было чревато излишним шумом. Что в данной ситуации приравнивалось к самоубийству.
А потом вдруг что-то случилось. Словно хлопнуло на ветру белье, вывешенное на просушку. И чуть скрипнула дверь.
Я все лежал под машиной, прислушиваясь, но не слыша шагов Автандила. Неужели он ушел? Это было бы слишком
щедрым подарком с его стороны. «Пойду-ка я лучше домой», - сказал серый волк поросятам. А сам нарядился в овечью
шкуру и снова пришел к домику. А сам на цыпочках прокрался к «Газели» и стоит, затаив дыхание. Выжидая, когда глупый
Костик высунет голову.
Я подождал еще пару минут. Потом досчитал до трех и резко выкатился из-под машины на середину двора, вскочил на
ноги и поднял к лицу сжатые кулаки. Так я простоял секунд тридцать. Пока не убедился, что мое появление никого не
впечатлило. Особенно Автандила.
Ему было не до погонь. Он сидел, прислонившись спиной к стене ресторана, безвольно уронив длинные сильные руки. На
нем не было крови, но тем не менее пульса у него тоже не было. Если это и был сердечный приступ, то он случился с моим
преследователем как нельзя вовремя.
Однако интуиция подсказывала мне, что это вовсе не сердечный приступ. Вдаваться в подробности я не стал. Оплакивать
Автандила не было желания. Мы не были близко знакомы. А если бы и были, - думаю, такого желания тем более не
возникло бы.
Я влез сначала на капот «Газели», потом на кабину, толкнулся ногами и упал грудью на вершину стены, отгораживающей
внутренний дворик ресторана от окружающего мира. Это было больно, но когда спешишь исчезнуть из какого-то места,
способы выбирать не приходится.