Иногда Хиро тоже говорил о себе, о своих друзьях, жизни. Он был удивительно мудрым, добрым и очень сдержанным. Такие люди легко отзываются на боль других, в то время как их собственные терзания остаются незамеченными.
В один из дней Хироши вернулся раньше обычного, не глядя закинул рюкзак в комнату и снова вышел. Мисаки довольно долго ждал возвращения друга, прислушивался, может тот говорит по телефону, но за дверью было тихо, только в неплотно прикрытое окно вливался тяжелый сигаретный дым.
- Хиро, что случилось? – Мисаки вышел на открытую галерею. – Не знал, что ты куришь.
- В школе научился. Думал, крутой гитарист бывает только с сигаретой. Шуичи меня ругал, но пока я разобрался, откуда на самом деле у успеха ноги растут, успел пристраститься. Теперь трудно бросить насовсем. Бывает невтерпеж.
- Не верю, что просто так.
- Само собой, не просто. Когда непросто, тогда и курю.
- Расскажешь?
- Не знаю, есть ли смысл. Я здесь бессилен... Помнишь, я рассказывал историю про Аяку-тян, меня, её жениха и миллион дисков?
- Конечно, помню. Ты влюбился в неё, а она смотрела только на другого. Ты чуть не бросил группу из-за этого, но решил вернуться, когда она пообещала пойти на свидание, если ваша группа продаст миллион копий.
- Да. И мы сделали это. И в ночь нашего знакомства я возвращался с того самого свидания, которое, я теперь надеюсь, будет не последним.
- И ты должен быть счастливым сейчас...
- Я не могу. У этой истории про миллион дисков есть вторая половинка. Я тебе уже рассказывал о Шуичи. Он наш солист, он мой лучший друг. Если бы не он, не бывать нашему успеху. И ему этот успех был нужен не меньше моего. Парень Шуичи... не удивляйся, это похоже карма – иметь друзей с подобными предпочтениями... кстати, тоже писатель... обещал пойти с ним на свидание, если мы продадим миллион дисков. К слову, этот человек и есть жених Аяки. Надеюсь, теперь уже точно бывший.
- Странно как-то... Я понял, что Шуичи встречается с этим человеком.
- Парадокс, но Аяка была готова закрыть глаза.
- Я не об этом, Хиро. Если они встречаются – Шуичи и... как его имя?
- Юки.
- Юки?! Писатель? Неужто Юки Эйри?
- Я надеюсь, ты оставишь наш разговор при себе. Ты что, фанат?
- Неа, я мало читаю. Просто я немного в курсе относительно соперников У... – Мисаки чуть не назвал имя Усаги, но вовремя осекся. – Моего парня. Извини, я перебил. Юки встречается с Шуичи, но на свидание с ним идти добровольно не хочет.
- Верно мыслишь. Шуичи наивный, ребячливый до безобразия, но он ради своего “Юки-Юки-Юкиии” готов без преувеличения на всё: себя отдаст, не задумываясь, и славу, и деньги – всё, лишь бы просто быть рядом. А Юки... сам не знает, чего хочет. То впустит Шуичи в свою жизнь, то выгонит, то выставит за дверь, то сам уйдет. Шуичи всегда его возвращал. И я думал, Юки любит Шуичи, если возвращается, я думал, надежда есть.
- Если у Шуичи есть надежда, то и у тебя пусть будет!
- Сейчас всё иначе. После того свидания Юки исчез. Буквально. Вообще нигде нет, понимаешь? Всегда кто-то да знал, где его искать, а сейчас самые близкие люди молчат. Наш директор (большая шишка, я тебе скажу) – родственник Юки, муж его сестры... Он, видимо… подозревает что-то, если бросил все свои дела и улетел искать Юки не куда-нибудь, а прямо в Нью-Йорк! У Сегучи стальные нервы, и если он так задёргался, то мне тоже страшно.
- А Шуичи?
- Он что-то знает, но не рассказывает. Какой-то секрет Юки. Я вижу, Шуичи смертельно за него боится. Почему-то тоже пытался улететь в Штаты, но его не выпустили из страны. В итоге он превратился в ходячий обморок, от потрясения потерял голос – молчит, как воды в рот набрал. Завтра у нас решающий концерт. Группе крышка, если мы не выступим, и ничего нельзя сделать! Понимаешь, Хару? Мне не плевать на карьеру, но я переживу провал! Я не переживу, если Шуичи пострадает. Я ничем не могу ему помочь! Совсем! Могу только наблюдать и думать, что будет, если случится непоправимое!
Мисаки потрясённо молчал. Он еще не осознавал, откуда поднялась в душе волна смятения, когда он со стороны увидел, что такое – без вести потерять дорогого человека. Каково это – любить за двоих? Беззаветно, вопреки всему миру. Зато Хиро внезапно понял то, о чем за всеми проблемами последних дней просто не задумывался.
- Хару! Ты ведь из дома ушёл! Тебя ведь тоже ищут!!!
Runaway train never going back
Wrong way on a one way track
Seems like I should be getting somewhere
Somehow I’m neither here nor there*
*Поезд беглецов никогда не возвращается назад
Неправильный путь в один конец Кажется, что я должен прибыть куда-то, Но почему-то я ни здесь, ни там.
Оригинал: http://en.lyrsense.com/soul_asylum/runaway_train
Copyright: http://lyrsense.com ©
====== Глава 9 ======
- Акихико, где Мисаки?! – прогремел в трубке голос Такахаши Такахиро.
- Такахаши, – насмешливо отреагировал писатель, – тебя здороваться не учили?
- К черту любезности! Где мой брат?! – мужчина явно не был настроен на шутки.
- Когда я уходил утром, он еще спал, – мягко объяснил писатель. – Он вчера перенервничал из-за учебы, крепко вырубился. Так что не волнуйся, если не смог дозвониться.
- Акихико? Мне очень нужно поговорить с ним, прямо сейчас! Срочно! Пожалуйста, найди его! – голос брата Мисаки стал по-настоящему умоляющим.
- Такахаши, я уже открываю дверь квартиры. Что у тебя случилось?
- Я только что получил электронное письмо от Мисаки. Он пишет, что исключен из университета и ушел из дома. Просит за что-то прощения и требует его не искать! Чушь полная! Ты понимаешь что-нибудь из этого? Как будто он не в своем уме писал!
- Про университет понимаю, я как раз оттуда. Парень немного упустил время, но я кое-что уладил, и прослежу, чтобы он все сдал, не ругайся. Насчет остального ничего сказать не могу, звучит как бред.
Усами довольно долго провозился с ключами, перекладывая коробку с тортом из одной руки в другую, но когда, наконец, вошел, нехорошее предчувствие сразу отозвалось холодком в районе лопаток. «Обуви нет, рюкзака нет, ключи выложены на полку...»
- Такахаши, я перезвоню! – Акихико сбросил вызов и громко позвал Мисаки.
Ответа не последовало. Писатель опрометью бросился на второй этаж. Ни в спальне, ни в ванной – никого. Мужчина бегом спустился вниз и внимательнее осмотрел кухню – все как обычно, только зарядное устройство от телефона Мисаки исчезло из розетки.
- Мисаки! – писатель сам уже понимал, что любимого нет дома, но зачем-то продолжал звать.
«Да что я распсиховался в самом-то деле?! Вышел парень по делам, скоро вернется. Сейчас позвоню ему и все выясню. Наверняка боится, что брат будет орать по поводу учебы, вот и не берет трубку». Акихико привык вести свои переговоры из кабинета, и набирая номер Мисаки, уже поднимался к себе. Соединение шло слишком долго, так что когда в трубке прорезался, наконец, бесстрастное: «Абонент находится вне зоны доступа…» – в дрожащей руке Усами уже лежал клетчатый листок, исписанный рукой Мисаки. Взгляд беспорядочно метался по неровно начертанным иероглифам, вырывая из текста отдельные фразы, но общий смысл никак не хотел вырисовываться в сознании. Акихико опустился в кресло, не в силах дольше удерживать себя на ногах. Телефон вдруг взорвался безобразно громкой трелью, Акихико вздрогнул, и аппарат, подпрыгивая покатился по ковру.
- Такахиро... – разочарование.
- Ты не перезвонил!!!
- Такахиро, приезжай. Он ушёл...
- Не понимаю, Акихико, говори четче!
Усами собрал остатки воли, чтобы говорить как можно спокойнее:
- Такахиро, Мисаки мне тоже оставил письмо. Он ушёл из дома. Всё то же самое, что и у тебя. Приезжай, когда сможешь.
- Будь на месте, вдруг он вернется. Я выезжаю.
Часы до приезда Такахиро писатель провел, как в бреду. Он сел на диване в гостиной, обхватил железным объятьем огромного медведя Судзуки и ждал, не сводя глаз с дверей, вслушиваясь в звуки шагов в коридоре и бесконечно набирая номер Мисаки. В конце концов, когда заряд аккумулятора окончательно сел, Акихико впал в состояние транса, из которого вывел его только энергичный стук. Он поперхнулся собственным вдохом, вскочил и едва не рухнул, преодолевая метры до прихожей.
- Миса... Такахиро! – одышка как после кросса. – Проходи.
- Рассказывай, что у вас случилось.
Акихико молча протянул смятую записку. Такахиро так же молча прочёл.
- Объясни.
- Что объяснить? Вчера вечером я узнал, что у Мисаки проблемы с экзаменами. Сегодня утром у него должна была состояться пересдача с комиссией. Он не смог подготовиться вчера, просто рухнул от усталости и уснул. Я не смог его добудиться, поэтому решил разобраться сам: раздобыл утром справку о его временной нетрудоспособности и вытряс у комиссии отсрочку для дополнительной подготовки. Когда я вернулся, Мисаки уже не было. Боюсь, он проснулся, понял, что опоздал и решил всё по-своему.
- Ты что, не мог предупредить его, идиот?! Ты же знаешь, учеба в университете была для него делом чести! – Такахаши перешел на повышенные тона.
- Послушай, Такахиро... Ты прав, Мисаки в вопросах чести готов превысить все возможные пределы... Но любил ли он то, чем занимался? Хотел ли на самом деле? Может и не стоит ему этим заниматься?
- О чем речь, чем еще Мисаки должен заниматься тогда? Окончить кулинарный колледж, может быть? Сколько помню Мисаки, он всегда мечтал об экономическом факультете в Мицухаши!
- Никогда не задумывался, почему?
- Зачем?! Я тоже всегда мечтал, и когда поступил, учился с удовольствием. Если бы только мне не пришлось забрать документы, у меня были бы совсем другие перспективы сейчас.
- Вот именно поэтому туда Мисаки и поступил. А вовсе не из любви к экономике и серьёзным вузам.
- Ты это только сейчас придумал, а?
- Нет, Такахиро. Я всегда это знал. В самый первый день репетиторства я его протестировал и сказал честно, что в Мицухаши ему делать нечего. Экономика вообще не входила в область его интересов и способностей. И тогда он сам мне рассказал, что его мечта – воплотить ТВОЮ мечту.
- Тебе следовало рассказать мне!
- Наверное. И я пытался, кстати. Но ты вряд ли обратил свое внимание. А я сам тогда я просто хотел исполнить его мечту точно так же сильно, как он – твою.
- Не понимаю, зачем?!
- И не поймёшь. В некоторых вопросах ты всегда остаешься немного слепцом, Такахиро.
- Тогда объясни мне на пальцах, убогому! Может, хватит и моего короткого умишка понять!!!
Неприкрытая издёвка Такахиро в один момент лишила Акихико всякого благоразумия.
- Потому что я влюбился в него, идиот!!! Я на всё был готов, лишь бы быть рядом с Мисаки!!!
Лицо Такахиро побелело, он непроизвольно попятился прочь от писателя.
- Что?! Что ты сказал?! Ты, извращенец! Ты хочешь сказать мне, что мой брат прожил в одном доме с извращенцем три года?! – Такахаши явно не хватало воздуха, чтобы продолжать разговор. Усами же, наоборот, собрался с духом, как будто высказанная тайна сняла с его плеч многотонный груз. Он спокойно дошел до кухни, налил в стакан воды и молча протянул своему гостю.
- Пей, – мужчина залпом выпил всё до капли и молча протянул стакан обратно. – Теперь молчи и слушай. Считать ли меня извращенцем – дело твоё. Отвечаю на вопрос, который ты боишься мне даже высказать. Да, мы были любовниками. Да, все эти три года. Да, это была моя инициатива.
- Ты сволочь!!! Ублюдок!!! Как ты посмел трогать моего братишку!!! Ты воспользовался его наивностью!!! – Такахиро набросился с кулаками на Акихико с такой яростью, что превратил бы его лицо в кровавое месиво, если бы только тот не защищался. Наконец, когда вместе с остатками сил мужчину покинули остатки эмоций, он был отброшен крепкими руками Акихико на диван.
- Я. Тебя. Не-на-ви-жу. Дай письмо.
Акихико снова протянул изрядно замызганную бумажку брату Мисаки. Тот читал ее раз за разом, словно пытаясь выудить новый смысл между строк.
- Зачем ты это сделал? Зачем совратил Мисаки?!
- Я его люблю.
- А он? ОН тебя любит?
- Любит.
- С чего ты взял? Он сам сказал тебе?
- Нет. Я просто это знаю.
- Господи!!! – Такахаши закрыл лицо руками, теперь он едва не плакал. – Почему я ничего не знал?..
- Мы боялись того, что только что здесь произошло. Будь Мисаки рядом, я ни за что бы не признался. Он такое не заслужил.
- Акихико, а какое он заслужил? То, что было между вами все эти три года, все равно останется только между вами. Мисаки нет рядом, и он не скажет мне, что переживал и что чувствовал. Но ты сам как считаешь, был он счастлив?!. Я как-то просматривал твои романы, но решил, что все эти истории – твое очередное баловство. Ты ведь и про меня раньше сочинял, я только смеялся. Но я точно знал, что бы ты ни сочинил про Акихико и Такахиро – это только фантазии. Я и подумать не мог, что с Мисаки все иначе.
Такахиро затих. Акихико закурил, наконец, сигарету и продолжил.
- Я верил всё это время, что Мисаки счастлив со мной, но получив сегодня это письмо, я уже не чувствую себя уверенным. Я готов винить себя во многом сейчас. Точно знаю одно – я по-прежнему его люблю. Я всегда буду любить только его, и готов ради него на всё. Я готов отпустить его и не искать, если он просит. Что угодно, лишь бы он был счастлив... и жив.
Такахиро поднял голову и внимательно посмотрел в глаза Акихико.
- Что ты мне не договариваешь? Рассказывай до конца.
“Пока Такахиро не знает про таблетки, то может пребывать еще в относительном спокойствии. Мне не хочется добивать его. Но если его неведение помешает вовремя помочь Мисаки, то будет еще хуже. Про вчерашний мой разговор с отцом – вероятную причину ухода Мисаки – лучше не знать никому. Ни ему, ни мне легче не станет”.
- Ладно, расскажу. Вчера вечером Мисаки не просто так уснул и не просто так у меня не получилось его разбудить. Он принял моё успокоительное и немного превысил дозу.
- “Немного”?!
- Не криминал, но вырубает моментально. Он успел только сказать, что хотел успокоиться из-за университета. Больше я ничего не успел выудить. А сегодня... сегодня банка с этими таблетками исчезла вместе с Мисаки.
- Ты урод, Акихико! Знаешь об этом? – устало проговорил наконец Такахиро. – Если бы ты знал, как я жалею, что связался с тобой! И не надо втирать мне, что вся проблема в моих неисполненных мечтах. Я этого мальчика еще младенцем нянчил. Я в него всю душу вложил, так в собственных детей не вкладывают. Моя вина только в том, что не разглядел тебя. Я считаю, что виноват во всём именно ТЫ, Усами. К несчастью, разницы теперь нет. Сейчас я позвоню жене, чтобы ждала Мисаки в Осаке на всякий случай, а сам пойду в полицию писать заявление о пропаже брата. Я заночую в гостинице до завтра, а ты теперь делай что хочешь. Хочешь – сиди дома, пиши свои грошовые книжонки; хочешь – иди прочесывай многомиллионный город в поисках сбежавшего ребенка; хочешь – руки на себя наложи. И запомни, ты мне больше не друг.
Такахиро молча вышел, и даже оглушительный хлопок входной двери не заставил Акихико поднять опущенную голову.
“...Can you help me remember how to smile
Make it somehow all seem worthwhile How on earth did I get so jaded Life’s mystery seems so faded…”*
© Soul Asylum
*”...Можешь ли напомнить мне, как улыбаться?
Когда улыбаешься, все по какой-то причине кажется стоящим Как, черт побери, я стал таким изнуренным?! Таинство жизни кажется таким бесцветным...”
Оригинал: http://en.lyrsense.com/soul_asylum/runaway_train
Copyright: http://lyrsense.com ©
====== Глава 10 ======
Акихико стоял посреди комнаты до глубокой ночи. Стоял – абсолютно неподвижный – пока физическая усталость не стала валить с ног. Он лег на диван как был, прямо в костюме с галстуком, поверх выводка некогда дорогих сердцу плюшевых медвежат. При каждом движении Усами кто-нибудь из его маленьких пушистых друзей издавал жалобное верещание, но мужчине было все равно. Впрочем, шевелился он редко, только курил ночь напролет, притушивая окурки прямо об обивку дивана. «Кому важна обивка дивана? Мисаки больше нет, а я без него меня тоже нет». Акихико слышал, некоторые люди засыпают с зажженной сигаретой. Он думал, может, это и не самая плохая участь? Уснуть, спалить всю квартиру дотла, и себя впридачу. Большой, красивый погребальный костер для Великого и Божественного Усами Акихико. Чем не выход? Надо же куда-то деть это мертвое тело, пока оно еще не потеряло человеческий облик. Идея казалась более чем подходящей, писатель даже засмеялся, когда представил картину в красках. Все было правильно, ведь он ощущал себя именно мертвым телом – опустошенным, без души, без мыслей, без движения, без смысла существования. С точки зрения природы, конечно же, Акихико продолжал жить, но думал о себе в третьем лице и как будто даже смотреть на себя научился со стороны, словно сам себе снился.