- Да, - кивнул Ённи. – Я тоже слышал об этом. Но только на уровне мифов и легенд. И честно сказать, не поверил этому. А ты говоришь, господин Отто утверждал это?
- Да, - сказал Йойки. – Он говорил так, как будто это даже не подвергается сомнению. Если честно, я так опешил, что даже не смог расспросить его обо всём как следует.
Юка вдруг вспомнила про свою шкатулку с оленёнком. Кана говорила, что когда-то эти животные жили и на их земле, но потом исчезли, неизвестно почему. Не могло ли так случиться, что олени обитали на земле иенков просто потому, что Стены тогда не было? Просто потому, что тогда вообще не было «земли иенков» и «земли людей», а была только одна общая земля, по которой ходили люди и иенки, даже не зная, что они чем-то отличаются друг от друга?
Мия спросила:
- Но даже если Стены действительно не было, то откуда Она взялась потом? Кто воздвиг её? И самое главное, зачем?
Йойки молчал, а Ённи сказал со вздохом:
- Наверное, этого никто не знает. Даже господин Отто.
Снова повисло непродолжительное молчание. Но Юка чувствовала, что так просто она не сдастся. Потому что сейчас она, возможно, наконец-то приблизилась к ответам на вопросы, которые задавала себе всю жизнь.
- Мы должны поговорить с господином Отто, - сказала она. – И выяснить, что ещё он знает об этом.
Особого энтузиазма она не встретила. Каждый колебался. И у каждого были на это свои причины.
- А ты уверена, что он нам так просто всё выложит? – спросила Мия.
- Не уверена. Но господин Отто доверяет нам. К тому же, он уже говорил об этом с Йойки, значит, вполне может продолжить с нами. И ещё у меня есть кое-что, что, возможно, наведёт его на нужные мысли.
- «Кое-что»? – заинтересовалась Мия. – Что ты имеешь в виду?
- Увидишь.
Конечно, Юка имела в виду свою шкатулку. Она была уверена, господин Отто знает что-нибудь о диковинных животных оленях и не откажется поговорить с ними о тех временах.
Увлекшись разговором, они не заметили, как на небе зажглись первые звёзды. Их становилось всё больше, и свет их был таким далёким.
Тысячи, миллионы бесконечно далёких Вселенных.
И четверо школьников, пытающихся представить своё будущее. Какими они будут через десять лет? Десять лет – так бесконечно много для них. И так мало для звёзд, рассыпанных по чёрному шелку небосвода.
Юка подумала, что для звёзд ничего не изменится. И пока кто-то возводил высокие Стены, выстраивая бесконечные преграды, которых и так огромное множество в нашей жизни, звёзды просто светили.
Звезды оставались неизменны. Они просто смотрели.
Юка вздохнула и прикрыла на секунду глаза. Теперь будущее представлялось ей ещё более туманным, чем прежде.
А потом Кана позвала их домой.
*
Это был один из тех немногих вечеров, когда Юка осталась дома совсем одна. Обычно Кана никогда не оставляла её и даже за продуктами старалась ходить, пока Юка была в школе. На самом деле Кане не полагалось надолго покидать участок, к которому она была прикреплена.
Сегодня же Кана ушла на закате и не вернулась даже с наступлением темноты. Она не сказала, куда идёт. Сказала, что объяснит всё, когда вернётся, но почему-то Юка ей не поверила. Сказала, чтобы Юка не волновалась. И Юка старалась не волноваться.
Она разогрела себе ужин, порезала простенький салат и уселась жевать с вялым отсутствующим видом. Она вдруг заметила новую скатерть на столе – голубую с белыми ромашками. Попыталась вспомнить, была ли эта скатерть здесь утром, но так и не вспомнила.
Юка провела рукой по гладкой поверхности, задержала пальцы на цветке. Подумала, что обязательно похвалит Кану за такую замечательную милую скатерть. И снова отогнала от себя приступ волнения.
Всё будет хорошо. Скоро Кана вернётся.
Кана вернулась примерно через час. К тому времени Юка уже окончательно потеряла терпение и сидела на балконе, высматривая, не идёт ли Кана по дорожке к их дому. Было темно, и Юка попросила Тихаро подать знак, когда Кана появится. От Мии Юка узнала, что птицы гиуру могут видеть в темноте. Ну ещё бы. Если они действительно как-то связаны с загробным миром, то темнота – их родная стихия.
И действительно, когда фигурка Каны в легком платье показалась на дороге, Тихаро встрепенулась на плече девочки. Кана шла быстро, обняв себя руками. Замерзла, наверное.
Юка подавила острое желание рвануть ей навстречу и решила оставаться спокойной, не показывая ничем, что за эти часы ожидания она чуть не сдвинулась. А ещё она подумала, что никогда больше не будет поздно возвращаться домой.
В прихожей загорелся свет, и Юка вышла к своей Кане, которая медленно (очень медленно) снимала туфли.
- А, Юка! Привет… - сказала она таким тоном, как будто только что вспомнила, что Юка живёт с ней в одном доме.
Юка думала, что сейчас выскажет ей всё и набрала в грудь побольше воздуха, но, увидев измученное усталое лицо Каны, так и не смогла сказать ни слова. Просто смотрела на неё.
Кана поставила туфли подальше от двери, пододвинув одну туфлю вплотную к другой, так ровно, что казалось, будто они слиты друг с другом. Она делала это долго. Хотя раньше Юка не замечала, чтобы Кана отличалась особой аккуратностью.
Юка ждала. Она заметила, что причёска Каны совсем испортилась, превратившись из красивого изящного пучка в бесформенный растрепавшийся узел. От безупречного макияжа тоже не осталось и следа. И хотя потёков косметики не было, Юка почему-то была уверена, что Кана плакала.
Каны всегда с лёгкостью угадывают настроения, а порой даже читают мысли своего ребёнка. И точно так же дети могут без слов понимать своих Кан. С того самого момента, когда Кана впервые берёт данного ей ребёнка на руки, между ними возникает связь, которую никто и ничто не может разорвать.
- Как твои дела, дорогая? – спросила Кана.
И Юка была уверена, что если начнёт сейчас рассказывать о своих делах, Кана в ответ ограничится лишь невнятными «м-м-м», кивками и натянутыми улыбками.
- У меня всё прекрасно, - сказала она. – А как твои дела?
Как Юка и думала, Кана даже не услышала её вопроса, отключившись после слова «прекрасно». Впервые Юка видела свою Кану настолько глубоко погружённой в себя.
Кана прошла на кухню, и Юка терпеливо последовала за ней.
- Ты уже поужинала, дорогая? – поинтересовалась Кана, и Юка подумала, что если бы она ответила сейчас, что съела на ужин жаркое из садовых жуков и дождевых червей, Кана бы только кивнула со словами: «Вот и умничка».
Тогда Юка решила, что в таком состоянии от неё ничего невозможно добиться, и оставила Кану одну, чтобы продолжить разговор, когда та немного придёт в себя.
Остаток вечера выдался тягостный. Юка почитала книгу, которую взяла в библиотеке месяц назад, но за всё это время продвинулась не больше, чем на десять страниц, и собралась спать.
Каждый вечер перед сном Кана заглядывала в её комнату, чтобы пожелать спокойной ночи, но сегодня она опаздывала. Юка решила, что не ляжет, пока не дождётся её.
Вскоре Кана с виноватым видом заглянула в комнату и спросила:
- Ещё не спишь? Уже поздно… Прости, я совсем закрутилась, - она прошла в комнату и села на край кровати девочки.
Юка пристально посмотрела на неё, а потом всё-таки спросила:
- Ты счастлива?
- Что? – Кана вскинула брови и, кажется, очнулась, впервые за сегодняшний вечер.
- Ты счастлива? Я хочу знать, чувствуешь ли ты себя счастливой. Только и всего. Это очень простой вопрос.
- Да-да… К-конечно, я счастлива, - пробормотала Кана сбивчиво и усмехнулась нервным колючим смехом.
- Ответь честно.
Кана перестала улыбаться, и все признаки притворства исчезли с её лица.
- А почему ты спрашиваешь об этом, Юка? Зачем спрашивать, если всё равно видишь меня насквозь… - и Кана со вздохом опустила голову. Плечи её тоже опустились, и теперь Кана выглядела какой-то очень маленькой и хрупкой.
- Что-нибудь случилось? – спросила Юка, мягко коснувшись её руки.
- Даже если и случилось… Всё это неважно.
- Нет, важно.
- Неважно, - повторила Кана твёрдо. – Я в порядке, Юка. На самом деле в порядке.
- Но ты не счастлива.
- А это и не обязательно. Это невозможно, чтобы все были счастливы. В конце концов, что такое это счастье? Какое-то непонятное, призрачное ощущение. Сегодня оно есть, а завтра уже улетучилось. А я просто в порядке. И это главное.
- Нет! Ты не должна так говорить! – горячо возразила Юка. – Каждый может быть счастлив, если действительно хочет этого!
Кана улыбнулась грустной улыбкой, по-прежнему не поднимая головы.
- Порой одного желания бывает мало. Иначе все сразу стали бы счастливыми. Конечно, этого хочет каждый. Но понимаешь… Не всегда получается. Потому что всегда есть вещи, которые существуют независимо от нашего желания. Они просто есть. Как аксиомы. И мы никогда не сможем их изменить.
Юка сразу подумала про Стену. Стена просто существует. Это неоспоримый факт. И изменить это нельзя. Можно только принять. Но Юка всегда думала, что нельзя допускать, чтобы эти вещи омрачали жизнь. Да, пусть они есть. Пусть изменить их нельзя. Но быть счастливыми всё равно можно. Счастливыми вопреки.
- Ты не должна сдаваться, - сказала она. – Никогда не сдавайся. За своё счастье нужно бороться до последнего.
Но Кана только покачала головой.
- Нет, Юка. Я не могу. Я действительно не могу ничего изменить. Но не волнуйся за меня. Потому что это пройдёт. Обязательно пройдёт, и завтра я снова буду счастлива.
Юка вздохнула, а Кана подняла голову, наклонилась к Юке и прошептала с улыбкой:
- А ты не волнуйся за меня, милая моя девочка. С твоей старушкой-Каной всё будет хорошо, - и она поцеловала Юку в лоб, сдвигая чёлку. – Спокойной ночи.
Потом Кана потушила свет, как всегда делала, когда Юка была совсем маленькой, и вышла из комнаты. А Юка ещё долго лежала в темноте и не могла уснуть.
Она думала о вещах, которые делают её Кану несчастной. Да, быть может, завтра она снова будет улыбаться как ни в чем не бывало, заперев свои печали в самых далёких тайниках своей души, но на самом деле она по-прежнему останется несчастной. Юка была уверена в этом. Она знала свою Кану слишком хорошо. Она и сама была такой.
Но что она могла сделать? Что можно сделать, если Кана даже не рассказывает о том, что заставляет её страдать?
Кана всегда говорила, что они живут в идеальном мире. Что здесь не может быть ничего неправильного. Быть может, она просто врала себе самой, как и сейчас, когда сказала, что утром снова будет счастливой?
Засыпая в тот вечер, Юка впервые укрепилась в мысли, что в их мире что-то не так.
*
Господин Отто смотрел на шкатулку долго. Сначала он просто разглядывал её лежащей на столе, потом взял в левую руку и поднёс к лицу. Повертел из стороны в сторону, открыл крышку, поднёс оленёнка к самому носу, снова вернул его в шкатулку, закрыл, открыл. И так несколько раз, пока у Юки не сдало терпение.
- Так что, господин Отто?! Что вы можете сказать об этом?!
Старый учитель вздохнул, отложил шкатулку и посмотрел на девочку, потом на её друзей.
- Ну… Что тут можно сказать… Шкатулка эта повидала многое. Пожалуй, она даже старше меня. И даже старше, чем покойная Кана Каны моей Каны.
Они сидели в кабинете рисования, а за окном накрапывал мелкий дождик. На столе стояли пустые чашки, а на тарелке лежали остатки овсяного печенья. Ребята с замиранием сердца ждали, захочет ли господин Отто поговорить.
- Откуда у тебя такая редкая вещь, Юка? – поинтересовался он. – Ты, должно быть, очень гордишься тем, что обладаешь ей.
Юка смутилась. На самом деле шкатулка была дорога ей не из-за своей редкости и древности, а только лишь потому, что её подарила Кана.
- Когда мне исполнилось десять, моя Кана подарила мне её, - ответила она. – Кана рассказывала, что эта фигурка животного, которое зовётся «оленем». И что раньше олени обитали и на нашей земле, но потом по неизвестным причинам исчезли…
Господин Отто снова достал оленёнка и рассмотрел его на свету.
- Да, твоя Кана совершенно права. Было время, когда эти изящные пугливые животные ходили по землям иенков.
- А что с ними случилось потом? – осторожно спросила Мия. – Вымерли?
Господин Отто снова вздохнул, отложил фигурку, посмотрел в окно, и только потом ответил, растягивая слова:
- Нет. Олени до сих пор живут и здравствуют по ту сторону Стены. Конечно, некоторые неблагородные люди охотятся на них и убивают, но, насколько я знаю, олени ещё не исчезли с лица Земли.
- Но что же тогда случилось? – на этот раз удивился Ённи. – Не могли же они просто испариться!
- Правильно, - несколько неохотно подтвердил господин Отто. – Они и не исчезали. И не вымирали. Просто, когда появилась Стена, разделившая наши миры надвое, некоторые животные и птицы оказались на той стороне. У нас тоже остались животные, которые живут только в мире иенков, а у людей считаются фантастическими и обитают теперь только в мифах и легендах. Так получилось, что память людей сохранила отрывочные воспоминания о тех животных, которых видела раньше. Но люди, как вам известно, мало чему верят и постоянно во всём сомневаются. Даже в собственных воспоминаниях.
Казалось, что господин Отто так увлёкся рассуждениями о животном мире, что даже не заметил, как сказал самое важное.
- Господин Отто… - прошептал Йойки. – Вы сказали «когда появилась Стена». Это значит, что когда-то Стены действительно не было?
Господин Отто улыбнулся, чуть снисходительно и как-то печально.
- Конечно, не было, мой мальчик. Не стоит верить всему, что пишут в ваших учебниках истории. Да, пускай вам об этом никто не говорит. Но ведь нигде и не сказано, что Стена существовала всегда. Мы сами в это поверили. Потому что это объяснение было самым лёгким. Но, друзья мои, у всего в этом мире есть начало. Когда-то не было ничего. Не было нашей Земли, нашей Вселенной, не было нас. А потом родилась Вселенная, родилась наша планета, родились мы… И только потом родилась Стена.
- Но почему? – воскликнул Йойки. – Почему?
И Юка вдруг подумала, что этот вопрос он задаёт себе всю жизнь. А действительно. Почему?
И снова господин Отто роняет тяжёлый вздох. И Юка думает, что, наверное, нет. Нет, напрасны их надежды. Господин Отто всё равно не ответит на все мучающие их вопросы. И, возможно, никто не ответит.
- Ничто не случается просто так, Йойки. На всё есть своя причина. Если Стена была построена, значит, так было нужно.
- Кому нужно?! Кому?!
- Не знаю. Может быть, Богу. А может быть, тебе.
- Мне? – переспросил Йойки севшим голосом и отчего-то побледнел, как будто его в самом деле обвиняли, что он построил Стену.
- Да, тебе, Йойки и миллионам таких, как ты. Кто знает, быть может, люди и иенки сами решили отделиться друг от друга? Может, они что-то не поделили, в конце концов! Может, поссорились, и теперь мы живём отдельно друг от друга.
Эта мысль показалась всем настолько дикой, что они даже не знали, что сказать. Почему-то раньше она никогда не приходила им в голову, и теперь, когда господин Отто обрушил её на них со всей беспощадной убедительностью, они поняли, что да, вполне возможно, что всё было именно так. Во всяком случае, у них нет никаких оснований, чтобы утверждать обратное. У них вообще нет оснований утверждать что-либо. Они ничего не знают. Ни в чём не уверены.
- Кажется, я вас расстроил, - господин Отто улыбнулся виноватой смущённой улыбкой. – Извините, не хотел. На самом деле, никто не знает, как всё было. И думаю, не узнает. Так что, мой вам совет: не ломайте над этим голову. Кроме огорчения и новых вопросов это ничего вам не принесёт. Когда-то давно, когда я был в том же возрасте, что и вы, у меня тоже было много вопросов. И мне казалось тогда, что впереди у меня ещё уйма времени, чтобы найти на них ответы. Я искал, упорно искал, забывая обо всём, о себе самом, о тех, кого любил. С тех пор прошло много времени, но ответов так и не прибавилось, а вопросов стало ещё больше, чем было в начале пути. Поэтому… оставьте. Просто оставьте. Просто живите. Каждым днём. Времени и так очень мало, не тратьте его на бесплодные попытки.