В ход пошли локти, колени, и я перевалился через стену, успев попутно расцарапать палец о рассыпанное по верху битое
стекло. Опять битое стекло.
Однако это еще были цветочки. Ягодки поджидали меня внизу. Слетев с почти трехметровой высоты, я приземлился в
неглубокую канаву, стенки которой были размыты недавним дождем. В самой канаве воды было немного, но мне хватило,
чтобы промокнуть по пояс.
Когда я наконец выбрался и из этого не слишком приятного места, грязь стекала с ладоней, а ноги на ходу превращались
в две сосульки. Настроение было соответствующее.
Я вытер руки о плащ, счистил с подошв налипшую грязь и выругался. Это было все, что я мог сделать.
И только теперь, шагая в направлении стоянки такси, я осознал произошедшее. Сначала за мной гнался Автандил. Явно
не для того, чтобы передать привет от Гиви Хромого и хорошие отзывы о проданном «Вольво».
А затем, когда я лежал ни жив ни мертв под «Газелью», кто-то вышел из ресторана и убил Автандила так быстро и легко,
как прихлопывают свернутой газетой сонную осеннюю муху. Наверное, если бы этот кто-то захотел прихлопнуть меня, это
потребовало бы ненамного больше усилий. Мне оставалось ломать голову над вопросом - я остался в живых потому, что
меня не заметили? Или потому, что не хотели убивать? И кто это был?
От самого факта, что я несколько секунд находился в опасной близости от такого человека, мне стало не по себе. Я
засунул руки в карманы разодранного и грязного плаща, огляделся по сторонам и после этого продолжил путь.
Немного быстрее, чем раньше.
Глава 10
По лицу Матвея Александровича было видно, что он немного озадачен и разочарован. Мой внешний вид не внушал ему
доверия.
Чтобы успокоить доброго доктора, я достал из кармана брюк бумажник, раскрыл его и передал все содержимое Матвею
Александровичу.
- Какие-то они влажные, - сказал доктор, пересчитывая деньги.
- Какие есть.
- И вообще... Сегодня вы выглядите как-то не очень, - заметил он, пряча деньги в карман халата. - Выглядите сильно
потрепанным. Или это обманчивое впечатление?
- Бывают тяжелые дни, - сказал я, стараясь, чтобы это звучало самоуверенно и гордо. Хотя после случившегося в
ресторане «Комета» трудно было оставаться самоуверенным.
- Конечно, - согласился доктор. - Хотите посмотреть на вашего больного?
- Если можно.
- Для вас - можно. Только снимите плащ. У него сегодня определенно был тяжелый день.
Я снял плащ и повесил на ветку березы. Если бы Матвей Александрович увидел его не в сумраке сквера, а в ярком свете
больничного вестибюля, я бы упал в его глазах еще больше.
Я одернул свитер и зашагал вслед за доктором. Полученные деньги привели Матвея Александровича в приятное
расположение духа. Он шел и насвистывал. Я подумал, что это хорошо. Когда у врача все в порядке, он заботится о больных.
Просто у разных врачей разное представление о том, что такое - все в порядке.
Мы прошли мимо охранника в камуфляже, потом миновали дежурную медсестру за конторкой и остановились у
белоснежной двери с табличкой «Отделение № 7».
- Это мое, - не без гордости сообщил Матвей Александрович и вытащил из кармана большую связку ключей. Два из них
понадобились, чтобы отпереть дверь, а третьим доктор открыл палату, где лежал Сидоров.
- Первые сутки после операции возле вашего друга постоянно дежурила медсестра, - сказал Матвей Александрович,
пропуская меня вперед. - Но сейчас положение стабильное, и такая необходимость отпала. Я держу дверь закрытой, на
всякий случай. Чтобы посторонние не шастали. Но показания приборов, к которым подключен ваш друг, выводятся на
дисплей нашему дежурному по отделению, и в случае чего он всегда готов прийти на помощь. Хотя вряд ли возникнут
осложнения.
- Хорошо, если так, - ответил я, разглядывая неподвижное тело на высокой кровати. Рядом располагались стойка с
капельницей и какие-то электронные приборы, провода от которых тянулись к Сидорову и опутывали его, словно маленькие
черные змейки. От аппаратуры исходил ровный негромкий гул, и этот звук, как ни странно, меня успокоил. Я поверил, что
все будет нормально.
- Вы можете тут побыть некоторое время, - сказал доктор. - Я не буду вам мешать. Когда соберетесь уходить, захлопните
дверь и нажмите вот эту кнопку.
Оставшись один, я присел на металлический белый стул и уставился на Сидорова. Было непривычно видеть его таким
неподвижным и молчаливым. Он немного осунулся, но в целом выглядел вполне прилично. Щеки были гладко выбриты.
Пахло медикаментами, но не потом и мочой, как в переполненных государственных больницах.
Маленькие экраны медицинских приборов демонстрировали ломаные линии зеленого цвета, какие-то цифры. Эта
загадочная суета сверкающей техники также успокаивала. У меня возник соблазн запереться в этой отдельной
комфортабельной палате вместе с Сидоровым, смотреть на игру зеленых огней, спать по двенадцать часов в сутки, не видеть
никаких следователей, не слышать ни о каких ограблениях, не прятаться и не искать, не бить и не быть избитым, не слышать
визга пуль и не нажимать на курок...
Стерильная изоляция от внешнего мира. Мечта больных и слабых. Мне она тоже не помешала бы. Хотя бы минут на
пятнадцать. Я разделся до трусов и повесил свою одежду на батарею. Ботинки поставил рядом. Потом вымыл лицо и руки в
сверкающей белизной раковине. Свой туалет здесь также имелся. Просто курорт какой-то.
Я сел на один стул, положил ноги на другой и задремал. Какое-то время спустя мне послышался шум в коридоре, словно
кто-то пытался открыть дверь в палату.
Этого было достаточно, чтобы привести меня в чувство. Я сразу же вспомнил труп Автандила во дворе «Кометы»,
вспомнил слова Анны...
Я ухватил стул за ножку и подскочил к двери, готовый разбить голову любому, кто посмеет сунуться. Так я стоял минут
пять, пока окончательно не убедился в том, что шум за дверью либо остался в моем сне, либо не имел никакого отношения к
сидоровской палате. Я опустил стул, снял одежду с батареи и, хотя та еще не просохла до конца, натянул джинсы, рубашку и
свитер. От ботинок остались грязные следы на полу, но я решил, что заплаченной мною суммы более чем достаточно на
покрытие такого рода убытков.
Я осторожно направился к выходу, напоследок поправив простыню, покрывавшую грудь Сидорова. Это было странное
чувство. Будто передо мной лежал младший брат, о котором необходимо было заботиться. Младший брат, которого у меня
никогда не было. Странно все это...
Как и было велено Матвеем Александровичем, я захлопнул за собой дверь и нажал на красную кнопку. Пора было
двигаться домой. Я подумал, что московская комиссия будет весьма разочарована той легкостью, с которой я прожил
двадцать четыре часа. Они явно преувеличивали опасности, грозящие мне и Сидорову. Даже Автандил пытался меня достать
не из-за «Европы-Инвест», а совсем по другой причине...
Так я размышлял, но минуту спустя я уже не был столь оптимистично настроен. Я шел по коридору, чтобы найти Матвея
Александровича и сказать, что ухожу. Вскоре я услышал его голос и прибавил шагу.
А потом я услышал голос его собеседника и замер.
- ...постепенно увеличивать нагрузки, - солидно поучал Матвей Александрович. - Сразу ничего не бывает, сразу только
кошки родятся.
- На кой черт мне эти нагрузки?! - раздалось в ответ. - Ты же не можешь сделать так, как было. Никто не может! Уж
лучше я буду безо всяких нагрузок ездить на «Линкольне», чем надрываться, чтобы хромать чуть-чуть меньше... Чуть-чуть -
это не то, ради чего стоит напрягаться, Матвей. Или все, или ничего, - не менее авторитетно сказал Гиви Хромой.
Я стал медленно пятиться назад.
Глава 11
- Лучше не будет, - сказал Матвей Александрович. - Надо, чтобы хуже не стало. Вот ради этого и стоит потрудиться. Я,
конечно, понимаю - заниматься лечебной физкультурой не так приятно, как сидеть в кабаке и гладить девочек по попкам.
Тебе решать - твое здоровье...
- Что ты какой нудный! - Я словно увидел, как Гиви поморщился. - Сделай так, чтобы мне и лечебной, мать ее,
физкультурой было приятно заниматься...
- Приведи с собой девок, я выдам им белые халаты, - усмехнулся Матвей Александрович. - Будешь поправлять здоровье и
гладить попки. Приятное с полезным...
- Гиви Иванович, - вмешался в разговор кто-то третий. - Вас к телефону...
- Автандил?
«Он еще не знает», - подумал я.
- Нет, не Автандил. Это, - говоривший понизил голос. Матвею Александровичу полагалось слышать далеко не все.
- Хорошо, - сказал Гиви Хромой. - Давай трубку. Ты, Матвей, погуляй пока....
- Без вопросов, - деловито согласился Матвей. - Пойду проведаю одного гостя...
Я понял, кого врач имел в виду. Надо было что-то делать, и я скользнул в небольшой темный холл, едва не налетев на
журнальный столик. Здесь, очевидно, было место для посетителей - кожаные кресла, журналы на столике... Я зашел за одно
из кресел и присел на корточки.
Пару секунд спустя мимо прошел, что-то весело напевая, Матвей Александрович. Он двигался в сторону сидоровской
палаты. Добрый доктор хотел проверить, все ли у меня в порядке. Нет ли жалоб на содержание больного. Доктор обнаружит
спящего Сидорова и засохшую грязь под батареей. Вероятно, вызовет уборщицу вытереть пол. И подумает, что посетитель
отправился домой. Если бы...
Я сидел за креслом, скорчившись в три погибели. Это было очень неудобно. Но в моем нынешнем положении был один
существенный плюс.
- Да, здравствуй, дорогой, - лениво произнес Гиви, растягивая фразы. - Как твои дела? Мои - лучше всех! Спасибо,
спасибо... Твоими молитвами...
Я ехидно усмехнулся. Болван ты, Гиви. Твои дела - швах. Ты слишком много болтаешь.
Гиви придерживался совершенно другого мнения. Он неспешно прогуливался туда-сюда по коридору метрах в трех от
меня. Трость едва слышно постукивала о линолеум, чуть громче поскрипывали кожаные туфли Гиви.
- Ну-ну, что ты причитаешь как баба? - снисходительно поинтересовался Гиви. - Какие проблемы? Нет, я ничего не
обещаю... Я просто слушаю тебя, дорогой.
И снова: скрип-скрип. По пустому больничному коридору прогуливался бандит, один из самых главных в Городе. И вел
душевные беседы о своих бандитских делах.
- Я слышал про это, - сказал Гиви. - По телевизору говорили. «Европа-Инвест» и все такое...
Вот тут я насторожился.
- Я не знал, что ты и тут замазан, - чуть удивленно произнес Гиви. - Нет, у меня там интереса не было... Как говорил Шота
Руставели, нельзя объять необъятное. Всех денег не заработаешь. А это я сказал... Угу. - Гиви коротко хохотнул. - Так что ты
хочешь, дорогой? Какого еще человечка тебе отыскать?
Я едва не застонал от досады. Дорого бы дал я в тот момент, чтобы слышать собеседника Гиви!
- А сам ты не в состоянии? - продолжал ломаться Гиви. - Ты же большой человек... Посылал? Значит, плохих людей
посылал. Я, конечно, могу поискать... Как его там? А-а-а...
И потом я вздрогнул как от удара током.
- Запомню, запомню, - успокаивал собеседника Гиви. - Сидоров - это очень простая фамилия. Даже я запоминаю такое с
первого раза. А что ты, собственно, хочешь? Поговорить с ним или что? Ах, вот оно как... - произнес Гиви изменившимся
голосом. - Понимаю... Дело хозяйское. Я так и скажу своим ребятишкам - сразу кончать. Ну да. Само собой. И ты так
злишься, потому что твоему человеку ручонку поломали? Не волнуйся, найду...
Я вспотел. Гиви разговаривал с человеком, который отправил тех двоих ублюдков в масках в гараж к Сидорову. И этот
человек не успокоился. Он хотел, чтобы теперь эту работу сделали более опытные люди Гиви Хромого. У меня появилось
большое желание вырвать у Гиви трубку и проорать в мембрану: «Кто ты такой, сволочь?!»
- Сочтемся, дорогой, - продолжал между тем Гиви. - Ты много чего можешь для меня сделать. Я позвоню тебе, когда
сделаю дело. Привет семье...
Он отключил телефон. В пору было посмеяться над Гиви - он находился менее чем в ста метрах от человека, которого
должен был найти и убить. И менее чем в пяти метрах от человека, которого по приказу Гиви так настойчиво преследовал
Автандил. Бедный Автандил. Гиви многого не знал. Только и мне почему-то не хотелось смеяться.
- Альберт! - приказным тоном произнес Гиви. Конечно же, он был тут не один. Люди его ранга не разъезжают в одиночку,
тем более по ночам. С ним была свита. Парня, который принес Гиви мобильный телефон, звали Альберт. Наверняка
неподалеку были и другие.
- Альберт, - повторил Гиви. - Скажи ребятам, чтобы заводили машины. Поедем.
- Сделаю, Гиви Иванович, - голосом преданного слуги, отправляемого на выполнение смертельно опасного задания,
отозвался Альберт.
Торопливые шаги Альберта и медленная солидная поступь Гиви Хромого. Я вылез из-за кресла и осторожно выглянул в
коридор. Успел заметить плечо удаляющегося Гиви, а потом коридор опустел. Подрагивали синие полоски дежурного
освещения на потолке, и дивные тени сплетались на линолеуме.
Самая большая тень была моя. Затем появилась еще одна.
- А я-то думал, что вы уже ушли, - удивленно произнес Матвей Александрович.
Глава 12
Он поглаживал свою густую бороду и заинтересованно смотрел на меня. Пришлось удовлетворить его интерес.
- Я собрался уходить, но потом решил попрощаться с вами, - сказал я, внезапно даже для самого себя схватил руку
Матвея Александровича и энергично затряс ее. Предполагалось, что это выражение благодарности.
- Ну что вы, что вы, - немного смущенно проговорил он, стараясь - не слишком решительно - высвободить руку. - Это мой
долг, это моя обязанность...
Не знаю, что он подразумевал под своим долгом. Три тысячи долларов с пациента? Но я не стал уточнять. Мне было
достаточно того, что доктор просветлел лицом и перестал удивляться моему появлению в холле.
- Минутку, - сказал вдруг Матвей Александрович и полез в карман халата. Я даже на секунду подумал, что он
расчувствовался и хочет вернуть деньги. Как бы не так. Он извлек кое-что другое.
- Некоторые хранят это как сувениры, - произнес доктор и раскрыл ладонь. Там лежали три деформированных кусочка
свинца. - Это и есть те самые инородные тела...
Я принял подарок. Прежде чем опустить пули в карман джинсов, я всмотрелся в «инородные тела» и задумался. Что-то
странное было в этих свинцовых комочках.
- Доктор, а вы, случайно, не помните, что откуда было извлечено? - спросил я Матвея Александровича.
- Помню. Почему нет? Я столько наизвлекал разного дерьма, что уже автоматически фиксирую... Вот эта, от
«Калашникова», сидела у вашего друга в ляжке. Вот эта, вроде бы от «ТТ» - в правом плече, сзади. А эта, - он ткнул пальцем
в толстый комочек, - эта самая опасная штука. Она пыталась разодрать вашему другу все кишки. Не знаю, из чего ее
пустили... Явно не отечественного производства.