Писатель забылся лишь под утро, в сумрачный предрассветный час, когда все живое находится у той тонкой грани, которая отделяет бытие от небытия.
Поверхностный сон, наполненный тревожными воспоминаниями из прошлого и синтетическими, уродливо искаженными образами, не давал отдыха ни телу, ни уму, но и заставить себя выбраться из него было выше возможностей Акихико.
- Усами-сенсей! Как вы можете спать, вообще!..
«Айкава... что она здесь делает? Где это – здесь?» – пробуждение было тяжелым, сродни похмелью. Писатель едва ли мог заставить себя двигаться, он прекрасно помнил о вчерашнем еще до того, как проснулся. – «Пусть орет. Меня нет». Но Айкава без боя никогда не сдавалась, все звенела, звенела прямо над ухом своим резким, немелодичным голосом.
- Где Мисаки, я спрашиваю! – от звучания родного имени Акихико очнулся.
- Нет Мисаки.
- Вижу, что нет. Почему его телефон не отвечает?!
- Давно ему звонила? – с некоторым интересом спросил Усами. Всегда подчеркнуто-вежливый, сегодня он не тратил слова на подобную ерунду. Какая, к чертям, разница: «вы» или «ты», грубо или не очень.
- Да только что! У вас с ним это семейное, да, – выключенные телефоны?
- Точно. Возьми мой телефон, поставь на зарядку и включи. Посмотри входящие.
Несколько растерявшая свой пыл Айкава послушно выполнила указания писателя, который до сих пор не соизволил не то что встать в присутствии дамы, но даже глаз нормально не открыл, только подслеповато щурился.
- Двенадцать пропущенных – и все от
меня! Есть у вас совесть, сенсей?
«И все?! Если бы Мисаки решил позвонить? А если бы стала известна какая-нибудь информация, оповестили бы?» – писатель и сам не знал, насколько плохим признаком является отсутствие информации.
- Открой во входящих последний контакт, Такахаши Такахиро.
- Э-э... это тот самый Такахиро? Из ваших ранних романов? – Айкава даже зарделась от любопытства.
- Не твое дело! Это старший брат Мисаки. Позвони ему со своего номера, представляйся кем угодно, сочиняй любую ложь, но выясни, известно ли ему что-то о местонахождении брата. Ни в коем случае не скажи, что связана со мной.
- Но объясните хотя бы, что произошло?
- Не буду, так ты будешь врать правдоподобнее.
- Но...
- Выполняй!
Редактор послушно набрала номер, представилась секретарем кафедры университета и посредством витиеватых сказок вытащила из Такахиро суть: вестей от Мисаки нет – ни хороших, ни плохих.
И на том спасибо.
- Усами-сенсей, вы в порядке?
- Я умер.
- Но сенсей, вы оставили мне перед смертью наследство в виде десяти завершающих глав, которые я так просила?
- Ты достаточно пощипала меня при жизни, детка! – диалог немного оживил Акихико, и тот заставил себя сесть.
- У меня нет ни цента, ко мне уже присылали коллекторов! Мне страшно, сенсей! – редактор игриво состроила жалобную мордочку, подыгрывая писателю.
Но Акихико уже надоело шутить, и он резко прервал разговор:
- Айкава-сан, я не дописал нужный вам роман. И не стану его дописывать. Из-под моей руки больше не выйдет ни единой строчки о Мисаки.
- Ваша воля, давайте поменяем имена! Зачем такие жертвы?
- Не понимаете меня? Какова сумма неустойки? Я выплачу все за недописанную книгу и расторгну все свои контракты на будущие издания по обоим направлениям.
- Вы уходите в другое издательство?
- Нет. Я просто ухожу.
- Куда вы уходите? Надолго?!
- Я повторюсь, что ухожу не куда-то, а просто прекращаю писать. Мне не нравится слово «навсегда». Я буду счастлив, если смогу снова писать книги, но сейчас я не могу. И не хочу затягивать с этим вопросом, морочить вам голову.
- Усами-сенсей, вы слишком торопитесь. Вы просто устали, я понимаю, мы видимо слишком давили на вас. Возьмите паузу, поезжайте в отпуск! Я уверена, руководство пойдет Вам навстречу! – Айкава теряла писателя, чье имя уже стало брендом издательства, она изо всех сил своего профессионализма пыталась найти аргументы, но наконец смирилась.
- Айкава-сан, пришлите ко мне юристов, я хочу уладить все как можно скорее. Не люблю неопределенности. Спасибо, вам за все, мне нравилось с Вами работать.
- Это из-за Мисаки? – тихо, с несвойственным ей сочувствием спросила Айкава. Акихико немного помолчал, прежде чем ответить:
- Он бросил меня и исчез. Самое страшное, что я даже не могу знать, все ли с ним хорошо и... – писатель тяжело вздохнул, прежде чем выдавить из себя окончание мысли, – жив ли он...
- Есть основания полагать, что он не... жив?!
- Боюсь, что так.
- Усами-сенсей, если вам понадобится лично моя помощь...
- Позвони потом еще по этому номеру. МНЕ там не ответят. И если сохранишь мою тайну, буду благодарен.
Айкава еще долго сидела рядом с застывшим Акихико. Торопиться теперь было некуда. Все равно после такого заявления своего подопечного, работы у нее практически не стало.
Писателю тоже можно было больше не торопиться. Наверное впервые в жизни он дошел до состояния, когда не нужно было вообще ничего. Ни есть, ни пить, ни спать, ни заниматься сексом, ни курить, ни работать – ничего. Можно было даже не думать. Зачем?! Кому это нужно? Никому. Слова Такахиро послужили последней каплей. Еще вчера Акихико чувствовал потрясение, страх, боль, вину, необходимость делать все возможное, чтобы вернуть Мисаки, но теперь он стал пустой батарейкой. Он бросил все свои душевные силы чтобы перебороть стресс, и растратил всё до самого донышка.
Ближе к вечеру позвонил Такахиро. Он требовал явиться в участок для дачи показаний. Как оказалось, заявление об исчезновении человека приняли – таков порядок. Зафиксировали приметы пропавшего без вести, показания обоих свидетелей, приобщили к заявлению копии писем. Но дело возбуждать отказались, поскольку предоставленные документы – так они назвали письма Мисаки – подтверждают добровольность намерений объекта. Подлинность документов сомнению не подвергалась. Другими словами, искать самостоятельно пожелавшего скрыться человека без малого двадцати лет от роду с точки зрения закона не представлялось возможным. Полиция приняла к сведению ориентировку и пригласит родственников для опознания, если потерпевший с подобными приметами будет обнаружен в недееспособном состоянии. Всё коротко, ясно, цинично.
Акихико и Такахиро едва удостоили друг-друга взглядом при встрече, ни о каком приветствии речь даже не заходила. Они не проронили ни одного взаимного слова на протяжение всей беседы в полицейском участке. С лица одного из мужчин не сходило выражение гадливости, другого – ледяного безразличия. На выходе из здания Акихико все так же молча повернулся к бывшему другу спиной и зашагал прочь.
- Усами... – писатель замер и медленно повернулся. Ни эмоции, ни звука.
- Мне сегодня звонила какая-то женщина, сказала, она из университета Мисаки, всё выспрашивала о нем. По зрелом размышлении она не показалась мне убедительной. Это твоя работа?
Акихико не отвечал.
- Я хочу сказать, если она по твоей наводке звонила, то больше не стоит подсылать ко мне шпионов.
- Что еще ты хочешь мне посоветовать?
- Хочу... хочу посоветовать... не дергать меня лишний раз.
- Неужели?
- Да. Если что-то станет известно, я позвоню тебе.
- Почему я должен верить?
- У меня было время подумать. Я по-прежнему ненавижу тебя, ничего не подумай. Я ведь знал, что ты такой, какой есть. У тебя нет чувства меры, твой девиз: “Потому что я так хочу”. Но ты не лгун. Меня коробит от этой мысли, но я подумал, вдруг ты не обманываешь меня, будто любишь Мисаки? Сделанного не воротишь.
- Почему я должен верить?
- Потому что у тебя нет другого выхода!!! – выкрикнул Такахаши. – И потому что мне тебя жалко!!!
Эти слова были хуже пощечины. “Мне тебя жалко!!!” Они отдавались в голове Усами, как звон колоколов – громче, тише, реже, чаще... “Жалко, жалко, жалкий...”
Но Акихико не было себя жаль.
На следующий день Такахаши позвонил. “В полицию подбросили рюкзак с вещами и документами на имя Мисаки Такахаши. Был ли он украден или утерян по неосторожности они не могут сказать.”
Акихико не понимал... Если рюкзак был украден вместе с деньгами и телефоном, то где сам Мисаки? Что он ест, где живет? Он понимал... если в ближайшие дни парень не объявится, если его гордый малыш Мисаки не закончит свой протест, то попадет в беду. А может быть уже попал.
Акихико понимал, он ничего не может сделать. Совсем.
Он не хотел видеть этот мир без Мисаки. Он больше не хотел видеть вообще. Он открывал глаза и наблюдал вокруг себя пустую квартиру. Он закрывал глаза и вспоминал своего любимого снующим тут и там, как солнечный зайчик. Он открывал глаза, и снова вокруг только тупые морды бесчисленных медведей. Он закрывал глаза и видел живое, сияющее лицо. Он не мог больше выносить эти стеклянные взгляды, направленные на него изо всех углов. Он запихал в огромные черные мешки их всех – всех медведей, все свои машинки и паровозики, всю мишуру, собранную за долгие годы – и вызвал грузчиков. Акихико было без разницы, куда отправятся его игрушки. Они больше не были его друзьями. Этот тридцатилетний мужчина перестал быть ребенком. Детство кончилось. Один лишь Судзуки-сан остался в квартире. Теперь он жил в комнате Мисаки – бывшей комнате.
Акихико ждал дни и ночи, он весь превратился в пустое, безнадёжное ожидание. Абсолютно бесплодное. Потому что Мисаки не появлялся. Писатель представлял себе картины одна ужаснее другой. На что только бывает способна фантазия творческого человека! Он не выпускал телефон из рук, он проверял почтовый ящик десятки раз на дню, на экране ноутбука всегда была развернута почтовая программа. Вдруг?.. Вестей не было уже две недели, когда Такахиро позвонил вновь.
- Акихико, он написал мне!!! Слышишь!!! Он жив!!! – такой радости просто не бывает. Казалось, Такахиро сейчас простил Усами все грехи. – У него все хорошо, понимаешь!?
“Он жив, жив, он жив...” – в глазах писателя потемнело, в ушах неимоверно громкий стук. – “Он жив!..”
Комментарий к Глава 10 Скорее всего, в праздничные дни обновлений не будет, писать времени не дадут! :))) Ждите в понедельник со свежими силами и новыми главами!
====== Глава 11 ======
Все эти мучительные две недели с момента побега Мисаки только и делал, что думал. Думал о себе и своих проблемах. И фраза Хиро: “Тебя ведь тоже ищут!” – оказалась настоящим откровением. До парня внезапно дошло, что целых две недели о нем неизвестно вообще ничего. Никто, то есть ни один человек из прошлой жизни не имеет ни малейшего понятия, жив ли он вообще.
- Хару, ты давал о себе знать? Хотя бы брату?
- Нет...
- Но так нельзя! Неужели тебе его совсем не жаль? Неужели ты сам о нем ни капельки не волновался?
Мисаки стало очень жаль брата. Но сказать по правде, как этот побег выглядел для Такахиро, он подумал только сейчас. И он волновался, очень сильно волновался – сейчас. “О ком?.. О братике, конечно! И... ” – он сам себе не верил. – “И об Усаги тоже!”
- Хиро... я должен позвонить!
Накано молча протянул свой телефон. Мисаки поспешно открыл страницу вызовов, по привычке отыскивая в списке имя брата.
- Слушай, здесь же нет номера Такахиро.
- Конечно нет, глупый! Это же мой телефон! – фыркнул Накано.
- Ты что, так не помнишь?
- Не помню...
- Тогда напиши ему.
- Но я и адреса его не знаю. Братик живет далеко, я был у него пару раз, но он всегда встречал меня на машине, а нумерация там такая сложная...
- Ну хоть в социальных сетях ты зарегистрирован? Помнишь свой пароль?
- Точно! И братик у меня в друзьях! Ты просто гений!
- Бери ноутбук, балда!
Мисаки быстро застучал клавишами, набирая свои данные для авторизации.
- Погоди, я отойду, чтобы не смущать тебя.
- Что ты, Хиро, посиди рядом, вдвоем легче, а то мне немного не по себе. – Мисаки защелкал мышкой и отыскал на странице брата его номер. Хиро снова протянул телефон:
- Звони… м… Мисаки…
Парень не заметил подвоха в словах друга и неуверенно посмотрел на телефон.
- Не могу. Я боюсь. Просто не знаю, что сказать. Он тут же набросится на меня с расспросами и в итоге заберет домой.
- Ты не хочешь?
- Не хочу.
- Что может быть проще – напиши сообщение.
Мисаки написал несколько слов и стер. Потом еще попробовал – не выходило. Слова не клеились – перед глазами продолжало всплывать объявление на стене брата: большое подробное сообщение с фотографией. Сообщение о пропаже человека – Мисаки Такахаши.
- Пиши, что ты жив и здоров, что у тебя все в порядке, ты в безопасности, есть еда и крыша над головой. Про остальное, если хочешь, умолчи. Просто дай знать о себе, ты же видишь, он с ума сходит.
Мисаки так и сделал, написал все практически слово в слово и нажал кнопку “Отправить”.
- Все, Хиро. Спасибо! – парень закрыл страницу и захлопнул крышку ноутбука.
- А... больше ты никому писать не станешь?
- Кому?
- Кому-кому! Ясно, кому! Твой парень тоже ждет тебя. Или мне кажется?
-Хиро... – Мисаки задумался и молчал довольно долго. – Хиро, я не хочу ему писать. Я не хочу, чтобы он знал что-то обо мне. Я уверен, Такахиро передаст ему, что со мной все в порядке.
- Он же любит тебя! Хорошо ли, плохо ли, правильно или неправильно...
- Нет! Не говори о том, чего не знаешь!!! – взорвался Мисаки.
- Что это за любовь такая, а? Ни разу, ни одного разу он даже не попытался услышать и понять меня!!! Он всегда знает точно, что я должен делать, а чего не должен. Чего я должен хотеть, а что запрещено. Ты можешь представить себе такое?!
- Какое – такое, Хару? У вас абсолютно всё против твоей воли строилось? Твоей инициативы вообще не было?
- Похоже на то...
- Ты жил с парнем, и тебе не нравилось абсолютно все, но ты был затюкан настолько, что головы не смел поднять?
- Да... То есть приблизительно так, но н-не совсем.
- Значит кое-что все-таки нравилось?
- Ну хорошо, представь такую ситуацию. Я только поступил в университет. В первый же день я хотел отправиться на учебу, как все, пешком. Спокойно познакомиться с однокурсниками, влиться в коллектив – и что? Он, не слушая никаких возражений, пихает меня в машину и везет прямо к главному входу!!!
- Представляю. И что такого?
- Да у него такая тачка, что половина университета тут же сбежалась глазеть на нее. Вторая половина университета сбежалась смотреть на него самого!!!
- Да брось ты, не преувеличивай! Что в нем такого?
- Он очень известный... человек...
- Прям уж и очень? – подначивал Хиро.
- Я не шучу, это так.
- Короче, Хару, я понял. У тебя просто комплекс неполноценности обострился на фоне твоего мегакрутого парня! – Хиро лукаво рассмеялся. – Вот тут вы с Шуичи отличаетесь кардинально. Ему совершенно плевать, насколько крут его Юки и насколько популярен он сам. А уж я тебе скажу, этот Юки действительно и знаменит, и богат, и талантлив! Думаю, такого сложно переплюнуть!
- Уса... Мой парень круче!!!
- Да неужели?! – гитарист продолжал веселиться, благо его друг тоже выпал из уныния и принялся активно горячиться.
- Да! Я знаю, о чем говорю!
- Ладно, Хару, я не стану больше дразниться. Тебе виднее, насколько влиятельный дядька – этот твой любовник. Я вернусь к началу разговора. Что на самом деле такого страшного в том, что о тебе заботятся, что тебя отвозят в университет? Внешность приметная? Попросил бы не выходить из машины. Машина неподходящая? Ну так попросил бы его купить какую-нибудь стандартную малолитражку. Если он такой состоятельный, как ты намекаешь, он бы купил ради тебя. Ты ведь не просил?
- Конечно, нет! Даже если деньги есть, нельзя ими разбрасываться! Пускай будет та машина, которая уже есть!!! Просто не нужно меня возить! И внешность... Он замечательный. Я не стесняюсь его, не в этом дело, пойми! Он привозит меня, увозит, никуда не отпускает – никуда, ни с кем. Ни в клуб, ни погулять после занятий, ни погостить у одногруппников. У меня из-за этого совсем нет друзей. Все меня сторонятся, шепчутся за спиной, едва пальцем не показывают. Точнее, был один... друг со старшего курса. Но потом оказалось, что он со мной только из-за моего парня. Он не со мной дружил, он хотел ...