– Эй! Смотрите, что у меня есть, миссис Шарп!
Миссис Шарп там не было. Вместо нее посреди кухни стоял высокий и необычайно изыскано одетый мужчина.
Кот уставился на него с некоторым испугом. Наверняка это новый богатый Городской Советник. Никто, кроме подобных людей, не носит брюки в такую жемчужную полоску, или пиджаки из столь красивого бархата, и не держит в руках цилиндры, блестящие так же ярко, как ботинки. У мужчины были темные волосы, такие же гладкие, как его цилиндр. Кот ни капли не сомневался, что это Темный Незнакомец Гвендолен, который пришел, чтобы помочь ей начать править миром. И ему совершенно не следовало находиться на кухне. Гостей всегда проводят прямо в гостиную.
– О, здравствуйте, сэр. Будьте добры пройти сюда, сэр, – выдохнул Кот.
Темный Незнакомец одарил его удивленным взглядом. И было чему удивляться, подумал Кот, рассеянно оглядываясь. Кухня пребывала в обычном беспорядке. Плита была вся в золе. К еще большему своему испугу, Кот обнаружил на столе пряничных человечков, которых готовила миссис Шарп. Ингредиенты для чар лежали на одном краю стола – заваленном грязными пачками газет и маленькими старыми кувшинами, – а сами имбирные пряники были разбросаны в центре стола. На дальнем конце мухи собирались над мясом для ужина, которое выглядело столь же неряшливым, как и чары.
– Кто ты? – спросил Темный Незнакомец. – У меня чувство, что я должен тебя знать. Что у тебя в шапке?
Кот был слишком занят осмотром кухни, чтобы по-настоящему слышать его, но уловил последний вопрос. Удовольствие вернулось к нему.
– Яблоки, – показал он их Незнакомцу. – Чудесные сладкие яблоки. Я нарвал их в одном саду.
Незнакомец посмотрел мрачно:
– Рвать яблоки в чужом саду – форма воровства.
Кот прекрасно это знал. И считал, что указывать на это – весьма безрадостно даже для Городского Советника.
– Я знаю. Но спорим, в моем возрасте вы тоже так делали.
Незнакомец слегка кашлянул и сменил тему:
– Ты так и не сказал, кто ты.
– Разве? Извините. Я Эрик Чант. Но все зовут меня Кот.
– Значит, Гвендолен Чант – твоя сестра? – спросил Незнакомец.
Он становился всё более суровым и сожалеющим. Кот подозревал, что он посчитал кухню миссис Шарп настоящим вертепом.
– Верно. Не пройдете ли сюда? – произнес Кот, надеясь увести Незнакомца. – Там чище.
– Я получил письмо от твоей сестры, – сказал Незнакомец, не двигаясь с места. – Она создала у меня впечатление, что ты утонул вместе с родителями.
– Должно быть, вы ошиблись, – рассеянно ответил Кот. – Я не утонул, потому что держался за Гвендолен, а она ведьма. Там опрятнее.
– Понимаю, – сказал Незнакомец. – Меня называют Крестоманси, кстати.
– О! – произнес Кот. Это настоящий кризис.
Он положил шапку с яблоками прямо посреди чар, сильно надеясь, что таким образом испортит их.
– Тогда вам немедленно следует пройти в гостиную.
– Почему? – озадаченно спросил Крестоманси.
– Потому, – ответил Кот, окончательно выведенный из себя, – что вы слишком важный человек, чтобы оставаться здесь.
– Что заставляет тебя думать, будто я важный? – по-прежнему озадаченно спросил Крестоманси.
Коту захотелось встряхнуть его.
– Потому что. Вы носите важную одежду. И так сказала миссис Шарп. Она сказала, мистер Нострум отдаст свои глаза за три ваших письма.
– Мистер Нострум отдал свои глаза за мои письма? – спросил Крестоманси. – Они едва ли того стоят.
– Нет. Он просто дает Гвендолен уроки в обмен на них, – ответил Кот.
– Что? В обмен на собственные глаза? Как неудобно.
К счастью, в этот момент раздались топающие шаги, и в кухню ворвалась Гвендолен – запыхавшаяся, сияющая и ликующая.
– Мистер Крестоманси?
– Просто Крестоманси, – ответил Незнакомец. – А ты Гвендолен?
– Да. Мистер Нострум сказал мне, что здесь кеб, – выдохнула Гвендолен.
За ней появилась миссис Шарп, почти столь же запыхавшаяся. Они взяли разговор в свои руки, и Кот был им за это благодарен. Крестоманси, наконец, согласился пройти в гостиную, где миссис Шарп почтительно предложила ему чашку чая и блюдо со слабо машущими руками пряничными человечками. Кот с интересом заметил, что Крестоманси тоже не хватило духу съесть их. Он выпил чашку чая – пустого, без молока и сахара – и расспросил, как Гвендолен с Котом оказались с миссис Шарп. Миссис Шарп пыталась представить всё так, будто она заботится о них задаром, просто по доброте душевной. Она надеялась побудить Крестоманси платить ей за их содержание, вдобавок к Городскому Совету.
Но Гвендолен решила быть кристально честной.
– Город платит, – пояснила она, – потому что все ужасно сожалеют об аварии.
Кот был рад, что она это сообщила, хотя и подозревал, что Гвендолен уже начинает выбрасывать миссис Шарп, точно старое пальто.
– В таком случае, я должен пойти поговорить с мэром, – сказал Крестоманси и встал, протерев свой великолепный цилиндр об элегантный рукав.
Миссис Шарп вздохнула и сгорбилась. Она тоже знала, что делает Гвендолен.
– Не тревожьтесь, миссис Шарп, – сказал Крестоманси. – Никто не желает, чтобы вы остались без средств, – затем он пожал руки Гвендолен и Коту. – Конечно, я должен был навестить вас раньше. Простите меня. Понимаете, ваш отец был чертовски груб со мной. Надеюсь, мы еще увидимся.
Затем он ушел в свой кеб, оставив миссис Шарп угрюмой, Гвендолен ликующей, а Кота нервничающим.
– Почему ты так счастлива? – спросил Кот Гвендолен.
– Потому что он был тронут нашим положением сирот, – ответила Гвендолен. – Он усыновит нас. Мое будущее обеспечено!
– Не говори ерунды, – огрызнулась миссис Шарп. – Твое будущее такое же, каким было всегда. Может, он и пришел сюда во всем своем великолепии, но он ничего не сказал и ничего не обещал.
Гвендолен уверенно улыбнулась:
– Вы просто не видели, какое письмо я написала: растопит даже каменное сердце.
– Возможно. Но у него нечего растапливать, – возразила миссис Шарп.
Кот готов был согласиться с миссис Шарп – тем более, у него возникло неуютное чувство, что до того, как появились Гвендолен и миссис Шарп, он каким-то образом умудрился оскорбить Крестоманси так же сильно, как когда-то его отец. Он надеялся, что Гвендолен этого не поняла. Иначе она будет в ярости.
Но, к его изумлению, Гвендолен оказалась права. После обеда их навестил мэр и сообщил, что Крестоманси устроил, чтобы Кот и Гвендолен жили с ним, как члены его семьи.
– И полагаю, мне не надо говорить, как вам повезло, детки, – сказал он, когда Гвендолен испустила вопль радости и обняла кислую миссис Шарп.
Кот нервничал больше, чем когда-либо. Он потянул мэра за рукав:
– Если позволите, сэр, я не понимаю, кто такой Крестоманси?
Мэр ласково потрепал его по голове:
– Весьма именитый джентльмен. Вы скоро начнете водить дружбу со всеми коронованными особами Европы, мальчик мой. Что ты об этом думаешь, а?
Кот не знал, что думать. Это не говорило ему абсолютно ни о чем и заставляло нервничать еще больше, чем раньше. Он предположил, что Гвендолен написала в самом деле ужасно трогательное письмо.
Так произошла вторая грандиозная перемена в жизни Кота, и он боялся, что она станет весьма печальной. Всю следующую неделю, пока они носились по магазинам, чтобы жены Советников купили им новую одежду, и пока Гвендолен становилась всё более возбужденной и торжествующей, Кот обнаружил, что скучает по миссис Шарп и по всем остальным – даже по мисс Ларкинс, – как будто уже покинул их. Когда пришло время садиться в поезд, город устроил им пышные проводы – с флагами и духовым оркестром. Это расстроило Кота. Он напряженно сидел на краешке сиденья, боясь, что ему предстоят времена странностей и, возможно, даже несчастья.
Однако Гвендолен чинно расправила новое элегантное платье, поправила новую очаровательную шляпку и изящно откинулась на спинку сиденья.
– Получилось! – радостно произнесла она. – Разве это не чудесно, Кот!
– Нет, – несчастно ответил Кот. – Я уже скучаю по дому. Что ты наделала? Почему ты так счастлива?
– Ты не поймешь, – ответила Гвендолен. – Но немного я тебе расскажу. Я наконец-то выбралась из вялого Уолверкота – от глупых Советников и ничтожных некромантов! И я поразила Крестоманси. Ты ведь видел это, да?
– Я ничего такого не заметил. То есть я видел, что ты была с ним мила…
– О, заткнись, иначе я нашлю на тебя кое-что похуже судорог! – велела Гвендолен.
И когда поезд, наконец, запыхтел и начал отъезжать от станции, Гвендолен помахала духовому оркестру рукой в перчатке – медленным жестом вверх-вниз, точно особа королевских кровей. Кот понял, что она отправляется править миром.
Глава 3
Примерно через час поезд с пыхтением въехал в Боубридж, где им надо было выходить.
– Ужасающе маленький городок, – критично заметила Гвендолен.
– Боубридж! – крикнул пробегающий по платформе носильщик. – Боубридж. Юных Чантов просят сойти здесь.
– Юные Чанты! – пренебрежительно произнесла Гвендолен. – Не могли бы они обращаться со мной с большим уважением?
Тем не менее внимание было ей приятно. Кот видел, что, натягивая элегантные перчатки, она дрожала от возбуждения. Он съежился за ее спиной, когда они выбрались наружу и наблюдали, как их чемоданы выбрасывают на обдуваемую ветром платформу. Гвендолен прошагала к кричащему носильщику.
– Мы – юные Чанты, – величественно сообщила она ему.
Это не произвело ожидаемого впечатления. Носильщик просто кивнул и поспешил в вестибюль, где было еще ветреннее, чем на платформе. Гвендолен пришлось придерживать шляпу. Там им навстречу зашагал молодой человек, пальто которого пузырилось от ветра.
– Мы – юные Чанты, – сообщила ему Гвендолен.
– Гвендолен и Эрик? Рад знакомству, – сказал молодой человек. – Я Майкл Сондерс. Я буду обучать вас вместе с другими детьми.
– Другими детьми? – надменно переспросила Гвендолен.
Но мистер Сондерс очевидно принадлежал к тем людям, которые не могут спокойно стоять на одном месте. Он уже умчался присмотреть за их чемоданами. Гвендолен была слегка раздражена. Но когда мистер Сондерс вернулся и провел их на привокзальную площадь, они обнаружили, что их ждет автомобиль – длинный, черный и гладкий. Гвендолен забыла о раздражении. Она посчитала, что это полностью подобает ее статусу.
Кот предпочел бы экипаж. Автомобиль дергался, шумел, и от него пахло бензином. Кот тут же почувствовал тошноту. Еще больше его затошнило, когда они выехали из Боубриджа и загромыхали по извилистой сельской дороге. Единственное на его взгляд преимущество заключалось в том, что автомобиль ехал очень быстро. Всего десять минут спустя мистер Сондерс сказал:
– Смотрите: вот и Замок Крестоманси. Отсюда открывается лучший вид.
Бледный Кот и свежая Гвендолен посмотрели в указанном направлении. Серый Замок с башнями располагался на противоположном холме. Когда дорога повернула, они увидели, что у него есть новая часть – с длинным рядом громадных окон и развевающимся наверху флагом. Они видели большие деревья – темные, плотно стоящие кедры и высокие вязы, – между которыми мелькали поляны и цветы.
– Выглядит изумительно, – слабо произнес Кот, удивленный тем, что Гвендолен не сказала ничего.
Он надеялся, что на подъезде к Замку дорога не будет слишком сильно извиваться.
Так и случилось. Автомобиль быстро обогнул деревенские поля и въехал в широкие ворота. Затем была длинная, обсаженная деревьями аллея, в конце которой располагалась громадная дверь старой части Замка. Автомобиль проскрипел по посыпанному гравием повороту перед ней. Гвендолен нетерпеливо наклонилась вперед, готовая выйти первой. Здесь явно есть дворецкий, а, возможно, и лакеи. Она едва могла дождаться, чтобы совершить торжественный вход.
Но автомобиль продолжил двигаться мимо серых неровных стен старого Замка и остановился перед незаметной дверью там, где начиналась новая часть. Здесь росло множество рододендронов, скрывавших ее с обеих сторон Замка – почти тайный ход.
– Я провожу вас этим путем, – весело объяснил мистер Сондерс, – потому что этой дверью вы будете пользоваться чаще всего, и я подумал, что вам поможет сориентироваться, если вы начнете там, где будете ходить в дальнейшем.
Кот не возражал. Он подумал, что эта дверь выглядит более уютной. Однако Гвендолен, обманутая в своей надежде торжественного входа, бросила на мистера Сондерса испепеляющий взгляд и задумалась, не наложить ли на него какие-нибудь неприятные чары. Но решила, что не стоит. Она всё еще хотела произвести хорошее впечатление. Они вышли из автомобиля и последовали за мистером Сондерсом, чье пальто продолжало пузыриться, даже когда не было никакого ветра, и попали в прямоугольный отполированный коридор. Там их встретила невероятно впечатляющая леди. На ней было облегающее фиолетовое платье, а черные как смоль волосы возвышались настоящей башней. Кот подумал, что она может быть миссис Крестоманси.
– Это мисс Бессемер, экономка, – представил ее мистер Сондерс. – Эрик и Гвендолен, мисс Бессемер. Боюсь, Эрика немного укачало в машине.
Кот не знал, что его проблема настолько очевидна. Ему стало неловко. Гвендолен, которая была ужасно раздражена тем, что ее встречает экономка, холодно протянула мисс Бессемер руку.
Мисс Бессемер пожала ее с видом императрицы. Кот подумал, что никогда еще не встречал настолько внушающей благоговение леди, и тут она повернулась к нему с самой доброй улыбкой.
– Бедняжка Эрик, – произнесла она. – Я тоже не люблю ездить на машинах. Теперь, когда ты выбрался из нее, тебе станет лучше. Но если не станет, я дам тебе какое-нибудь лекарство. Идите умойтесь и посмотрите ваши комнаты.
Они последовали за узким фиолетовым треугольником ее платья наверх по лестнице, по коридорам и снова по лестнице. Кот нигде еще не встречал такой роскоши. Весь путь покрывал ковер – мягкий зеленый ковер, точно трава росистым утром, – а пол по краям от него был так отполирован, что в нем отражался ковер, гладкие белые стены и висящие на них картины. Всюду царила тишина. В течение всего пути они не слышали ничего, кроме собственных шагов и шелеста платья мисс Бессемер.
Мисс Бессемер открыла дверь в блеск послеполуденного солнца.
– Это твоя комната, Гвендолен. Здесь же ванная.
– Спасибо, – Гвендолен величественно вплыла внутрь, чтобы вступить во владение.
Кот заглянул из-за спины мисс Бессемер и увидел, что комната очень просторная, а большую часть пола покрывает роскошный мягкий турецкий ковер.
– Когда нет посетителей, Семья ужинает рано, вместе с детьми, – сообщила мисс Бессемер. – Но подозреваю, вы всё равно захотите выпить чаю. В чью комнату его послать?
– В мою, пожалуйста, – тут же ответила Гвендолен.
После небольшой паузы мисс Бессемер сказала:
– Что ж, значит, с этим разобрались. Твоя комната наверху, Эрик.
Путь наверх шел по винтовой лестнице. Кот был доволен: похоже, его комната находится в старой части Замка. И он оказался прав. Мисс Бессемер открыла дверь, за которой обнаружилась круглая комната с тремя окнами, по которым можно было понять, что стены здесь почти в три фута толщиной. Кот не удержался от искушения пронестись по яркому ковру, взобраться на один из широких подоконников и выглянуть наружу. Мимо плоских крон кедров открывался вид на громадную поляну, похожую на кусок зеленого бархата, а за ней со склона холма уступами спускался цветник. Затем Кот осмотрел саму комнату. Изогнутые стены и внушительный камин покрывала побелка. На кровати лежало стеганое лоскутное одеяло. Здесь имелся стол, комод и шкаф с интересными с виду книгами.
– О, мне здесь нравится! – сказал Кот мисс Бессемер.
– Боюсь, твоя ванная дальше по коридору, – сообщила мисс Бессемер так, словно это недостаток.
Но поскольку у Кота раньше никогда не было личной ванной, он нисколько не возражал.