- Привет, сынок. Как дела?
- Если ты хочешь узнать, помирился я с Оксаной или нет, то ответ «нет». И даже не собираюсь.
- Да, нет. Я совсем не поэтому звоню. Просто хочу узнать, как ты, как учеба. Нам с мамой тебя не хватает.
Женя смягчился. Его отец редко говорил такие слова. Он вообще не умел признавать свою неправоту.
- У меня все хорошо. Учусь потихоньку. По хозяйству тоже вроде справляюсь.
- Тебе точно не нужна наша помощь?
- Нет, нет, совсем нет.
- Я хочу сказать, что погорячился в воскресенье. Ты сердишься на меня?
- Нет. Ты же отец и имеешь право горячиться.
- Я просто волнуюсь за тебя, только и всего.
- Да, конечно. Я понимаю. Но я уже взрослый. Так что позволь мне самому решать, кто мне подходит.
- Так и будет. Я больше и слова не скажу, какой бы выбор ты ни сделал.
- Спасибо, пап. Я знал, что ты меня поймешь.
Они еще немного поговорили о маме. Потом об институте и пожелали друг другу спокойной ночи. Отец как всегда дал свои ценные наставления по поводу того, чтобы Женя не засиживался до поздна перед телевизором и компьютером, а Женя как всегда заверил его, что скоро уже ляжет спать. Когда из трубки полились короткие гудки, Женя еще тупо смотрел на нее несколько минут, а потом решил, что, наверное, ему и в самом деле стоит лечь спать. Никто ему больше не позвонит. Он пошел в ванную умываться и снова долго стоял перед зеркалом, как тогда в кинотеатре.
- Что же с тобой происходит? – спросил он у своего отражения.
Отражение только болезненно поморщилось в ответ. Вид у Жени был такой несчастный, словно он только что съел килограмм лимонов. 2 Степа сидел на кухне и поглядывал то на часы, то на телефон, то на мать, моющую посуду. Он не знал, как начать. Долго собирался с силами для этого разговора, но все равно никак не мог решиться. Однако еще через пять минут Степа понял, что если сразу не бухнет то, что хочет, то так и будет ходить вокруг да около еще несколько часов, а то и дней.
- Мам. Я хочу жить один.
Мать резко развернулась, посмотрела на него и нахмурилась. Ну все, подумал Степа. Ничего не выйдет. Это ясно еще до того, как она откроет рот.
- Чего это ты еще выдумал? Места тебе что ли мало? У тебя есть своя комната, мы с отцом не вмешиваемся в твою личную жизнь. Чего тебе еще не хватает?
Да уж. Не вмешиваетесь. Как бы Степе хотелось рассказать все своей матери. Сказать, что он гей. Сказать, что отец знает об этом и не устает напоминать всякий раз, когда ее нет дома. Сказать, что он устал от этого и поэтому хочет жить один, спокойно. Чтобы не задерживать дыхание всякий раз, когда отец приходит с работы раньше нее и не молиться о быстрой смерти. Но Степа не мог сказать. Потому что знал, так будет еще хуже. Если мать встанет на его сторону, отец начнет бить и ее, а этого Степа не мог допустить. Ну а самого Степу он тогда грохнет совершенно точно, потому что предупреждал его. А отец никогда не любил повторять свои предупреждения.
- Просто я хочу жить один, – пробормотал Степа, уже жалея, что завел этот разговор.
- У тебя, наверное, появилась девушка? А? Ну-ка рассказывай! – мать заулыбалась, а Степа подумал, что лучше бы ему сейчас провалиться сквозь землю.
- У меня нет девушки, мам.
- А что тогда? – она перестала улыбаться.
Тикали часы, шумела вода, мать ждала ответа.
- Ничего, забудь, – Степа быстро поднялся и, чтобы избежать дальнейших допросов, пошел в свою комнату.
Там он лег на кровать и попытался успокоиться. Попытался прогнать наворачивающиеся на глаза слезы, но ему это плохо удавалось.
- Ладно уж, – прошептал он самому себе. – Ты же педик. Можешь и поплакать, если уж так хочется.
Но, несмотря на это разрешение самому себе, он не собирался распускать сопли. Если тебя никто не понимает, из-за этого не стоит страдать. Нужно просто собраться с силами. Подумать о чем-нибудь хорошем. О чем? Степа повернулся на бок, подобрал под себя ноги и начал вспоминать вчерашний день. Он закрыл глаза, и картинки как живые поплыли перед ним. Как Женя смеялся над Машей. Его слова: ...тебя сложно не любить… Как они застряли в автобусе, а потом бежали и смеялись. Так просто, так весело. Как Женя издевался над шапочкой сумасшедшего гуру, и как он уснул, не дождавшись конца сеанса. Степа улыбался. Вчера был очень хороший день. Степа поклялся себе, что обязательно запомнит его. И всегда будет держать в голове, вспоминая в тяжелые моменты. Решив так, он почувствовал уверенность, что готов к приходу отца.
====== День шестой ======
И снова, как только на город опустилась темнота, Женя уже совершенно точно понял, что с ним что-то не так. Была пятница, и все его друзья ушли в запой на выходные, а Женя наврал, что простудился. Почему он не захотел пойти с ними? Ну почему, почему, почему?
От отчаяния ему хотелось лезть на стену. Теперь Женя знал, что самое ужасное состояние – это когда ты вообще (ну никак) не понимаешь, что с тобой происходит. Но точно знаешь, что оно происходит, и не можешь это контролировать. Битый час Женя ходил по комнате взад-вперед, включал и выключал музыку, пытался поесть, но все валилось у него из рук и разбивалось вдребезги. Он курил сигареты одну за другой. Комната была полна дымом, и у Жени уже начали слезиться глаза. Он открыл все окна и ощутил страшный холод, который теперь был повсюду и (Женя не был уверен, он ведь в таких вещах не разбирался) даже в сердце. Какое-то ужасное чувство. Страх, нет даже ужас. И холод. Противный и липкий. Не зная, что делать и куда ему бежать, Женя подошел к компьютеру и начал писать Степе письмо.
- Пожалуйста, Господи, только бы у него был включен компьютер! Только бы он прочитал мое письмо! Только бы ответил!
Дрожащие пальцы забегали по клавиатуре, то и дело ставя опечатки. Женя исправлял их и нервничал еще больше. Вот что получилось в итоге: «Степа, со мной что-то происходит. Не знаю, что, но, черт возьми, мне очень страшно. Ты же на психолога учишься (ну и что, что первый курс!), может, поможешь? Я просто не знаю, к кому еще обратиться. И я вообще не знаю, что в таких ситуациях нужно делать! Помоги!» Когда через несколько минут пришел ответ, Женя тихонько вскрикнул от радости и облегчения. «Ты меня озадачил. Но я попробую помочь. Опиши подробно, что ты чувствуешь». Женя на минуту закрыл глаза и прислушался к себе. Что же он чувствовал? Чертовки сложный вопрос. Но ведь Степа не телепат! Как он сможет помочь ему, если не будет знать, что он чувствует? «Тревога, тоска, страх. Я сейчас целый час ходил по комнате, не зная, что делать. Я разбил тарелку и чашку, когда хотел поесть. И… и у меня в комнате нечем дышать, потому что я никогда столько не курил. Соседи, наверное, решат, что случился пожар. И есть еще какое-то чувство, но я, пожалуй, не смогу его описать. Как будто я – это не я. Как будто я не могу себя контролировать и готов в любой момент совершить что-то непоправимое. Ну ладно… ерунда это все. Я сейчас чушь несу. Сомневаюсь, что ты что-то поймешь. И я сам не понимаю…». По-крайней мере, ему стало хоть немного легче после того, как он это выложил. Поделился хоть с одной живой душой. Женя вдруг поймал себя на том, что раньше он никогда бы никому такого не сказал. Что случилось? Степа прислал ответ раньше, чем Женя нашел ответ для себя. «Ты меня пугаешь. Но могу сказать, что в тебе определенно происходят какие-то изменения. Пускай ты сам еще ничего не осознаешь, но ты чувствуешь, что они происходят. И от этого тебе страшно. От неизвестности. Я слышал, что такое часто бывает с людьми в нашем возрасте. Просто попробуй успокоиться и подождать, что будет дальше. Настанет день, когда ты сможешь ответить на все свои вопросы». Дрожь пробежала по его телу, когда Женя читал эти строчки. Изменения? Какие? И как он узнал, что Женя не может ответить ни на один свой вопрос? Может, он ошибся насчет того, что Степа не телепат? «Что-то я разнылся! И тебя отвлекаю со всякой ерундой! Лучше расскажи, как у тебя дела. Что в выходные будешь делать?» Женя все же не мог не заметить, что чувство тоски отступило, да и страх тоже ушел куда-то на задний план. «Ты меня вовсе не отвлекаешь! Я, если честно, сидел от скуки изнывал. Подумывал о том, чтобы тебе что-нибудь написать, но решил, что ты наверняка не сидишь дома в пятницу вечером (а кстати, почему ты дома? Из-за этого странного чувства, наверное). А я ничего не буду делать в выходные. Скорее всего буду смотреть Дискавери или ВВС и читать что-нибудь из эзотерики. У меня столько сейчас книг на столе, что кажется, будто я ограбил Публичную библиотеку». Какое-то время Женя собирался с силами, а потом написал. «Не хочу ждать до среды. Покажи мне свои стихи. Пожалуйста». «Ты помнишь о них?!!! Я в шоке… Ладно, покажу, раз просишь. Когда?» «Завтра. Давай встретимся в том же парке, на той же лавочке. Буду ждать тебя часов в 14.00. Согласен?» «Согласен. Буду рад сбежать из дома хоть ненадолго. До завтра!» Женя улыбнулся. Он вдруг ощутил такое спокойствие, словно только что совершил дело всей своей жизни. Страх исчез, как и все остальные неприятные эмоции, снедающие его вот уже два дня. Женя уже не нуждался ни в каких ответах, словно он на какое-то время обрел себя.
====== День седьмой ======
1 Вот уже несколько недель стояла погода, необыкновенно теплая для конца октября. И даже если не было солнца, тепло оставалось, не омраченное дождями и ветром. Женя решил, что в такой хороший субботний день просто непростительно ездить в троллейбусе. Поэтому он вышел из дома рано и без десяти два был уже в парке. Он думал, что ему придется долго вспоминать, по каким запутанным тропинкам шли они тогда с Оксаной, прежде чем наткнулись на лавочку со Степой, но все оказалось куда проще, чем он мог себе представить. Потому что он увидел ту лавочку вместе со Степой уже издалека. И, конечно, на такое трудно было не обратить внимания. Степа стоял на лавочке, едва ли не на цыпочках, максимально выпрямив плечи, и что-то высматривал в бинокль. Женя даже на несколько секунд замер на месте, совершенно ошарашенный. Ему даже показалось, что в эти несколько секунд у него не билось сердце. Внезапно Степа всплеснул рукой, опустил бинокль и потер глаза большим и указательным пальцами левой руки. И когда он открыл глаза, то, наконец, увидел обалдевшего Женю.
- А, ты пришел… Привет! – сказал он, спускаясь с лавочки и вешая бинокль на шею.
- Привет, – Женя сделал несколько неуверенных шагов навстречу. – А зачем тебе эта штука?
Степа заулыбался.
- Как зачем? Тебя высматривать! Я сидел, сидел да и подумал: «Вот, что-то Женя долго не идет», и решил понаблюдать окрестности. Знаешь, я подумывал о том, чтобы притащить сюда телескоп, но, по-моему, это было бы уже слишком, ты как считаешь?
Женя смотрел на него огромными глазами и, открыв рот, так что Степа, не выдержав, начал хохотать.
- Ты купился! Поверить не могу! – Степа согнулся от хохота. – Я пошутил. Не следил я за тобой!
Только тогда до Жени что-то начало доходить, и он почувствовал себя полным придурком (и как ни странно, от этой мысли стало очень весело).
- Я тебя сейчас прибью! – закричал он и кинулся за Степой, который в свою очередь, недолго думая, побежал от греха подальше.
Они забежали вглубь парка, шурша листьями, и их тени мелькали, сливаясь с длинными прямыми тенями деревьев. Наконец Степа остановился под огромным раскидистым дубом и прошептал, тяжело дыша:
- Сдаюсь! Хватит! Предлагаю примирение.
- Только если… – Женя выдохнул и остановился рядом с ним.- Только если расскажешь, зачем тебе на самом деле нужен был бинокль. Уж явно не для того, чтобы меня дурить!
- Ну, извини! – Степа засмеялся. – У тебя просто было такое лицо…
- Э! Мы же договорились!
- Ладно, ладно! – он поднял руки перед собой. – Я скажу. И уверен, что правда покажется тебе еще глупее шутки!
- Это уж я сам решу.
Подул легкий ветерок. Ветки дерева качнулись, роняя слабые листья. Степа поймал один из них и начал рассматривать его на свет. А Женя, не отрываясь, смотрел ему в лицо, на которое падали редкие солнечные лучи, и теперь ему уже начинало казаться, что Степа светиться не только изнутри, но и снаружи. Зачарованный, он даже забыл, что спрашивал о чем-то, пока Степа не напомнил ему об этом своим ответом.
- Я выслеживал летающие тарелки. Дурак, да? Знаю, но мне показалось, что я что-то видел, хотя может, это был только солнечный блик.
- Ты не дурак, – Женя улыбнулся. – Вовсе не дурак.
- А все считают меня дураком за такие вот выходки, – Степа бросил свой лист под ноги.
- Просто люди привыкли так думать обо всех, кто чем-то отличается от них. А ты всего лишь делаешь то, что тебе нравится, не задумываясь о том, что они подумают, и это их пугает. Потому что сами они так не умеют.
- Мне было бы очень приятно думать, что ты прав, – он сложил руку козырьком и начал всматриваться во что-то за Жениной спиной. – По-моему, нам лучше вернуться. А то я оставил на лавочке свои вещи.
Но вещи никуда не пропали и лежали в точности так, как их оставил Степа. Сегодня в парке было еще меньше народу, чем обычно. Они уселись на лавочку, и Женя спросил:
- Ну, что там со стихами?
- Ах, да, стихи… – Степа достал из сумки большую черную папку и протянул Жене: – Сейчас будешь читать или дома?
У Жени во второй раз за сегодняшний день отвисла челюсть.
- Их так много?
- Да. Я собрал все. Начиная лет с десяти. Так что в итоге получилось нечто необычное.
Женя начал было открывать папку, но Степа остановил его.
- Может, все-таки дома, а? – он опустил глаза. – А то я стесняюсь…
Женя набрал в грудь воздуха, чтобы что-то возразить, но так и выдохнул, ничего не сказав.
- Хорошо. Спасибо, что принес их. Мне будет очень интересно.
Женя положил папку на свою сторону лавочки, а Степа в этот момент откупорил недавно купленную пачку «Marlboro» и протянул Жене:
- Будешь?
- Да, спасибо.
Они взяли себе по сигарете и молча закурили.
- Знаешь, что? – Степа выпустил изо рта тоненькую струйку дыма. – Мне ведь теперь придется всю жизнь покупать тебе сигареты.
- Почему это?! – Женя снова затаил дыхание. Сегодня Степа только и делал, что удивлял его.
- Как почему? Потому что ты купил мне абонемент в этот клуб анонимных психопатов.
Женя усмехнулся.
- Пустяки. Но вообще-то, я не против, чтобы ты всегда покупал мне сигареты. Мне не приходилось бы каждый день бегать в ларек и ругаться на чем свет стоит, обнаружив с утра на столе пустую пачку.
Они еще долго говорили о всякой ерунде, пока Женя не заметил на шее у Степы длинный и слегка изогнутый свежий порез. Это явно произошло не за бритьем. Степа тоже заметил выражение Жениного лица и проследил за его взглядом.
- К… – Женя поперхнулся словом, но быстро опомнился. – Когда это случилось?
- Сегодня утром. Когда мама ушла в магазин, – Степа начал пристально изучать свои ногти. – Отец подошел ко мне сзади, когда я мыл посуду. Я даже не заметил. Он подкрался тихо, как зверюга… и спросил, есть ли… есть ли у меня хахаль. Кажется, именно так он и сказал. Я хотел повернуть к нему лицо, но ощутил что-то холодное на своей шее. А отец начал кричать на меня, и тогда я сказал, что даже если бы у меня и был хахаль, это не его собачье дело. Наверное, зря я так сказал. Как видишь, он меня чуть не прирезал. Поэтому я и пришел сюда раньше срока. Мне было страшно оставаться с ним.
- По-моему, это очень глубокий порез, – Женя наклонился, чтобы получше рассмотреть. Сердце у него в груди ухало, в висках стучало потрясение рассказом Степы.
- Нет, нет, он не глубокий! Ерунда!
- Больно?
- Сначала было больно. Теперь получше.
Женя вздохнул.
- Мне кажется, тебе стоит жить одному.
- Бесполезно. Мать этого не поймет. На днях я пытался поговорить с ней об этом, но она начала такой допрос, что пришлось удалиться. Ну как я объясню ей, что у меня нет девушки и никогда не будет?
- А… – Женя долго набирался смелости, прежде чем спросить. – А как ты понял, что гей?
Степа усмехнулся и спросил в ответ:
- А как ты понял, что ты натурал?
- Ну… – Женя почесал затылок. – Понял, когда у меня начал стоять на девчонок.
- Так вот. А я понял, когда у меня начал стоять не на девчонок.
Женя смутился. Он знал, что Степа внимательно смотрит на него, но не мог поднять глаз. И снова появилось это странное чувство. Оно было рядом с ним прямо сейчас, и Жене стало трудно дышать. Он посмотрел Степе в глаза и увидел в них бездонную пропасть, отражающую его чувство.
- Твой взгляд… – прошептал Степа. – Так об этом ты мне вчера писал.
Женино сердце снова сорвалось с беговой дорожки. Он больше не должен смотреть туда. Нельзя смотреть в его глаза. Иначе это затянет его туда, откуда он никогда не сможет выбраться.
- Как ты узнал, что я снова это чувствую? – прошептал Женя в ответ охрипшим голосом.
- Я это увидел. Просто я знаю, что это.
- И что же это?
- Ничего, – Степа отвернулся. – Ты не заметил, что стало холодно?
- Эй? Ты не ответил на мой вопрос!
- Забудь. Считай, что я ничего не знаю, хорошо? Тебе правда лучше забыть. И никогда не впускай в себя то, что ты только что увидел и почувствовал. Просто сделай над собой усилие.