– Я брался за них всеми способами, какие мог придумать, – пятясь, произнес Кот. – И не смог даже сделать пуговицы золотыми. А это просто.
Мистер Сондерс засмеялся:
– Возможно, ты недостаточно алчный. Хорошо. Беги, если хочешь.
С громадным облегчением Кот умчался. Пробегая по странным коридорам, он подумал, что должен сообщить Гвендолен, что Крестоманси все-таки заинтересовался ее приведением и даже рассердился. Но Гвендолен заперла свою дверь и не отвечала, когда он звал ее.
Он попытался снова на следующее утро. Но прежде чем у него появилась возможность поговорить с сестрой, Юфимия принесла письмо. Когда Гвендолен нетерпеливо вырвала его у Юфимии, Кот узнал на конверте неровный почерк мистера Нострума.
В следующее мгновение Гвендолен снова впала в ярость:
– Кто это сделал? Когда оно пришло?
Сверху конверт был аккуратно разрезан.
– Сегодня утром, судя по почтовому штемпелю, – ответила Юфимия. – И не смотрите на меня так. Мисс Бессемер отдала мне его уже открытым.
– Как она смеет! – воскликнула Гвендолен. – Как она смеет читать мои письма! Я пойду с этим прямо к Крестоманси!
– Вы пожалеете, если сделаете это, – сказала Юфимия, когда Гвендолен протолкнулась мимо нее к двери.
Гвендолен резко развернулась к ней:
– О, замолчи, ты, глупая девчонка с лягушачьим лицом!
Кот подумал, что это немного несправедливо. Хотя у Юфимии были глаза на выкате, на самом деле она была очень даже хорошенькой.
– Пошли, Кот! – крикнула ему Гвендолен и побежала по коридору с письмом в руках.
Кот изо всех сил поспешил следом и опять смог догнать ее, только когда они оказались возле мраморной лестницы.
– Крестоманси! – заорала Гвендолен – тонко, слабо и без эха.
Крестоманси в просторном струящемся шлафроке, частично оранжевом, а частично ярко-розовом, поднимался по мраморной лестнице. Он выглядел как император Перу. Судя по учтиво-отсутствующему выражению его лица, он не замечал Гвендолен и Кота.
– Эй, вы! – крикнула ему Гвендолен. – Идите сюда немедленно!
Крестоманси посмотрел наверх и приподнял брови.
– Кто-то вскрывает мои письма, – сказала Гвендолен. – И мне плевать кто, но я этого не потерплю! Слышите?
Кот ахнул от того, как она разговаривала. Крестоманси выглядел недоумевающим.
– И каким образом ты этого не потерпишь? – спросил он.
– Я не стану с этим мириться! – крикнула ему Гвендолен. – В будущем мои письма должны доходить до меня запечатанными!
– То есть ты хочешь, чтобы я открывал их на пару, а потом заклеивал обратно? – с сомнением спросил Крестоманси. – Многовато возни, но я согласен, если это сделает тебя счастливее.
Гвендолен уставилась на него:
– Хотите сказать, вы это сделали? Вы прочитали письмо, адресованное мне?
Крестоманси мягко кивнул:
– Естественно. Если тебе пишет кто-то вроде Генри Нострума, я должен убедиться, что он не пишет ничего неподобающего. Он весьма сомнительный тип.
– Он был моим учителем! – яростно воскликнула Гвендолен. – Вы не имеете права!
– Жаль, что тебя учил третьесортный маг. Тебе придется так много переучивать. А также жаль, что я не имею права вскрывать твои письма. Надеюсь, ты не часто будешь их получать, иначе совесть не даст мне покоя.
– Вы собираетесь продолжать? – спросила Гвендолен. – Тогда берегитесь. Предупреждаю вас!
– Весьма заботливо с твоей стороны, – ответил Крестоманси. – Мне нравится быть предупрежденным.
Он преодолел оставшуюся часть мраморной лестницы и прошел мимо Гвендолен и Кота. Розово-оранжевый шлафрок взметнулся вихрем, приоткрыв ярко-алую подкладку. Кот моргнул.
Гвендолен мстительно таращилась вслед, пока ослепительный шлафрок уплывал по галерее.
– О да, не замечайте меня, пожалуйста! – сказала она. – Шутите шуточки! Ну, погодите! Кот, я в такой ярости!
– Ты была ужасно груба, – заметил Кот.
– Он заслужил, – ответила Гвендолен и поспешила обратно – к игровой. – Вскрыть письмо бедного мистера Нострума! Не то чтобы я сильно возражала, что он его прочел. Мы выстроили шифр – такой ужасающий, что Крестоманси ни за что не поймет, о чем там речь, но там есть подпись. Однако это оскорбление. Унижение. Я в этом Замке в их власти. Я совсем одна в затруднительном положении и не могу даже помешать им читать мои письма. Но я им покажу. Вот увидишь!
Кот был не настолько глуп, чтобы отвечать. Гвендолен влетела в игровую, захлопнув за собой дверь, плюхнулась на стул возле стола и начала, наконец, читать письмо.
– Я же говорила, – сказала Юфимия, пока Мэри возилась с лифтом.
Гвендолен пронзила ее взглядом.
– Ты тоже дождешься, – сказала она и продолжила читать.
Некоторое время спустя она снова посмотрела на конверт.
– Тут и для тебя есть, – сказала она Коту и швырнула ему лист бумаги. – Ответь на него.
Кот взял лист, нервно гадая, зачем бы мистер Нострум стал ему писать. Но письмо оказалось от миссис Шарп:
«Мой дарагой Кот,
Как у тибя дила, дарагой? Мне адиноко, и я скучайу по вам обоим, асобена без тибя так тихо. Хоть я и хатела нимного пакоя, мне не хватаит тваего голаса и как ты принасил яплаки. Аднажды пришол гаспадин и дал пять фунтаф за целаю кошку, каторая была тваей скрипкай, так што я чуствую сибя багатой и хатела спечь тибе пряничных челавечков и принести тибе их на днях, но мистер Нострум гаварит, нельзя. В любом слушае ты типерь в роскаши. Привет Гвендолен. Хатела бы я, штоб ты вирнулся, Кот, и деньги тут нипричем.
Твоя любящая
Эллен Шарп».
Кот прочитал письмо с теплым чувством, вызывающим одновременно улыбку и желание заплакать. Он понял, что скучает по миссис Шарп так же сильно, как она по нему. Его охватила такая тоска по дому, что он не мог есть хлеб, а от какао чуть не захлебнулся. Из того, что говорил мистер Сондерс, он слышал только четыре слова из пяти.
– У тебя что-то случилось, Эрик? – спросил мистер Сондерс.
Когда Кот оторвался от мечтаний об улице Шабаша, окно потемнело. Комната внезапно погрузилась в беспросветную тьму. Джулия взвизгнула. Мистер Сондерс на ощупь пробрался к выключателю и включил свет. Как только он это сделал, окна снова стали прозрачными, и стало видно, что Роджер ухмыляется, Джулия напугана, Гвендолен сидит с притворной скромностью, а мистер Сондерс, положив руку на выключатель, раздраженно смотрит на нее.
– Полагаю, причина этого находится за пределами территории Замка, не так ли? – спросил он.
– За сторожевыми воротами, – самодовольно ответила Гвендолен. – Я поместила ее там сегодня утром.
И Кот понял, что ее кампания против Крестоманси началась.
Окно снова потемнело.
– Как часто нам это предстоит? – спросил в темноте мистер Сондерс.
– Каждые полчаса по два раза, – ответила Гвендолен.
– Спасибо, – неприятным тоном произнес мистер Сондерс и оставил свет включенным. – Теперь, когда мы можем видеть, Гвендолен, напиши сто раз: «Я должна придерживаться духа закона, а не буквы». И, Роджер, сотри ухмылку с лица.
Весь тот день все окна в Замке регулярно затемнялись каждые полчаса по два раза. Но если Гвендолен надеялась разозлить Крестоманси, она не преуспела. Не произошло ничего кроме того, что всем пришлось весь день сидеть с зажженным светом. Это было довольно-таки неудобно, но, похоже, никто не возражал.
Перед обедом Кот вышел на поляну посмотреть, как выглядят затмения с другой стороны. Как будто две черные ставни регулярно перепархивали вдоль ряда окон. Они начинали наверху правого угла и неуклонно перепархивали дальше, потом по следующему ряду – слева направо, а потом опять справа налево, и так далее, пока не доходили до низа. После чего возвращались наверх и начинали снова. Кот просмотрел примерно половину полного представления, когда обнаружил рядом Роджера, который, засунув пухлые руки в карманы, наблюдал с критичным выражением.
– У твоей сестры, похоже, четко организованное мышление, – сказал Роджер.
– Думаю, у всех колдунов такое, – ответил Кот и смутился.
Он ведь разговаривал с одним из них – или по крайней мере с обучающимся чародеем.
– Да у меня, вроде, нет, – безмятежно заметил Роджер. – Как и у Джулии. И насчет Майкла не думаю. Хочешь после уроков пойти поиграть в нашем домике на дереве?
Кот был польщен. Он был так доволен, что забыл о своей тоске по дому. Он провел в лесу совершенно счастливый вечер, помогая перестраивать крышу домика на дереве. Вернувшись в Замок, когда прозвучал гонг, возвещающий, что пора переодеваться к ужину, Кот обнаружил, что оконные чары развеиваются. Когда окна затемнялись, внутри получались лишь серые сумерки. К следующему утру они исчезли, а Крестоманси не сказал ни слова.
Гвендолен возобновила атаку на следующее утро. Она выловила мальчика-посыльного пекаря, когда тот проезжал на велосипеде через сторожевые ворота. Перед рулем велосипеда у него был пристроен квадратный контейнер, доверху наполненный булками для Замка. Мальчик-посыльный прибыл на кухню, выглядя слегка ошеломленным и сказав, что у него кружится голова. Как следствие, детям пришлось есть на завтрак пшеничные лепешки. Самое интересное случилось, когда хлеб стали резать.
– Вы всех нас немало повеселили, – сказала Мэри, доставая лепешки из лифта. – Я скажу, что это ваше баловство, Гвендолен. Робертс подумал, что сошел с ума, когда обнаружил, что режет старый сапог. Тогда кухарка разрезала другой, а в следующее мгновение они с Нэнси попытались вдвоем залезть на один стул из-за белых мышей. Но больше всего я смеялась с лица мистера Фрейзера, когда он сказал: «Дайте мне», – и обнаружил, что стругает камень. Тогда…
– Не поощряй ее. Ты знаешь, какая она, – сказала Юфимия.
– Берегись, чтобы я не принялась за тебя, – угрюмо пригрозила Гвендолен.
Роджер наедине разузнал у Мэри, что произошло с другими булками. Одна стала белым кроликом, другая была страусиным яйцом – которое взорвалось, облив мальчика-коридорного с головы до ног, – а еще одна – большущей белой луковицей. После этого воображение Гвендолен иссякло, и остальные она превратила в сыр.
– Но старый и испортившийся сыр, – уточнил Роджер, воздавая должное.
Неизвестно, воздал ли должное Крестоманси, поскольку он снова не сказал никому ни слова.
На следующий день была суббота. Гвендолен перехватила фермера, который ежедневно поставлял в Замок молоко. Какао на завтраке приобрело ужасающий вкус.
– Меня это начинает раздражать, – едко произнесла Джулия. – Папочка может вовсе не заметить – он пьет чай с лимоном.
Она многозначительно уставилась на Гвендолен. Гвендолен уставилась в ответ, и возникло то невидимое ощущение столкновения, которое Кот отметил, когда Гвендолен хотела получить от миссис Шарп мамины сережки. Однако в этот раз вышло не так, как она хотела. Она надулась и опустила взгляд.
– В любом случае, мне уже надоело рано вставать, – сердито сказала она.
Из уст Гвендолен такая фраза означала, что она просто сотворит что-нибудь позже в течение дня. Но Джулия решила, что победила, и это было ошибкой.
Утром в субботу у них были уроки, что вызвало у Гвендолен немалое раздражение.
– Чудовищно, – сказала она мистеру Сондерсу. – Почему мы должны так мучиться?
– Это цена, которую я вынужден платить за выходной в среду, – сказал ей мистер Сондерс. – И кстати о мучениях: я предпочел бы, чтобы ты заколдовывала не молоко, а что-нибудь другое.
– Буду иметь в виду, – сладко ответила Гвендолен.
Глава 7
В субботу после обеда пошел дождь. Гвендолен закрылась в своей комнате, и Кот снова не знал, что делать. Он написал миссис Шарп письмо на открытке с Замком, но это заняло только десять минут, и было слишком сыро, чтобы идти на почту. Он слонялся у подножия своей лестницы, размышляя, чем теперь заняться, когда из игровой вышел Роджер и увидел его.
– О, хорошо, – произнес Роджер. – Джулия не хочет играть в солдатики. А ты хочешь?
– Но я не могу – не как ты, – ответил Кот.
– Это неважно. Честно.
Но это было важно. Как бы хитроумно Кот ни располагал свою безжизненную оловянную армию, как только солдаты Роджера начинали двигаться, люди Кота падали как кегли. Они падали группами, толпами и батальонами. Кот яростно передвигал их туда и сюда, сгребая их горстями и крышкой от коробки, но он всегда отступал. Через пять минут у него осталось лишь три солдата, спрятанных за подушкой.
– Бесполезно, – сказал Роджер.
– Да, – мрачно согласился Кот.
– Джулия, – позвал Роджер.
– Что? – ответила Джулия.
Она свернулась в самом потрепанном кресле, умудряясь одновременно сосать леденец, читать книгу под названием «Во власти лам» и вязать. Неудивительно, что ее вязание выглядело как фуфайка для жирафа, которую окунули в шесть оттенков серой краски.
– Можешь оживить солдатиков Кота? – спросил Роджер.
– Я читаю, – ответила Джулия, не вынимая леденец изо рта. – Очень захватывающе. Один из них потерялся, и они думают, что он погиб ужасной смертью.
– Ну, будь душкой, – попросил Роджер. – В противном случае я расскажу тебе, погиб ли он.
– Если ты это сделаешь, я превращу твои трусы в лед, – ласково предупредила Джулия. – Ладно.
Не отрывая глаз от книги и не вынимая леденец изо рта, она на ощупь достала носовой платок и завязала на нем узел. Положив завязанный носовой платок на подлокотник кресла, она продолжила вязать.
Павшие солдаты Кота поднялись с пола и поправили оловянные мундиры. Так стало гораздо лучше, хотя и не совсем то, что надо. Кот не мог сказать своим солдатам, что делать. Ему приходилось подгонять их в нужную позицию руками. Солдаты не были счастливы: они смотрели на громадные машущие ладони над их головами, оцепенев от страха. Кот был уверен, что один из них упал в обморок от ужаса. Но в конце концов ему удалось расставить их – он думал, что очень умно.
Сражение началось. Солдаты, похоже, сами знали, что делать. За подушкой Кот спрятал резервную роту. Когда битва была в самом разгаре, он погнал их атаковать правое крыло Роджера. Правое крыло Роджера развернулось и вступило в сражение. И все солдаты из резерва Кота развернулись и побежали. Три секунды спустя они уже пытались спрятаться в шкафу с игрушками, а солдаты Роджера рубили их рядами.
– Солдаты Джулии всегда бегут! – рассердился Роджер.
– Потому что именно так поступила бы я, – сказала Джулия, заложив книгу вязальной спицей. – И не понимаю, почему все солдаты так не поступают.
– Ну так сделай их немного храбрее, – попросил Роджер. – Это нечестно по отношению к Эрику.
– Ты сказал только оживить их, – заспорила Джулия, когда открылась дверь и в нее просунула голову Гвендолен.
– Мне нужен Кот, – заявила она.
– Он занят, – ответил Роджер.
– Не имеет значения, – сказала Гвендолен. – Он мне нужен.
Джулия вытянула вязальную спицу в сторону Гвендолен и написала ею в воздухе маленький крестик. Секунду крестик, светясь, парил в воздухе.
– Вон, – велела Джулия. – Убирайся.
Гвендолен попятилась от крестика и захлопнула дверь. Выглядело так, словно она ничего не могла поделать. Выражение ее лица было жутко раздраженным. Джулия безмятежно улыбнулась и наставила вязальную спицу на солдатиков Кота.
– Продолжай, – сказала она. – Я наполнила их сердца храбростью.
Когда прозвучал гонг к ужину, Кот пошел узнать, чего хотела от него Гвендолен. Гвендолен была занята чтением толстой новенькой книги и совсем не могла уделить ему внимания. Кот склонил голову набок, чтобы прочитать название книги: «Исследования других миров. Серия III». Пока он читал, Гвендолен засмеялась.
– О, теперь я понимаю, как это работает! – воскликнула она. – Даже лучше, чем я думала! Теперь я знаю, как действовать! – опустив книгу, она спросила Кота: – И что ты, по-твоему, делаешь?
– Зачем я был тебе нужен? – спросил Кот. – Где ты взяла эту книгу?
– Из библиотеки Замка, – ответила Гвендолен. – И ты мне больше не нужен. Я собиралась рассказать тебе про планы мистера Нострума и, возможно, даже про мои, но передумала после того, как ты просто сидел там, позволив толстой воображале Джулии прогнать меня.