Менеджеры американских фондов, выступающие как активные инвесторы, годами пытались с помощью своих инвестиций влиять на те фирмы, которые считали экономически неэффективными. Леб был первым, кто взялся за аукционный дом. Обычно фонды приобретают небольшие пакеты акций – как правило, около 5 процентов, – а затем предъявляют менеджменту список требований. Они часто заявляют свои притязания публично, чтобы заручиться поддержкой других акционеров, и могут потребовать включить владельца пакета в совет директоров, сменить руководство, оптимизировать издержки, продать экономически неэффективные дочерние структуры, вернуть акционерам наличность или предложить партнера для слияния.
Леб обычно приобретал долю в компании, требовал произвести стратегические изменения, а затем продавал эту долю, когда цена на акции возрастала. Первым шагом с его стороны, как и в случае с «Сотбис», часто было письмо, адресованное менеджменту компании и параллельно переданное в прессу. В письме содержались компрометирующие факты, обнаруженные аналитиками фонда. Журнал Bloomberg Markets приводит слова Леба: «Иногда, чтобы упрочить свою репутацию для последующего общения с не слишком добросовестными руководителями компании, полезно повесить кого-нибудь на площади».
Одно из предложений Леба заключалось в том, что «Сотбис» стоит конкурировать с другими аукционными домами в области качества услуг и экспертных знаний, а не цен. Во-вторых, фирма, по его мнению, должна функционировать как коммерческий банк в сфере искусства, сочетая консультационные и финансовые функции и имея произведения искусства в собственности, – это означало бы приобретение их у клиентов и перепродажу с прибылью. Леб утверждал, что «Сотбис» слишком много внимания уделяет «топовым клиентам» и особо ценным лотам, игнорируя лоты меньшей ценности. «Кристис» же, напротив, используя новые технологии, сумел захватить сегмент недорогих лотов. В письме Леба была одна показательная деталь: несмотря на декларированный интерес «Сотбис» к верхнему сегменту, на рынке предметов искусства стоимостью более 1 миллиона долларов доля фирмы была меньше, чем у «Кристис».
Леб не упомянул, что котировки акций «Сотбис» к моменту написания письма выросли с 7 долларов (самого нижнего предела – в период дефолта 2008 года) до почти 50 долларов. До дефолта акции стоили по 57 долларов за штуку и до этого уровня так и не поднялись.
Чтобы поместить обвинения Леба в контекст, необходимо понимать, как два главных конкурента – «Кристис» и «Сотбис» – зарабатывают деньги на вечерних аукционах современного искусства. Фирмы выставляют на торги по несколько лотов стоимостью ниже 200 тысяч долларов, но эти лоты серьезной прибыли не приносят. Каждый лот обязательно проходит комплексную юридическую проверку для подтверждения его подлинности и провенанса. Каталогизация, продвижение на рынке и экспонирование стоят одинаково для всех лотов, притом что комиссионные за многомиллионные произведения составляют в десятки раз больше.
«Сотбис» и «Кристис» предлагают по несколько лотов стоимостью более 10 миллионов долларов, и, как было сказано выше, эти лоты тоже могут не принести особой прибыли. Десятипроцентная комиссия консигнанта в отношении таких лотов обычно не взимается, а премию покупателя могут разделить между покупателем и продавцом, договорившись об этом заранее.
Остается рынок работ средней стоимости. Произведения, предварительно оцененные от 2 до 10 миллионов, приносят аукционному дому основную долю прибыли. Для таких лотов и «Сотбис», и «Кристис» могут отказаться от части комиссии консигнанта, но оставить себе бóльшую часть премии покупателя, а то и всю ее целиком. Однако, чтобы заполучить лоты этой ценовой категории, аукционный дом должен также предлагать лоты ценой выше 10 миллионов, вроде «Собаки из воздушных шаров» и «Трех набросков», – ведь они привлекают участников из верхнего сегмента и широко освещаются в СМИ. В то же время аукционный дом должен предлагать лоты в нижнем ценовом сегменте, необходимые, чтобы добрать число лотов до необходимых по правилам семидесяти.
Рынок предметов средней стоимости – вот что делает «Кристис» и «Сотбис» такими потенциально привлекательными компаниями. Именно он дает возможность увеличивать прибыль, ведь дополнительные издержки для лотов среднего сегмента невелики. Стоит привлечь несколько «трофеев» с гарантиями или отказом от комиссии, и можно предлагать дополнительные работы из среднего сегмента, никак их особенно не продвигая.
Негативные последствия атаки со стороны фонда Third Point не заставили себя ждать. В ноябре 2013 года, после письма Леба, Тобиас Мейер объявил, что покидает фирму после двух десятилетий работы в ней. Мейер был главным аукционистом и главой отдела современного искусства. Последний свой аукцион в «Сотбис» он провел за девять дней до ухода, в тот день было продано работ на рекордную сумму – 381 миллион долларов. У Мейера было несколько договоров найма. Последний истекал в конце 2013 года, так что он не «ушел», а сообщил, что не собирается возобновлять контракт.
Мейер никогда публично не говорил, был ли его уход связан с письмом Леба и надвигающимися сокращениями издержек и компенсаций. Аукционный дом не раскрыл размер его зарплаты и бонуса, но в качестве частного дилера Мейер явно мог заработать больше. По другой версии, «Сотбис» казался Мейеру слишком бюрократизированным, и на просьбу дать ему больше свободы в принятии решений он получил отказ.
Сложно переоценить значимость фигуры Мейера для аукционного дома и потрясение от его ухода. Тобиас Мейер продал на торгах три произведения по цене более 100 миллионов долларов каждое: «Крик» Эдварда Мунка в 2012-м, шелкографию Энди Уорхола «Серебряная автокатастрофа (двойная авария)» в 2013 году и «Мальчика с трубкой» Пабло Пикассо в 2004 году. Именно Мейер, а не Рупрехт был лицом дома и заключал основные сделки. Многие крупные клиенты «Сотбис» первым делом прислушивались к совету Мейера. Потеря подразумевала не только потерю влияния, которым обладал аукционист. Принимая решение о серьезной покупке или продаже, многие коллекционеры всецело полагались на советы Мейера и репутацию бренда «Сотбис» – и до ухода Тобиаса это позволяло свести неопределенность к минимуму.
Мейер отвечал за экспонирование работ в рамках превью нью-йоркских торгов «Сотбис». Для коллекционеров, осматривающих во время превью лоты, предназначенные для торгов, намеком на статус работы было ее расположение в зале. Гвоздь программы размещался лицом ко входу в галерею, в центре или слева, или же находился в алькове справа от главного входа – в зависимости от степени важности. Входя в галерею, коллекционеры всегда видели, что Мейер стоит сразу слева от входа. После чего они осматривали работы в порядке их значимости согласно развеске.
Менее значительные (и менее дорогие) лоты на превью «Сотбис» собирали и вывешивали группами в отдельных галереях слева, максимально далеко от входа или в глубине зала, их показывали другие аукционисты. Мейер вглубь заходил редко.
Последовали новые потери. В ноябре 2014 года о своей отставке объявил Уильям Рупрехт. Это, скорее всего, было неизбежно; Рупрехт воплощал традиционную культуру «Сотбис» – закрытого клуба для джентльменов в аукционном мире. Леб представлял бизнес-культуру сторонников публичных казней.
Через две недели после ухода Рупрехта глава «Кристис» Стивен Мёрфи сообщил, что покидает свой пост – номинально в конце декабря, а на самом деле – немедленно. Мёрфи занимал эту должность на протяжении трех лет. По его инициативе аукционный дом «Кристис» вложил 50 миллионов долларов в развитие интернет-ресурсов компании и в переговоры о выходе «Кристис» на китайский рынок – как раз за отказ заниматься этим и критиковали Рупрехта. Связь между этими двумя увольнениями была очевидна: щедрые гарантии и частичный возврат премий покупателей защищал долю аукционного дома на рынке и привлекал внимание СМИ, но приносил мало прибыли. Второе объяснение ухода Мёрфи состояло в том, что инициированная им реструктуризация создала внутри фирмы атмосферу непреодолимой вражды.
Место Мёрфи заняла Патрисия Барбизе, одновременно возглавляющая холдинговую компанию Франсуа Пино Artémis. Патрисия – вице-президент правления компании Kering, принадлежащего Пино холдинга по производству предметов роскоши, и директор французской группы Total PSA Peugeot Citroёn. Барбизе восприняли как директора-«попечителя». В декабре 2016 года она передала свой пост Гийому Черутти, президенту Christie’s Europe.
Замену Рупрехту искали дольше – после четырех месяцев поисков «Сотбис» назначил его преемником сорокадевятилетнего Тэда Смита. Выпускник гарвардской программы MBA, Смит руководил спортивным комплексом Медисон-сквер-гарден. До этого он работал в руководстве медийной компании Cablevision. С художественным миром его ничего не связывало, да и в качестве коллекционера он известен не был. По данным Комиссии по ценным бумагам и биржам США, на первый год Смиту была предложена компенсация, потенциально оцениваемая в 20 миллионов долларов, по большей части в виде фондовых опционов, зависящих от того, как акции фирмы будут вести себя на бирже до 2020 года. Вознаграждение, предложенное Смиту, потенциально в три раза превышало компенсацию, полученную Рупрехтом за последний год работы. До Смита самым известным из неспециалистов, пришедших в руководство аукционным бизнесом из развлекательной сферы, был Стивен Мёрфи, прежде работавший на EMI Music.
В письме сотрудникам Смит писал: «Уроки креативных индустрий могут быть применимы к „Сотбис“ – прошу, не исключайте такой возможности». Нью-йоркский дилер Дэвид Нэш из Mitchell-Innes & Nash охарактеризовал это заявление как «пример отождествления аукционного дела и машины по сбыту товаров, когда глава дома не в состоянии отличить Мане от Моне».
В феврале 2014 года обе стороны договорились прекратить юридические и пиар-кампании против друг друга. Аукционный дом «Сотбис» объявил, что потратил на защиту от нападок Леба 20,1 миллиона долларов. Видимо, многие нью-йоркские адвокаты неплохо подзаработали. Помимо прочего, «Сотбис» по соглашению гарантировал места в правлении дома Лебу и двум его сотрудникам.
В январе 2015 года Смит заявил, что заплатил 85 миллионов за покупку Art Agency, Partners (название пишется именно так, через запятую) – фирмы, оказывающей консалтинговые услуги в области искусства, основанной за два года до этого бывшей руководительницей отдела современного искусства в «Кристис» Эми Каппеллаццо и бывшим дилером и консультантом Алланом Шварцманом. Каппеллаццо и Шварцман вдвоем возглавили отдел изящных искусств «Сотбис», опередив по рангу всех глав аукционных домов в мире.
Сумма покупки включала 50 миллионов, выплаченные сразу в качестве поощрительной премии за подписание контракта и продолжение работы. В случае достижения финансовых целей в течение пяти лет должны были быть выплачены дополнительные вознаграждения на сумму до 35 миллионов долларов. Аналитики с трудом могли понять, как с учетом гигантской предоплаты аукционный дом мог заработать на этой покупке.
В ходе сеанса конференц-связи с аналитиками и инвесторами к Тэду Смиту присоединились Каппеллаццо и Шварцман. Они сообщили, что приобретение консалтинговой фирмы было частью глобальной стратегии по усилению присутствия аукционного дома на рынке и увеличению доходов от консультаций, расширению спектра услуг, предоставляемых в области художественного консалтинга, частных приобретений, проектировании объектов недвижимости, связанных с искусством, составлению портфелей активов и консультаций по инвестициям в искусство. Каппеллаццо впоследствии добавила: «Теперь мы представляем собой просто большую деловую организацию, у которой есть консалтинговое подразделение – типа Goldman Sachs, UBS и ребят вроде них». В «Сотбис» работает более трехсот сотрудников; сама мысль, будто фирма уже не обладала достаточным внутренним экспертным ресурсом для выполнения функций, за которые Art Agency, Partners получили столь щедрую компенсацию, говорит о многом. Фондовый рынок одобрил приобретение – в день сеанса конференц-связи акции «Сотбис» выросли на 7,2 процента.
Приобретение было новаторским шагом. И подтолкнул к нему явно сам художественный мир, где 1 процент богатейших покупателей «Сотбис» приобретают столько же, сколько остальные 99 процентов. Было не очень понятно, как этот самый 1 процент отнесется к введению платы за услуги, которые прежде получал бесплатно. Насколько ценными будут рекомендации консультантов, заинтересованных в транзакциях, проходящих через аукционы «Сотбис», и частных сделках, тоже было не вполне ясно. То, в каких выражениях объявили о покупке Art Agency, Partners, позволяло предположить, что при случае Каппеллаццо или Шварцман могли приобрести работу и для клиента «Кристис». Шварцман заявил, что в «Сотбис» осознают такую возможность и принимают ее.
Любопытное отступление: когда Каппеллаццо работала в «Кристис», одним из ее ключевых клиентов – вероятно, самым важным – был Дэн Леб.
Присоединение Art Agency, Partners стало для «Сотбис» потенциальным четвертым каналом получения доходов: аукционные комиссии и выплаты, частные продажи, доход от финансирования и теперь еще плата за консультации. Судя по всему, предполагалось, что коэффициент прибыли для трех последних каналов будет достаточно высоким, чтобы компенсировать убытки непосредственно аукционной деятельности, которая, в свою очередь, создавала бы публичный облик компании, но оставалась низкодоходной. Ну и пятый канал – доходы от магазинов-салонов по продаже искусства на вторичном рынке в Лондоне и Нью-Йорке. Они по-прежнему приносили незначительный доход.
В ответ на критику Леба «Сотбис» посчитал нужным перераспределить денежные потоки, чтобы направить больший объем капитала для обеспечения гарантий под аукционные лоты и предоставление работ на выставки. В августе 2014 года дом «Сотбис» удвоил размер своей кредитной линии с 300 до 600 миллионов долларов. В июне 2015 года аукционный дом заплатил группе GE Capital Corporate Finance 2,7 миллиона долларов за увеличение предельной суммы кредита до 1,3 миллиарда долларов. Финансовое подразделение «Сотбис», Sotheby’s Financial Services, в 2016 году стало крупнейшим обеспеченным активами кредитором в мире. Американский Bank of America (US Trust), частные банки JP Morgan и Citi Private в целом выступали как более крупные кредитодатели, но большая часть их ссуд группировалась в портфель, куда искусство входило наряду с прочими активами. У «Кристис» кредитование под залог предметов искусства развито далеко не так хорошо, как у «Сотбис», – чаще «Кристис» предпочитает перенаправлять клиентов в другие финансовые фирмы.
Огромным преимуществом «Сотбис» в области кредитования под залог предметов искусства является то, что аукционный дом, в отличие от банков, не связан жестким регламентом и может действовать быстро. «Сотбис» не обязан проверять финансовую и налоговую отчетность или интересоваться происхождением средств, которыми платят за произведения искусства. Компания ссужает деньги – по большей части дилерам, коллекционерам и управляющим фондами и имуществом – под стоимость предмета искусства. Если кредит не выплачен, аукционный дом продает заложенный предмет и забирает себе всю комиссию с продажи.
В декабре 2015 года Тэд Смит объявил о падении доходов за третий квартал на 9 процентов и призвал 80 сотрудников (из 1600) уволиться по собственному желанию, чтобы аукционный дом мог стать более «эффективным». Недостаток желающих, по его словам, повлек бы за собой «принудительные увольнения». В течение десяти последующих дней достаточное количество сотрудников пошли навстречу требованию руководства. После чего Смит объявил о новом дорогостоящем приобретении: присоединиться к «Сотбис» было предложено Марку Портеру, председателю компании Christie’s America и бывшему главе отдела частных продаж в «Кристис», – разумеется, после окончания годового периода, в который, по соглашению, сотрудник не имеет права конкурировать с бывшим работодателем. Портер проработал на «Кристис» двадцать пять лет.